Правда и ложь. Два противоположных понятия, которые могут служить одновременно как во благо, так и во вред. В устах красноречивых ложь звучит правдивее истины, а правда блекнет рядом с обманом. И правда, и ложь могут вызвать поток событий, в круговорот которых затянет всех, кто окажется рядом. В тот день три девушки, бывшие близкими подругами, заговорят: кто-то из них солжет многим, другая скажет правду, а третья обманет одну из них.

Всю дорогу до школы Полина не находила себе места. Она думала только о том, как встретит Киру и выскажет ей в лицо все, что думает. Она уже не чувствовала благодарности за то, что бывшая подруга когда-то была к ней добра, все хорошее Кира перечеркнула вчерашним поступком. Полине хотелось поскорее добраться до школы, но, как назло, по пути случилась авария, и они встали в пробку.

— Полина, все в порядке? — поинтересовался Руслан, встревоженный странным состоянием молодой хозяйки.

Сегодня она была слишком молчалива и напряжена, как натянутая струна. Наверняка что-то случилось, но Руслан не решался спросить, пока она не стала безжалостно грызть ноготь.

— Да... Да, Руслан, все хорошо, — принужденно улыбнулась Полина. Ей совсем не хотелось беседовать, но учтивость водителя ее тронула. — Как дела, Руслан?

— Все хорошо. Сегодня мне повезло, что Виктор Викторович поручил вас везти в школу.

— Тебя... У нас небольшая разница в возрасте, тем более ты старше, но выкаешь.

— Извините...

— Руслан, — цокнула языком Полина и наигранно сердито на него посмотрела. — После школы ты меня забираешь?

— Да, у Виктора Викторовича дела в мэрии до вечера...

— А у Виолетты очередные процедуры, — закончила за него Полина. — Ну и славно.

— Мне приехать за вами... за тобой к половине третьего, верно?

— Да, ориентируйся на этот час, но если что, я позвоню.

Полина попросила Руслана высадить ее чуть дальше школы, чтобы не терять время в пробке родительских машин, она и без того опаздывала на урок, а значит, могла не успеть поговорить с Кирой. Выскочив из машины, Полина повесила рюкзак на одно плечо и, махнув Руслану, поспешила к школе.

Весна окончательно вступила в свои права. Радостно пели вернувшиеся с юга птицы. В садах отцвели первоцветы и на смену им пришли яркие тюльпаны и нежные нарциссы. Яркое солнце согревало землю, побуждая горожан скорее менять скучный зимний гардероб на легкие вещи. В такое замечательное утро нужно было радоваться весне, но Полина будто не замечала ее красот. Войдя в школьный двор, она окинула его хмурым взглядом и крепко сжала руки в кулаки, когда заметила заклятую подругу. Кира стояла в окружении одиннадцатиклассниц и что-то эмоционально рассказывала. Глубоко вздохнув, Полина гордо вздернула нос и решительно направилась к Кире, но не успела сделать и пары шагов, как дорогу ей преградила Алена.

— Идем поговорим, — схватив Полину под руку, протараторила она.

— Ален, не сейчас, мне нужно кое-что сказать Кире...

— Да, о Кире. Идем же, я должна предупредить...

— Так-так... Полина Серебрякова! — будто из ниоткуда над девушками выросла Ольга Михайловна Крупс, заместитель директора по воспитательной работе. — Немедленно в мой кабинет!

— Я? Но почему?.. — опешила Полина.

— Немедленно!

— Я пойду тоже, — заявила Алена и, отпустив Полинин локоть, взяла ее за руку.

— Нет, с вами мы уже все обсудили, Алена. Марш на урок, а после обеда жду вашу маму.

Алена повернулась к Полине, наспех ее обняла и шепнула, чтобы не заметила Ольга Михайловна:

— Поли, я тут ни при чем. Это все Кира.

— Полина, следуйте за мной! — с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, проговорила Ольга Михайловна.

Полина замешкалась и взглянула на Алену. На подруге не было лица. Красные, опухшие глаза говорили о том, что она много плакала, а покусанные до крови губы — что очень нервничала. Это было так непохоже на нее, умевшую держать себя в руках в любой ситуации. Должно быть, случилось что-то серьезное. Полине отчаянно захотелось обнять Алену, узнать именно у нее, что произошло.

— Можно я хотя бы зайду в класс? — жалобно спросила Полина, надеясь выиграть пару минут для разговора с подругой.

— Нет. Ты идешь со мной. Сейчас же, — безапелляционно повторила Ольга Михайловна и, втиснувшись между Полиной и Аленой, указала на дверь школы.

Кабинет Ольги Михайловны просто кричал о важности своей хозяйки и мало чем уступал кабинету директора: огромные окна, занавешенные тяжелыми бархатными шторами, сшитыми на заказ, стеллажи, уставленные собраниями сочинений русской и зарубежной классики, картины известных современных художников. В центре кабинета стоял массивный стол из мореного дерева. На нем возвышалась малахитовая подставка для ручек с небольшими часиками, которая одновременно служила подпоркой для нескольких фолиантов, игравших исключительно декоративную роль. Если бы не современный моноблок на другой части стола, можно было бы предположить, что это рабочее место партийной шишки середины прошлого века. За столом, словно трон, стояло темно-красное кожаное кресло, куда Ольга Михайловна грузно опустилась сразу же, как прошла в кабинет.

— Полина, я знаю правду, но хочу услышать ее от тебя. Если ты расскажешь все как есть, то мы вместе решим, как нам поступать дальше. В противном случае я буду вынуждена немедленно все сообщить твоему отцу.

— О чем вы?! — совершенно ничего не понимая, спросила Полина.

— Не притворяйся, ты же в курсе дел своего брата. Это ты ему помогаешь находить клиентов среди учеников нашей школы?

— Не понимаю... Каких клиентов? Мой брат... Кирюша же...

— Не прикидывайся дурочкой, Полина! — Ольга Михайловна ударила кулаком по столу с такой силой, что карандаш, лежащий на журнале, подскочил.

— Но я правда не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнула Полина, чувствуя, что вот-вот сорвется на слезы.

Ольга Михайловна откинулась на спинку кресла, сложила руки в замок и стала пристально всматриваться в Полину. Она специально ничего не говорила, пытаясь таким образом сильнее надавить на ученицу, заставить ее переживать еще больше и в конце концов заговорить. С Аленой пятнадцать минут назад эта тактика сработала. Полина не смогла выдержать взгляда Ольги Михайловны и отвернулась. Все происходящее казалось ей каким-то сюрреализмом: на нее орут, как на преступницу, пытаются приплести ко всему этому Кирюшу, обвиняют в чем-то страшном, не говоря в чем именно.

— Хорошо, Полина, — наконец заговорила Ольга Михайловна и, открыв ящик стола, что-то из него достала и швырнула на стол. — Мы нашли в шкафчике Алены Давыдовой эту дрянь!

Полине сначала показалось, что это пакетик с мукой или манкой, но потом она поняла, что в нем совсем не мука... Ее мозг отказывался принимать мысль, что перед ней лежит кокаин. И тем не менее, будучи умной девушкой, Полина не могла отрицать очевидного. Она протянула руку к пакетику, но Ольга Михайловна быстро его схватила.

— Э, нет! Это улика!

— И вы говорите, что нашли это у Алены?!

— Именно. Нам сообщили, что твоя подруга принимает наркотики, которыми ее снабжает твой брат. Я как представитель школьной администрации, особенно сейчас, пока директор на больничном, не могла проигнорировать подобную информацию. К счастью, нам сказали, где мы можем найти эту гадость.

— Получается, вы взломали шкафчик Алены? Но вы не имели права... — попыталась возмутиться Полина, чтобы хоть как-то защитить подругу.

— Имела и еще как! Шкафчики — это собственность школы, и в крайнем случае, таком, как этот, администрация имеет право их вскрыть. И вообще, совсем неважно, как мы нашли наркотик у твоей подруги, главное, как она его получила. Твой старший брат промышляет продажей наркотиков, а ты помогаешь ему распространять их в школе?

— Нет! Ольга Михайловна, это все неправда! Кокаин Алене подкинули! Спросите у нее, она не имеет к нему никакого отношения.

— Ага! — довольно воскликнула Ольга Михайловна. — Значит, ты знаешь, что это кокаин! Откуда, если не ты его принесла?

— Я просто знаю, как он выглядит.

— Полина, давай поговорим начистоту, — вдруг ласково заговорила замдиректора. — Расскажи мне все как есть. Ты хорошая девочка, старательная, умненькая, ответственная. Мне сложно поверить, что ты просто так, по своей воле замешана в подобных вещах. Твой брат тебя заставил?

— Вадим меня не заставлял. Он никак не связан с наркотиками. Он никогда их не принимал и не продавал. Ольга Михайловна, прошу вас, поверьте! Все это какая-то нелепица! Нас просто подставили!

— Вот как? И кому же это нужно?

— Тому, кто все это вам рассказал.

— Мне пришло письмо по электронной почте. На рабочую почту, чтобы ты понимала. И увидеть это письмо мог кто угодно: я, второй завуч, директор... — Ольга Михайловна подалась вперед и, облокотившись о стол, заговорила чуть тише: — Вам крупно повезло, что я прочла письмо первая и сразу же его удалила. Нашей школе подобные скандалы не нужны. Мы престижное заведение. У нас учатся дети высокопоставленных лиц, подобная грязь здесь просто недопустима. И это единственная причина, по которой я не вызвала полицию.

— Но, Ольга Михайловна, ни я, ни Вадим тут ни при чем! А Алена... Она бы не стала принимать наркотики.

— Алена уже призналась, что это ее кокаин, — отрезала Ольга Михайловна и, погрузившись обратно в кресло, выжидающе глядела на Полину. Теперь-то она была уверена, что та пойдет на попятную и во всем сознается. Однако снова ошиблась. Полина молчала.

— Нет, — выдохнула девушка и закрыла глаза, которые щипало от навернувшихся слез. — Вы так говорите специально, чтобы я призналась в том, чего не делала.

— Когда Давыдова пришла в школу и увидела меня перед своим шкафчиком, она все поняла. Я сразу заявила, что все знаю и отпираться бесполезно. Она разрыдалась и стала просить прощения. Говорила, наркотики не употребляла и не думала, а в школу принесла потому, что боялась, что дома их найдет мать. Когда я спросила, откуда они у нее, начались какие-то пространные объяснения. Ясно, что Алена не хотела прямо говорить о тебе и твоем брате. Конечно, я сразу заявила, что не скрою от Татьяны Алексеевны, что ее дочь наркоманка. Я уже ей позвонила...

Ольга Михайловна продолжала в красках описывать, что ждет Алену и каким образом она собирается сообщить ее матери о своей ужасной находке, но Полина ее не слушала. Ей казалось, что у нее вынули душу, исполосовали ножом и засунули обратно в тело. Подкинуть наркотики, обвинить в их распространении ее и Вадима было так в духе Киры. С самого начала Полина не сомневалась, что это ее рук дело, но теперь уже не знала, где правда. Если Алена действительно принесла кокаин в школу, значит, должна была у кого-то его купить. Конечно же, Полина знала, что не у Вадима, но это лишь на грамм облегчало ситуацию.

— Так что я даю время до завтрашнего утра, чтобы ты все как следует обдумала и рассказала мне правду. В противном случае сообщу вашему отцу, что его дети торгуют наркотиками. Тебе же лучше, если во всем признаешься. А теперь иди в класс. Через три минуты звонок.

Такая доброта со стороны Ольги Михайловны была ничем иным, как попыткой потянуть время, ведь она сама не знала, как стоит поступить. Прекрасно зная положение Державина, она боялась настроить Виктора Викторовича против себя, подпортив его политический имидж школьным скандалом. Ольга Михайловна всем сердцем надеялась, что Полина за сутки сумеет придумать какое-то объяснение произошедшему или хотя бы найдет козла отпущения. Например, свалит все на Алену, чьи родители были не такими важными персонами. О звонке в полицию замдиректора даже не думала. Их элитная школа никак не могла быть связана с наркотиками.

— Как же хорошо, что это дурацкое письмо я прочла первая и сразу удалила! Лучше, чтобы о нем никто, кроме меня, не знал, — проворчала Ольга Михайловна и, достав из ящика стола небольшую серебристую фляжку, сделала жадный глоток травяного ликера, который выдавала за лекарство для сердца.

Полина шла по коридору, совершенно не понимая, куда направляется. Она не помнила, какой у нее урок и в какой кабинет нужно идти. Зато она четко сознавала, что оказалась в безвыходном положении: пусть все это неправда, но поклеп на нее и Вадима совершенно точно приведет в ярость Державина, и во что это выльется, страшно было даже думать. Прозвенел звонок, и школьники, не спешившие до этой минуты в классы, мигом рванули на уроки. Мимо Полины пронеслись два семиклассника, и один из них задел ее рюкзаком. Не удержавшись на ногах, Полина рухнула на пол. У нее не оказалось сил, чтобы подняться. Она села у стены и, подтянув ноги к груди, обхватила их. Шмыгнув носом, с силой зажмурилась, чтобы удержать дурацкие слезы. Совсем рядом послышались чьи-то шаги, но Полина не подняла головы. Ей было безразлично, что́ могут подумать о ней, плачущей посреди школьного коридора. Но вдруг кто-то коснулся ее плеча.

— Поли... — Алена присела рядом с ней. — Как ты? Что Крупс тебе наговорила?

— Ален, это правда твои наркотики? Я ничего не понимаю. Она сказала, что ты призналась...

— Да... Черт, Поли... Это ошибка. Такая глупость. Эта дурь и правда моя. — Алена отвернулась, не в силах смотреть подруге в глаза. — Пойдем отсюда... Поговорим в другом месте, и я все расскажу.

Алена повела Полину за школу, где стояла беседка. Там их не могли увидеть из окон и отчитать за прогул учителя и вряд ли бы кто-нибудь подслушал разговор. Алена села на лавочку по-турецки и, все еще не решаясь взглянуть на Полину, заговорила:

— На прошлой неделе мы с Яром ходили в клуб. Знаешь это пафосное место на Моховой? Там многие любят расслабиться не только алкоголем. Один из знакомых Ярослава предложил мне попробовать. Дал пакетик.

— И ты согласилась?! — пришла в ужас Полина.

— Нет, конечно, — возразила Алена. — Я сунула кокс в сумочку, а потом о нем забыла.

— А как он оказался в твоем шкафчике?

— Ну не оставлять же мне порошок дома. Мама могла случайно найти и устроила бы мне такую взбучку... Впрочем, и устроит. Крупс ждет ее сегодня после уроков для серьезного разговора.

— А мне она дала время до утра. Хочет, чтобы я все обдумала и призналась, будто это я как курьер Вадима принесла тебе наркотики. Пока обещала ничего не говорить родителям.

— Поли, это правда не я! Я ничего такого ей не говорила. Сказала, что порошок мне дали в клубе. Но Крупс пристала с тем, что его продал мне Вадим. Ей написали анонимку.

— Да. Кира.

— Я тоже так подумала. Только у нее хватит яда, чтобы отравить жизнь стольким людям.

— Я не сомневаюсь в этом. Вчера она ходила в мэрию к отчиму и сказала ему, что Вадим употребляет наркотики, но, видимо, на этом не остановилась. Скажи, Кира могла знать, что ты спрятала кокаин в своем шкафчике?

— Да... Наши шкафчики же рядом. Я думала, что аккуратно спрятала кокс и она ничего не заметила. Но так подставить нас всех?! Ладно меня, это правда мой порошок, но Вадим и ты тут ни при чем!

— Она решила так отомстить, и ей это удалось, — горько усмехнулась Полина, небрежно смахнув со щеки слезу. — Теперь все кончено. Страшно даже подумать, что устроит отчим.

— Он не поверит во все эти россказни. — Алена подсела к Полине и обняла ее. — Я поговорю с Виктором Викторовичем и все ему объясню. Уверена, он только обозлится на Крупс за то, что она посмела так подумать о вас с Вадимом.

— Нет, Ален... Ты не понимаешь. — Полина всхлипнула и крепче прижалась к подруге.

— Ну чего тут понимать? Он же так тебя любит. Виктор Викторович никогда не поверит этим глупым доносам, тем более я расскажу все как есть.

— Алена...

Полина подняла заплаканное лицо и посмотрела на нее. У Алены перехватило дыхание. Никогда раньше она не видела столько муки и боли во взгляде. С Полиной было что-то не так. Произошло что-то плохое, а Алена этого не понимала...

— Отчим не любит меня. И Вадима он не любит. Державин настоящее животное... Все, о чем он может думать, это его имидж, а скандал с наркотиками его подорвет. Нет, Ален, он этого так не оставит. Пусть мы с Вадимом не продавали кокаин, но уже то, что мы замешаны в таком скандале, делает нас виноватыми.

— Поли, ну что ты такое говоришь? Уверена, все не так страшно. Да, твоему отчиму важен его образ, но вы же его дети...

— Которых он ненавидит. Помнишь, в прошлом году я три недели не ходила в школу и была на домашнем обучении?

— Когда у тебя был тот ужасный грипп?

— Две недели я просто не могла встать с постели, а потом неделю училась ходить прямо. Он бил в живот...

— Поли! — вскрикнула Алена и прикрыла рот рукой. — Не может быть! Державин бил тебя?

— Да. Если я не слушаюсь, он может схватить за волосы или сильно ущипнуть, выкручивая кожу. Бьет он редко. Было всего пару раз. Но он говорит о том, что может сделать со мной, и я знаю, что это действительно так.

— Господи! Но почему ты столько времени молчала? Поли, ты должна обратиться в соцслужбу. Так не может продолжаться! Я поговорю с мамой, она же у меня адвокат, наверняка у нее есть знакомые, которые занимаются такими вопросами.

— Я не могу. Не забывай, у меня же есть Кирилл, — вздохнула Полина, тронутая до глубины души желанием подруги помочь.

— Но если Державин так с тобой обращается, то его должны лишить прав опеки над вами обоими!

— И тогда нас с Кириллом разлучат. Его отправят в специализированное заведение, а меня в обычный детдом. Тем более моему брату лучше жить так, как сейчас. Он всегда под присмотром, с ним занимаются специалисты, он ни в чем не знает отказа. Я должна терпеть ради Кирилла. До восемнадцать осталось недолго.

— Господи, Поли... Ой, извини. — Алена вдруг схватилась за карман и достала оттуда жужжащий телефон. — Мама...

Она не стала отходить и ответила прямо при Полине. Татьяна Алексеевна говорила громко, и Полина легко могла разобрать, что именно. Похоже, ее визит в школу откладывался. На работе возникло какое-то срочное совещание, и приехать в школу к дочери она не могла.

— Фуф... Кажется, и у меня отсрочка выволочки до завтра, — с облегчением сказала Алена и даже сумела слегка улыбнуться. — Это хорошо. Вечером расскажу маме свою версию событий и подготовлю к разговору с Крупс.

— А мне страшно подумать, что будет со мной и Вадимом, когда завтра отчиму позвонит Крупс. Вчера, после того, как к нему приходила Кира и наплела этой чуши про Вадима, он просто озверел. Этот гад избил собственного сына так, что он не смог сегодня спуститься к завтраку. Представляешь, что будет?! И Кира... Державин так просто этого не оставит. Он способен на все, и если решит, что Кира для него проблема, то может «повоздействовать» и на нее.

— Ну нет! — решительно заявила Алена и взяла Полину за руку. — Мы этого не допустим. У нас целый день, чтобы заставить Киру во всем сознаться и не дать Крупс позвонить Державину.

— Но как это сделать?

— Мы расскажем ей правду.

                                                                                                         ***

Полина и Алена дождались звонка с урока и, прошмыгнув школу, направились в класс, где у них должна была начаться физика. Кира вместе со всеми уже сидела за партой и лениво перелистывала страницы модного журнала. Краем глаза она видела, как Полина и Алена идут к ней, но не подала виду, что их заметила.

— Эй, ты! — Алена выдернула из рук Киры журнал и швырнула его на пол.

— Ты что творишь?! — возмутилась Кира и хотела встать, но Алена больно ткнула ее в плечо.

— Это ты́ что творишь?! Что ты задумала? — в тон ей ответила Алена.

— Не понимаю, о чем ты, — не скрывая довольной улыбки, сказала Кира и сложила руки на груди.

— Все ты прекрасно понимаешь, — еще больше разозлилась Алена.

— Мы знаем, что это ты донесла Крупс на Алену и придумала чушь про то, что мы с Вадимом к этому причастны, — уверенно заговорила Полина. Она специально подбирала слова, чтобы любопытные одноклассники не поняли, о чем именно идет речь.

— Идите вы обе! Тоже мне подруги! Не хочу общаться ни с тобой, — Кира указала пальцем на Полину, — ни с тобой! — указала на Алену.

— Но тебе придется с нами пообщаться, потому что ты своей глупостью себе же вырыла могилу! — наступала Алена.

— Что? Угрожаешь мне? — картинно возмутилась Кира.

— Нет, Алена не угрожает. Мы просто хотим тебя предостеречь, — твердо сказала Полина. — Ты заварила такую кашу, которую тебе самой с нами расхлебывать. Если до моего отчима дойдет твоя история, он первым делом разберется с тобой... и не просто на словах.

— Прекрати, Поли... За папочку прятаться глупо, ты же взрослая девочка!

— Кретинка! Полина не прикрывается Державиным! — рявкнула Алена, но, когда Полина взяла ее за руку, перешла на шепот: — Отчим Поли ради своего имиджа готов на все, и тем более может проучить школьницу, которая посмела опорочить его сына и падчерицу. Не веришь? Мы докажем.

— Что вы докажете? — нахмурилась Кира.

— После уроков меня заберет Руслан, наш водитель. Я приглашаю тебя с Аленой к нам на обед.

— Вот еще! Я не поеду... Мало ли что у вас на уме!

— Боишься? Ха... Заба-авно! — протянула Алена. — Мы думали, ты ничего не боишься.

— Если хочешь, позвони родителям и предупреди, что поедешь к нам. Обещаю, что долго тебя не задержу, — пожала плечами Полина и, показывая, что разговор закончен, развернулась и направилась к своей парте.

После уроков, не говоря ни слова, Кира вслед за бывшими подругами направилась к парковке, где уже ждал Руслан. Полина была уверена, что Кира едет из чистого любопытства, но ей было все равно. Сейчас важно заставить ее сознаться в обмане, а это можно сделать лишь одним способом — показать, что ее ждет. Полине не нравился план Алены хотя бы потому, что придется использовать Вадима, но ничего другого не оставалось.

До особняка все три девушки ехали в напряженном молчании. Руслан изредка поглядывал на них, чувствуя странное настроение компании. Он видел, что-то стряслось, и опасался, что это обернется бедой. Ему нестерпимо хотелось спросить у Полины, что произошло, и, возможно, как-то помочь. Но он отлично понимал: простой водитель мало на что способен. Подъехав к дому, Руслан вышел из машины, чтобы открыть двери пассажиркам, но девушки не стали его дожидаться и сами выскочили из автомобиля.

— Чай предлагать пока не буду, — сухо сказала Полина, — сначала навестим Вадима. Он у себя.

— Я не уверена... Пожалуй, это была дурацкая идея — сюда приезжать. Я пойду, — взволновано проговорила Кира и уже развернулась, но ее ухватила за локоть Алена. — Эй! А ну пусти!

— Идем-идем, поздно пытаться сбежать! Где твое бесстрашие, первая сучка школы?

— Думаешь, я струсила? Просто мне все это не надо!

— Я бы попросила Вадима спуститься к нам в гостиную, но, к сожалению, он не может, — сказала Полина, встав перед Кирой. — Дело в том, что мой отчим вчера его избил. Это случилось после твоей сказочки, что Вадим наркоман. Чтобы ты понимала, он это сделал не потому, что поверил твоим россказням. Державин точно знает, что его сын не наркоман. Но такой образ Вадима может помешать его политической карьере, и это единственная причина этого зверства.

— Виктор избил собственного сына? — недоверчиво переспросила Кира.

— Да. И меня он бил. Моя мачеха его тоже боится.

— Я не верю, твой отчим такой приятный мужчина... Тебе не стыдно на него наговаривать?

— Вот поэтому мы и приглашаем тебя наверх. Сама во всем убедишься. — Алена отпустила Киру и, отступив, пропустила ее вперед.

Вскинув подбородок, будто совершенно не боясь, Кира направилась на второй этаж. Переглянувшись, Алена и Полина последовали за ней.

                                                                                               ***

Когда раздался стук в дверь, Вадим быстро спрятал под кровать планшет для рисования. С самого утра он, пользуясь отсутствием родителей и постельным режимом, вдоволь рисовал. Несмотря на то, что боль от отцовских побоев все еще была сильна, к обеду на альбомных листах появились по-настоящему живые картины: синица, сидящая на ветке за окном, смятая футболка, небрежно брошенная на спинку стула, стакан с остатками лекарства, полупустой блистер обезболивающего — Вадим рисовал все, что видел, давая предметам новую жизнь на бумаге. Но больше всего ему хотелось нарисовать Полину — ее большие глаза, аккуратный носик и губы бантиком. Ему хотелось вложить в этот портрет всю свою любовь, передать томящееся внутри него желание. В своем воображении он видел возлюбленную без косметики, с распущенными волосами, в одной лишь пижаме, но нарисовать ее такую Вадим никак не мог.

С головой уйдя в творчество, он не расслышал шагов в коридоре, и только стук в дверь вернул его на землю. Он бросил взгляд на часы, с досадой думая, что для Полины еще слишком рано и наверняка это принесли обед. Аппетит у него так и не появился. Завтраком он пренебрег и от обеда отказался бы, но разум подсказывал, что стоит поесть.

— Войдите! — крикнул он.

Дверь приоткрылась, и в коридоре послышался какой-то шум. Вадим различил девичьи голоса, и один из них совершенно точно был Полининым. Он быстро, но осторожно сел, руками зачесал назад растрепанные волосы и дохнул в ладонь, чтобы удостовериться, что изо рта не пахнет. Так и не разобравшись, насколько свежее у него дыхание, потянулся за мятной жвачкой, но от резкого движения стало слишком больно, и он со стоном схватился за ребра. В этот момент в комнату вошли Полина, Алена и Кира.

— Вадим! — Полина замерла. Ей хотелось закричать от его вида. Ночью под действием обезболивающего и дозы адреналина Вадим выглядел куда лучше. Сейчас он был бледный, с кругами под глазами и совершенно сухими, потрескавшимися губами. — Тебе очень больно?

— Нет, все в порядке, Поли, — ответил Вадим и, стараясь не дышать глубоко, распрямился в подтверждение своих слов.

— Прости, что не предупредила о том, что приду с девочками, но дело очень серьезное. — Полина перевела взгляд на Алену, и та кивнула, сохраняя на лице маску суровости.

— Что такое? — встревожился Вадим.

— Алена все знает про Державина. Она в курсе того, что он сделал с тобой. Кире мы тоже рассказали, поэтому ты можешь не геройствовать. Я вижу, как тебе больно.

— Да, таблетки перестали действовать, но до четырех мне нельзя больше принимать, — сказал Вадим, и его бледные щеки залились неярким румянцем стыда из-за всей этой ситуации.

— Все может стать еще хуже. Тебя обвиняют в торговле наркотиками, а Поли — в пособничестве тебе, — сходу заявила Алена и покосилась на Киру, которая стояла белая как мел.

Собственными глазами видя подтверждение Полининых слов, Кира все еще отчаянно не хотела ей верить.

— Чего? — помрачнел Вадим.

— Да. У меня в школьном шкафчике нашли кокаин, а замдиректора прислали анонимку, что это ты через Поли продал мне наркотики.

— Но это бред!

— Бред, и тем не менее у нас есть время до завтрашнего утра, чтобы убедить человека, который все это подстроил, рассказать правду, иначе вся история дойдет до твоего отца, и не поздоровится всем: вам с Поли, мне, но в первую очередь тому, кто вас подставил.

— И как это сделать?

— Как думаешь, что сделает Виктор, когда его завтра вызовут в школу? — спросила Полина, бросив короткий взгляд на Киру.

Вадим сразу все понял и перевел тяжелый взгляд на бывшую подругу своей девушки.

— Хочешь правду? Отец изобьет меня так, что на мне живого места не останется. Наверное, ему придется сочинять сказочку, будто я отправился на очередную учебу или в деловую поездку. Тебя он тоже не пощадит, поэтому самым благоразумным для тебя будет на какое-то время уйти из дома. Может, пожить у Алены?

— Конечно! Мы с мамой не дадим Поли в обиду, — без тени сомнения ответила Алена.

— А тебе, Кира, — Вадим посмотрел прямо на девушку, — я бы посоветовал куда-нибудь переехать. Если мой отец решит, что ты можешь стать проблемой для его политического образа, он тебя устранит.

— В каком смысле устранит?.. — дрожащим голосом спросила Кира.

— А ты как думаешь?

В комнате повисла напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на Киру. Ее сердце билось, словно молот о наковальню. Она уже дико жалела о своем обмане, видя его ужасающий результат и безумно боясь за себя. Если бы не гордость, она стала бы вымаливать у Вадима прощение. Пусть он обидел ее отказом, но все-таки не заслужил такого наказания. Молчание затянулось, и Кире стало дурно. Ей захотелось поскорее вырваться из этой комнаты, из этого дома, удрать отсюда как можно дальше.

— Знаете что?! Я ни минуты с вами тут не останусь! — прокричала Кира и, оттолкнув стоявшую рядом Алену, выбежала из комнаты.

— Поли, я за ней! — бросила Алена. — Сейчас самое время ее добить, чтобы она созналась во всем Крупс. Потом тебе напишу. Вад, пока, поправляйся!

— Пока! — крикнул Вадим, но Алена уже унеслась вслед за Кирой.

Полина молча подошла к окну и, настежь его распахнув, выглянула на улицу. Алена нагнала Киру в саду, схватила ее за руку и заставила повернуться. Она что-то уверенно говорила, а Кира согласно кивала головой. Их разговор окончился довольно быстро, и Кира поспешила к воротам. Алена чуть задержалась, достала из кармана телефон, что-то быстро в нем набрала и последовала за Кирой. В этот момент телефон Полины провибрировал, принимая СМС. «Все ОК. Завтра до уроков Кира идет к Крупс. До Державина ничего не дойдет».

Полина облегченно вздохнула и, все еще крепко сжимая телефон, повернулась к Вадиму:

— Аленка убедила Киру все рассказать. Мы победили!

— Поли, но я все еще не понимаю... Это все устроила Кира? Она ненормальная, если продолжает нам мстить, да еще так! И что ей сделала Алена? Кира подкинула ей наркотики?

— Не совсем так. Давай расскажу с самого начала. — Полина подошла к Вадиму и аккуратно присела на край его кровати, но он, не обращая внимания на боль, тут же сгреб ее в объятия. — Эй, тебе же больно!

— Ради этого я готов терпеть любую боль, — прошептал Вадим, целуя Полину в шею. — Я так скучал по тебе...

— И я по тебе. — Она поцеловала Вадима в губы, а потом, набравшись храбрости, повторила признание, сказанное прошлой ночью: — Я люблю тебя.

— Поли, — выдохнул ее имя Вадим и улыбнулся, — моя Поли...

Ему совершенно не хотелось говорить об интригах, Кире, Алене. После слов Полины весь мир вновь сошелся на ней одной. Вадим провел ладонью по ее щеке, и Полина закрыла глаза от наслаждения. Она была настолько красива и так доверчиво открыта, что Вадим с трудом мог совладать с собой. Возникшее вмиг желание было настолько сильным, что отдавало тянущей болью в паху. Чтобы отогнать это помутнение, Вадим чуть отстранился и вернулся к разговору о Кире:

— Расскажи мне, что случилось между вами.

И Полина рассказала все с самого начала: как пришла в школу и ее увела в свой кабинет Крупс, как у Алены нашли наркотики.

— И нам повезло, что мама Аленки сегодня не смогла прийти в школу. И хотя Крупс рвала и метала, ей пришлось отпустить нас домой, пообещав, что завтра она со всеми разберется. Но, думаю, после того, как Кира ей все расскажет, она может отстать и от Аленки, — довольно заключила Полина, и только сейчас заметила, что Вадим совсем не разделял ее радости. — Ты чего такой хмурый? Все же хорошо кончилось. Или думаешь, Кира не сознается?

— Я думаю, она тебя обманула.

— Кира? Тем, что пойдет к Крупс?

— Нет, не Кира. Кира наверняка во всем сознается она же трусиха. Я про Алену. Она тебя обманула.

— Как?! Алена на моей стороне, она никогда...

— Поли, — перебил Вадим. — Я не говорил, что Алена предала тебя, нет. И я уверен, что ради тебя она на многое готова. В отличие от Киры, Алена — настоящая подруга. Но она обманула тебя насчет наркотиков.

— В смысле?

— Какого размера был тот пакетик кокаина, что у нее нашли?

— Ну... примерно такой. — Полина пальцами показала его размеры.

— Угу... Это достаточно много. Как думаешь, сколько может стоить такое количество кокаина? — довольно резко спросил Вадим.

— Не знаю... Я же никогда не покупала наркотики! — обиженно ответила Полина, и Вадим почувствовал укол совести за свой тон.

— Поли, это немаленькие деньги. Никто не будет просто так давать кокаин на пробу в таких количествах.

— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Полина.

— Что это были ее наркотики. И, скорее всего, она их купила для себя.

                                                                                                ***

Правда и ложь. Два противоположных понятия, которые могут служить одновременно как во благо, так и во вред. В устах красноречивых ложь бывает правдивее истины, а правда блекнет рядом с обманом. Из мести Кира солгала многим, но была вынуждена признать свой обман. Утром следующего дня она явилась в кабинет Ольги Михайловны и рассказала, что история с наркотиками была ее глупой шуткой в отместку подругам и на самом деле кокаин Алене дали в ночном клубе, а та по глупости от него не избавилась. Ольга Михайловна почувствовала такое облегчение, будто гора спала с ее плеч. С полным основанием она решила не тревожить Виктора Викторовича из-за интриг злобной девчонки, а Татьяне Алексеевне прочитать лекцию о том, что школьницам нечего делать в ночных клубах, где всякие непонятные личности могут предложить им запрещенные вещества. Так правда, сказанная Полиной, спасла ее и Вадима от неминуемой гибели. Но радоваться было рано. В сердце Полины засели сомнения относительно лучшей подруги. Набравшись смелости для разговора, она позвонила Алене, но ее телефон оказался недоступен.

— Ладно, поговорю с ней завтра в школе, — сказала Полина и, положив мобильный на тумбочку, забралась на кровать к Вадиму, пользуясь последними часами отсутствия родителей.

В это время на другом конце Москвы Алена рассказала о случившемся Ярославу. Рядом с ним она могла больше не играть в бесстрашную поборницу справедливости и превратилась в обычную девушку. Они лежали на его кровати, укрытые легкой простыней, уставшие от долгого разговора и быстрого секса. Уткнувшись заплаканным лицом ему в грудь, Алена просила прощения за свою глупость.

— Ну хватит, моя красавица. Мне совсем не нравится, когда ты плачешь. — Ярослав отстранился и за подбородок приподнял ее лицо, чтобы посмотреть ей в глаза. — Главное, что ты про меня не сказала ни слова.

— Нет! Конечно, нет!

— Ну вот и славно. Я знаю, что́ тебя сейчас взбодрит. — Он откатился к краю кровати и достал из тумбочки пакетик с белым порошком. — Иди в ванную и приготовь себе пару дорожек.

______

Обсудить главу можно в телеграм-канале автора t.me/larina_writerПродолжение на следующих выходных!