***

Сэм пил на кухне чай и смотрел на сладости и выпечку, разложенные на столе, рядом с пока еще пустой корзинкой для пикника.

Вчера они с Габриэлем весь день провозились, выпекая мини-тыковки с тыквенной и яблочной начинкой, синюшные ведьмовские пальцы, пирожные с тематическими украшениями в виде пауков, призраков и зомби, и сосиски-мумии, делали пудинг в виде мозгов, и намешали горючую смесь из нескольких видов алкоголя и томатного сока. Сама корзинка тоже была украшена черными лентами, искусственной паутиной, ведьмовскими шляпками и жуткими физиономиями тыкв.

Сэм улыбнулся. Он вспомнил, как они с Габриэлем целый месяц носились по магазинам, скупая все необходимое для праздника всех Святых. Как разрабатывали дизайны своих хэллоуинских масок и костюмов, а потом искали мастера, который смог бы воссоздать эти костюмы. Как украшали квартиру Габи жуткими декорациями и устанавливали у дверей большой котел для конфет, чтобы дети могли угоститься сладостями.

Габи в эти дни был особенно активным. Он ходил с горящими азартом глазами и дышал неуемной энергией. И в такие моменты Сэм не мог налюбоваться на него.

Прошел год, один месяц и три недели с тех пор, как Сэм впервые увидел Габриэля в сквере. Обычно он не обращал внимания на таких парней. Слишком щуплый, слишком бледный, слишком хрупкий. С такими никогда не угадаешь, как будут развиваться отношения. Сидящий в сквере парень мог оказаться вполне нормальным, а мог превратить жизнь Сэма в токсичный ад.

Но все же что-то дернуло его остановиться и посмотреть на молодого симпатичного парня, с нежными чертами лица и убийственной тоской во взгляде. Кожа под его глазами воспалилась и припухла, белки казались красными, а на лице отпечаталось глубокое отчаяние.

Сэм не знал почему, но в тот момент он почувствовал, что парень задумал что-то ужасное. Ему показалось, что этот потерянный, заплаканный человек решил распрощаться с жизнью.

Сэм хотел было уйти, обозвав себя мнительным идиотом, но не осмелился.

Он подошел к парню и сел рядом. Завел с ним какой-то глупый разговор о погоде, а потом, внезапно даже для самого себя, пригласил его на чашечку кофе.

Сначала их беседа не клеилась, но Сэм говорил без умолку, придумывая все новые и новые темы для беседы, пока на губах Габриэля не появилась тень улыбки, а в глазах не просветлело.

Тогда Сэм спросил его, чем он занимается, и Габриэль снова помрачнел. Он сказал, что работает графическим дизайнером, но сейчас его бизнес в упадке. Тогда Сэм, ведомый внезапным наитием, попросил Габриэля разработать стартовую страницу для его личного веб-сайта. Он сказал, что никак не может найти толкового дизайнера. И тут судьба словно улыбнулась ему, подарив внезапную встречу с дизайнером в парке.

Габриэль улыбнулся. Кажется, он верил в судьбу. И это сыграло Сэму на руку. Между ними завязалось знакомство, которое очень стремительно переросло в романтическую связь.

Год назад Габи был очень одинок, раздавлен смертью брата-близнеца, и почти отчаялся. Но Сэм сумел вдохнуть в него жизнь, и сам без памяти влюбился.

С тех пор Габи разительно изменился. Он больше не закрывал зеркала, не прятал фотографии брата, с которым они были похожи как две капли воды, и вернул веру в жизнь и в свою индивидуальность. Он продолжил заниматься бизнесом, который они основали вместе с Джерри, а Сэм, как мог, поддерживал его. Искал ему клиентов по большей части в своей компании, но и продвигал его творческие работы как мог. И Габи расцвел. Обрел уверенность в будущем, обрел душевную гармонию и ожил.

Взгляд Сэма скользнул со сладостей на фотографии, которые были развешаны по стенам, и грустно улыбнулся брату Габриэля, который смотрел на него со снимка сияющими жизнью и задором глазами.

Джерри и Габи были очень похожи, и в то же время разнились как день и ночь. Габи был нежным и ранимым, и на всех снимках казался лишь тенью брата. Правда, очень счастливой тенью.

Насмотревшись на близнецов, Сэм поднял взгляд на часы и прислушался.

Габриэль все еще принимал душ, хотя ушел в ванную минут пятнадцать назад. Неуемная любовь парня к воде обычно никак не трогала Сэма, но, чтобы успеть на праздничный пикник, им нужно было выехать уже через час, а ему самому тоже не мешало бы искупаться.

Поднявшись из-за стола, Сэм решил поторопить Габи, но пока шел к ванной комнате, передумал.

Стащив с себя одежду, он забрался к Габи в душевую кабинку и заключил его, разгоряченного и мокрого, в крепкие объятия.

- Если будешь долго плескаться, мы опоздаем, - сказал Сэм, вжимаясь в спину парня и целуя его мокрое плечо и шею. - Чем ты тут так долго занимаешься?

- Жду тебя, - тихо рассмеялся Габриэль и откинулся назад, еще больше открываясь для горячих поцелуев Сэма. - Я знал, что ты придешь, вот и не торопился.

Год пролетел быстро и почти незаметно. Наполненный радостью, светом и теплом, он стал новой ступенью не только в их отношениях, но и жизнях. Это был сладкий год, нежный, исполненный любви, смеха, и бесконечной радости. Габриэль вновь почувствовал вкус жизни. А Сэм... парень очень надеялся, что и в его сердце пылают такие же чувства. Впрочем, судя по реакции тела Сэма, надежды Габи были вполне оправданы.

Самаэль тепло улыбнулся и, мягко повернув голову Габи к себе, поцеловал его в губы. Горячая вода лилась на них сверху, мешая смотреть друг на друга, мешая даже нормально дышать. Но в ее обжигающих потоках ощущения от поцелуев и нежных прикосновений к обнаженным телам были еще сладостнее.

Сэм любил Габриэля всем сердцем. И, стоило им с парнем оказаться в непосредственной близости друг от друга, как его охватывало страстное желание оказаться еще ближе, стать одним целым, стать сердцебиением и дыханием друг друга.

Лаская Габи, Самаэль развернул его к себе и, приподняв над полом, прижал к кафельной стене. Ноги парня тут же обвились вокруг его талии, и они поцеловались.

- Габи, мне так хорошо с тобой, - признался Сэм, проникая в парня и прижимаясь вместе с ним к стене, чтобы почувствовать его всего. - Поверить не могу, что тогда, в сквере, чуть было не прошел мимо тебя. Ну что за идиот?

Он склонился к шее Габриэля и, медленно двигаясь в нем, нежно втянул губами влажную, сладко пахнущую гелем для душа кожу.

Габриэль зажмурился. Он сам неоднократно думал о том, что Сэм мог пройти мимо. Что они могли разминуться, ведь в тот день Габриэль совсем не хотел идти на прием к психологу и даже думал отменить встречу. Он много думал над тем, что не затяни его мелкий проказник на тот жуткий бал, и он никогда бы не вспомнил Сэма. Или вспомнил его слишком поздно. Но все эти мысли теперь были неважны. Теперь они с Самаэлем были вместе и были счастливы.

Нега растекалась по телу Габи. В сильных и страстных объятиях Сэма жизнь пылала в его груди, струилась по венам любовным эликсиром и звучала в сердце мелодией восторженного счастья.

Габриэль открывался навстречу Сэму, его жарким поцелуям, его трепетным ласкам, и понимал, что в жизни не может быть счастья большего, чем то, которое ему дарит этот восхитительный человек.

- Я так люблю тебя, Сэм, - прошептал Габриэль и, обхватив шею Самаэля руками, принялся двигаться в такт его неспешным движениям.

Это тоже был танец. Умопомрачительный, захватывающий, пропитанный любовью и исполненный нежности. Вальс, в котором они без устали кружили, и окончания которого не желали.

- Я люблю тебя больше жизни. Больше мира. Больше света. И если мы вновь окажемся во Тьме, я больше не потеряю тебя. Никогда.

- Габи, ты такой романтик, - счастливо рассмеялся Сэм и накрыл губы парня своими, вовлекая его в глубокий поцелуй.

А через несколько мгновений их накрыло волной удовольствия, одного на двоих, которое они разделили, страстно целуясь и вздрагивая в объятиях друг друга.

Сэм опустил Габриэля на пол, и еще несколько минут стоял, прижимая его к себе. Наверное, он мог бы стоять так весь день, чувствуя объятия любимых рук и ласковое дыхание на своем плече. Но они запланировали на сегодня очень важную поездку, Габриэль ждал этого дня почти три месяца, и Сэм не хотел его расстраивать и все отменять.

- Габи, нам пора собираться, - проговорил Самаэль, нежа парня в своих объятиях. - Иначе не доберемся до нужного места до полуночи. Ехать довольно далеко.

- Да, я помню, - кивнул Габриэль и, вскинув голову, посмотрел на мужчину влюбленным взглядом, полным искреннего счастья. - И все же... еще минуточку.

Он вновь сомкнул руки за шеей Самаэля и крепко-крепко к нему прижался.

- Ух! Даже на мгновение не хочу тебя отпускать, - смеясь, признался он и поцеловал плечо Сэма. - Всю жизнь провел бы в твоих объятиях. До последнего вздоха.

- Так и будет, - пообещал Сэм, и внезапно рассмеялся: - Обещаю, мы доживем до глубокой старости и умрем в один день, так же обнимаясь. Ты веришь мне?

Габриэль кивнул и, нехотя отстранившись от мужчины, оставил на его губах поцелуй.

А через сорок минут они уже были готовы к выходу.

Костюмы сидели на них как влитые, превращая из обычных людей в аристократов древности. И когда Габриэль смотрел на Сэма, мороз бежал у него по коже.

- Ты такой же, как в ту ночь. Точь в точь, - сияя, проговорил Габи, восторженно рассматривая Сэма. - Даже жутко немного.

- Думаешь? - удивился Сэм, так же разглядывая свой костюм, хотя еще мгновение назад не мог оторвать взгляда от Габриэля, которому очень шел его утонченный образ дворянина. - А мне нравится. У тебя удивительная память. Ты смог воссоздать мой костюм и маску с детальной точностью. И ты смог найти тот особняк. Я не перестаю тебе поражаться.

- На самом деле ничего особенного в этом нет, - смущенно улыбнулся Габриэль и зарделся.

Похвала Сэма была ему очень приятна, а еще ему было немного стыдно за свое поведение. Ведь он почти месяц находился в каком-то странном возбужденно-маниакальном состоянии. Работал, работал, работал, не замечая ничего вокруг себя. И закончилось все лишь, когда он, наконец, дорисовал и костюмы, и маски, и особняк, который смог найти, загрузив свой эскиз в интернет и отыскав похожие здания.

Оказалось, что относительно недалеко от их города был заброшенный дом. Поместье, в котором вот уже сотню лет никто не жил, и в котором по легендам когда-то проживал чернокнижник. Конечно, копнув поглубже и отыскав всю информацию, Габриэль понял, что никаким чернокнижником владелец особняка не был. Это был спокойный немного замкнутый композитор, которому шум города мешал писать музыку. Вот он и уехал в глушь. Но простому люду только дай волю поболтать. И они наболтали чуть ли не на сатанинские обряды и прочие бредни. Вот только Габриэля все эти слухи не пугали. Он уже однажды побывал за границей этого мира. И ничего ужасного там не увидел.

- Ну что, идем? - Габи взял со стола приготовленную корзинку и, поправив на груди прикрепленную булавкой к лацкану пиджака кружевную ленту, улыбнулся Сэму.

Мужчина кивнул, и они вышли из квартиры, оставив над котелком с конфетами надпись с пожеланиями «Всего самого ужасного», и просьбу брать сладости по чуть-чуть.

А через несколько часов, которые они ехали по скоростной трассе на северо-запад, Сэм, руководствуясь подсказками навигатора, свернул с основной автомагистрали на заросшую травой проселочную дорогу, выложенную камнем, и вскоре припарковался у ворот, от которых остался один каменный столб, и покосившаяся ржавая створка, висящая на одной петле и щедро увитая диким виноградом.

- А ночью здесь довольно жутковато, - проговорил Самаэль, покосившись на Габи, глаза которого слегка расширились то ли от страха, то ли от предвкушения чего-то интересного.

Фары автомобиля хорошо освещали подъездную аллею, ведущую к особняку, которая уже заросла травой и кустарниками, но все еще угадывалась среди проплешин в буйной растительности. Но самого особняка здесь и в помине не было. Хотя Сэм был почти уверен, что торчащие из пожелтевших кустов серые руины являются частью первого этажа того самого особняка, где нечисть и мертвые духи каждый год устраивают свой бал.

- Это точно, - выдохнул Габи, чувствуя как мороз пробирает его до костей.

Несмотря на то, что прошел уже год, и что его приключение на маскараде мёртвых было всего лишь сном, он помнил каждую травинку в этом сквере. Помнил и ворота, которые в его сне были пусть и ржавыми, но все еще добротными и крепкими, помнил каменные скамьи вдоль тускло освещенной аллеи, помнил ужасающие декорации, одна из которых задела его метлой. Вот только теперь Габриэль понимал, что ни пожирающий свою жертву оборотень, ни ведьма, ни торчащие из могилы руки не были игрушками. Все было настоящим, как и он сам.

Посидев еще немного в автомобиле, Габриэль, наконец, собрался с духом и открыл дверь. А когда оказался на улице, и Сэм приблизился к нему, взял мужчину за руку и уверенно шагнул на территорию бывшего поместья.

Шли они совсем недолго. Эта аллея не была длинной, но из-за разрухи и темноты казалась бесконечной. И все же через сотню шагов Габи остановился и тяжело сглотнул, глядя на груду камней поросших мхом и затянутых плющом.

- Это здесь. Здесь был вход. Несколько ступеней вели к дверям, у которых стоял тот самый мальчишка-шут, который всучил мне приглашение на бал.

Сэм почувствовал, как Габи стиснул его ладонь, и сжал ее в ответ, только легко, как бы в поддержку.

Он сверился с наручными часами, которые показывали половину двенадцатого ночи, и повертел головой.

- Быть может, веселье начнется в полночь? - предположил он с улыбкой, желая подбодрить Габриэля. – Можем пока прогуляться вокруг руин и осмотреться? Вдруг, найдем что-нибудь интересное.

Габриэль кивнул, и они пошли по заросшей каменистой дороге вглубь густых зарослей деревьев.

Сэм не захотел пользоваться фонариком, так как на небе взошла почти полная луна, и хорошо освещала округу.

Они побродили среди деревьев, распугивая ночных птиц и зверьков, послушали уханье совы и вышли к еще одним развалинам, напоминающим старую часовню, за которой стоял покосившийся склеп и пара осыпающихся могильных камней.

- А вот и поляна для хэллоуинского пикника, - пошутил Сэм и приобнял Габи за талию, чтобы тому не было страшно. - Может, перекусим пока? Кто знает, сколько еще ждать придется?

Габи не возражал, и они с Самаэлем расположились на поваленном у склепа дереве.

Достали из корзинки свечи и угощения, а еще термос с крепким травяным чаем, рецепт которого Габриэль нашел в одной из старинных кулинарных книг, где описывались блюда, которые было принято готовить на Хэллоуин для поминовения мертвых.

Следующие два часа они провели на этом месте, глядя на луну, попивая чай и придумывая заброшенному поместью красивые и порой трагичные истории. Полночь давно миновала, но ничего так и не произошло. Лишь ветер порой шелестел травами и оставшимися на деревьях листьями, да пара ночных птиц повозмущались присутствию посторонних на своей территории.

- Наверное, нас не пригласят на этот бал, пока не придет наше время, - с улыбкой сказал Габриэль, отставляя пустую чашку в сторону и разминая немного затекшие плечи. - Но это даже к лучшему. Живым там нечего делать. Живые должны жить. Я попал туда только потому, что должен был отыскать тебя. И я счастлив, что мне выпал такой шанс.

- Думаю, что нашу с тобой встречу подстроил Джерри. Ты говорил, он приходил к тебе во сне перед балом-маскарадом. И ко мне он тоже приходил, вот только в тот момент я подумал, что это ты. Удивительно.

Сэм снова улыбнулся. Несмотря на жуткую лунную ночь и жуткое место, он почему-то никак не мог перестать улыбаться.

- Я так благодарен ему за то, что он привел нас на этот бал. Слышишь меня, Джерри?! - вдруг, выкрикнул Самаэль. - Я никогда не забуду того, что ты для нас сделал! Спасибо! Я буду заботиться о Габи, обещаю! Со мной он будет счастлив!

Габриэль улыбался. Его сердце билось быстро и очень громко и, казалось, могло заглушить все звуки этого мира.

«Джерри», - думал он, глядя на луну и мерцающие звезды, кружащие вокруг нее в танце, - «спасибо тебе. Спасибо, что помог нам. Спасибо за все. Я очень скучаю по тебе, но теперь знаю, что, несмотря на то, что ты ушел, ты не оставил меня одного. Спасибо. Я никогда тебя не забуду. Никогда».

Голос Самаэля стих, и Габриэль повернулся к нему.

- Я уже счастлив. Бесконечно счастлив, - сказал парень и поцеловал мужчину в губы.

А потом поднялся и протянул руку Сэму.

- Давай собираться. Пусть они развлекаются. Такой шанс выпадает им лишь раз в год. Пусть веселятся. Однажды мы вольемся в их танец, но пока нам тут не место.

Самаэль поднялся, и они, собрав пустые тарелки и чашки в корзину, пошли обратно. Вот только направились не к машине, а к особняку, там, где когда-то был вход.

Расчистив небольшую площадку на оставшихся от ступеней обломках, Габриэль поставил на них бумажную тарелку с разнообразной выпечкой и сладостями, налил в бумажный стакан томатный сок, смешанный с крепким алкоголем и установил большую свечу в стеклянном плафоне, стилизованном под старинный фонарь. Сэм зажег свечу и закрыл стеклянную дверцу. Потом они с Габи надели маски и постояли несколько минут, глядя на огонек и мысленно желая Джерри спокойной загробной жизни. А когда все мысленные посылы призраку были переданы, парни сняли маски и, перевязав их той самой лентой, которую Сэм повязал Габи на палец на маскараде, оставили маски рядом со свечой и угощениями.

- Мы не забудем тебя, - пообещал Самаэль.

- И однажды мы еще станцуем с тобой на этом балу, - уверил брата Габриэль.

А потом, сжав руку Сэма в своей ладони, он повернулся к выходу, и они неспешно пошли к воротам.

Ветер пел печальный осенний романс. Луна перемигивалась со звездами, а листья и травы махали им на прощание, желая счастливого пути. Габриэль крепко держал руку Самаэля в своей ладони, и когда они миновали ворота и подошли к машине, где-то за их спинами прозвучали до дрожи знакомые ноты вальса, станцевать который им доведется еще очень и очень не скоро.

Значение масок:

Черный кот — маска символизирует уязвимость, одиночество и независимость, но также и таинственность, вечный поиск чего-то утерянного.

Лиса — ассоциируется с одиночеством, загадочностью и интригой, также как символ неуловимого прошлого, которое ускользает, словно сама лиса.

Филин — символизирует знание того, что скрывается в темноте, и тайное понимание утраты.

Арт: совместное творчество LeniNeohota и ИИ.