Охрана никакого внимания на машину с наизусть выученным номерами на ней не обращает, поэтому Дао без проблем проезжает в сад дома. На улице темно и этот неприятный холод пробегающий по всему телу, ощущается как будто по тебе прошлись муравьи. Дорогие блестящие туфли на высоком каблуке неудобные, платье неудобное, все неудобное и просто раздражающее. На сегодня актерство перед отцом и всеми его знакомыми на приеме закончилось. Лиса больше не может натягивать улыбку и долго еще не сможет, каким бы необходимым это ни было.

—Точно не хочешь, чтобы я ехала с тобой в аэропорт? — подходя к дому спрашивает брюнетка. Она помнила слова отца о том, что он полетит обратно в Токио сразу же после собрания, а домой он заехал, чтобы взять все те вещи, с которыми приехал.      

 Честно, насколько бы сильно Лиса отца не любила, она бы не смогла поехать больше ни в какой аэропорт, потому что кажется, что она может упасть в обморок в любую секунду, и если это будет так, то лучше уж дома. Но спросить такой вопрос нужно обязательно.

—Точно, Лиса, на улице уже темно, лучше оставайся дома, мне так будет спокойнее, — пройдя в зал Дао берет сумку и смотрит на наручные часы, немного задирая левый рукав пиджака. Лиса вела сегодня себя немного странно, но он все скинул на волнение, все же в первый раз на таком серьезном мероприятии, но нужно сказать, что она молодец. И намного бо́льшая молодец, чем думает Дао.

—Ладно, пап, — сжимает искусанные губы в полоску и переступает с ноги на ногу, все ещё держа их в плену узких туфель. — Тогда удачного тебе полета, позвони как приземлишься, — подходит ближе и обнимает, как думает сама сильно, но это не так, потому что она хоть и тратит последние силы, но их катастрофически мало. Отец обнимает сильнее и целует в макушку.

— Обязательно, дочка, — направляется к входным дверям. — Уже скучаю, — почти выйдя из дома произносит напоследок и скрывается, услышав тихое «я тоже» от Лисы.

—Передай маме привет, — произносит настолько тихо, что кажется, что это и вовсе не в слух было и садится на свой диван рядом с неработающим на данный момент камином.      

 Больше незачем притворяться, ведь теперь она снова одна и у нее есть полно времени для того, чтобы вновь начать убивать себя своими же мыслями. Лиса тянется ужасно трясущимися руками к туфлям и медленно их снимает, слишком медленно. С ними правда было больно, но сняв легче не стало, наоборот, по телу прошлась новая дрожь, заставляющая ее схватиться за собственные слабые плечи и обнять себя, немного покачиваясь то в зад, то вперед, словно она психически нездорова.

Лиса находит глазами сумочку, которая валяется рядом на диване и цепляясь тонкими пальцами за матовый ремешок, притягивает ее к себе. В самом крохотном кармашке лежат осколки ее сердца вместе с разломанной серебряной цепочкой, которую она так бережно пускает струится по до сих пор красной от холода ладони. Она испорчена, и испортил ее тот, кто и подарил. Она снята с ее шеи, и надета была тем, кто и подарил. С шеи, которая была белая, сделав ее багрово-синей, и вовсе не снаружи. Снаружи какая шея была такой и осталась, пока что, но что внутри — вот то, что описать не в силах.

Лисе больно от каждого действия Чонгука, от его слов, больно даже от взглядов, полученных сегодня. От всего, что касается его. Жизнь больше радость не приносит, да ничего она не приносит хорошего, даже саму жизнь. Потому что Лиса существует, и существует она только в своем доме, потому что больше никуда не ходит. Пошла в место, где раньше Чонгук сдувал пылинки со скамейки, на которой она с ним сидела — теперь скамейки этой нет. Пошла на прием с цепочкой, которую недавно он так бережно надевал — теперь цепочки этой нет. Чонгук уничтожает все, что есть между ними, а Лиса этого сделать не может, потому что не хочет. Она хочет его и всегда будет хотеть только его.

Лиса топает слабыми ножками в сторону кухни и вырвав большие ножницы из деревянной стойки, идет в ванную. В прямоугольном зеркале она видит ту, которую видеть максимально неприятно. На ней тонна косметики, потому что по-другому скрыть усталость не получалось и это сковывающее все движения платье, которое она еле застегнула несколько часов назад, потому что молния непонятно где вшита, а теперь мучаться с ним совсем не хочется. Она давит пальцами на ручки ножниц и продолжает вырез расположенный вдоль левого бедра. Лиса поднимается выше, пока последние нитки платья не теряют друг друга и пока оно не падает на глянцевый пол ванной. Мусор. Дорогой, красивый, но мусор, теперь уж точно. Брюнетка берет ватный диск и смачивает его средством для снятия макияжа, стоя перед зеркалом в одном нижнем белье. Она избавляется от косметики неаккуратно, размазывая черную тушь и подводку почти по всему лицу... а хлынувшие из глаз слезы делали только хуже.

Лиса кидает использованные диски на столешницу рядом с раковиной и кладет ладонь на тонкую шею, немного сжимая ее. Чонгук держал так же, только руки его в два раза больше, сила тоже. Было страшно до безумия, но парню было все равно. Ему все равно на нее, и соглашаясь с этим в голове на сто процентов, она сдается. Чонгук хочет, чтобы она уехала, она и уедет. Завтра будет ее последняя попытка сделать хотя бы что-то, и если она провалится, то Лиса уедет и никогда больше на его глаза не попадется. Ни она, и не тот, кто в ней растет.

****

Дженни как обычно опаздывает на пару, но все равно особо не торопится. Ей каждое утро ужасно не хочется вставать с теплой постели и расставаться с Тэхеном, а тот каждый раз ее на учебу отправляет. Ему самому убирать руки с тела Дженни невыносимо, но работа не ждет.

Этой ночью они много разговаривали о своих чувствах друг к другу, о переживаниях... Сто тысяч раз признались в любви, и наконец, на рассвете, ею собственно и занялись. Дженни прокручивает эту теплую ночь перед глазами и в какой-то момент понимает, что сильно улыбается, смотря на носки своих кед. Щечки алеют, и она уже представляет в голове взгляды рядом находящихся людей, но подняв ее понимает, что никого нет. И только посмотрев на часы, висевших в конце коридора, вспоминает, что пара уже давно началась.

Пока она идет к лестнице, ведущей на второй этаж здания, пытается вспомнить какой именно кабинет ей нужен, но мысли прерывает голос, который точно не хочет быть услышанным девушкой.

— Дженни, — говорит тихо, совсем сломано, совсем без надежды... будто бы вся порезанная, вся испепеленная.

Дженни резко останавливается и замирает на месте с широко распахнутыми глазами цвета темного шоколада. Ее сердце бешено стучит и говорит ногам идти уже куда она там собиралась, но ноги не слушаются, как и голова, которая неконтролируемо поворачивается в сторону Лисы, сжимающей что-то меж искусанных пальцев.

— Не надо, не разговаривай со мной, — приходит в себе и наконец идет вперед по коридору. Дженни хоть и идет обычным шагом, но душа требует бежать со всех ног. Ей не нужно связываться с такими людьми, как Лиса, потому что на одни и те же грабли она больше не будет наступать.

Дженни поправляет на себе тонкий ремешок небольшой сумки и от нервов начинает на него давить. Она слышит как шаги сзади нее звучат громче, чаще, и закусывает губу от раздраженности, ведь она достаточно хорошо дала понять, что не хочет иметь с ней никаких дел.

—Прошу, ты моя последняя надежда, — почти что со слезами на глазах говорит Лиса, преградив дорогу брюнетке. А та лишь продолжает делать каменное, ничего не выражающее лицо, пробежавшись по девушке глазами.

Лиса выглядит странно, совсем не как раньше. На ней какой-то большой свитер с горлышком, хотя говорила, что любит открытые шеи, поэтому не носит ничего подобного... на ней черные джинсы, хотя говорила, что она намного чаще носит юбки, потому что в штанах ей как-то некомфортно... на ней нет аккуратного маникюра и ее любимых тонких колец на мизинце, указательном и среднем пальцах правой руки, хотя она их ни разу не снимала... Губы совсем не розовые, они бледные и сухие, с огромными трещинами...

—Нет, я не... — отбрасывает все ненужные мысли в сторону и поднимая взгляд на глаза перед собой снова начинает объяснять, что ей ничего от нее не надо, но сказать ей не дают:

— Пожалуйста, если не ради меня, то ради своего брата и его ребенка.

Сдается. Лиса сдается и говорит то, что не должна. Она понимает, что сейчас просто использует свою беременность, но как иначе спасти человека, которого она так любит? Как иначе заставить его сестру понять, что Лиса пришла не для того, чтобы вредить. Она пришла молить.       

Глаза Дженни становятся ровно в два раза больше, а губы немного размыкаются в искреннем удивлении. Она долго смотрит смешанным взглядом на брюнетку, пытается собраться и вернуть все мысли в голову, но не получается. Коленки немного дрожат, а пальцы сжимают ремешок сильнее, чем раньше.

—Н-не может быть, — пару раз поворачивает голову то вправо, то влево. — Я не верю... — говорит тихо, но уверенно. Дженни не поверит больше ее словам, потому что каждая буква вылетающая из ее уст может быть очередной ловушкой, очередным враньем. А Лиса знала, что именно так все это и получится, поэтому тянется к маленькому кармашку внутри сумки и протягивает Дженни тонкий тест на беременность с двумя полосками на ней. Девушка этот тест разрывает глазами, сжимая челюсти между собой. — Он может быть не твоим, — продолжает качать головой и гордится тем уверенным тоном, которым она произносит эти слова.

—Я понимаю, что у тебя нет желания помогать мне, но поверь, я не хочу зла никому из твоей семьи, я не такой человек, как ты обо мне думаешь, — опускает руку с тестом вниз, как и голову, потому что сложно вот так вот стоять перед ненавидящим тебя человеком и пытаться что-то говорить. Лиса произносит слова медленно, и это не потому что никуда не торопится, а потому что просто не может быстрее, на это уходит слишком много сил, а у нее их немного. — Мне всего лишь нужно, чтобы ты отдала эту флешку Тэхену, там важная информация... Я-я попыталась отдать ее Чонгуку, но он... но он не поверил мне.

Да, именно Тэхену, потому что Чонгук никогда ничего с рук Лисы не примет, даже если после нее это даст Дженни и она в этом убеждена. Смотря утром на синие синяки от сильных пальцев на своей шее, она окончательно это поняла, но до сих пор не сдалась. До сих пор выжимает из себя все соки, хоть бы немного помочь в том, в чем помощь действительно нужна.

Дженни хочет быстрее уйти, словно Лиса болеет чем-то заразным, а она это подхватить не желает. Хоть флешка и в левой руке девушки, но Дженни смотрит на правую, потому что там тест. Ее помогает оживить только имя любимого, хоть и из уст Лисы.

—Я не хочу, чтобы ты думала, что я поверила тебе... но я возьму ее, — теряет ту уверенность и быстро хватает флешку, громко глотая и повторяя в себе, что это плохая идея. — Это я тоже возьму, — ещё резче выхватывает из другой руки тест на беременность и убегает прочь, оставляя глубоко дышащую Лису одну в длинном тихом коридоре.

Дженни забивает на пары в этот же самый момент и уже через пятнадцать минут стоит у стола секретаря около кабинета Тэхена. Милая девушка со светлыми волосами пропустает ее в ту же секунду не задавая никаких вопросов и Дженни, постучавшись два раза, входит в помещение, где незнакомые ей парни сидели на кожаных диванах, а сам Тэхен сидел около компьютера и постукивал тяжелой ручкой по деревянному столу с задумчивым выражением лица.

— Будете так на нее смотреть — глаза выколю к чертям, — замечая на Дженни заинтересованные взгляды парней в кабинете произнес он громко, заставив их почти что подпрыгнуть на диванах.

—Тэхен... — бесится от слов блондина, когда парни скрываются за дверью, не забыв ее закрыть, спрятав ту часть себя которой ревность Кима дико нравится. Но они ведь просто посмотрели на нее, чтобы понять кто зашел в кабинет, а Тэхен уже наверное видит как эти парни ее раздевают.

— Привет, детка, чего ты тут? — усмехнувшись реакции девушки спросил Тэхен, ведь буквально час назад отправил ее в университет.

Дженни подходит к столу и опираясь на него ладошками, запрыгивает, а после болтает ими в воздухе как маленький ребенок. Тэхен пододвигается со стулом поближе к столу и обхватывает любимую тонкую талию двумя руками. — Есть разговор, — произносит, поправляя и без этого идеальный воротник светлой рубашки на парне, который в эту же секунду поднимает правую бровь. — Я говорила сегодня с Лисой,

— Дженни произносит ее имя намного тише, чем все остальные слова, потому что ей не хочется произносить его. Окутывает сильное чувство неприязни, раздраженности... — Почему тебе это не удивляет? — спустя несколько секунд тишины и смотря на совершенно не изменившееся лицо Тэхена спрашивает брюнетка и хмурится.

—Потому что перестал видеть ее отрицательным персонажем в этой игре, — произносит неожиданные слова для Дженни, что заставляет ее хмурится сильнее.

— О чем ты?! — спрыгивает со стола, собирается сесть на мягкий диван, но Тэхен руки с талии не убирает, наоборот, заставляет ее сесть к себе на колени. Не хочет, чтобы Дженни была далеко от него.

—Мне кажется Лиса не по собственной воле стала главным оружием Сехана... я не знаю в чем конкретно причина, но все явно не так просто как может показаться, — делится тем, о чем думает долгое время и наблюдает за растерянной Дженни. — Так, о чем вы говорили? — убирает тонкую прядку волос за маленькое ухо и возвращает руку на прежнее место.

—Она дала мне это, — достает из заднего кармана красную флешку и крутит ее в пальцах перед парнем. — Сказала, что Чонгук ей не поверил...

— А ты почему поверила? — берет вещь, но взгляда от Дженни не убирает.

—Не знаю, — впервые врет. Она впервые врет Тэхену, и происходит это ради Лисы, той, кто ее предал. Потому что во-первых она не знает о ребенке наверняка, а во-вторых это ведь не ее дело? Она должна делать вид, что не слышала ничего... да, ведь? — Давай посмотрим что там, — кивает на флешку, а Тэхен втыкает ее в блок питания компьютера. Он уже сейчас сильно рискует, потому что эта флешка может быть набита вирусами, которые способны уничтожить абсолютно все файлы на устройстве, а других таких нигде не найти, потому что они секретные.

Но никаких вирусов на ней не оказалось, это была совершенно обычная флешка с одним единственным файлом на ней, который называется «12.10.20». Тэхен двигает мышку в сторону файла и открывает его под внимательным взглядом Дженни, все еще сидевшей на удобных коленях.     

  В файле была фотка экрана компьютера, где видно только кому было отправлено сообщение и само это сообщение:

Юнги

Я узнал где находится их секретный склад. Мы просто придем туда с Феликсом ночью и подсыпем порошок в их наркоту, чтобы они сами продали то, что будут думать продаем мы. Феликс прилетает из Токио двенадцатого ноября к одиннадцати ночи, так что у склада будем где-то в два».

19:00

Прочитав сообщение Дженни резко вскочила и начала ходить вперед-назад, нападая на нежные пальчики своими зубами. Если это правда, то это очень плохо. Очень плохо. Для всех.

—Такое сообщение очень легко подделать, — перечитав текст еще раз произнес Тэхен и зачесал пятерней светлые густые волосы. Да, крайне сложно поверить Лисе вновь, несмотря на то, что Ким уже сказал, что он ее за плохого человека не считает. Блондин вспоминает прошлую ночь, когда Хосок кричит тому в наушник, что Чонгук душит какую-то девушку в коридоре, ведущему к залу. Вспоминает как начал идти туда быстрыми шагами и понимает, что еще бы чуть-чуть и все... но даже при этом Лиса не сдалась и добилась того, чтобы эту проклятую флешку все таки взяли... и не важно кто, главное, что она дошла до того, кто может предотвратить то, о чем сказано на файле, если конечно поверит в это.

— Я верю ей, мне кажется я верю ей, — наконец-то останавливается и резко поднимает глаза на Тэхена. Черт, она верит ей... и ребенок играет в этом огромную роль.

      Тэхен не понимает резкую смену ее слов в отношении Лисы. Не понимает что на это влияет, но молчит, спрашивать не хочет. Дженни умная девочка, и знает, что плохих, тем более уже провинившихся перед ней людей, подпускать ближе не стоит. А если уж подпустила, то на это есть весомые причины.

—Я должен ехать сейчас к твоему братцу, — парень встает со стула и идет к брюнетке, вновь окутывая ее своим ароматом. Тэхен хотел дать еще немного времени Чонгуку на то, чтобы тот остыл, но в этом времени нет никакого смысла, потому что все что он делает это наоборот больше задумывается обо всем произошедшем. А узнав то, что сейчас есть у блондина, он точно времени тратить не собирается. — Он забил на работу окончательно и этим сильно меня разозлил, — целует маленький лоб, прижимая ее к себе плотнее. — Нужно поговорить с ним, так что не накручивай себя и поезжай домой одна.

Дженни лишь легко кивает, когда горячее дыхание перестает касаться лба и с грустными глазами идет к своей сумочке. Она ужасно устала от потрепанного вида брата, преследующего его везде и всюду. Брюнетка настолько сильно хочет помочь, но при этом не может ничего сделать, не знает что и не знает как. Дженни даже не помнит когда с ним разговаривала нормально, не помнит аромат его одеколона и не помнит его теплые объятия, часто спасающие ее от всего плохого, что окружало раньше.

— Помоги ему, Тэхен, — говорит поднимая глазки на парня и просовывает ремешок сумки через голову. — Только ты можешь вытащить его из этого...

—Нет, — прерывает и только посмотрев на Дженни продолжает: — Только она может вытащить его из этого.

***

***

В Бенефите как обычно душно и прокурено, ни одного уголка, где может подышать только что вошедший в клуб человек. Полуживые потные тела танцуют, занимая почти все свободное от диванов и столиков пространство. Люди приходят сюда, чтобы сойти с ума, чтобы забыть как их зовут и перестать размышлять о сути жизни на этой планете. Мир много требует от каждого человека, но намного большее требует один человек от другого, забывая о многих важных вещах.     

  А вот Тэхен здесь только для того, чтобы найти своего друга, и не найдя его внизу понимает, что тот развлекается в вип комнате. Блондин ни на секунду не задерживается, наоборот только грознее начинает идти к цели и открыв двери ничего удивительного для себя не находит. Очередная незнакомка сидит на Чонгуке и в отличии от брюнета обращает внимание на только что вошедшего в комнату Тэхена. 

—Уходи, — раздраженно смотрит на девушку с размазанным по всему лицу макияжем, но та не особо торопится давать хоть какую-то реакцию на слова парня. — Я сказал уходи. Быстрее, — голос стал только грубее и раздраженнее, а она наконец слезла с Чона и выбежала из помещения. Ни парень, ни она раздеты не были, поэтому это добавило скорости.

— Блять, — перекидывает через спинку кресла голову и тянется к болтающемуся на джинсах кожаному ремню, чтобы надеть его обратно. — Что ты творишь?

—Этот вопрос ты задаешь мне? — взрывается Тэхен окончательно и быстро подойдя парню ближе заставляет того встать, а после под ряд вопросов от него ведет к черному выходу из здания. Блондин выталкивает друга за пожарные двери, чтобы Чон вспомнил что такое свежий воздух и для чего он вообще нужен людям. — Проветрись, от тебя шлюхами несет за километр, — говорит доставая помятую пачку сигарет красно-белого цвета и зажимает одну между пухлых губ, хлопая по карманам в поисках любимой зажигалки.

—Меня все устраивает, — произносит окончательно прокуренным голосом, перед этим сильно кашлянув несколько раз. Чонгук правда думает, что чувствует себя значительно лучше, когда полностью пьяный наблюдает за танцующими тощими девушками, но это все лишь гребаное самовнушение. И ничего больше.

—меня и твою сестру нет, Чон, — зажимает большим пальцем правый уголок найденной зажигалки и прячет ее обратно, пропуская через себя горьковатый табак. — Приди в себя и пойми наконец, что ты себе алкоголем и травой не поможешь, — наблюдает за тем, как друг пытается сесть на недалеко стоящую скамейку, крутя головой в разные стороны. Таким Чон никогда не был. Пьяным был, да. Накуренным был, да. Но когда надо было, он мог запросто встать и решить все проблемы, а сейчас он ничего не может и сам это признает. Раньше бы не признал. — На тебя смотреть тошно, — первую мысль озвучивает, когда тот наконец-то садится на ровную деревянную поверхность и запускает пальцы в волосы, опуская голову вниз.

—Я,блять, устал, понимаешь? — произносит громко, но все равно размыто. Перед его глазами только серый асфальт, но в голове миллион нежелательных воспоминаний, испепеляющих измученный мозг. — Я устал, Тэхен, — произносит тише, сильнее сжимая голову, давя на виски широкими ладонями. — Она повсюду... на моей кухне, в зеркале моей ванной, в моей кровати... Самое отвратительное, что она в моей голове, эта сука постоянно со мной что бы я не делал, сколько бы я не пил и сколько бы не трахался хуй пойми с кем, — даже когда Чонгук увидел ее на приеме в этом блядском красном платье, он подумал, что ему все происходящее просто кажется. Просто иллюзия, сон... неважно что именно, важнее кто там появляется. — Сколько бы я не думал над этим не понимаю ничего... Зачем это все? Все эти слова и действия, которыми она пичкала смыслом, оказались пустышкой. Самой что ни на есть пустой пустышкой, — громко усмехается от нервов и перемещает локти на колени, сильнее сгорбив спину.

Тэхен и не думал, что услышит от Чона что-то подобное, но удивиться самому себе не дал. Потому что он человек, у которого есть чувства, который испытывает переживания и который имеет право на то, во что перестал верить. Блондин о Чонгуке, как о главе и друге знает многое, но иногда он может сказать то, что Ким не ожидает.

— Я понимаю, что тебе сложно, но настоящий Чонгук не дал бы Сехану закончить то, что он начал, — тушит сигарету о крышку мусорки и бросает ее внутрь.

—Я не дам, — моментально отвечает, кардинально меняя свой голос, словно за одну секунду понял то, что искал вечность. — Я этого сукина сына в порошок сотру... я, блять, его труп псам скормлю, — смотрит прямо в зеленые глаза друга и видит ту медленно появляющуюся квадратную улыбку, говорящую о гордости и простой радости за то, что наконец дождался таких слов от своей главы. — Сеул принадлежит клану Чон и он будет нашим до конца, — Ким идет к брюнету и хлопает того по крепкому плечу. Да, это именно то, что он должен был сказать, чтобы Тэхен вновь почувствовал себя его правой рукой.

—Мне известно то, что может сильно нам помочь, поэтому ты сейчас едешь домой, отсыпаешься, и с завтрашнего дня вновь берешь на себя все обязанности главы.

Ким уходит к машине не дождавшись ответа. Он только надеется, что друг говорит это все серьезно, что послушается его и пойдет домой, а не продолжит манить указательным пальцем легкодоступных девушек.       

Тэхен еще несколько часов разъезжает по городу в поисках какой-нибудь новой информации, навестив Хосока, Намджуна, Чимина, даже Джексона, сидящего в полицейском участке, и только потом едет к себе домой, где его сразу встречает Дженни с милым фартуком постельных тонов на теле и большой деревянной ложкой, обляпанной каким-то соусом, в правой руке.

—Пришел? — смотря на свою девушку начинает улыбаться и усталость как обычно рукой снимает. — Ну как он? — хлопает длинными черными ресницами, подходя ближе.

— Все с ним будет хорошо, не переживай, — начинает успокаивать и подойдя ближе целует пухлую мягкую щечку. Из кухни пахнет чем-то максимально вкусным, а у него от голода живот сводит, поэтому медлить не собирается и идет в ванну, помыть руки: — Я сейчас.

Видя отражение довольного сегодняшним днем лица, он переводит глаза на кран и только хочет его включить, как глаза задевают тест на беременность, лежащий на краю мраморной столешницы. Сердце в ту же секунду выпрыгивает из груди и Тэхен впервые чувствует страх, особенно когда замечает на нем две полоски. Он берет тест в руки и не может поверить в это. По голове ударяет сильный жар, а по вискам бьет словно кувалдой, огромной кувалдой. Тэхен идет с тестом в руках на кухню, где Дженни развязывает ремешок фартучка и поворачивается к нему лицом, когда слышит:

— Дженни?

Она оборачивается с улыбкой на губах, но увидев в глазах Тэхена то, что раньше не видела сильно пугается, а улыбка улетучивается.

— Нет-нет-нет, — начинает быстро тараторить, посмотрев на руки парня. Какая глупая, она хотела взглянуть на тест Лисы еще раз, и все-таки взглянув, забыла его спрятать. Черт. — Милый, это не то что ты думаешь, это не мое, — размахивает руками и всматривается в лицо совершенно ничего не понимающего Тэхена.

—Чье тогда? — с каждой секундой сильнее хмурит брови, не понимает как себя вести и что вообще происходит.

— Лиса сказала мне, что она беременна от Чонгука... Я не...

— Лиса что?