Не успеваем мы отъехать, как звонит мой мобильный. На улице уже светает. 

Неужели ночь пролетела так быстро?...

Ди... представляю как он переживает... Какой-то постоянный сумасшедший хаос...

   — Бро, я должна помочь, до конца. Вы можете поехать вслед за нами, если Стрейт ещё там.

   — Мы уже в дороге. Сис, ради Бога, не режь себя больше, иначе я... Я позвонил Рою... Уже просто не знаю что с тобой такой делать: то, что ты творишь, пугает.

Рою... — снова разрывается мой организм на миллион частей. Он приедет?... Ами? Что он чувствует?... Ами... Твою мать... Я же не справлюсь одна...

   — Не надо было...

   — У меня не было выбора. Я очень боюсь за тебя и только он может на тебя хоть как-то повлиять... — брат прекращает разговор, даже не попрощавшись. В растерянности роняю телефон рядом на кожаное сиденье.

Рой сейчас так невовремя... 

         Но от одной мысли о нём начинаю нервно подрагивать от предвкушения встречи. А стоит ведь думать о более важных вещах.

         Едва приезжаем на место, Миранда без слов выскакивает к знакомому мне из видения дому, но почти сразу выходит.

   — Её нет здесь... — говорит женщина с разочарованно-непонимающим лицом. — Никого нет.

   — Не может этого быть, — медленно выползаю из машины, уже видя как подъезжает чёрный матовый БМВ.

   — Она в школе! Их перехватил патруль! Там скоро будут журналисты! — выкрикивает Стрейт из машины, не выключая мотор и начинает манёвр по развороту.

       Насупленная Миранда одаривает меня убийственным вглядом, тут же садится в машину и срывается с места, ловко обогнав БМВ. По пути она выставляет на крышу машины мигалку и кому-то звонит.

   — Трэв! Почему я не в курсе?!

   — Мы перехватили Эликотта вместе с ней в машине, его задержали, уже хотели вам звонить, но девчонка устроила истерику и залезла на крышу... — слышу голос из колонки Блютуса.

   — Куда? — опешивает и так встревоженная до края женщина.

   — На крышу школы...

   — Какого хрена вы не связались со мной?! — она бросает трубку и некоторое время молчит.

   — Это то, о чём ты говорила? Она в опасности сейчас? — когда она поворачивается ко мне, в её глазах страх и слёзы.

   — Да, и вы должны быть осторожной, честной и показать принятие. Зная вас... это будет нелегко...  

Рой... Где я встречу тебя в этот раз?... 

         Мы довольно быстро подъезжаем к пустующей школе. Следом за Заместителем Шерифа свободно прохожу за живое ограждение из нескольких полицейских. Всё ещё витая в своих мыслях о черноглазом поднимаюсь наверх.

        Я понимаю её одержимость Саймоном, ведь чувствую то же к Рою, и готова была на всё, чтобы освободить его из тюрьмы... И теперь знаю часть её чувств, даже невысказанных.

Разве школа не закрыта в такое время? Как она пробралась внутрь?...

    — Ты скажешь мне о чём она думает? Как на неё повлиять? — Миранда останавливается и поворачивается так неожиданно, что едва не врезаюсь в неё.

   — Я не знаю о чём она думает сейчас, но она была на грани отчаяния и абсолютного побега из Саванны. Ей очень нужна поддержка, ведь она думает что её никто кроме него не любит. Он не дал ей сбежать и хотел отвезти домой, это последнее что я видела. Да, ещё... Она предлагала ему себя, свою девственность... И он не уступил. Сказал, что готов ждать ради лучшего будущего. Думаю, он правда любит её...

   — Что он может знать о любви! — она отворачивается и уже готова ворваться на крышу, но я ловлю упрямую женщину за руку, надеясь хоть отчасти спасти их отношения с дочерью.

   — Терпение, поддержка и принятие...

        Она выходит за дверь, я же остаюсь на месте. Боюсь, там я буду лишней.

    — Не подходи! — кричит девушка сердито и отчаянно.

    — Анж, просто отойди от края. Что бы ни вынудило тебя совершить это, просто скажи мне, и я улажу все твои проблемы...

   — Ты моя проблема! Ты же обещала отпустить его! Какого чёрта ты пришла сюда, если не можешь даже сдержать своего обещания?! Я думала... — запнувшись,  она громко схлипывает.

   — Ты пропала, и я...

   — Я думала... хотя бы ты понимаешь меня, хотя бы ты любишь, хоть немного... Но вам же всем плевать, да? Мои чувства неважны! Мои желания неважны! Вы все хладнокровно решаете за меня где мне быть и что делать! Но это моя жизнь! Я больше не позволю так с собой! 

   — Я люблю тебя, девочка, ты же знаешь! Но то, что творится в городе... Ты не можешь просто исчезать и думать, что за этим не последует наказания...

   — Наказание заслужила я, а не он! Сай даже не знал что я приеду, я опоила его и пристегнула полицейскими наручниками, которые украла у Френка! Всё потому что он хотел отвезти меня обратно домой! И он сделал это! — она снова срывается на отчаянный плач. — Он убедил меня, что нужно всего лишь поговорить с вами, что нужно действовать честно и прозрачно! Боже, Сай! — она рыдает, и я словно чувствую её боль. Иногда непонятно что хуже: безразличные родители или параноидально оберегающие...

   — Но мы все чуть с ума не сошли... — браво Миранде: она до сих пор разговаривает очень терпеливо и тихо, с умоляющими нотками, что довольно непривычно для неё.

   — Мы?! Кто, к дьяволу, "мы"?! Где все те, кто "как-бы с ума сходил"?! А? Где она? Сидит у окошка и снова пускает сопли и жалеет себя?! Я так старалась... Я всю долбаную жизнь старалась заслужить их любовь, хотя бы привлечь их внимание. "Анжелика лучшая в этом", " Анжелика лучшая в том", " Анжелика снова взяла первое место", " Анжелика гордость школы". Кому это всё надо было! Зачем я родилась?! Им плевать! Когда они вообще заметили, что меня нет, если никто ничего не видит и не слышит, а?! Я всю жизнь искала любовь не там!  

   — Это не так... Анж...

   — И ты... Я считала тебя союзником! Ты хоть иногда была на моей стороне... Не подходи!!!

   — Хорошо-хорошо... Анжи, просто отойди от края...

   — Неужели ты до сих пор не поняла? Он единственный, кто меня любит, и единственный, кто мне нужен... Я не позволю вам уничтожить мою едиинственную любовь... Или пусть всё катится в ад.

   — Хорошо, милая... Я освобожу его... Это недоразумение...

   — Хватит лгать мне!!! — она срывается на истерику. — Ты не понимаешь!!! Если я ничего не решаю в своей жизни — к чёрту такую жизнь! Я серьёзно... Я люблю его больше этого грёбаного существования, я докажу... — её голос опасно теряет высоту и глубину, превращаясь в шёпот на последних словах.

        Меня словно изнутри что-то выталкивает вперёд: открыть дверь и заорать.

   — Стой!

    — А ты ещё... кто? — внезапно её удивлённое заплаканное лицо сменяет маску страдания на озарение и злость. — Как ты... посмела сюда... ?!..

    — Я... не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче... Я только знаю... что есть человек что любит тебя на самом деле больше всего на свете, и это чувство в тысячу раз сильнее, чем может дать тебе Саймон, как бы он тебя ни любил. Я знаю, каково чувствовать себя никому не нужной, поверь... Но я видела как этот человек готов был убить двух невиновных всего лишь в подозрении в причинении тебе вреда и попутно пожертвовать десятком чужих жизней ради тебя, как он... она... билась в истерике и падала на колени перед тем, кто может разузнать о тебе хоть что-то. Я видела человека, который разучился спать и есть в те дни, когда ты исчезла впервые... и готов был отдать любую невинную душу в пасть Дьяволу, только чтобы спасти тебя... И даже себя принести в жертву, только ради тебя... Что это, если не любовь? — на мои собственные глаза наворачиваются волны слёз, приливами закрывая видимость её лица. — Я завидую тебе... у меня никогда не было этой любви...

   — Не лги понапрасну, её нет здесь... — она демонстративно оглядывается вокруг. — Если ты по какой-то неведомой причине хочешь выгородить мою холодную, как труп, мамашу, то покажи мне — где она? Где её грёбанная любовь?! 

   — Она здесь... Перед тобой... Та, что пожертвовала собственным счастьем и материнством ради безопасности дочери, та, что перестала жить своей жизнью и ушла в работу, только бы примириться со своей болью и чувством вины... Посмотри в её красные опухшие от слёз глаза, увидь то, что прямо перед тобой. Твоя мать отдаст за тебя сердце и душу и прыгнет за тобой хоть в ад, если ты совершишь глупость... Ты когда-нибудь видела столько страха и покорности в её глазах?

        Девушка ещё какое-то время непонимающе смотрит на меня, затем переводит ошеломлённый взгляд на Миранду, которая в следующую минуту падает на колени в безмолвном отчаянии. Может, я и не имела права раскрывать её секрет, но если это отвлекло Анжелику от необратимого шага, я приму весь удар ярости женщины-цербера на себя. Постепенно отступаю назад и разворачиваюсь, чтобы оставить их наедине.

    — Этого не может... быть... Ты! Стой!... Почему?! — она произносит вопрос негромко, но слышу хорошо. — Почему ты? Что здесь вообще происходит? Это всё какой-то несусветный бред... Вы... просто хотите отвлечь меня, не так ли? — она с недоверием смотрит на Миранду, лица которой мне сейчас не видно, затем снова на меня.

    — Я объясню почему я... ведь ты наверное ненавидишь меня за то, что попросила Джейсона вернуть тебя домой и разлучить с тем, кого ты так любишь... Я тогда не знала Саймона, зато знала женщину, что страдала каждую секунду в поисках своей единственной дочери. Эта женщина чуть не стёрла меня в порошок, думая, что я могу быть замешана. Она хотела убить того, кого люблю так же, как ты своего Сая. Я прошла через ад в плену, получив не только ужасные шрамы и разрушенную психику на всю жизнь, но и ужасный дар узнавать через кровь самые ужасные подробности смерти человека, или его самые яркие эмоции. Или местонахождение... И сегодня мне пришлось порезать себя, чтобы узнать где ты, — я открываю ей достаточно длинный глубокий порез на руке, уже схваченный несколькими наспех сделанными швами.

    — Я... н-не понимаю... — она совершенно растеряна.

    — Всё что хочу сказать... Если ты правда считаешь, что у одной тебя дерьмовая жизнь, ты серьёзно ошибаешься. Тебя любят больше, чем ты можешь представить... И даже если эта любовь разрушительна, я завидую тебе.

         Теперь я ухожу, полностью вымученная и ослабленная после всех этих событий. Всё чего хочу сейчас, это просто зарыться в согревающие объятия своего черноглазого. Но сердце снова протыкает боль от воспоминания о Джейсоне. Не время жалеть себя, нужно что-то делать. Мне просто нужна моя машина и чёртов кнопочный телефон.

    — Времени почти не осталось. Что мне делать? Как его спасти?! — стараюсь не паниковать, но голос выдаёт меня.

    — Ангел мой, вы со всем отлично справляетесь.

    — Хватит, мать вашу, говорить со мной загадками! Что конкретно я должна сделать?

    — Вы и сами обзавелись полезными связями. Но интервью некоторым криминальным изданиям всё же не повредит, а мы со своей стороны поможем.

    — Постарайтесь хотя бы! Я пока не увидела вашей помощи! Мне нужны новые документы на меня, Джейсона и... ещё на десятилетнего мальчишку... Так, будто мы семья... На всякий случай... И хорошая мед страховка.

   — Мы в курсе ваших помыслов относительно юного Джетсона... С этим проблем не возникнет.

   — У вас есть свои люди в тюрьме? На когда планировать побег Джея?

   — Это уже решать вам. Дайте нам знать, и вам помогут. Документы уже готовы, несколько экземпляров с разными именами.

   — Ясно. Свяжусь позже.

       Спускаюсь наконец к холлу школы, совершенно пустой ещё в такое время и вздрагиваю от неожиданности, услышав ещё кого-то здесь.

   — Как часто собираешься помогать полиции таким образом?

        Понимаю, что едва могу совладать со своим телом, ощутив его присутствие, и это впервые нервирует меня, так же наверное, как и его. То, о чём Рой всё время говорит: что не может себя контролировать рядом со мной. Мы с ним словно не можем просто быть собой, когда находимся вблизи друг от друга. За этими мыслями совсем забываю о том, что он задал вопрос. Со странным озарением для себя, просто продолжаю бороться со своим почти животным инстинктом бежать к нему и прижаться как можно ближе и теснее. Это желание затмевает разум, не даёт мыслить трезво, опьяняет и соблазняет. Даже дышать перестаю. Оно почти физически ощущается болезненным и сладким. 

     — Впервые вижу, как ты сопротивляешься... Ты тоже начала понимать, что происходит что-то странное? — его завораживающий голос медленно приближается и не даёт больше погружаться в себя и анализировать, всё вокруг забывается и размывается.

    — Рой...

    — Когда ты произносишь моё имя вот так... мне хочется разорвать себя на части ради тебя, — он наклоняется ко мне и произносит последнее слово мне прямо в губы.

     Целую его, открываясь навстречу пьянящему счастью, что обрушивается на моё уставшее тело. И даже когда он так же быстро отстраняется, это глупое тело со всеми обожающими Роя нервными окончаниями, продолжает без меры разливать во мне гормоны удовольствия.

    — А потом  вспоминаю как ты сторонишься меня при наличии хотя бы пары ничего не значащих людей...

    — Мне... — сглатываю, боясь ляпнуть что-то не то, что-то, что рассердит или оттолкнёт его, — просто сложно снять маску перед таким количеством людей... показать им настоящую слабую Селестию... на которую... они смогут наброситься стаей и разорвать... "Раненый волк... лёгкая добыча для голодных собратьев"

    — Снова твой отец и его метафоры с волками, — он устало вздыхает и обнимает меня крепко, чуть прижав к стене, втягивает в себя запах моих волос.

    — Я выросла с этим... не так просто...

    — Т-ш-ш-ш-ш... Со временем ты научишься быть собой... — шепчет мне на ухо и целует нежную кожу шеи за ним, отчего волоски на коже вздыбливаются и бегут мурашки. Затем проводит пальцем по краю ушной раковины. В пояснице и под коленками расходится приятное щекотание.

    — Хочу быть с тобой... Больше всего на свете...

    — Но выбираешь другой путь... — теперь он прикасается своим лбом к моему, произнося это с тихой затаённой болью. 

    — Прости... не знаю как так вышло... Меня затянуло в петлю и даже не поняла когда именно... Он владеет фирмой, что может спасти...

    — Рикки... не могу тебя винить... он такой же, как мы с тобой... потому не можешь его просто бросить.

   — Ты был у него? Когда? Это... важно для меня...

   — Знаю, — вздыхает и зарывается носом в моё чувствительное место: ложбинку между шеей и плечом.

   — Отвези меня к себе домой, — прошу его дрожащим от волнения голосом.

   — До начала занятий осталось немного времени. Нет смысла уезжать. Тебе нужен кофе и зеркало, чтобы привести себя в порядок, — всё это он произносит нарочито медленно, прокладывая дорожку из лёгких поцелуев по шее и ключице, следом проглаживая пальцами, а иногда обжигая кожу прикосновениями горячего языка.

   — Не люблю кофе... — жалобно стону.

   — Придётся выпить через силу, ты сама выбрала этот путь, — он чуть впивается зубами в плечо над ключицей, от этого ещё сильнее начинает щекотать в пятках.  Затем Рой плавно стягивает моё лёгкое пальто с плеча и снимает его и с другой руки. Приподнимает пораненную руку и, чуть задрав край бинта, целует кожу. — Я слишком люблю это тело, не хочу больше слышать, что ты его калечишь. Договорились?

   — Запрещу ему тебе докладывать, — пытаюсь добавить юмора.

   — Не шути с этим, иначе придётся выкрасть тебя и снова привязать к кровати, — мягко целует пальцы пораненой руки, но пронзает меня слишком суровым взглядом насквозь. Сейчас в его тоне ни тени шутки.

   — И ты не шути с подобными обещаниями, ато мне уже прямо сейчас хочется порезать себя, — так же серьёзно отвечаю непроглядно чёрным глазам.

   — Иди в уборную. Я принесу тебе кофе и кое-что из твоей одежды, — он исчезает так же быстро и внезапно, как появился.

         Устало волочу ноги в сторону уборной и встречаюсь взглядом со спускающимися новообретёнными матерью и дочерью. Миранда одаривает меня усталым, но на удивление благодарным взглядом, в то время как Анжелика будто совершенно не присутствует в своём заторможенном теле.

Как же сложен этот мир... Но у неё теперь есть мать... Даже две...

У тебя тоже есть...

У тебя разве не было?...

        На секунду даже запинаюсь от неожиданности его появления, но всё же даже рада, что мои узники тела всё ещё со мной. Хочется сраз же позвать Амелию, но понимаю что сейчас это невовремя, если у Марвина настрой на грустно-искренние откровения.

Лучше б не было... Даже твоя мать не такая грязная больная тварь, какой была моя...

        В момент чувствую в себе его ненависть и отвращение... Что такого могла совершить его мать, чтобы так возненавидеть её?

Понимаю, ты такой оттого, что кто-то совершил с тобой нечто ужасное... Это твоя мать или отец? Или... оба?...

Как-нибудь я покажу тебе, Подарочек, что означает хреновая мать...

   — Погоди! — чувствую, как с последними словами он исчезает внутри меня. — Расскажи мне... — но ответом мне какая-то завывающая холодом тишина внутри меня. Вздрагиваю как от холода.

    — Лести? Элен говорила о каких-то таблетках... — произносит появившийся ниоткуда Рой. Его тон утомлённый и расстроенный. Он протягивает мне шёлковую блузку цвета пыльной розы, графитовые джинсы Левайс и такого же цвета вязаную кофту на запах.

   — Откуда у тебя мои вещи? — нарочно игнорирую вопрос о таблетках.

   — Взял на всякий случай, когда приезжал чинить дверь в домике твоей подруги. Так что насчёт таблеток? Они не помогают?

   — Помогают! В том и проблема! Не хочу оставаться одна...  не могу... Я привыкла к ним, — наконец поднимаю взгляд на него через зеркало женского школьного туалета.

   — Как много личностей в тебе живёт? — вижу по глазам, что несмотря на спокойную интонацию, он и сам боится своего вопроса и ещё больше ответа на него.

  — Только двое, помимо меня... Но... они помогают мне... — вздыхаю, ожидая разочарования на его лице.

   — Расскажешь? — произносит вопрос тихо и проникновенно, пытаясь получить ещё толику моего доверия, затем подходит ближе и прикасается к щеке. Тело сразу реагирует, вспоминая кто передо мной даже сквозь стресс и напряжение.

   — Не делай так, — выдыхаю с мольбой. — Я теряю себя, когда ты ко мне прикасаешься. Мне надо переодеться... — спохватываюсь, вспомнив о полученной одежде в руках.

   — Мне выйти? — теперь тон его становится заметно прохладнее.

   — Нет, — отвечаю быстро. — Ты можешь мне помочь. Но... потом...

   — ... мне нужно покинуть женскую уборную до прихода свидетелей, я понимаю, — усмехается, уже берясь за края моего свитера на талии и нарочно скользит пальцами по коже аккуратно стягивая его вверх. Сглатываю собравшуюся во рту слюну. И тут же просовываю руки в рукава блузки. Расстёгиваю пуговки ширинки, пока он застёгивает блузку на мне и выправляет отросшие волосы из-под воротника. Прочёсывает их пальцами от затылка вниз. Замираю на секунду и закрываю глаза от наслаждения.

Поцелуй меня...

        Словно услышав мои мысли, он притягивает меня к себе за затылок и целует. И это длится одновременно бесконечно долго и невыносимо быстро. Когда он наконец отстраняется, не сразу понимаю, что он говорит.

   — Что? — всё ещё гляжу на его губы рядом, такие тёплые, мягкие, нежные, дарящие мне ощущение парения над землёй.

   — Сюда идут, — ещё не слышу посторонних звуков, но отчётливо слышу проскользнувший металл в его голосе. Он смотрит на меня, заставляя выбирать и принимать ответственность за это решение: показать всем как мы обнимаемся в туалете школы или убраться с глаз как можно скорее. Или выгнать его отсюда...

   — В кабинку! — тут же толкаю его внутрь тесного помещения и закрываю за нами дверь. Усевшись на закрытый унитаз, сразу же снимаю штаны и надеваю принесённые им джинсы в доли минуты, стараясь скрыться от внимательного осуждающего взгляда чёрных глаз. Встаю, надеваю верхнюю тёплую кофту.

   — Долго будешь меня прятать? — произносит разочарованным шёпотом прежде чем мы оба слышим разговор вошедших девушек. Смотрю извиняющимся взглядом, надеясь на понимание, но вижу лишь отчуждение и холод.

   — Старый извращенец! Фу... Пусть и не мечтает. Я всё равно собираюсь пробоваться в Голливуде, плевать я хотела на школу и оценки.

   — А я бы отдалась ему разочек, — произносит второй незнакомый голос со смешком, направляясь в соседнюю кабинку. Мы оба замираем, Рой чуть позади меня, так близко, что ощущаю его дыхание на своей шее сквозь пелену волос.

   — Ради оценки? — с пренебрежением удивляется третья.

   — Ради взрослого опытного любовника. Ему слегка за сорок. Не такой уж и старый! — игриво заявляет вторая справа от нас.

   — Вот что значит расти без отца, — колко отвечает первая. — Твой отчим и тот горячее будет. Ты случайно не проверяла насколько опытный любовник у мамочки? — она начинает смеятся, и ещё одна подхватывает.

   — Пошла ты, сучка! Не все носятся со своей девственностью как с сумкой от Эрмес. Если мне захочется, и отчима проверю. Сама-то небось мастурбируешь на него одинокими ночами, — смеётся вторая.

   — Сама пошла, извращенка. Мы уходим, — слышится удаляющийся смех и шаги двух девушек.

        Пользуясь случаем, тяну Роя за собой, чтобы выпроводить, пока последняя в кабинке и ещё кто-то не зашёл. Но она решает выйти сразу же за нами.

   — Какого хрена! Это женский туалет! — начинает неовольно орать неизвестная мне ученица. К сожалению уже вижу огонёк узнавания в её глазах. Наружная дверь отуурывается и в неё заглядывают ещё три любопытные головы. — Что вы тут...?

   — Можно так не орать? Он просто принёс мне вещи для переодевания и уже уходит, — толкаю своего Геллофри к выходу вместе с моими шмотками в руках.

   — Твоя личная горничная, Принцесса, нарушает порядок школы! — язвительно отвечает девушка с коварной усмешкой. — Посмотрим, что на это скажет директор.

    — Рискни, — протыкаю её насквозь многозначительным взглядом.

    — Какая она к чертям принцесса? Ты смеёшься?! — слышу сбоку, но всё ещё смотрю в упор на ту, что посмела мне угрожать, не имея желания поворачиваться и удостаивать вниманием мелких лающих собак.

    — Как какая? Принцесса криминального мира Джорджии! — довольно смелая девушка так же не отводит победоносного взгляда со злой ухмылкой. — Я не боюсь тебя, Селестия.

    — А стоило бы! — вовремя вмешивается знакомый, но с непривычными льдинами в тоне, голос Фелисити. Пользуясь моментом иду к выходу и к ней. Но выйдя из туалета наконец, снова натыкаюсь на Роя, который всё так же с моими вещами стоит неподалёку и смотрит в упор.

        Чтобы избежать разговора прямо у уборной с кучей свидетелей, подхожу к нему ближе, уже взяв себя в руки.

   — Что-то ещё? — стараюсь смотреть на него строго, боясь, что наружу просочится чувство вины и страха.

   — Горничная ждёт своей награды, — произносит он невесёлой ухмылкой, чуть приподняв скомканные мои вещи.

   — А точнее? — резко отвечаю, надеясь поскорее это прекратить, что бы он ни задумал.

   — Поцелуешь меня? —  произносит негромко, но и не слишком тихо. Возле нас как-то незаметно образуется небольшая толпа. Теперь он улыбается завораживающе. Только в глазах чёрные колючие льдинки.

   — Размечтался, — примирительно улыбаюсь в ответ. — Спасибо, что выручил, я ценю помощь, но когда она безвозмездная, а не принуждает к чему-либо.

   — Ладно... Принуждать точно нет. Что ж, горничная убирается восвояси. Хорошего дня, Принцесса, — он уходит, а я чувствую себя проигравшей что-то важное.

  Значит, мнение малознакомых тинейджеров вокруг для тебя всё же важнее его...

   — Нет...

Я так рада слышать тебя вновь...

Не могу сказать того же... Ты причиняешь ему боль... И я чувствую её как свою... 

А моей ты значит не чувствуешь? Значит ты не друг мне? Определись с этим... Врагов у меня и так достаточно...

   — Что происходит? Народ шепчется, что сегодня Анжелика Вудс была на крыше школы и ты как-то причастна к этому? — берёт меня Фел под руку и уводит подальше от места невидимых но очень острых осколков моего и ещё одного сердца... Ами также исчезает, не ответив.

   — Долгая история... — отвечаю, болезненно скривившись. Она больно сжимает мою руку и я спохватываюсь, уже уловив нарастающее раздражение. — Расскажу, но не здесь. Боже, меня саму уже тошнит от этой школы. Я словно и не выходила из этой клетки со вчера.

   — Кстати, где ты ночевала?

        Я постепенно рассказываю ей большую часть правды и последних событий на уроке французского, но затем следует урок, на котором мы снова встретимся с Роем. Он безжалостно игнорирует меня, что задевает и пугает ещё больше, чем если бы он провоцировал меня. Всё время хочется найти нужные слова и улучить верный момент, но с окончанием урока он исчезает из класса первым и просто плетусь к коридору, где договорились встретиться с Фел, чтобы вместе пойти в спортзал. Там я могу уже полноценно ответить на все её вопросы, сославшись тренеру на женские дни. Затем ещё один урок просиживаю одна в прострации.

Зачем я вернулась сюда? Чтобы поменьше встречаться со злосчастным Роном... И видеть Роя... Как странно... Совсем скоро я приду в школу с кольцом... Ходить в школу после свадьбы... Бред какой-то... Но если я и буду сюда приходить, то только ради тебя, черноглазый...

          На выходе из класса встречаюсь глазами с хмурым Медведем и ловлю себя на желании сбежать. Наверное он видит что-то в моём взгляде, потому что спешит успокоить.

  — Мисс Стенсон, я принёс ваш мобильный, вы забыли его в... полицейской машине... — Стрейт вручает мне мой основной телефон и, заметив кучу нежелательных свидетелей, добавляет: — Спасибо за всю помощь полиции Саванны и ФБР. Поберегите себя, вам нужен отдых.

  — Спасибо, — отвечаю на выдохе облегчения. Он спешно ретируется, за что несказанно благодарна.

        На выходе из школы меня догоняет Ди, и я так рада его видеть, что хочется расплакаться от счастья, но ограничиваюсь просто дружеским объятием.

   — Я уже думала, мне придётся на такси домой ехать.

   — Я не успеваю за тобой, и это пугает меня, — тихо и неуверенно произносит брат.

   — Прости, Волчонок, слишком много всего. Я и сама не успеваю... Поведёшь? — киваю ему в сторону водительского кресла, видя, как он готовится отдать мне ключи. 

        К нам неожиданно подходит стильно одетая молодая женщина, явно не одна из учениц школы. Мышцы спины непроизвольно напрягаются.

   — Мисс Стенсон? Вас нелегко споймать...

   — Не люблю когда меня пытаются поймать... — отвечаю довольно агрессивно, внутри воинственно расправляя крылья с кинжалами на концах.

   — Это всего лишь выражение, — пасует она с миролюбивой улыбкой. — Я — Карин Мористо, помощница Эвелин.

   — Кто такая Эвелин? — недоумеваю, ослабляя обороты.

   — Главред Vogue? — задаёт она риторический вопрос, надеясь, что я быстро опомнюсь и пойму о ком речь.

   — И? — всё ещё не понимаю.

   — Вы не отвечали на звонки, и я вылетела вам навстречу, по просьбе Эвелин. Она очень заинтересована в фотосессии и интервью, которое вы обсуждали.

   — Мне сейчас не до этого, простите, я всю ночь не спа...ла... — тут же осекаюсь на последнем слове, вспомнив где нахожусь и как много любопытных ушей вокруг.

   — Когда мы можем обсудить дату, учитывая предпраздничную суматоху и ограниченное время? — задаёт она вопрос с нажимом, явно не собираясь отпускать меня так запросто.

   — Садитесь в машину, — киваю ей на заднее сиденье.

       Сама устроившись на переднем пассажирском, открываю сообщения и вспоминаю, что ещё вчера должна была встретиться с журналистом. Боже, как же его зовут?...

И макияж... Я пропустила встречу с визажистом... Наверное Рону уже доложили...

   — Что за интервью? — будничным тоном вопрошает Ди, ранее не подававший признаков своего присутствия. Заводит машину. Объясняю ему в двух словах, а позже подключается Карин, разглагольствуя о плюсах работы с известным журналом и потрясающих перспективах для меня. 

         Ди предусмотрительно привозит нас к дому Стенсонов, умалчивая о моём временном убежище у реки. 

   — Не уверена, что мои родственники поддержат эту идею, кроме того у меня школа отнимает первую половину дня. И я не совсем поняла тематику фотосета, которую Эвелин присылала мне. Я мельком глянула. Кажется, это не то, что мне сейчас нужно. Наоборот рассматриваю возможность интервью для другого, более серьёзного издания...

   — Обсуждение с вашими родственниками я беру на себя и вашему обучению мы не помешаем. Мы сможем забрать вас на частном самолёте после школы, к примеру завтра, и так же доставить потом обратно. Наши фотографы и стилисты уже наготове, так же, как и я, ваш интервьюер. А вопрос выгодности этого сотрудничества я ещё раз подниму сегодня с Эвелин. Мы удвоим сумму, если будем первыми, кому вы дадите интервью,   — она ослепительно улыбается мне из зеркала заднего вида, надеясь завоевать моё расположение и согласие.

   — Давайте зайдём для начала и обсудим всё с моими матерью и бабушкой, — в голове уже рождается план как спихнуть помощницу на утомляющих родственничков и спрятаться в своей комнате, чтобы обдумать дальнейший план действий.

        Но, едва переступаем порог дома, как в память врезается разговор с мистером Тень. Это он её прислал? Это и есть то самое нужное издание для попытки оправдать Джея?

 Мир моды тоже достаточно влиятелен в нашей стране...