Щуря свои глазки от яркого света, Черемушка выбралась из Детской. Грозинка подталкивала её сзади, приговаривая:

– Тащи свое тело быстрее, я тоже хочу посмотреть на лагерь!

– Грозинка! – строго одернула её Лисоглазка. – Сколько можно повторять: не слушай, что говорит твой отец и его друзья!

– Ладно, – пробубнила бело-черная кошечка, выпихивая Черемушку из Детской. – Шевелись, улитка-тихоход, нам надо много чего сделать!

Черемушка только вздохнула. Если сестра так говорит, то сегодня намечается длинный день, полный проделок и воплей.

За ночь лагерь вымок насквозь: это было видно по росе на траве, по хмурым воинам и ворчливым оруженосцам, по жалующимся старейшинам, да и вообще. А когда огромная капля воды звонко шлепнулась Черемушке на спину, та вообще стала крутиться на месте и восторженно визжать.

– Дети, – процедил сквозь зубы проходящий мимо серый оруженосец по имени Серолап. – И чего они так радуются из-за грозы? У меня все кости ломит!

Черемушка остановилась, а Грозинка фыркнула ему в след:

– Кости у него ломит, старейшина! – и повысила голос: – Несносный комок шерсти со старческим здоровьем!

Серолап остановился, его хвост стал похож на метлу, он обернулся, осматривая черно-белую кошечку свирепым взглядом.

– Малолетка несчастная! – заорал он. – Сейчас я тебе покажу!

Шерсть у «несчастной малолетки» встала дыбом. Черемушка схватила сестру за шкирку и, поставив на ноги, потащила за собой от разъяренного оруженосца.

– Беги, Грозинка! – прошипела сквозь стиснутые зубы Черемушка. – Я не могу тебя тащить!

Грозинка очнулась и со всех лап бросилась под корни поваленного дерева. Черемушка за ней.

– Сто-ой! – обиженно провыл ей в след Серолап. – Так не честно!

– Не честно тут ему! – прошипела Грозинка, прилизывая шерстку. – Он мне чуть хвост не откусил, а я, видите ли, не честно играю!

– Ну котя-ятки! – раздался совсем близко голос этого противного Серолапа. – Ну прости-ите!

– Ладно, ладно, – Грозинку явно раздражал этот оруженосец. – Только хватит уже ныть!

– Что ты делаешь, друг? – кажется, это был Темнолап.

– А ты разве не видишь? – фыркнул его брат Ветерок. – Просит прощения у котят, потому что боится, что их родители – глашатаи! – надерут ему уши.

– Ничего я не боюсь! – распушился Серолап. – Просто котят обижать не хорошо.

Грянул хохот. Черёмушка аккуратно выглянула из дупла дерева. Ветерок, как ненормальный, катался по земле, не забывая завывать во всю глотку:

– Я... н... н... не могу!! Зачем... же... ты тогда... орал... на них?!

Серолап нашел глазами Черемушку и оскалился, а та показала ему язык и спряталась.

– Бежим, пока он не порвал нас на подстилки для старейшин! – шепнула она сестре.

Пока Серолап успокаивал своих товарищей, сестры короткими перебежками добрались до пещеры целительницы.

Пестролистая была чем-то занята. Её ученица – Зернолапка, сестра Серолапа, перебирала травы, что-то бормоча под нос. Никто не заметил двух сестер, прокравшихся в кладовку. Грозинка вытащила из незаметной щелочки у входа в пещерку пару листьев с очень приятным запахом и приказала сестре обваляться в них.

– Они скроют наш запах, – пояснила она.

Черёмушка зашла в кладовку вслед за сестрой и восторженно ахнула:

– Здесь столько всего!

– Да, – хихикнула Грозинка, заинтересованно рассматривая ряд полочек и свертки, мирно хранящиеся на них. – Сейчас всего этого не станет. Зря целители не внимательно следят за своей пещерой и кладовкой! Глупые, очень глупые кошки!