На улице медленно темнеет, настает то время когда фонарные столбы, расположенные в нескольких метрах друг от друга начинают показывать яркость света, исходящего из них. Пока Лиса смотрит на людей, гуляющих и осматривающих глянцевые витрины магазинов, на лице Чонгука появляется мягкая улыбка. Глядя на нее он вновь ощущает себя свободным. Он вновь может летать по безналичному небу, хотя три дня назад был заперт в ста клетках. Парень вкладывает маленькую ручку в свою ладонь и возвращает глаза на лобовое стекло машины. Задумчивое лицо Лисы не пытается сдержать искреннюю улыбку, сильнее сжав руку парня.

С того происшествия прошло уже три дня, Лиса должна была провести в больнице намного больше времени, но она сама не хотела, постоянно твердила что с ней все хорошо и что там ей не нравится быть. Чонгук согласился вытащить ее оттуда с одним условием: вызывать своего лечащего врача каждый день на дом, чтобы он следил за здоровьем любимой и их ребенка, медленно в ней растущего.

Лиса забыла как выглядит забота Чонгука... но он восстановил память за жалкие три дня. Парень надолго от нее не отходил, постоянно был рядом, держал за руку и шептал приятные слова, способные согреть в самый холодный день. После всего пережитого Лиса лучше чувствует Чонгука и ее сердце реагирует на него острее, настолько остро, что боится, что оно долго не протянет.

      На все оставшееся время уставшая Лиса закрывает глаза и полностью облокачивается на спинку кожаного сиденья. Она открывает их только когда перестает слышать мотор бугатти и выглядывает в окно.

Чонгук выходит из машины, и то же самое делает Лиса, только вот у второй совершенно иное выражение лица.

— Чонгук, — с немного нахмуренными бровями произносит тихо брюнетка, когда парень обходит машину и становится рядом. — ты сказал, что отвезешь меня домой...    

   Ничего не понимает Лиса, оглядывая дом парня. Здесь всегда было очень красиво, это то место куда ты придешь и никогда не забудешь как оно выглядело, потому что сюда хочется возвращаться

—Ну да, — пожимает плечами парень и встав перед ней кладет ладонь на розовую щечку. — Я привез тебя к нам домой, — показывает ряд белоснежных зубов, наблюдая за все еще растерянной Лисой.

— Н-но я не понимаю...

—Я больше не собираюсь тебя отпускать, я хочу чтобы ты всегда была рядом со мной, малыш, — произносит слова, о которых Лиса буквально недавно даже мечтать не смела. Прозрачная слеза пробирается через нижнее веко, но Чонгук не дает ей прожить долго, убирая большим пальцем. Он наклоняется к брюнетке и нежно ее целует, когда та тянется ручками к шее. — Пошли, нас заждались, — шепчет в губы сладким как мед голосом и ведет Лису к входным дверям.

—Лиса! С выздоровлением тебя! — кричит Дженни, когда прибегает в коридор и почти что душит Лису своими смертельными объятиями. У нее прекрасное настроение и это вовсе не из-за того, что они с Тэхеном переспали в кабинете Чонгука перед их приходом. Нет-нет.

— Спасибо, Дженни, — широко улыбается Лиса, подмечая то, как сильно брюнетке идет это великолепное бежевое платье. Да, Тэхен тоже был в восторге.

—О, боже, я забыла про хлопушку, — начала немного наигранно паниковать Дженни. — Я же так хотела хлопнуть ее! — быстро топает ножками в зал за той самой хлопушкой, а Тэхен занимает ее место. — Она действительно еще ребенок, — смотрит на кивающего в знак согласия друга.

—Спасибо тебе, Тэхен, за все, — негромко произносит брюнет, не дав другу отойти далеко.

Сзади них наконец-то хлопается продолговатая штука, из которой вылетают много разноцветных бумажек, а Дженни вижжит от восторга, пока другие заливаются смехом.

—Идемте кушать, я сделала самую вкусную пасту в вашей жизни! — девушка приглашает всех за стол, который с любовью готовила несколько часов.

На длинном прямоугольном столе красуется дорогая белоснежная скатерть, украшенная кружевом на краях. Милые маленькие свечи горят, создавая приятную атмосферу и отражаются в идеально блестящих бокалах, заранее наполненных красным вином.       

Дженни усаживает всех на их места и Чонгук сразу приступает за самое важное:

—Ну, что ж, давайте выпьем за то, что семья в полном составе, — все за столом улыбаются друг другу, а Лиса еле-еле сдерживает слезы радости, вызванные всем, что ее окружает в данный момент. Она наблюдает как все поднимают бокалы с вином, но свой она поднять не может, ведь если чокаться, то нужно и выпить, а ей сейчас алкоголь совсем не нужен, но Дженни вырывает ее из мыслей, увидев растерянный взгляд:

—Не волнуйся, Лиса, у тебя вишневый сок, — произносит девушка, спланировав этот вечер до мельчайших деталей. Лиса улыбается ей в ответ и смело поднимает бокал за тонкую ножку и чокается им со всеми.

—Так значит вы теперь живете вместе? — спрашивает Тэхен, насладившись послевкусием вина на языке.

Чонгук за этот тост решает допить все содержимое бокала, а после улыбается другу, несколько раз кивает, и повернувшись к Лисе, нежно целует, чувствуя сладкий вкус сока на них. Тэхен с Дженни начинает хлопать и чуть ли на ноги не встают. Именно в этот момент девушка набирается смелости для того, чтобы сказать:

—Чонгук, а... можно я... — все же с запинками начинает мямлить сестра, даже толком и не смотря на парня, но тот отвечает быстрее, чем она задает вопрос:

— Можно, — говорит уверенно и для закрепления разрешения кивает.

—Но я даже не договорила, — немного даже возмущается Дженни, ведь откуда знать брату что она хотела спросить! Но ее брат знает ее слишком хорошо.

—Этому дому будет грустно без тебя, но если ты очень хочешь переехать к Тэхену, то пожалуйста, — подмигивает он Дженни, сжимающей под столом подол платья, а Тэхен сидит спокойно, ведь другого ответа от Чонгука не ждал. — Я никому другому тебя не доверю, а с ним я знаю, что ты в безопасности, — блондин благодарен ему за доверие неописуемых масштабов, которое даже словами в общем-то описать не получиться. Тэхен прижимает к себе Дженни и целует в висок.

Этот вечер был необыкновенным, полным хорошего настроения и прекрасной атмосферы. Разговоры все не кончались, конец одной темы плавно переходил в начало другой. Тэхен узнал много нового о Лисе, например, о ее любви к пистолетам, или точнее будет сказать о ее знаниях касаемо них, и был этим восхищен. Они хуже всех находящихся на этой кухне знали друг друга, но этот вечер все медленно исправлял.

Лиса стоит у кофемашины, пока Дженни убеждает своего парня в том, какое вкусное кофе готовит младшая. В отличие от брюнетки, Дженни выпила не один бокал вина, что дает волю ее языку и разрешает болтать обо всем, что только вздумается. Она легко напивается, особенно любимым красным вином Тэхена, или правильнее будет сказать единственным вином, который тот пьет.

—Ребята, а что вы будете делать дальше? — спрашивает Дженни парней неожиданно, когда Лиса садится рядом с брюнетом, оставив перед каждым членом семьи кружку с кофе. Младшая слышно глотает невыносимый ком в горле, кинув взгляд в сторону резко напряженного Чонгука. — В смысле Сехан... — продолжает Дженни, не обращая внимания на сложившуюся атмосферу, но Тэхен кладет на коленку девушки ладонь, а брат ее прерывает:

—Больше чтобы никто не смел произносить его имя в моем доме, — сдерживает себя от удара по столу, сжав кулаки под ним. Маленькая искорка в зрачках превратилась в настоящий огонь, способный сжечь все на своем пути. И Дженни возвращается на Землю именно благодаря этому, пропитанным ненавистью, темноте. — Я убью его если покажется мне на глаза и никакого «дальше» не будет, — сердечко Лисы громко бьется, но она пытается успокоить себя, вспомнив, что так нервничать ей запрещено. — Я сейчас, — не способный больше терпеть, Чонгук решает отойти. Ему необходимо деть свой гнев хоть куда-нибудь, хоть как-нибудь,чтобы не сойти с ума на глазах у близких.

Чонгук поднимается на второй этаж дома, а хлопок двери даже слезинку из карамельных глаз давит, которая тут же впитывает большой палец Тэхена.

— Простите, — совсем тихо произносит, словно с бабочкой общается. — Я не хотела... — накрывает тыльную сторону ладони блондина и опускает ее на свои колени, сжав так сильно, как может.

—Детка, все хорошо, — ушей касается любимый бархатный голос. — Пошли домой?

Дженни лишь кивает и медленно встает с места, виновато смотря на Лису. Она испортила такой хороший вечер в честь такого красивого повода и чувствует себя крайне виновато и как-то неправильно.

— Я заеду за вещами завтра, — тихо произносит перед уходом, не поднимая голову.

— Конечно, — сжимает пухлые губы. — Ты, пожалуйста, не переживай, он просто...

—Да, я знаю, — не дает договорить, ведь правда знает, что услышит. Лиса мягко улыбается ей и подойдя ближе обнимает на прощание, еще раз проговорив на ухо чтобы она не переживала по этому поводу и что вечер был волшебным.

Пара уходит из дома, и Лиса тут же поднимается на второй этаж. Она знала, что та громко захлопнувшаяся дверь принадлежала ванной комнате, поэтому первым делом пошла туда. Она бесшумно дергает ручку, а увиденное после этого будто склеивает ее к полу самым сильным клеем.

—Чонгук... — слышится голос готовый плакать, когда глаза осматривают каждый осколок зеркала в раковине и немного на полу. На правой руке костяшки парня поцарапаны, но крови мало.

—Я ненавижу этого ублюдка, презираю, даже его образ всплывающий в голове разорвать хочется... но себя я ненавижу сильнее, — выплескивает мысли внутри себя которые не дают спокойно дышать. Он стоит к Лисе спиной, облокачиваясь на столешницу и смотрит на зеркальные осколки разных форм перед собой. — Я, блять, не знаю... мне сложно. Я не могу поверить, что позволил ему сотворить с тобой такое... и позволил убедить себя в несусветной лжи. Я хочу жить настоящим, но прошлое меня съедает, я не могу простить себя и нет сил претворяться, что все в порядке, потому что, блять...

—Чонгук, — резко обрывает парня и осторожно обойдя осколки встает между ним и столешницей, избежавшей кусочков зеркала. — Посмотри на меня, — просит и берет лицо парня в руки, поглаживая скулы. Чонгук поднимает голову и прикрывает глаза от приятных успокаивающих прикосновений. — Ты заставляешь меня волноваться за тебя. Ты же знаешь, мы справимся, превратим плохое прошлое в идеальное настоящее, вместе. Мы потеряли достаточно времени, больше я терять не хочу, — говорит тихо, но будучи уверенной в каждом озвученном слове. — Не вреди себе, потому что этим ты вредишь мне, — Чонгук медленно открывает глаза смотря сначала вниз, а после в ее неземные глаза, размера вселенной. — Мне больно от этого, — берет тяжелую руку парня и прикладывает к своему сердечку, раскрыв ладонь. — Чувствуешь?

—Чувствую, — оно невероятно сильно бьется внутри, словно вот еще секунда и выскочит. — Ты мое спасение. Мне ужасно тебя не хватало... — шепчет, опаляя ушко девушки горячим дыханием.

— Я люблю тебя, Чонгук.

Сильные руки хватаются за талию и усаживают девушку на мраморную столешницу рядом с раковиной, заранее проверив на отсутствие осколков. Ладони Чонгука неторопливо оглаживают бедра через светлую ткань джинсов, встав между тонкими ножками. Лиса тянется к любимому всем телом, обхватив ладонями шею, которую не хочется оставлять без поцелуев ни на секунду. Розовые губы идеально скользят между собой, словно специально были вычерчены лучшим скульптором друг для друга.

Девушка тихо стонет, откинув голову назад и прикусывая мокрые губы. Чонгук выцеловывает белую тонкую шею, медленно спускаясь к ключицам. Его дыхание обжигает кожу и полностью забирает весь воздух из легких. Лиса нетерпеливо скулит и тянется к брюнету ближе, но ближе некуда. Стройные ножки обхватывают торс, а тонкие пальцы тянутся к темной рубашке. Несмотря на постоянную путаницу между ними, девушка справляется с пуговицами, а Чонгуку остается только бросить одежду на глянцевый пол ванной.

Губы пары вновь встречаются, когда Лиса нащупывает кожаный ремень, держащий джинсы Чонгука. Сам парень времени не теряет и одним движением разрывает тонкую ткань бежевой блузки, пуговицы который разлетаются по всей ванной. Лиса вскрикивает от невероятного наслаждения, когда губы парня опускаются на аккуратную грудь, пока она трется промежностью о вставший орган, все еще заключенный в грубую ткань.

—Чон...гук, — ногти хватаются за широкие плечи и безжалостно в них впиваются, в ответ на это парень зажимает чувственный сосок между верхним и нижним рядами зубов. Лиса не может больше так терпеть, все нутро просит его пожалеть ее.

—Что, малыш? — шепчет, куснув за маленькое ушко, и положив руки по обе стороны от желанного тела останавливает все свои действия. Он наблюдает как Лиса всей душой просит его продолжить, как ее лицо выражает недовольство от того, что тот остановился, как ее ладошки, сжимающие плечи, помогают плавными движениями.

— Пожалуйста, продол...жай, — стонет в пол-голоса, прикрыв глаза, не переставая тянутся.

—Что продолжать? — мучает и ее и себя, чтобы получить из сладких уст желанные слова. Чонгук опускает серебряную ширинку джинсов девушки и ведет ладонь от плоского живота вниз. А Лиса вопросов его почти что не слышит, внутренний ураган слишком шумит для того, чтобы давать ему слово сейчас. Ладонь заходит под ширинку и останавливается, ждет ответа.

—Ч-любимый, пожалуйста, — с запинкой проговаривает Лиса, открыв глаза смотрит на бесконечную тьму перед собой через белый туман. Эти глаза преследовали ее везде, они говорили «я люблю тебя», но в то же время то, что она этой любви не заслуживает. — Пожалуйста, продолжай любить меня. Я хочу... я хочу быть твоей.

Чонгук срывается с места с Лисой на руках, которая с сильной собственностью в бурлящей крови хватается на него. Их от спальни отделяет один единственный короткий шаг и темная деревянная дверь возле которой он спускает ее и прижимает животом. Лиса выпячивает попку назад, кладя руки на дверь будто бы арестованная, пока левая рука, покрытая синими толстыми венами обхватывает всю грудь, правая ласкает меж ножек, а пах прижимается сзади.

—Ты всегда была моей, малыш, и всегда ею будешь. Ты веришь мне? — надавливает пальцами, заставляя Лису зажать руку ножками и громко выкрикнуть его имя. Она готова на все что угодно только бы он продолжал то что делает, продолжал сводить ее с ума, голосом, пальцами, своим запахом... — Я спросил: ты веришь мне?

Чонгук и не думает останавливаться, и даже сжатые в плотную тонкие ножки ему особо то и не мешают. На лбу появляется испарина, медленно катящаяся по влажной коже.

— Да! — бьет сжатым кулаком дверь и почти что начинает плакать. — Я верю, Чонгук..

Брюнет наконец открывает двери, удерживая любимую, которая после сама толкает его к застеленной постели и заползает на бедра, оставив джинсы где-то внизу. Она так же быстро избавляется и от оставшейся одежды парня, который меняет их местами одним движением. Он вновь выцеловывает бархатную кожу спускаясь все ниже и ниже. Чонгук стягивает белоснежные кружевные трусики зубами, а Лиса от картины перед собой медленно умирает.

В комнате темно, единственное освещение, которое помогает видеть лица друг друга это фонарные столбы во дворе дома, раскинутые по нему хаотично. Незначительный желтый цвет изумительно освещает каждую капельку пота, стекающую по идеальным телам, излучающих похоть.

Чонгук вгрызается в алые губы девушки и прижимает запястья к светлой простыне. Лиса издает громкий стон прямо ему в губы, когда парень медленно входит в мокрое тело, готовое принимать его. Первую минуту Чонгук двигается плавно, неторопливо, но после движения становятся размашистыми, резкими. Он входит и выходит из тела, звучит пошлое хлюпанье, закопанное под стонами невероятного наслаждения обоих. Влюбленные не сдерживаются и полностью показывают себя, отдаваясь друг другу. Тяжелые вздохи и выдохи застревают в стенах, долго не прекращаются. Чонгук отпускает запястья и обхватывает ладонями щиколотки, которые перемещает с торса на сильные плечи и ускоряет темп.

Чонгуку кроме нее никто не нужен, ни одна другая с Лисой не сравниться и даже рядом не встанет. Его чувства и эмоции реальные, самые настоящие. Выцеловывая мягкую кожу аромата ванили он показывает, что опустится для нее даже не на колени, опустится намного ниже. А Лиса, выстанывая его имя показывает, что опуститься перед ним так же, что не позволит своему мужчине сидеть ниже себя. Она подчиняется только ему, его движениям, его словам, его поцелуям, его любви. Она будет следить за тем, чтобы отдала отцу своего ребенка всю себя... без остатка.

— Я тоже тебя люблю, малыш...

****

Утро Дженни начинается с бархатного голоса Тэхена, держащего телефон у уха. Зашторенные окна не дают проникнуть свету в спальню, поэтому заставить себя открыть глаза сложнее. Туманный взгляд первым делом падает на электронные черные часы на комоде, показывающих без пяти минут одиннадцать.

—Разбудил? — смотря на пробудившуюся красавицу с гнездом на голове через зеркало спрашивает Тэхен и вновь возвращает глаза на идеально глаженую светлую рубашку. — Я бы извинился, но ты должна была проснуться три часа назад и потопать в университет, — смеется блондин.

Парень спускается вниз по ступенькам, дает Дженни еще парочку секунд для окончательного пробуждения. Сегодня на душе как-то легко, наверное это говорит о том, что день будет хорошим, по крайней мере спокойным, без происшествий. Тэхен свистит какую-то мелодию, включая кофемашину и доставая из верхнего шкафчика, куда обычно Дженни не достает, белоснежную кружку небольшого размера.

—Да-да-да, — показывается на кухне девушка в дорогом шелковом халате под которым детская пижамка с милыми маленькими морковками на ней. — Когда меня исключат уже, — встает рядом с парнем и включает чайник, кофе на голодный желудок она никогда пить не могла.

Прийдя вчера домой Дженни заснула не сразу, Тэхену, к слову, тоже рано лечь не позволила. Парень даже не понял какой бокал вина оказался лишним для нее. В момент, пока блондин пытался надень на девушку шортики с морковками она продолжала извиняться перед братом, а Тэхен в ответ только устало выдыхал.

—Если тебя исключат из универа, то я прослежу за тем, чтобы их исключили из жизни, — закончив предложение парень давит милую невинную улыбку, а Дженни становится немного не по себе.

— Не шути так, — толкает его своим плечиком, но он даже не пошатывается.

Дженни наливает кипяток в розовую чашку, а после заливает заваркой какого-то зеленого китайского чая, который пахнет как трава, да и цветом ничуть не отличается. Она садится за стол и хватается одной рукой за голову, когда все резко начало кружится вокруг нее. Нет, пить ей определенно нельзя.

—Кто сказал, что я шучу? — Тэхен поворачивается лицом и поднимает правую бровь, от чего лицо Дженни становится слишком серьезным. А парень всего-то хочет ее припугнуть, чтобы на пары хоть иногда ходила, образование получала. — Не смотри на меня так, лучше покорми Ви, мне надо уходить скоро, — смеется он и наблюдает за ленивым пушистым котенком, сидящим рядом с пустой миской с грустной мордочкой.

—Ты сказал, что поможешь мне забрать вещи из дома, — встает с места и открывает нижний шкафчик, где лежит сухой корм для любимого котика, по приятной шерстке которого несколько раз проводит ладошкой. Она сыпет совсем немного, знает, что если насыпать килограмм, то Ви съест килограмм. А это не очень хорошо для него.

—Я думал ты вечером захочешь пойти, — с каким-то виноватым тоном заговорил Тэхен, наливая эспрессо в чашку и в ту же секунду выпивая все ее содержимое. Времени растягивать горячий напиток совсем нет.

—Ладно, я позвоню Джину, — с надутыми губками произносит Дженни. Идет к своему стульчику, но Тэхен вовремя ее подхватывает и зажимает между столом и собой. Он не намерен уходить пока не увидит улыбку на ее лице, и парень ее добивается, правда немного смущенную.

Руки обвивают талию, а губы тянутся к другим губам, более аккуратным, невинным, сладким, нежным. Маленькие ручки обхватывают шею и она целует в ответ.

—Не скучай, милашка, — отдалившись произносит Тэхен глубоким голосом и еще раз чмокнув розовые губки хватает телефон со стола, хлопает по карманам в поисках ключей от машины и идет к входным дверям.

—Не обещаю, — все что успевает выкрикнуть, пока не слышит хлопок двери, и улыбается, коснувшись пальчиками собственных зацелованных губ.

После того, как Дженни приводит себя в порядок, она выходит из дома и доезжает с Джином до пункта назначения. Охрана как обычно без проблем пропускает их машину, и девушка уже готова идти в зал, выйдя из нее, но с заднего двора слышит громкий смех обволакивающий всю территорию дома, и решает пойти сначала к нему.

В бассейне веселилась ее любимая парочка за который так приятно наблюдать. Дженни не замечает как ее губы растягиваются в улыбке и вообще уже не помнит сколько она так стоит. Но голос брата, наконец заметившего ее, возвращает на Землю.

—Так, а ты почему не в универе? — сразу начинает отчитывать, перестав плескаться водой в сторону Лисы, которая сначала не понимает с кем говорит парень, а Дженни закатывает глаза.

—Лиса тоже не там! — защищает себя, чуть ли ножкой по мокрому полу не топнув.

—А у меня больничный! — тоже защищается Лиса в ответ и высовывает язык. Этим двоим за звание ребенка стоило бы посоревноваться, думает Чонгук. — Иди сюда, обниму, — улыбается Лиса и тянет ручки вверх, поднявшись на несколько ступенек в бассейне.

—Блин, — Дженни строит не очень счастливое лицо, потому что ей не хочется чтобы ее мочили, но она все равно лениво топает в сторону Лисы, которая дальше делает то, чего старшая точно не ожидала — утаскивает ее в бассейн вместе с собой.

Дженни сначала возмущается, но потом смеется на весь квартал на пару с брюнеткой. А Чонгук, обтираясь большим белым полотенцем рядом с шезлонгом, наблюдает за ними, и чувствует как расцветают все возможные растения прямо на его ожившем сердце. Эти двое — самые дорогие ему девочки, ради них он готов на все. Готов на слишком многое.

— Слушаю, — мысли обрывают вибрирующий на небольшом столике телефон.

—Чон, я в лаборатории со всеми нашими, — слышит спокойный голос друга и сам расслабляется, а то в последнее время все кто ему звонят хотят сообщить что-то исключительно плохое. — Нужно обсудить кое-что, не телефонный разговор.

—Понял, скоро буду, — бросает телефон обратно на столик и принимается сушить тем же полотенцем темные волосы.

—Дженни, попроси Джина помочь с чемоданами, мне надо идти, — вспомнив о переезде сестры громко произнес парень, чтобы веселящиеся девушки обратили на него внимание. — Малыш, если хоть на секунду почувствуешь себя плохо — сразу звони мне, — подходит к краю бассейна, к которому медленно подплывает Лиса и кладет на прохладную плитку локти.

— Хорошо.

—Если захочешь выйти куда-то, то возьми одного из охранников дома, нет, лучше двух, — Чонгук опускается на корточки не отрывая свои глаза от чужих. — А знаешь, лучше никуда не выхо...

—Любимый, чем позже ты уйдешь, тем позже придешь, — прерывает Чонгука, но на самом деле готова слушать о его волнении насчет себя сутками напролет, потому что этого сильно не хватало. — Так может не будешь меня мучать? — поднимается по лесенке, встроенной в бассейн, а Чонгук следит за каждой катящейся по бархатному телу, скрытому только тканью купальника, каплей воды, когда поднимается обратно на ноги, а она идет к нему, прямо в руки к хищнику.

—Это кто кого тут мучает, — обнимает Лису за талию вновь намокая и жадно вгрызается в немного припухшие от ранних поцелуев губы.

—Да иди ты уже, блин! — выныривает из бассейна шутливо раздраженная Дженни, готовая кинуть в парня все что угодно, да хоть холодильник.

Чонгук улыбается, неохотно отпустив любимую и скрывается за дверьми дома под ее заливистый смех.