Счастье и безмятежность окутывают меня, пока гляжу на маленького ангелочка на своих руках. "Моя награда за все страдания..." Как бы я хотела показать тебя твоему деду, но ещё слишком рано. Боюсь, как бы он не навредил тебе, потеряв рассудок полностью. И Мия... Как жаль, что она даже не знает, что у неё появился такой чудесный маленький племянник...

"Где она сейчас?... Господи, защити её от нехороших людей и убереги от неверных поступков..."

Кладу сына в мягкую кроватку и ещё пару мгновений любуюсь крохотным чудом, полностью заполнившим моё сердце любовью. Пора идти приготовить что-то. Миссис Уинстон сегодня чувствует себя неважно, из-за того, что Джеймс и Джейси снова устроили свои "тренировочные бои". Моё сердце тоже каждый раз разрывается от жуткого зрелища и ненависти, с которой родные братья избивают друг друга.

"Но я не смогу помочь ни одному из них, только сделаю хуже, влезая в их разборки..."

Замешивая тесто на пирог, мыслями снова разрываюсь меж них, таких похожих внешне и таких разных внутри братьев. Вероника считает, что я могла бы быть счастлива хотя бы с Джейми, если бы попыталась стать ему настоящей женой, но как предпочесть одного другому и разбить сердце второго на осколки?

"Хорошо хоть Джейми больше не требует от меня издавать эти вульгарные стоны по ночам. С появлением Ройситера он всё меньше времени проводит дома, зато Джейсон всё больше... Господи, дай мне достаточно сил и терпения, чтобы не поддаваться соблазнам и искушениям. Помоги мне быть верной женой и не мучиться опасными помыслами и сомнениями..."

   — Пирог с малиной? — свет меркнет в глазах, и весь мир обрушивается на мои плечи и тело от его наполненного болью голоса. Хватаюсь за край стола, чтоб не упасть навзничь.

   — Да. Хочу порадовать Миссис Уинстон, — отвечаю севшим голосом.

"Джейси, зачем ты мучаешь меня, уходи..."

"Прими, Господи, всю свободу мою, память, разум и волю мою. Очисти сердце и душу мою от блудных мыслей и грешных сомнений. Все, чем располагаю, все мне Тобою даровано, и потому предаю все в Твое распоряжение. Единственно любовь Твою, защиту, благодать и милость Твою мне даруй, убереги помыслы от скверны нечистой и буду истинного богатства преисполнена, и никогда не попрошу ничего другого..."

— Почему ты молишься каждый раз, как видишь меня? Словно сам Дьявол на твоём пути? — голос тих, но наполнен досадой и тоской.

— С чего ты...

— Я слышу твои мысли, Ами... Я же так хорошо тебя знаю... Не слышу слов, но слышу как шевелятся твои губы, как всё твоё существо взывает к тому, кого ты считаешь Всесильным. Мы сами творим свою судьбу, сами делаем выбор и расплачиваемся за это. Если бы ты дала мне шанс всё объяснить... Если б подождала немного... — голос всё приближается, и моё сердце, кажется, не выдержит этого.

Хватаюсь за тесто, как за спасательный круг, ведь тону в смешавшихся течениях его боли и своей. Пальцы белеют от усилия, с которым сжимаю будущий пирог. Внутри громыхают молнии.

— Пожалуйста, Джейсон, уходи. Нам не о чём поддерживать светскую беседу, а у меня не так много времени, пока Ройси спит, — мне не скрыть нотки отчаяния в голосе.

— Будешь избегать меня всю жизнь? — любимый до боли человек оказывается совсем близко, позади меня, и слёзы без позволения прокладывают себе путь по алеющим щекам. Внутренняя борьба отнимает все силы.

"Господи... прими всю свободу мою, память, разум и волю мою. Очисти сердце и душу..."

— Да не поможет он нам!!!Прекрати! Амелия!... Посмотри на меня, — Джейсон поворачивает меня к себе и встряхивает. Поднимаю полные слёз глаза на лицо, что преследует меня во снах и наяву. Разве можно кого-то так сильно любить?

— Отпусти меня... Уже ничего не исправить, — терзаю его и себя каждым словом.

Он лишь крепко прижимает меня к себе и шепчет так много слов любви и поддержки, так много доводов и уверений, что забываю дышать. Слёзы просто катятся на его плечо, а руки висят безвольными плетями. Понимаю, что если позволю себе обнять его, то сорвусь... Соглашусь совершить самый тяжкий и самый сладкий грех...

— Ты ищешь дорогу там, где её нет, — шепчу сквозь слёзы.

— Не ищу, а сам прокладываю дорогу, как ту, к речке, чтобы ты не тонула в болоте своих страхов и заблуждений. Давай просто уедем вместе, как хотели, начнём жизнь с чистого листа...

— Я не могу так опозорить свою семью и ранить близких людей, по городу пойдут сплетни и пострадают и Пристли, и Уинстоны, и Геллофри. Наши семьи не заслужили этого, — пытаюсь оправдаться. — А ещё, куда бы мы ни сбежали, над нами Господь Бог. От Него не скроешь своих грешных деяний...

— Посмотри, что с тобой сотворил твой Господь Бог?! Разве мало страдала из-за него?!

— Джейсон! Ради Бога, отпусти и оставь девочку в покое. Пойдём лучше промоем твои раны, — Сицилия Уинстон, почти заменившая мне мать с самого первого моего дня в этом доме, уводит своего сына, глянув на меня с сочувствием. Хочется сказать, что она спасает меня, но в груди так больно, что не хочется жить. Солёные капли снова падают на сладкое тесто, пока в душе скорбно воют волки. И я сыплю в него какао, ведь малина не скроет солёный привкус, это я уже знаю.

"Пусть будет шоколадный брауни... Только его не портит соль..."

   — Просыпайся, Королева Кошмаров. Не хочу видеть твои слёзы, — его тёплый тембр, наполненный той же тоской, что и во сне, только расширяет болящую рану в грудине.

       Открываю глаза и чуть расслабляю пальцы, что намертво схватились за грудки его тёмной кофты. Я что схватилась за него?... Начинаю осознавать, что во сне была другим человеком, и часть неутихающих душевных страданий постепенно освобождает меня из жёсткой хватки.

   — Я не стал бы будить, но там тебе явно было слишком плохо, — Джей проводит тыльной стороной руки по моей щеке. — Ты как?

   — Ненавижу тупые вопросы типа этого, — отвечаю огорчённо. Он встаёт и направляется к холодильнику.

Интересно, он замечает, что продолжаю пить кро... пить его запас для возвращения Ами и Лилы? Лила! Почему её нет ни во сне, ни в мыслях?...

Лимайала?...

   — У нас теперь есть чайник. Думаю, ты не откажешься от горячего чая...

   — Боже, за горячий чай я, наверное, даже душу сейчас продала бы, — предвкушаю тёплый напиток, что согреет меня изнутри.

   — С радостью заполучу её за каждодневный чай и весь дневной рацион в придачу до конца твоих дней, — усмехается черноглазый кучерявый Геллофри-старший.

   — Боюсь, твой скудный рацион и тот, за который продала бы душу, слишком различаются, — хочу звучать надменно, но выходит смешливо, словно мы по-доброму дразним друг друга. Рука тянется к жгущей ране на ноге.

   — Только что ты готова была обменять её на всего одну чашку чая, — фальшиво возмущается мой похититель. Его улыбка настолько озаряет и меняет его лицо, что невольно начинаю рассматривать его, как восьмое чудо света.

   — Что поделать, рыночные условия меняются ежесекундно, — отвечаю уже более рассеянно.

Ещё не видела как он улыбается... Так похоже на улыбку Роя... Рой. Теперь мысли о тебе причиняют боль...

В эту улыбку я влюбилась...

Ами, ты встречала Лилу?... Почему её до сих пор нет?...

Не встречала. Не знаю, что тебе сказать... С одной стороны тоже жду её, а с другой побаиваюсь... И... немного ревную...

Он ведь сказал, что не любил её, просто был благодарен за подаренную возможность вернуть тебя...

   — Селестия?

   — М-м, я что-то пропустила? — растерянно отвечаю.

   — Ты ведь скажешь мне, если почувствуешь её? — вижу шприц в его руке и медленно приспускаю штанину.

   — Конечно. Как раз говорила с Ами об этом... Её до сих пор нет, ни следа. Возможно, мы воспроизвели не те шрамы, не самые страшные и значимые для неё. Ты что-то ещё о ней помнишь?

   — Стоит остановиться. Больше никаких ран и шрамов! — достаточно резко отвечает мне.

   — Думала, хочешь её вернуть... — сквозь меня понемногу просачивается раздражение.

Конечно, он уже не так заинтересован в возвращении Лилы, а вот как мне жить дальше с психопатом внутри?...

Мы справимся с ним... Не отчаивайся, мы найдём способ...

А ведь мы могли подружиться, девочки... Кажется, я знаю что нужно, чтоб в моём гареме появилась ещё одна шлюшка. Подарочек, ты готова отдаться роте солдат, чтобы заполучить мексиканочку, или нет? Предвкушаю это событие...

        На этот раз не хочу тратить время на ответ моральному уроду. Просто игнорирую. Ловлю на себе внимательный взгляд Джея.

   — Что? — раздражает, что иногда упускаю из внимания реальных людей и разговоры с ними, пока общаюсь с внутренними... жильцами? Или как их ещё назвать?

   — Мы обязательно найдём тебе хорошего врача на новом месте. Мне только нужно знать, что ты действительно готова ехать со мной. Сегодня заберу новые документы, — испытующий взгляд пронзает меня насквозь.

   — Да... — отвечаю после небольшой паузы. — Мне терять нечего, к сожалению. Если дашь слово никогда ни к чему меня не принуждать, я даю слово, что добровольно поеду с тобой туда, где ты сможешь начать новую жизнь. Но... мне нужны сроки, — поднимаю наконец на него глаза, — хоть примерные. Просто знать, когда ты сможешь меня отпустить...

   — Ты будешь свободна уйти, когда сама пожелаешь.

        Верю ему, почему-то именно такого ответа и ждала. Но ещё один вопрос не даёт мне покоя. До сих пор не уверена, что хочу знать, но всё же произношу его:

   — По документам... каков мой возраст и кем мы приходимся друг другу? Я же понимаю, что должна быть легенда и некая степень родства или...

   — Тебе двадцать три. Зовут Мелисса Коган. Селена подошло бы больше, но может вызвать ассоциации и вопросы...

   — И кем приходится тебе Мелисса Коган? — давлю чуть сильнее, на этот раз ему не уйти от ответа.

   — Женой... — смотрит прямо, но некое подобие сомнения отблескивает в чёрных зеркалах души.

   — Вариант дочери рассматривал? Я ведь не закончила школу, — знаю, что он почувствует в этом укор, но не могу сдержаться.

   — Да. Это вызвало бы вопросы и проблемы при пересечении штата и тем более границ страны. Захотели бы получить письменное разрешение твоей матери на поездку с отцом или как минимум связаться с ней и убедиться, что отец не похитил дочь, — отвечает медленно и внятно. Начинаю чувствовать себя дурой: как я об этом не подумала? — Я не собираюсь требовать от тебя соблюдения каких-либо... супружеских обязанностей. Так просто легче покинуть страну.

   — Это была не претензия... Скорее, любопытство... — пытаюсь выйти из неловкой ситуации.

   — Мне нужно в город... Тебе купить что-нибудь из необходимого в дорогу?

   — Книгу... Какой-нибудь детектив и... мангового сока... пожалуйста.

   — В одной из полок, — он кивает на старые шкафчики, — есть классика. Шекспир, Стендаль и Конан Дойл. Если станет скучно... — подносит мне разогретую картошку с овощами и хлеб с плавленным сыром.

        От запаха аппетит становится только сильнее, но стараюсь не набрасываться на пищу голодным волком. Что-то вертится на уме, но трудно сконцентрироваться, снова заволакивает туманом.

   — Эта Саманта... пыталась захватить власть над твоим телом? — спрашиваю слегка испуганно, видя,что он уже собирается уходить.

   — Нет, но она дико раздражала и всячески пыталась отравить моё существование. Вспоминай почаще как убила его. Поначалу нелегко, но это отпугивает их и заодно убеждает тебя в том, что они нереальны.

        Едва вспоминаю часть произошедшего тогда, как наваждение и слабость исчезают. Силы возвращаются, а тело снова подвластно мне. .Разумная мысль пробивается на свет:

   — Сумочка. Мне нужна обыкновенная дамская сумочка с солнечными очками, помадой, кремом, блокнотом, ручкой, визитницей и кошельком. В кошельке должна быть твоя фотография, а у тебя — моя. Любой коп заподозрит неладное, если я буду не с сумочкой. Также помогут выписки из больницы с диагнозом бесплодия или выкидыша. Мотив переезда: "едем на специализированное лечение, плюс сменить обстановку ". Сколько мы "женаты"?

   — Четыре года... Спасибо за полезную мысль. О сумочке сообразил, но не подумал о наполнении и кошельках... Если... — на его лице видна внутренняя борьба и сомнения. — Если передумаешь — не сбегай. Просто скажи... и я отвезу тебя к старому дому Геллофри. Оттуда ты доберешься до города... а у меня будет время уехать подальше.

   — Я буду здесь, когда ты вернёшься...

        Он уходит, а моё сердце заполняет несоизмеримая тоска по Рою. Возможно, я смогу получить некоторый кредит доверия в поездке, чтобы отправить хотя бы одно прощальное сообщение своему любимому черноглазому.

        Чтобы не позволять тяжёлым мыслям одолевать себя, отправляюсь к указанному шкафчику за книгой. В компании Гамлета вскоре становится скучно, потому пытаюсь одолеть драматургию Стендаля. Не замечаю, как из мира чужих фантазий и трагедий попадаю в собственный мир кошмаров.

        Запутанный сюрреалистичный кошмар своим апогеем наконец выбрасывает меня к опасности реального мира. Некий непривычный звук покрывает меня всю нервной гусиной кожей. Он негромкий, но уверяет, что некто посторонний снова в здании завода. Направляюсь к двери, чтобы закрыть её, но неожиданный грохот уже совсем рядом на этаже неслабо пугает и заставляет сменить планы: уже не успею закрыть дверь. У Джейсона громкие шаги, но в целом, он очень осторожен и не производит шума. В доли секунды застилаю огромным пушистым пледом свой стол-лежанку поперёк, так, чтобы закрыть обзор того, что под самим столом, заныриваю туда, под низ, не забыв прихватить скальпель из-под матраса. Замираю.

        Сердце отбивает около ста пятидесяти ударов в минуту, а мозг начинает активную работу. Неосознанное чувство тревоги после пробуждения перерастает в громко гремящие колокола пульса в висках. Надо чуть прийти в себя и успокоится, но не выходит. Осознаю, что пугает меня: звук медленных осторожных шагов там в коридоре. Шаги Джейсона слышно, когда он возвращается: они более быстрые, уверенные, с едва заметной хромотой. Значит, кто-то ещё обнаружил это место. Один из товарищей Дага и его дружка? Или случайно заблудившийся незнакомец увидел свет?

        Шаги слышны уже совсем рядом. Раньше, я бы, наверное, даже не уловила их. Пульс громко стучит в висках и не даёт расслабиться, но удивительным образом не влияет на остроту слуха. Гость замешкался перед входом. Силой воли заставляю сердце биться медленнее и тише. Страх не поможет, только трезвый разум.

Давай, Селестия... Только ты можешь себе помочь, ты не беззащитная глупая моделька! Вряд ли Гидеон Стрейт предлагает стать полицейским каждой семнадцатилетней девчонке...

        Это помогает. Чуть выравниваю плечи и дышу спокойнее, а ритм замедляется. Его первый шаг внутрь заставляет замереть полностью. Этот человек не случайно сюда забрёл: он не рыщет в поисках того, что можно украсть, а всё также крадётся внутри небольшого странного помещения с мебелью и всяким хламом. Скорее всего, догадывается к кому пробрался, и ожидает нападения.

Может, это быть полицейский? Или агент ФБР?... Или снова озлобленные азартные игроки?...

        Во рту пересыхает от страха при этой мысли. А я ведь думала, что уже ничего не боюсь... В голове вдруг начинает играть мелодия одной из знакомых песен, только теперь она обретает особую, личную окраску для меня.

I wanna be immortal Я хочу быть бессмертной,

Like a god in the sky Словно бог на небесах,

I wanna be a silk flower Хочу быть цветком из шелка,

Like I'm never gonna die Словно мне не суждено умереть.

I wanna live forever Я хочу жить вечно,

Forever in your heart Вечно в твоем сердце,

And we'll always be together И мы всегда будем вместе,

From the end to the start С конца и до начала...

Серьёзно ранить скальпелем не выйдет. Разве что... нет!!!...

        Его мерзкое, но смертельно испуганное лицо в крови предстаёт перед глазами... всего лишь воспоминание, не сам Марвин, но этого достаточно, чтобы избавить меня даже от мысли об убийстве.

I'm forever chasing after time Я вечно гоняюсь за временем,

But everybody dies, dies Но все смертны.

If I could buy forever at a price Будь у вечности цена,

I would buy it twice, twice Я заплатила бы вдвое.

But if the earth ends in fire Но если земля сгорит в огне,

And the seas are frozen in time А моря застынут во времени,

There'll be just one survivor Выживет лишь только

The memory that I was yours Память о том, что я была твоей,

and you were mine а ты моим.

Everybody dies, dies Все умирают в погоне за временем.

Chasing after time, time

        Странное спокойствие: не двигаюсь, почти не дышу, только анализирую. Я внизу... и легко могу порезать незваному гостю одну из связок на ноге, и этим ослабить. Едва он подойдёт к столу, я справлюсь, но до тех пор не шевелюсь. Джейсон со своим идеальным слухом приучил меня опасаться. А постоянная тишина во время первого и второго пленения научила прислушиваться и смотреть внимательно на всё вокруг.

Рой... я рискну... не буду сидеть под столом, сжавшись от страха... но если не выживу... умирая, я буду думать лишь о тебе... Жаль, что ты не нашёл меня раньше...

        Я не чувствую влаги в своих глазах, но единственная слезинка, скатываясь, нежно щекочет щёку, как его пальцы. Сердце внутри сжимается от недостатка воздуха или... от немыслимо болезненного отсутствия его...

        Если бы здесь были часы — они бы раздавили меня своим оглушающим, сносящим с ног тиканьем; они бы уничтожили меня ожиданием неминуемой трагедии и похоронили бы под собой, не позволяя слышать эти почти бесплотные шаги, как у призрака.

Давай же, ещё пару шагов, и я заставлю тебя пожалеть, что пришёл... Возможно, это коп, но он теперь не входит в мои планы... И лучше б он свалил по-хорошему... Иначе... Джей не оставит его в живых... или я не оставлю...

        Словно услышав мои мысли, незнакомец покидает наше убежище быстрее, чем заходил в него. Странное чувство разочарования наполняет меня оттого, что он уходит. Приходит облегчение и вместе с ним слабость и расстройство. Хочется снова реветь и вовсе не из-за того, что ожог на ноге вдруг дал о себе знать, едва я чуть усмирила страх и уровень адреналина в крови. 

        Что-то со мной происходит: опасность миновала, слышу удаляющиеся шаги на уровне первого этажа, но появляется такое отчаянное чувство паники, как в детстве, когда из темноты коридора бежишь на свет своей комнаты и хочешь поскорей закрыть за собой двери и спастись от всех монстров. Острая необходимость ощутить себя за дверью, под одеялом, в безопасности. Или залезть под кровать, чтобы не попасться под горячую руку ссорящимся родителям...

        Вот так ирония... Я сейчас под местом, на котором сплю последние неделю или две, по сути, словно под своей кроватью; и под пушистым одеялом, что стало моим укрытием от посторонних глаз; незваный гость ушёл... но всё же не чувствую себя в безопасности! Всё равно хочется бежать сломя голову.

Дверь! Вот что выдаёт моё подсознание! Спрятаться за дверью, тупица, ну конечно!...

        Надо вылезти из крохотного убежища под столом, из зоны комфорта и относительной безопасности, и закрыть дверь изнутри, чтобы у странного посетителя не было шанса вернуться. И снова мне не хватает смелости. Замираю и прислушиваюсь: никаких звуков, и это напрягает ещё сильнее.

Может, не стоит рыпаться? А если это снова галлюцинация? М.? Как проверить?... Дерьмо! Я же знаю как...

          Чуть отодвинув край пледа, выглядываю наружу и потихоньку выбираюсь из укрытия. Кожу моментально покрывает неприятный озноб наружной температуры, в крохотном укрытии было теплее. Очень тихо пробираюсь к двери. Нервы взвинчены, но уверенность в своих силах всё же со мной. Дышу очень медленно и тихо. Дверь начинает неспешное движение навстречу замку, в который раз радуя меня отсутствием шума. Надеюсь, это убережёт меня от непоправимых действий. Никто и никогда не должен узнать, сколько бы человек не убила Селестия Стенсон...

   — Селести-и-ия!!! — слышу оглушающий, отчаянный, усиленный эхом крик внизу здания, и внутри происходит атомный взрыв.

Рой...

         Хочу бежать к нему со всех ног, кричать и взрываться победным салютом... Но осознание, что я могла сейчас хладнокровно ранить его и попытаться убить, находясь не в себе от паники, разрушает меня, примораживает к полу, и только руки держатся за дверь, повиснув на ней. Забери сейчас кто-нибудь у меня эту странную опору — и я бы свалилась наземь без сил.

Он не должен видеть меня такой! Опасной, слетевшей с катушек, способной на...

   — Рой, — тихо скрипит моё горло, не слушаясь мозга.

Молчать! Я же всё решила! Я должна помочь хотя бы Джею: адаптироваться к реальной жизни без наркотиков, боли, мистических ритуалов и... надежды...

   — Рой, я здесь, — жалобно шепчу, борясь с собой. — Вернись... я здесь.

        Здравый рассудок и страх его разочарования во мне перекрывают воздух и не позволяют голосу стать громче; не дают шанса ногам сдвинуться с места.

Я уже не я... Покалеченная, изуродованная, ожесточившаяся, способная убить... Разве нужна ему такой?... Надо просто переждать это, пережить... Я пообещала Джею...

        Он уйдёт, и всё вернётся к единственному простому пути — уехать, покончить с воспоминаниями, страхами, сумасшествием и одержимостью душами умерших людей. Это правильно, уже ничего не вернётся к тем школьным дням, когда могла смотреть на него свысока и позволять себя обожать.

   — Ро-о-о-й!!! — кричу с надрывом, разрывая лёгкие и голосовые связки, и начинаю рыдать от злости на себя. Моя слабость победила, начинаю задыхаться от приступа. В горле что-то пережимает, не позволяя вдохнуть полной грудью. Согнувшись пополам, но всё ещё держась за дверь, пытаюсь ухватить глотки кислорода быстрыми судорожными рывками, как собака, что убегает от нагоняющей машины отлова.

   — Лести! — его голос так близко, укутывает меня облегчением и неадекватным счастьем, что вот-вот разорвёт моё тело на конфетти, как праздничный воздушный шарик. — Родная... — он хватает меня в объятия, и сжимает так сильно. Странно, что именно от этого наконец становится легче дышать, несмотря на неприятный отклик в старых ранах. Мир начинает кружить вокруг нас, как сломавшаяся карусель, слишком быстро. Отчаянно хочу впервые в жизни потерять сознание вовремя, сейчас, чтобы не смотреть ему в глаза; чтобы внимательные чёрные прицелы не увидели внутри меня всё, что хочу скрыть.

   — Поцелуй меня! — выдавливаю из себя на выдохе.

        Какое счастье, что его не надо просить дважды! В меня заливается то самое тёплое розовое море из сна, гасит все опасные тепловые и радиоактивные излучения. Он наполняет мою внутреннюю холодную пустыню жизнью, распространяя свои изголодавшиеся страстные поцелуи на шею, плечи, мои руки и пальцы, ключицы, уши, щёки и снова губы...

   — Лести! Думал лишусь рассудка! Где... где ты пряталась? — он дышит быстрыми короткими вдохами между суетливыми фразами и поцелуями. — Я чувствовал повсюду твой запах... но не нашёл... Ты жива, чёрт побери!... Готов поверить в Бога, только за одно это чудо. Жива... Моя... — снова целует меня в губы, разливая по телу сладчайший из наркотиков — ощущение себя необходимой и любимой.

   — Не думала, что это ты... не знаю почему... испугалась, — оправдываюсь шёпотом в его горячие губы.

Почему не узнала его? Того, кого звала и ждала столько долгих дней, часов, минут, секунд...

   — Ты... как? Можешь двигаться? Хочу забрать тебя отсюда, — он с волнением оглядывает меня в чужом сером спортивном костюме.

   — Это ты был здесь вчера? — неожиданно вспоминаю.

   — Вчера? — его удивление уже отвечает на мой вопрос. — Нет, я только сегодня нашёл информацию о том, что здесь был завод, и решил проверить.

Значит, вчера это был кто-то другой... И он скрылся... Полицейский, который решил отправиться за подмогой, увидев "соучастницу Охотника"? Но тогда они бы вернулись уже через несколько часов большой группой...

   — Ройси... ты не изменился, малыш... те же глаза, — прорывается сквозь меня ещё один обитатель моего тела. — Я любила тебя все эти годы... Если бы могла...

Амелия! Не сейчас! Что ты делаешь?!...

Он — мой сын! Я никогда ещё не видела его так близко, так реально! Позволь обнять его! Позволь или я сойду с ума! Он не помнит меня, а я начинаю забывать его и растворяться. Пожалуйста! Не выгоняй меня сейчас, не отбирай этого шанса!...

Ты перешла границу! Забыла, что происходит, когда начинаю бояться тебя?!...

        Представляю образ уродца Уэйста и сразу же слышу противное хихиканье. Вызвать его почему-то оказывается в разы проще, чем Амелию, когда они оба исчезают.

   — Ты в порядке? Пугаешь меня... — столь желанный мной человек вглядывается в меня, пока я в тумане, веду борьбу внутри своей Вселенной.

Что, нежная Ами оказалась не такой уж и безобидной? Ты ещё поймёшь, кто твой враг и кто союзник, Подарочек!... А я пока накажу эту мелкую шельму...

Селестия, пожалуйста! Я не враг тебе... — слышится совсем слабо тонкий испуганный голосок, будто шёпот издалека.

   — Исчезните оба! Ты вынудила меня! — слишком громко и с чувством выкрикиваю вслух, прежде чем понять, насколько странно это выглядит. Вижу его непонимающий взгляд и свою руку на его щеке. От удивления отдёргиваю её, и этот жест ещё больше напрягает обстановку.

   — Что происходит? Он накачал тебя чем-то?

   — Рой, — вздыхаю и гляжу на него с сожалением, что не могу объяснить всего, и с чувством вины, оттого что прогнала Амелию, ещё и таким ужасным способом. — Чёрт, прости меня... — случайно произношу вслух то, что посылала Ами.

   — За что? — вот он, этот взгляд, за которым я скучала, прощупывает меня по каждому дюйму и не позволяет спрятаться.

   — Не обращай внимания, просто целуй меня, — тянусь к нему и получаю свою волшебную дозу эндорфинов. Ноги тяжелеют.

   — Нам нужно... уходить, — шепчет мне в секунды вдохов. Он так близко, так крепко обнимает меня, что чувствую боль на спине, но не захочу отказаться от этого чувства. Мой драгоценный черноглазый так же не может оторваться от меня, как я от него. Эта долгожданная близость поглощает нас обоих и лишает воли и трезвого ума.

   — Она никуда с тобой не пойдёт... — слышу такой знакомый голос с разочарованием и злостью в нём. Моей шеи сзади касается нечто острое и холодное. Распахиваю огромные глаза и вижу, что у яремной вены Роя опасная бритва. Одно движение и...