Прошло несколько месяцев. Фотография Рэма к этому времени уже успела несколько раз побывать на доске «Лучшие работники месяца». Рита приноровилась готовить три блюда за сорок минут, мыть и сервировать стол, раскладывать салфетки, улыбаться и говорить: «Да, конечно». Один раз она замещала Рахиль Сергеевну, и за это время научилась оформлять документацию на продажи, терпеть сердитое ворчание пожилого хозяина коллекции, Василия Федоровича, и говорить вслед уходящим посетителям: «Возвращайтесь снова!», потому что именно так нужно говорить тем, кто уходит.

Накануне сентября Рита с Рэмом показали ее маме квартиру Кибера, и она не могла не удивляться, как здесь все обустроено, будто бы они живут вместе уже лет пять. Рита с Рэмом еще долго смеялись ее удивлению и фразочкам, которые она говорила, исследуя жилплощадь.

Еще через несколько месяцев началась осень и сезонное обострение недугов жителей «Русича». Рита уже давно привыкла к своим антидепрессантам, и, принимая их, уже не чувствовала былого духовного подъема. Рэм каждый день по нескольку раз пытался дозвониться до Сергея Тимофеевича с претензией, что препарат, который он принимает, не купирует начинающуюся депрессивную фазу. Психотерапевт был вне зоны доступа: уехал в отпуск. У Риты жалостливо сжималось сердце, когда она видела, как Рэм в приступе паники мечется по комнате, уверяя ее, что, если начнется депрессивная фаза, ей лучше уехать к маме. Они уже пару раз ссорились из-за этого, и ссоры всегда заканчивались ее слезами.

Явившись наутро на работу, Рита, как всегда, дежурно прибиралась в залах, поправляя шторы на окнах и натирая до блеска музейное стекло. Ее обязанности уже давно стали ее тяготить, как и привычное выражение высокомерия, когда внутрь помещения заходили гости вместе с окрыленной Рахилью Сергеевной, и видели ее в простом платье с подносом чая в руках. Рахиль Сергеевна обычно начинала щебетать: «Риточка, пожалуйста, чаю нашим гостям», нужно было подходить к каждому из них, когда они рассаживались вокруг стола, предлагать чай, спрашивать, не нужен ли лимон, сахар или другой напиток. Если гости были увлечены обсуждением, ее отметали простым взмахом руки, как надоедливую муху.

Когда Рита разносила еду, у нее спрашивали, какое кулинарное училище она заканчивала. Рита обычно только смеялась в ответ: она не могла признаться, что справляется с работой кухарки, будучи дипломированным специалистом. Когда она изредка подсматривала за экскурсией Рахили Сергеевны, все изображения прислуги на картинах вдруг оборачивались к ней и шептали: «Это ты. Это ты. Это ты».

Собственные экскурсии Рите мало удавались, и вскоре ей перестали их доверять вообще. Рита привыкла, что, если к ним едут высокопоставленные гости, то она, скорее всего, опять весь день проведет на кухне. Если фонд задумали из благотворительных целей посещения старушками или инвалидами, не оплачивающими вход, – то это ее прямые подопечные.

- Риточка, - отвлек ее от тяжелых мыслей голос Рахили Сергеевны. – В два гости приедут. Пойдем готовиться.

Под фразой «пойдем готовиться» обычно подразумевалось, что Рита сейчас получит деньги, отправится закупать продукты, затем пойдет готовить и сервировать стол. Рахиль Сергеевна обычно была настолько загружена работой с посетителями и гостями фонда, что Рита иногда в последние секунды заканчивала сервировку стола.

- Значит, обед на шесть человек, - администратор вручила ей деньги. – Блюда как обычно: закуска, суп, второе, чай с десертом. Десерт возьми шоколадный, как Василий Федорович любит. Ну, остальное, как обычно. – И, видя, как Рита собирается на улицу, она спросила. – Что это с тобой? Ты какая-то сама не своя.

- Все хорошо, Рахиль Сергеевна, - вымученно улыбнулась Рита. Лицо женщины прояснилось.

- Ну, тогда ступай.

При фразе «у нас сегодня гости» Рите последний месяц уже хотелось кричать в голос и колотить все, что попадется ей под руку. Чаще всего это были огромные куски свинины, которые она разделывала ножом на кухне для жарки. Если в мясе попадалась кость, Рита бросала его в пакете на пол, хватала топорик и, размахиваясь, наносила чрезвычайно жестокие удары по кости, пытаясь ее расколоть и выплеснуть из себя весь негатив, который успел в ней накопиться за это время. Она представляла, как рубит мясо кого-то из гостей, который даже не поздоровался с ней, когда она встретила его у входа. Взмах. Удар. Это ненавистное официантское платье. Взмах. Удар. Этот ненавистный хвостик, стянувший в узел комок ее нервов. Взмах. Удар. Это выражение превосходства на лощеных лицах гостей. Взмах. Удар. Разрубила.

Ходить за продуктами было тяжело: если гостей было много (а на этот раз их было шесть), Рита тащила с рынка два огромных пакета, потому что гости съедали бесплатную еду подчистую так, что невозможным представлялось сэкономить хотя бы что-то на следующий раз. У этих обедов была одна функция: умаслить покровителей, чтобы те давали больше средств для роста коллекции и, соответственно, больше финансовых возможностей для ее руководителей - Василия Федоровича и Рахили Сергеевны. Угощения и алкоголь здесь лились рекой.

Возвратившись с покупками, Рита прямиком отправилась на кухню. Поставила кипятиться воду с куском баранины. Принялась за овощи. Почистила соленую рыбу. Приготовила наполнение для супа. Разрубила и замариновала мясо для жарки.

- Рита, покажи посетителям залы, у меня важный звонок.

Девушка бросилась в холл, наскоро вытирая руки и думая, как бы поскорее избавиться от посетителей, чтобы успеть засервировать стол к приходу гостей. Посетителей было несколько: какие-то туристы из столичного города. Увидев появившуюся Риту, женщина обернулась к Рахили Сергеевне:

- Нет, Вы проведите. У меня уважаемые гости. Из Москвы.

Не отвлекаясь от телефона, Рахиль Сергеевна улыбнулась:

- Риточка у нас тоже умеет вести экскурсии. Рита, проводи гостей в залы.

- Что это за отношение вообще... - Услышала краем уха Рита, когда открывала двери для посетителей в соседний зал. – Я была у них на обеде. Она нам еду готовила. Что теперь, если мы не платим, к нам и подхода не нужно?

Выпроводив, наконец, посетителей обратно в холл, Рита кинулась на кухню. Суп сбежал и на плите образовалась мутная жижа из пены. Шипя и шепотом чертыхаясь, девушка принялась мыть плиту.

- Рита, Василий Федорович приехал. Принеси ему чая!

- Хорошо!

Не закончив с плитой, она взяла в руки чайник, гревшийся на огне, чтобы сделать чашку чая для руководителя фонда. Но, не успев выйти в обеденный зал, натолкнулась на него самого.

- Так, Марго, что у нас из еды сегодня? – Спросил Василий Федорович, подходя к столу. – О, семга! – Он схватил с сервировочной тарелки кусок и засунул себе в рот. – Где Вы только такую взяли? В рот взять невозможно. Тьфу! – Он посмотрел, что бы еще можно было урвать. Не найдя ничего подходящего, взял из хлебной корзинки краюшку, оторвал горбушку, выбросил ее на пол, сунул мякиш в рот, а сам, поворачиваясь, сказал. – Чаю мне.

Рита проводила его взглядом. Подняла с пола упавший хлеб. Распределила рыбу на тарелке так, чтобы не было видно отсутствия одного ломтя. Схватила остывающий чай и бросилась вслед за руководителем.

- Рита, готов обед? Гости уже подъезжают. – Шепотом спросила у нее Рахиль Сергеевна, ухватив Риту аккуратно за локоть.

- Мне еще засервировать стол.

- Ну, сервируй. Я им новинки в коллекции тогда покажу.

Рита бросилась опрометью в зал, разложила тарелки и салфетки, поверх них – начищенные приборы. Рядом с тарелками поставила бокалы. Вынесла огромную бутыль настойки и графин с лимонной водой. Выставила закуску. Обвела все взглядом. Вроде бы, все положила.

Рахиль Сергеевна задерживалась со своими гостями. Рита проверила бурлящую картошку – уже готова, можно слить воду. Во время этого процесса к ней за шторку заглянула администратор.

- Ну, Риточка, все готово? – С улыбкой осведомилась она. Выглядывая из мутных картофельных паров, Рита кивнула. – Отлично. Волосики еще поправь, растрепались. И выноси.

Вскоре Рита появилась с подносом, заполненным дымящимися картофелинами. Гости что-то обсуждали с Василием Федоровичем, который всегда присоединялся к ним на обеде. Девушка приступила к обслуживанию: разложила всем закуски, налила настойки и воды, предложила хлеба. Затем бросилась обратно на кухню, ставить жариться мясо и следить за супом.

Когда выносила дымящиеся тарелки с супом, услышала разговор. Говорила одна их гостей:

- Вы вообще бывали в Сикстинской капелле? Просто чудо. Ах, эта мадонна!..

- Могу себе представить! – Восхищалась в тон ей Рахиль Сергеевна.

Гостья подвинула к Рите грязную тарелку.

- Когда я ее увидела, я поняла, что все люди на земле равны между собой, и что Рафаэль именно это хотел до нас до всех донести. Какая разница, богатые мы или бедные. Мы все – люди. – И, не поворачиваясь к Рите, совсем другим тоном сказала. - Девушка, мне супа не надо. Принесите сразу мясо. Так вот, именно это, мне кажется, основная идея его творчества. Триумф гуманизма и человеколюбия...

Опустившаяся занавеска скрыла от Риты продолжение высокопарного предложения.

- Суп, значит, не хочешь, - вполголоса сказала девушка, глядя на поджарившиеся с одного боку куски мяса. – Ну, сиди, жди, когда они дойдут.

Собравшиеся грязные тарелки из-под закуски нужно было сразу мыть, чтобы использовать под мясо. Рита погрузилась в мытье, вспомнив о том, что нужно перевернуть мясо только тогда, когда в горле стало горчить от запаха подгоревшего мяса.

- Черт! Черт! - Рита торопливо перевернула куски. Поджала губы, увидев, что все они приобрели темно-коричневый, почти черный, цвет. – Ладно, замаскирую их как-нибудь.

Потом был сбор второй порции грязных тарелок из-под супа. Рита уже совсем и забыла про сгоревшее мясо, как вдруг ее оглушил окрик Виктора Федоровича:

- Марго! Быстро сюда!

Чувствуя, как холодеют кончики пальцев, Рита вышла к ним. Все гости сидели, обернувшись к ней. На тарелках лежали темно-коричневые корки мяса.

- Это что? – Указывая на тарелку, спросил руководитель фонда.

- Мясо, - ответила девушка.

- Вот это? – Он проткнул вилкой кусок мяса насквозь и пару раз постучал им по столу. – Это котлета, а не филейка. Еще и сгоревшая, к тому же.

- Извините.

- Иди. Делай чай. Пока гости у нас с отравлением в скорую помощь не обратились.

Все засмеялись его ловкой шутке, а Рита, со сжатыми зубами, сдерживая слезы, вернулась к раковине. Она не знала, почему, но этот публичный выговор показался ей очень позорным и обидным.

Обед, наконец, подошел к завершению. Когда гости ушли, Рита вернулась в обеденный зал, чтобы убрать со стола и отнести грязную посуду на кухню. Там, вместе с подносом, ее и застала Рахиль Сергеевна.

- Рита, присядь. – Сказала она.

Девушка опустилась рядом с объедками.

- Объясни, как это вышло так с мясом. – Спокойно приказала администратор. Рита пожала плечами, чувствуя, что если сейчас откроет рот, то сразу разревется. – Василий Федорович хотел тебя уволить сегодня, я насилу его отговорила. Ну, что случилось?

Рита всхлипнула.

- Я просто начала мыть посуду и отвлеклась, а когда вспомнила, что нужно переворачивать мясо, оно уже подгорело.

- Это было очень, очень неприятно. – Проникновенно сказала Рахиль Сергеевна. – Мы так долго ждали этих гостей. Они к нам из Санкт-Петербурга приехали, мы провели для них экскурсию, они нам подарили несколько дорогостоящих предметов из Древней Руси, и что мы в ответ? Накормили их жареными подошвами.

Рита заплакала, спрятав пылающее лицо в ладонях.

- Рита, я же тебе уже объясняла, что каждый элемент нашей работы важен, и от того, насколько высок его уровень, по нам судят и наши клиенты, и наши меценаты.

Не отрываясь от ладоней, Рита кивнула. Слезы капали ей на колени.

- Именно поэтому нам так важно, чтобы прием был радушный, экскурсия была зачаровывающей, а обед – выше всяких ожиданий! На обеды мы тратим большую часть нашего дохода, потому что он кормит наших гостей, а наши гости кормят нас.

- Да, я понимаю. – Ответила сквозь слезы Рита.

- Я должна бы вычесть с тебя стоимость испорченного мяса, но не буду. – Продолжила Рахиль Сергеевна. – Я знаю, что ты сознательная девочка, и такого больше не повторится. Верно?

- Да, Рахиль Сергеевна.

- Вот и чудно. Ладно, иди умойся, а потом прибирай здесь все. В пять еще одни гости приедут. Тоже с обедом.

Когда она вернулась на кухню, все еще прерывисто вздыхая после слез, увидела на телефоне пропущенный от Рэма. Торопливо перезвонила ему.

- Привет, чего хотел?

Она ожидала услышать уже привычный унылый тон Рэма, который стал его спутником на протяжении месяца, но вместо этого она услышала давно забытый бодрый и оптимистичный тон.

- Маришка! Когда освобождаешься?

- Не знаю, Рэм. У нас опять вечерние гости. – Рита с досадой швырнула губку в раковину, доверху заваленную грязными тарелками.

- Это до скольки? Позже меня освободишься?

- Не знаю, как получится...

- В общем, звони, как освободишься, у меня просто умопомрачительные новости! Они тебя тоже порадуют!

- А сейчас не можешь рассказать? – Вяло спросила Рита и вздрогнула, услышав окрик Василия Федоровича из холла. – Ладно, Рэм, напиши мне смс, мне нужно работать.

Она торопливо собрала посуду, снова метнулась за продуктами на рынок, и весь этот круг повторился еще раз с тем только исключением, что мясо на этот раз было умеренно прожарено и имело привлекательный карамельный оттенок.

Когда последние тарелки были домыты, и Риту пришла сменять сторож, часы показывали половину девятого. Устало переобуваясь, девушка стянула, наконец, ненавистную резинку. Когда проходила мимо Рахили Сергеевны и Василия Федоровича, последний ее снова окрикнул. Рита повернулась к нему, думая, что ему пора бы обзавестись слуховым аппаратом, потому что так кричать вовсе не обязательно.

- Второй обед был лучше, чем первый. – Признал руководитель. Запустил руку в карман брюк и извлек оттуда мятые бумажки. – Вот, держи. Премия.

- Спасибо, - Рита слабо улыбнулась. – До свидания.

На улице она посмотрела в ладонь. Сто пятьдесят рублей. О да, ни в чем себе не отказывай, Риточка, сегодня весь город твой. Ты потрудилась на славу. Чувствуя ужасную ломоту в плечах и ногах, Рита побрела в сторону магазина, где работал Рэм. Парень встретил ее лучезарной улыбкой рядом с закрывающимися дверями магазина.

- Ну, как? Прочитала смс? – Крепко обняв ее, спросил он. Рита запоздало вспомнила про какую-то удивительную новость, которую Рэм разузнал. Его оживленность и преисполненность силами действовала на нервы.

- В общем, помнишь, Бирка копалась там в этом аптекарском саду? – Трещал Рэм, пока они шли до остановки. – Оказалось, она не зря там кверху попой все лето простояла! Не хочешь прогуляться? Я тебе все расскажу.

- Рэм, у меня был отвратительный день на отвратительной работе. – Рита устало посмотрела на парня. – Давай просто поедем домой и отдохнем.

- Упс, извини. Просто эта новость меня так обрадовала, ты не представляешь!

- Так что там, рассказывай уже наконец.

Как оказалось, Бирка не только была допущена к аптекарскому огороду, но, ввиду неоконченного высшего образования в области фармацевтики, ее время от времени пускали на производство медикаментов и предоставляли кое-какое оборудование для экспериментов. «Это она им наплела, что планирует восстанавливаться, и ей нужна практика для диплома», - смеясь, рассказывал Рэм.

Все это время, начиная с весны и до осени, Бирка разрабатывала новую концепцию медицинского препарата, который был бы основан преимущественно на лечебных травах и имел бы минимум химических составляющих. Его целью было оказание положительного эффекта с минимальным привыканием на расстройства нервно-психического спектра. Оказалось, что именно сегодня Бирка, наконец, пришла к выводу, что ее лекарство готово, что подтвердили проведенные ей опыты. Эмпирической аудиторией исследования для определения эффективности нового лекарства были волонтеры: Ник и Рэм.

Подобная идея вывела Риту из себя.

- Ты что, совсем, что ли, из ума выжил? – Набросилась она на него. – Откуда ты знаешь, что ты не отравишься им? Никто не знает его эффекта! Вдруг оно смертельное!

- Маришка-трусишка, трусишка-Маришка, - запрыгал перед ней с гримасами Рэм. – Все-то ты боишься. Я на сто процентов уверен в Бирке! Она профессионал такого полета, ты и не представляешь!

Рита почувствовала непреодолимое желание влепить Рэму пощечину, но сдержалась.

- Ты обо мне подумал? Что я буду делать, если ты отравишься?

- А что ты будешь делать? Вернешься к маме, будешь дальше как домашняя девочка жить, может, найдешь себе приличного парня.

- Я тебя сейчас пну! – Взвизгнула Рита. Пассажиры в трамвае удивленно на них обернулись. – Знаешь, что? Тогда и я выпью это лекарство! Мне терять нечего! Я обслуга при каких-то жирных толстосумах, и моя премия за десять часов работы – сто пятьдесят рублей! Я могу себе позволить самоубийство! И если я сдохну – ты на всю жизнь запомнишь меня как девушку, которую ты вывел из себя в трамвае и заставил добровольно выпить отраву!!

Выговорившись, Рита рухнула обратно на сиденье.

- Так, молодые люди. – Послышался голос кондукторши. – Либо сейчас прекращаете, либо я вас высаживаю на следующей остановке.

Рита рванулась было и к ней, но Рэм ее удержал.

- Тише, тише, Маришка, чего ты так вспылила. – Он присел напротив нее и всмотрелся снизу в ее лицо. – Это осень, я тебя прекрасно понимаю. Нам нужно ее пережить, всего лишь-то. И лекарство Бирки нам в этом поможет. Вот увидишь. Ее лекарство даже еще в сто раз лучше будет, чем то, что тебе по утрам медсестрички в диспансере выдают.

Дома они поужинали разогретым супом, а потом сразу отправились в комнату к Бирке и Нику. Те уже их вовсю ждали.

- Ну, вы бы еще завтра пришли, - буркнула Бирка, оглядывая гостей. За время лета она сбросила еще несколько килограммов. У нее наметилась талия. – Что, решиться не могли? Я никого не заставляю. Мне одного Ника хватит.

- О, а Маришка тоже, что ли, с нами? – Удивился Ник, крутясь на стуле. Рэм посмотрел на девушку.

- Точно согласна попробовать?

Рита тряхнула головой.

- Мне терять нечего. Все равно в этой жизни я никто. Ничего не изменится, если отравлюсь.

- Отличный настрой. - Заметила Бирка. – Так, значит, подходим к этому столу. Берем таблетку. Запиваем. Рассказываем мне свои ощущения. Рита, тебе столько же лет, сколько и Бесу?

- Нет. Я девяностого года.

- Заполни анкету сначала. И, смотри, правду пиши, все как есть. Про болячки тоже.

Когда Рита закончила, вручила листок Бирке. Та указала на стол. Все трое подошли к таблеткам. Они имели какой-то странный травянистый цвет, как будто бы в них были кусочки приправ. В одноразовых стаканчиках была простая вода. Рита вспомнила все события этого дня, и закинула в рот таблетку первой. Ей и вправду уже нечего терять. За ней последовал Рэм, а затем и Ник.

Они постояли, не двигаясь, несколько минут.

- Так, какие ощущения? – Спросила Бирка, приготовив ручку для записей. Рита пожала плечами.

- Ничего не чувствую. Как будто просто выпила витаминку.

У остальных были похожие впечатления, видимо, эффект проявлялся не сразу. Но Бирка их так просто не отпустила: обязательными были первые полчаса, за ними сорок минут и первый час. Измеряли давление и температуру, светили в глаза фонариком. Чтобы как-то скоротать время, решили поиграть в карты. Сначала играли в дурака. Потом в сто одно. В первые полчаса из ощущений появились такие симптомы, как повышение настроения, расслабление, радужные мысли. Разговор пошел более оживленный.

Понемногу Рите начало казаться, что она испытывает все большую и большую легкость. Слова стали срываться с языка, как только она о них думала, что было с ней только в моменты сильного опьянения. Ей казалось, что она сама проваливается куда-то вглубь своего подсознания, а та, другая Рита, вырывается наружу и уже спорит о чем-то с Ником, и уже показывает язык Бирке, дразня ее со шкафа. Рита не узнавала саму себя: она вдруг стала жизнерадостной, озорной, как искорка, как огонек. Ей стало так легко дышать, думать и двигаться, что волны восторга, вначале омывавшие только пятки, теперь захлестнули ее по грудь.

Время уже было за полночь. Бирка раз за разом проводила с подопытными исследование:

- Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? Дотронься пальцем до носа. Пройди по прямой линии. Подпрыгни пять раз. Какие у тебя мысли?

Рита озорничала больше всех, пританцовывая вокруг Бирки, как абориген.

Рэм внезапно поднялся с сияющим лицом.

- А хотите, вы сейчас все засмеетесь? – с блестящими глазами, обратился он к присутствующим в комнате.

- Валяй! – Воскликнула Рита.

- Сейчас, подождите... - Рэм сел обратно, сосредотачиваясь.

- Маришка, хватит залазить на шкаф! – Бирка ухватила девушку за ногу и попыталась стянуть ее на кровать. – Я все в симптомы тебе запишу! Припадочная! Истеричка!

- Похудей для начала, мамочка! – Отвечала звонким голосом сверху Рита.

- Что?! Ах ты, гадина, - Бирка так сильно рванула девушку на себя, что та свалилась на нее и повалила на кровать. Они минут пять поборолись, а потом их отвлек Ник, внезапно засмеявшийся и упавший на пол.

- Что с тобой такое? – Бирка схватила записи. – Почему смеешься?

- Это все Бес... - Сквозь смех забормотал Ник. – Ой, не могу... Бес, хватит. Бес!.. Мне нечем дышать!..

Девушки перевели взгляд на Рэма, который, с абсолютно бесстрастным выражением лица, неподвижно сидел на круглом стуле. Когда он перевел взгляд с Ника на Бирку и Риту, их тоже повалил на пол нечеловеческий приступ хохота. Они катались по полу, набивая себе от смеха ребра и животы, смешивая текущие слезы со слюной изо рта, и не могли остановиться. Это был непрекращающийся поток гогота, перекрывший им рты, легкие и руки шипованными конвульсиями. Им казалось, они так и задохнутся в приступе истерического хохота, не поняв, что их могло настолько рассмешить.

Рита, первая вырвавшись из этого капкана, села на полу, распахнутым пересохшим ртом глотая воздух. Рэм все так же сидел на стуле, глядя на них. Девушка подползла к нему и, размахнувшись, с силой ударила в бок, так, что он свалился.

- Ты же их задушишь! Перестань!

В этот же момент смех прекратился, и комнату заполнили жадные всхлипы и тяжелое дыхание. Рэм поднялся на колени и тяжело облокотился о стул, глядя вниз. Бирка зашлась сиплым, долгим кашлем, в перерывах вставляя ругательства и проклятья. Ник сел на полу, встряхнул головой и пробормотал:

- Кажется, я обоссался...

Рита и готова была засмеяться, но у нее болели бока от столь долгого хохота. Она посмотрела на Бирку.

- Это такой побочный эффект?

Девушка, все еще пытаясь откашляться, выгребла из кармана пачку сигарет и побрела к окну.

- У вас, может быть, и да, - сказала, наконец, она хриплым голосом. Обернулась к ним в комнату и смерила долгим взглядом. – А вот что со мной такое было...

Рита внимательно посмотрела на Рэма. Он выглядел очень уставшим, как будто бы тоже хохотал вместе с ними. Девушка подумала, почему столкнула его со стула, ведь он ничего не делал, просто сидел и смотрел, как они смеются. Наверное, какой-то побочный эффект от этой таблетки.

Бирка посмотрела на наручные часы.

- Ладно, эффект таблеток уже должен был пройти. Рассказывайте свои конечные ощущения и валите спать. Может мучить жажда, так что запаситесь водой.

Ночь Рита спала беспокойно. Снились путаные сны, нескончаемые, тягучие, как будто в болезни. Когда она под утро наконец пришла в себя от этого сна, она лежала на кровати, закрыв подушкой голову. Лицо у нее было мокрое от слез. Она медленно села, утирая щеки и нос, огляделась. Рэм шумел водой в ванной. Судя по цвету неба, уже было позднее утро. Суббота. Тот выходной, который зачастую становился рабочим, если к ним на работу вдруг снова приезжали гости. Испытывая отвращение, Рита перевернула телефон экраном вниз, чтобы, если бы он и задумал звонить, она бы не сразу услышала звонок. Встала и, ступая слабыми ногами, направилась к Рэму.

- Привет, - слабо улыбнулась она, подойдя к раковине. – Как ты?

- В общем, нормально, - Рэм пятерней зачесал мокрые пряди на затылок. – Ничего не помню, что ночью снилось. Как в яму упал.

- А мне такой странный сон приснился, - девушка взглянула на себя в зеркало. – Как будто бы мы с тобой опять были в том лагере, и там началась какая-то травля. Еще у нас были друзья, и они... - Она нахмурилась, оттопырив край топа, в котором спала. – Смотри, Рэм. Что это у меня?

Он развернул ее к себе, вгляделся в красное пятно на груди, чуть ниже ключицы. Осторожно потрогал пузырьки, выступившие на коже. Рита дернулась.

- Ай, жжется... - Она снова повернулась к зеркалу, осматривая себя. – Как будто бы ожег какой-то, да? Как странно... - Девушка поморщилась, дотронувшись до поврежденной кожи. – Наверное, это из-за таблеток такое, которые Бирка сделала. Я же говорила, что нельзя так просто пить всякую чушь. Посмотри, может быть, у тебя тоже такое есть?

Рэм покрутился перед зеркалом, через плечо пытаясь рассмотреть свою спину.

- Нет, ничего такого нет, - пробормотал он. – Ну-ка, посмотри ты. Может, мне не видно.

Но у Рэма ничего подобного на коже не образовалось. Позавтракав и приняв утреннюю дозу прописанных Тимофеем лекарств, Рэм с Ритой направились в комнату Бирки и Ника. На пороге их встретила девушка. В руке у нее была сковорода с разлитым маслом, которую она, видимо, собралась нести на кухню.

- О, привет, - хмуро приветствовала гостей она. – Ник не продрыхся еще. Чего хотели?

Рита без лишних слов продемонстрировала красное пятно на груди, когда они оказались на кухне. У Бирки изменилось лицо, когда она увидела повреждение.

- Странная реакция какая-то у тебя... - Осмотрев со всех сторон пятно, заключила Бирка. – Как будто ожог. Вон жидкость даже под кожей собралась. Точно ночью ничем таким не занимались?

- Чем можно таким заниматься, чтобы обжечься? – Недоуменно спросила Рита. Бирка ухмыльнулась, подмигнув Рэму.

- Мало ли, всякие садомазохистские штучки... - Она разбила в раскалившееся масло на сковороде четыре яйца. – Ладно. Шучу. Надо было бы вас, конечно, протестить на индивидуальную непереносимость препарата, но я его как есть собирала на основе тех лекарств, которые вы сейчас принимаете. Даже не знаю, как такое вышло. – Она помолчала, переворачивая сосиски лопнувшими боками. – Сейчас дожарю, дам тебе мазь от кожных повреждений. Мажь два раза в день. Через неделю пройдет.

Рита мазала себе грудь прохладной мазью перед зеркалом, когда услышала, как зазвонил ее телефон. Ее отражение поджало губы, в движениях появились резкие, нервные нотки. Бросив дело незаконченным, она неторопливо подошла к кровати, взяла телефон, повернула его к себе экраном.

- Не бери трубку. – Прошептал неслышно подошедший сзади Рэм. – Ты на выходном. Ты имеешь право на выходной.

- Я не могу не ответить, - пробормотала девушка в ответ. – Это единственное место, куда меня взяли. Да, слушаю.

- Риточка! Здравствуй. Не спишь ли ты? – От присыпанного сахаром жизнерадостного голоса Рахили Сергеевны хотелось в голос рычать и обгрызать себе кожу на острых коленках.

- Здравствуйте, Рахиль Сергеевна, - Рита попыталась изобразить подобие улыбки на своем бледном, усталом лице. – Нет, уже не сплю.

- Послушай, можешь нас сегодня выручить? К нам гости приезжают, и не откуда-то, а из самой Москвы! Я сначала не хотела тебя вызывать, чтобы ты отдохнула хотя бы на один денек подольше, но Василий Федорович сказал, что это обед государственной важности, и тебе обязательно нужно быть сегодня. За эти часы мы тебе, конечно, доплатим. Ну, как? Выручишь?

- Да, конечно, - как попугай, проговорила Рита. – Минут через сорок буду.

- Давай я тебе деньги вышлю на карточку, чтобы ты по пути всего купила. Времени у нас, как всегда, немного.

- Хорошо, Рахиль Сергеевна.

- Ну, слава Богу! Какое ты у нас золотце! Очень ждем тебя, Риточка!

Рита нажала на кнопку, чтобы завершить вызов. Уставилась позеленевшими от злости глазами в стену.

- Что, вызывают? – Спросил Рэм, все еще стоя рядом с ней.

- Суки! – Девушка с силой бросила на кровать телефон, сжимая кулаки. – Как они меня достали! Риточка, гости! Риточка, гости!! Сколько можно жрать?! Ненавижу их всех!! – Она почувствовала, как по щекам потекли слезы и со злостью рванула по щекам тыльной стороной ладони. – Для чего я всему училась? Для чего мне этот диплом?? Для котлет? Для картошки долбаной?! Для этого мерзкого платья?!!

Издав крик, она шатнулась к шкафу, выдирая оттуда верхнюю одежду. Заколотила Рэма локтями, когда тот попытался ее обнять. Потом обессилела и повисла в его руках. В голове звенела и перекатывалась от виска к виску полая боль. В груди все выжигала ярость.

- Потерпи еще немного, Маришка, - Рита не сразу поняла, что шепчет, сжимая ее, Рэм. – Еще немного осталось. Скоро это все кончится.

- Да что кончится?! – Она запрокинула голову, впиваясь в его лицо свирепым взглядом. – Что, думаешь, в один прекрасный день мне позвонит отдел кадров и торжественно пригласит на собеседование в престижную компанию? И даже будут платить мне настоящими деньгами? Да?

- Тише-тише, - он еще раз порывисто обнял ее и стал раскачивать из стороны в сторону, как маленькую. – Я тебе обещаю, скоро все это кончится. Ты и сама не заметишь, как забудешь про обеды. А потом будешь вспоминать только как страшный сон.

«Хотелось бы верить... - Сокрушенно подумала девушка. – Я никому не нужна. Я никогда не найду себе хорошую работу...».

Телефон отозвался с кровати коротким сигналом: это Рахиль Сергеевна перевела Рите деньги на то, чтобы она купила очередным свиньям из Москвы корыто жратвы. Девушка тяжело вздохнула и отстранилась от Рэма.

- Спасибо, Рэм. - Проговорила она. – Мне немного легче.

- Проводить тебя?

- Нет, не надо... Отдыхай, у тебя же тоже заслуженный выходной.

- Тогда напиши, когда мне выехать, чтобы тебя забрать с работы. Может быть, сегодня пораньше получится? Еще рано.

- Кто их знает. – Рита торопливо напялила на себя верхнюю одежду, чуть-чуть подкрасилась перед зеркалом. – Ладно, я пошла. Пока.

Спустя час она ввалилась с четырьмя пакетами еды в зеркальный холл фонда. Практически волоча их по полированным плитам, прошла мимо Рахили Сергеевны и Василия Федоровича. Запоздало поздоровалась с ними.

- Ну, что, Риточка? – Спросила чуть позднее женщина. – За сколько управишься?

Девушка окинула взглядом гору продуктов, расположившуюся на столе.

- Сколько их там будет?

- Шесть. С нами восемь, получается.

- Суп-то у нас, вроде бы, остался... - Рита открыла холодильник и склонилась над кастрюлей. – Где-то час, может, часа полтора.

- Хорошо. – Она слегка дотронулась до плеча Риты. – Тогда приступай. Гости отзвонились, сказали, что пока на трассе. Так что у нас еще есть время. Успеем, ага?

- Да, - Рита отразила улыбку Рахили Сергеевны, превратившись в самое уродливое кривое зеркало на свете. – Конечно, успеем.

- Вот и умница. Ну, я в холле, чуть что, звони.

Она колотила ножом по деревянной разделочной доске. Потом выдирала окровавленными пальцами из располосованных брюх кишки двух маринованных сельдей. Рубила топором кости, смотря, как распадается на части розовое мясо с прожилками жира. Мешала бурлящее варево из баранины, зелени и болгарского перца. На мгновение она подумала, как бы было хорошо однажды прикупить в хозяйственном магазине крысиного яду и подсыпать его в каждую их этих сияющих, натертых ею тарелок. Ходить между гостями, задыхающимися и извергающими необъятные рвотные массы на белоснежные, выглаженные ею, скатерти. Услужливо улыбаться, когда они попросят вызвать скорую помощь, кивать, изображать деятельность, долго ждать ответа, наблюдая из-за плеча за синеющими, лопающимися, как перезревшие кочаны капусты, рожами перекормленных депутатов, директоров, заведующих, владельцев фабрик и комбинатов, магазинов и больниц. Обтирать свои туфли от кроваво-оранжевой жижи, растекающейся по полу бесчисленными ручьями. Повторять «Да, конечно», «Хорошо», «Да, конечно».

От едких мыслей ее отвлекло усилившееся жжение в груди. Стало неожиданно настолько больно, как будто бы она только что опрокинула на себя целый ушат кипятка. Рита нахмурилась, осторожно дотрагиваясь до больного места. Черт бы побрал эти Биркины таблетки... О чем она только вчера думала?

- Риточка! – В ее душной, пропахшей жиром, каморке появилась хорошенькая головка Рахили Сергеевны. – Гости въехали в город. У нас все готово?

- Все готово. – Ответила девушка. – Как обычно? Вы сначала ведете экскурсию, потом сюда?

- Да, все верно. – Рахиль Сергеевна почему-то заговорщицки улыбнулась. – Пообедаем под образами, глядишь, чего-нибудь у нас купят. Нам-то денежки уж точно не помешают, верно?

- Вам-то точно, - пробубнила под нос девушка, когда шаги администратора удалились в холл. Вышла в зал, чтобы бросить последний взгляд на сервировку. Поправила на тарелках разложенные листики петрушки и аккуратные дольки лимона. Оценила симметричное расположение закусок в отношении высокой бутыли с ореховой настойкой.

- Ну, что, Маргарита, - сказал входящий в зал Василий Федорович. – Все у нас готово?

- Да, Василий Федорович.

- Угу. Там тетка еще скоро пирожки должна привезти. Не забудьте их вынести к похлебке. А то как обычно...

- Хорошо, Василий Федорович.

Он подошел к столу. Сунул в рот несколько кусков селедки.

- Ого, на этот раз уже лучше, Маргарита. Где селедку брали?

- На рынке.

- На рынке. – Он хмыкнул. – Запасливая Вы, однако! – Тяжело дыша, он прошелся вокруг стола. – Приготовьте, на всякий случай, еще несколько приборов. Вдруг глава зайдет со своей подружкой.

- Хорошо, Василий Федорович.

В холле послышались веселые мужские голоса.

- О, прибыли, стало быть, - председатель фонда утер масло с губ салфеткой и бросил ее на стол. – Будьте здесь, недалеко, а то Вас не докричишься, так и подохнешь без чая. – Он рассмеялся, окинул ее взглядом и вышел к гостям.

Ритина неловкая улыбка перестала растягивать ей губы, как только он вышел. Она перевела неприязненный взгляд на стол. Взяла салфетку, брошенную начальником. Расправила кусочки сельди так, чтобы не было заметно прорехи между ними.

- Маргарита! Принесите чаю! – Послышался торжественный голос Василия Федоровича. Девушке пришлось явиться в холл. Иногда ей казалось, что он испытывает дикое удовольствие, когда подзывает ее к себе таким вот образом. Как ученую собаку.

В холле происходило бурное движение. Рядом со столом Василия Федоровича стояло двое мужчин, высоких и рослых, в дорогих черных пальто. У вешалок суетились четыре женщины, и с ними еще двое детей, кажется, семи и десяти лет. Рахиль Сергеевна что-то распевно говорила им, показывая то в одну сторону зала, то в другую.

- Сколько кружек готовить? – Спросила Рита, смутившись от такого количества людей. Ее никто не услышал. Она не знала, что ей делать, поэтому развернулась и направилась на кухню, думая, что принесет сперва заварочный чайник и две кружки, в потом посмотрит по ситуации.

- Маргарита! Чай несите! – Вновь услышала она, когда торопливо раскладывала лимон по блюдцу.

- Да иду я, иду, - пробормотала она, быстро выходя в холл с чайником и одной чайной парой в руках. За это время Рахиль Сергеевна успела удалиться в галерею с большей частью гостей, оставив с Василием Федоровичем только одного мужчину. Пытаясь вежливо улыбаться, Рита поставила на стол чайник и чайную пару для гостя.

- А мне? – Спросил Василий Федорович, когда она направилась обратно.

- Одну минуту. – Сдержанно ответила она.

Справившись с чайной миссией, она отправилась на кухню, чтобы сварить картошку к приходу гостей с экскурсии. В эти полчаса Рита обычно сидела в телефоне, просматривая ленту новостей В Контакте, либо переписывалась с Рэмом. Но сегодня ей совсем не хотелось этим заниматься. К тому же, жжение и боль в груди не прекращалась, колеблясь где-то внизу ее болевого диапазона ровным оранжевым шумом. Девушка корила свое платье за то, что на груди у него не было никаких пуговиц: чтобы посмотреть, что там, ей пришлось бы снимать все платье. Она время от времени ходила в местный туалет, опускала руку в ледяную воду, а потом прикладывала в груди, испытывая сладострастное чувство болезненного облегчения, которое, увы, длилось недостаточно долго.

Наконец, в зале послышался звонкий и радостный голос Рахили Сергеевны. Рита торопливо слила воду с картошки, поставила масло топиться, придвинула ближе к себе мисочку с нарубленной зеленью для посыпки.

- А теперь я приглашаю вас отобедать в нашем зале, под этими святыми образами, - ворковала Рахиль Сергеевна под грохот отодвигаемых тяжелых стульев. – Вы знаете, что наши с вами предки обедали в точности так же, как бы одновременно воздавая благодать своим высшим хранителям и насыщая свое тело земными благами.

- Да уж, вижу, земные блага у Вас столь же достойные, как и духовные, - заметил кто-то баритоном, и все рассмеялись. Рита привычно вздернула верхнюю губу в улыбке, и вошла в зал.

- А вот и Риточка с нашей золотистой, сливочной картошечкой! – Воскликнула, раскрасневшись, администратор. – Угощайтесь, дорогие гости. Риточка вас сейчас обслужит. – С этими словами женщина кивнула Василию Федоровичу и вместе с ним, в качестве последних гостей, опустилась за стол.

Рита принялась за привычную для нее работу: разложить по всем тарелкам картошки, потом разнести селедку, распределить квашеную капусту так, чтобы всем хватило. Налить воды и настойки. Склониться рядом с каждым, чтобы предложить хлеба. Гости сидели, дожидаясь, когда очередь дойдет до них. Некоторые жадным взором глядели на угощение перед собой, но сами потянуться за едой не могли – как видимо, сковывали соображения морали и приличия.

- Рита, а принесите нам еще сала! – Василий Федорович по-барски воздел руку.

- И запрягите коней! – Хихикнул кто-то в тон ему. Все снова рассмеялись. Рита вымученно осклабилась, скрываясь за занавеской в кухне.

Сало из морозилки было ледяным и каменным, быстро разрезать его не представлялось возможным. Просматривая в щель занавески за тем, как гости неспешно приступают к трапезе, девушка достала самый длинный и острый нож, уперла его острием в ледяной камень, и стала с силой давить, пытаясь отколоть несколько ломтей.

- Рита, ну, где Вы там? – Нетерпеливо покрикивал изредка Василий Федорович. – Дождемся мы сегодня похлебки?

- Конечно! – Девушка появилась в зале с тарелкой нарезанного сала. Разнесла его по гостям. – Одну секундочку!

- А она уже прошла!

Все снова засмеялись. Уморительно сегодня Василий Федорович шутил, просто ужас, как уморительно! Бросив на стол грязные тарелки в своей каморке, Рита ухватилась за нож и всадила его по рукоять в успевшее немного размякнуть оставшееся сало. Нож вошел легко, как будто бы в один из тех животов, которые сейчас наполнялись золотистой картошечкой и чудесной ореховой настоечкой. От таких мыслей Рита испытала неимоверное удовольствие. Стала разносить дымящийся суп.

После мяса обычно было двадцать-тридцать минут, когда гостям в голову давал алкоголь, и они начинали разглагольствование. В это время девушка обычно успевала перемыть посуду и подготовить чашки для чая, а также десерт. Заслышав первые величавые фразы, Рита с усмешкой подумала, на какой предмет сегодня пойдет столовая философия? Возрождение России? Сила и достоинство царской империи? Достоинства голубой крови и белые офицеры в предках? Гости Василия Федоровича обычно любили рассказывать о том, как в выходные они охотились на лося, как отправили детей учиться в Лондон, и еще о том, как необходимо вернуть прежнюю славу и величие Отечеству. Икая и отдуваясь, они практически не замечали Риту, мышкой снующую то тут, то там, подгребая за ними отходы.

- А что насчет молодежи, Василий Федорович? – Услышала девушка, когда вошла в зал с первой кружкой чая.

- А что насчет нее? – Спросил в ответ Василий Федорович.

- Такой потенциал погибает!.. Вот Вы задумывались когда-нибудь, какой процент молодых специалистов в наших администрациях сегодня работает? И, причем, не в качестве обслуживающего персонала и мелкого планктона, а в виде ведущих руководителей?

И, видя, что хозяин фонда не отвечает, высокий мужчина в очках продолжил.

- Менее пяти процентов! Это означает, что все кабинеты заняты людьми в зрелом и, более того, преклонном возрасте. Представляете, насколько плохо это сказывается на всей скорости функционирования нашей власти?

- Что же Вы предлагаете, всех в дом престарелых сослать? – Рассмеялся сосед говорившего. – Зрелость - это значит опыт, это ум, накопленные знания. Сам-то помнишь себя, когда в администрацию пришел работать? И что, много чего разумел?

- Да я не об этом, - отмахнулся мужчина. – Я о том, что современные молодые люди ужасно бесперспективны. Они ничего не умеют и, более того, ничего не хотят. Социологический опрос среди студенчества в этом году показал, что до 87 процентов молодых людей хотят вначале завести семью, а только потом добиться успеха. И что, разве многого добьешься, когда у тебя жена в роддоме и, хуже того, пеленки по всему дому?

- Ну Вы это вообще сейчас какую-то несусветицу несете, - заметила женщина в обтягивающем сиреневом платье. – Как можно отделять семью от работы? Да мы все свои силы тратим на то, чтобы повысить рождаемость!

- И опять Вы меня не поняли. – Мужчина замахнул настойки и жестом показал Рите, что нужна добавка. – Они даже в ВУЗы не хотят поступать. Хотят зарабатывать быстрые деньги, а как этого сделаешь, если сам с образованием фрезеровщика?

Рита хмыкнула, но, кажется, слишком громко. У нее сразу же загорели уши, как только она поняла, что этим звуком приковала к себе всеобщее внимание.

- Вот, девушка, Вы, - после паузы продолжил мужчина. – Можно нескромный вопрос? Сколько Вам лет?

- Двадцать три, - ответила Рита.

- Вы давно здесь работаете уже?

Девушка смущенно улыбнулась.

- Где-то полгода, наверное.

- Можно узнать, какое у Вас образование?

Рита усмехнулась, прямо и открыто глядя в маслянистые, уже немного пьяные, глаза за линзами очков.

- Высшее филологическое. – Ответила она. – Знание двух иностранных языков.

В зале воцарилась тишина. Мужчина не ожидал, что ответ от обслуживающего персонала будет именно таким. Рита вдруг спохватилась: не слишком ли открыто она выразила ему свою неприязнь в тоне голоса?

- Дура! – Бахнул Василий Федорович. – Такой пример показательный для Ильи Павловича испортила! Наврала бы, что пирожковое училище закончила, он бы радехонек сидел!

Окончание его фразы потонуло в диком хохоте. Рите показалось, что она рухнула со всей высоты в рокочущие, ревущие волны. На щеках запылал румянец.

- Неси чай. – Отмахнул ее хозяин. – Вот видите, Илья Павлович, как мы заботимся об образовании каждого нашего сотрудника?

Рита швырнула посуду, которую принесла из зала, в раковину. Схватилась было за чайник, но тот вдруг увидела, как из-под ее руки выскользнул голубой язычок пламени, который потек и, колыхаясь, разлился по всему никелированному боку с изображениями васильков. Вскоре он вырос в пламенеющий оранжевыми лепестками миниатюрный костерок.

- Черт! – Девушка шатнулась в сторону. – Масло пролила!

Она заметалась по кухне, впопыхах пытаясь придумать, как перенести чайник с плиты в раковину. Так ни до чего не додумавшись, натянула на руки прихватки и одним взмахом столкнула пылающий чайник под струи воды. Туда же вскоре полетели и начавшие обгорать рукавицы. Девушка торопливо включила вытяжку, надеясь, что первые струйки дыма не успели проникнуть в зал.

- Рита! Чаю! – Оглушил ее со спины выкрик Василия Федоровича. Девушка крупно вздрогнула и обернулась: ей показалось, он стоит прямо за ней. Но там была только занавеска. Девушка кинулась к раковине, доставая из-под воды чайник. Придется заново его ставить.

Она по максимуму прибавила огонь на плите. Склонилась рядом с чайником, оглядывая черные разводы. Впрочем, не сильно обгорел, можно будет потереть его, и никто не заметит этого происшествия. Чтобы скоротать время ожидания, Рита разнесла куски шоколадного торта. Когда разливала чай, пыталась вспомнить, как так получилось, чтобы чайник оказался полностью в масле? Или, может быть, ему достаточно было бы только одной искры, чтобы полностью загореться?

Гости просидели еще два часа, потом стали расходиться. Риту подменила пришедшая сторож, так что ей даже не пришлось перемывать всю посуду. Получив свои заслуженные пятьсот рублей, она с облегчением избавилась от разбитых туфель, надела пальто, и вышла наружу, в запах промозглой улицы и вымокших осенних листьев.

До дома она доехала одна, не стала вызванивать Рэма, хотелось побыть наедине с собой. Рассматривала быстро темнеющее окно в трамвае, наблюдала за детьми, школьниками, взрослыми, серьезными людьми, стоящими группками на остановках, бредущих вверх по улицам. На середине пути начался дождь. Девушку это не сильно расстроило. Следя за струящимися ручейками дождевой воды, косыми плеточками стекающими по окну, Рита довольно безрадостно осматривала внутренним взором свое будущее. Может быть, им с Рэмом переехать? Но куда? Их город и так довольно большой: если она ничего не нашла для себя здесь, где гарантия, что ее возьмут еще куда-то? Да и тем более с такой позорной записью в трудовой книжке.

Ей на мгновение показалось, как будто бы она оказалась в трамвае, катящемся в бесконечность, такую же унылую, горестную и безотрадную, как вся ее жизнь. Как это глупо: прожить безрадостную жизнь сейчас, а потом, сев в этот трамвай, катиться в никуда, без остановок, без мыслей о спасении, без уверенности в уютном теплом доме и объятьях человека, который ждет ее где-то далеко. Рита осмотрела залитый желтым светом вагон, вдруг где-то здесь есть маленькая черная табличка с цифрами начала и конца ее жизни? Тогда это внесет хотя бы какую-то ясность, и она начнет готовиться к аду, который, безусловно, для нее уготовлен. Ледяной ли Коцит, или же окруженный испепеляющими языками пламени Люцифер, ожидающий ее прибытия с трезубцем, чтобы посадить в ковш и сварить из нее нескончаемую, самую пресную или горькую в мире похлебку.

Бредя под толстыми плетьми дождя, Рита заходила по щиколотки в лужи, не закрывалась от грязи, когда мимо нее проезжали машины. Она останавливалась и подставляла свое лицо бушующей стихии, надеясь, что у природы найдутся силы надломить на ее лице эту застывшую маску прислуги, сорвать и унести потоками вниз ее горести, ее печали, неуверенность в себе, самоненависть, эту костлявую жалость и мороку, освободить ее и дать, наконец, взлететь... Но и у тысячи дождей вселенной не было в запасе подобной силы. Или, может быть, Рита была недостойна подобного внимания.

Рэм встретил ее с горячим ужином. Раздел, отогрел в ванной, обтер лохматым полотенцем, приговаривая какие-то стишки Чуковского, потом подхватил на руки и унес в комнату, закутал теплым одеялом и водрузил на стул перед столом.

- Зря ты мне не позвонила, когда освободилась, - приговаривал он, кормя ее с ложечки, как недоразвитую девочку. – По крайней мере, я бы принес зонт и свое тепло. Тебе было бы не так холодно.

- Мне хотелось побыть одной. – Отозвалась девушка, с благодарностью глотая горячий суп. – Гости сегодня были на удивление отвратительны.

- У тебя все гости отвратительны.

- А эти просто превзошли себя. Но я их уела. Какой-то хлыщ стал распространяться о том, какая у нас ленивая, оказывается, молодежь. Бесперспективная, унылая, необразованная. И такой, для примера, спрашивает меня, то бишь прислугу, какое у меня образование. Ну я и выдала ему, что у меняя высшее, да еще и два языка. Ты бы видел его рожу.

- Ага, - Рэм протянул ей ложку. – Еще чего нового было?

- Ой, я еще чуть чайник не спалила.

- Да? Пустой на огонь поставила?

- Да как-то так странно вышло, я даже сама не поняла... Он же у нас всегда на огне стоит, чтобы постоянно горячий был. Чтобы не перекипал, мы его одним краем ставим на огонь, он греется постоянно. А тут я его придвинула дальше, чтобы вскипятить перед подачей, и он у меня прямо под рукой загорелся! Представляешь? Я, видимо, когда мясо готовила, случайно маслом ему на бок капнула, он и загорелось.

- Да от одной капельки бы не загорелось.

- А там так полыхнуло, он аж целиком воспламенился. Я сначала испугалась, потом быстренько прихватками его спихнула в раковину, и водой залила. Чуть пожар не устроила там.

Она рассмеялась, глядя на Рэма. Он тоже улыбнулся в ответ, но, кажется, о чем-то задумался.

- Да ты не переживай. Прихватками теми никто не пользуется, кроме меня, я их выкинула – не заметят. А чайник отмыла.

- Вот и молодец, - он крепко поцеловал ее в щеку. – Завтра-то хоть отдыхаешь?

- Да, слава богу. – Рита раскрыла одеяло, осматривая свою грудь. – Странно, ничего нет. А днем там так все жгло, как будто бы кожа изнутри плавилась. Представляешь?

- Представляю, - ответил Рэм. – Сходим в аптеку, когда обсохнешь?

- Да можем прямо сейчас, мне нравится гулять под дождем, - Рита с облегчением почувствовала прилив сил и воодушевления. Потянулась и расправила руки в стороны. – А что там, в аптеке?

- Да чертова осень, - Рэм продемонстрировал ей руку, на которой вспухли суставы. – Ненавижу межсезонье. Скорее бы уже зима.

Рита молчаливо взяла его руку в свои ладони. Как странно. Ей ведь снилось однажды, как он показывал такую руку ей. А потом во сне эта опухоль прямо на глазах прошла, как только начало действовать наркотической опьянение. От подобного совпадения по коже побежали мурашки.

- А давно у тебя это? – Спросила она. Рэм пожал плечами.

- Да со старших классов где-то. Я же рассказывал тебе. Ты что, не помнишь?

Рита встала из-за стола, залезла на кровать, к полке, стала рыться там в книгах, ища свой дневник сновидений. Наконец, он нашелся.

- Смотри, - она пролистала несколько страниц. – Вот, этот сон. Ты меня учил, как нужно курить самокрутку. И ты показывал, как у тебя проходит воспаление на руке.

- Ну да, я же рассказывал тебе, вроде бы?

- Нет, ты смотри на дату. – Рита ткнула пальцем в синюю надпись. – Это было за два дня до того, как мы познакомились. Я не могла тогда знать такого про тебя.

Они посмотрели друг другу в глаза. В их залитой теплым светом комнате на минуту воцарилось глубокое молчание. Рите краем глаза показалось, как будто бы в углу комнаты поселилось что-то размытое и разбитое, смутное, как воспоминание о старинном детском кошмаре. Она настороженно оглянулась, кутаясь глубже в одеяло.

- Так что, наверное, мы с тобой из прошлой жизни просто знакомы, - мечтательно вздохнул Рэм. – А что, какие там еще сны про меня? Можно почитать? Эротические есть?

- Нельзя, - Рита захихикала, закрыв тетрадь и прижав ее к груди. – Нет там ничего такого. Просто какие-то обрывки. Ты мне в самом первом сне, знаешь, каким приснился? Мы с тобой бежали от каких-то преследователей. Там был мужчина с автоматом, он нас нагнал, а потом меня кто-то схватил, и я проснулась.

- Все равно интересно. – Рэм протянул руку. – Можно почитать? Там же нет ничего эротического, ты сама сказала.

Рита отняла тетрадь от груди. Впрочем, чего ей стесняться. Все сны, в которых присутствовал Рэм, она давно выделила желтым маркером. В другие ему вряд ли есть интерес лезть.

- Ладно. – Она отдала ему дневник. – Все сны, где есть ты, я выделяла маркером. Можешь почитать.

Пока он читал, Рита занималась своими делами ВКонтакте. Просмотрела новости, почитала, что нового у ее друзей, которые, в сущности, не были друзьями, но почему-то были внесены в число подписчиков. Посидела у окна, глядя, как медленно прекращается дождь, и зажигаются желтые, уютные и приветливые фонари на улице.

- Ничего себе. – Оповестил об окончании чтения сновидений Рэм, закрыв тетрадь. – Я насчитал одиннадцать из снов, и только три из них записаны в то время, как мы с тобой познакомились!

- И что? – Рита отвлеклась от окна и посмотрела на него. – Были они на самом деле?

Рэм рассмеялся и покачал головой.

- Интересно, как Тимофей на них реагировал.

Девушка развернулась на подоконнике к Рэму, он залез на кровать и положил подбородок на ее колени. Девушка стала шевелить руками пряди на его голове.

- Ну, как. Анализировал, что ему еще оставалось. Предположения делал. Правда зачастую все мимо.

- Да? Ты тоже это заметила?

- Что заметила?

Рэм снова опустил острый подбородок на ее тело.

- Что Тимофей нас совсем не понимает. Ерепенится, будто бы понимает. Но на самом деле... Все мимо.

Девушка пожала плечами.

- Наверное, ему и не нужно нас в действительности понимать. Просто нужно поговорить с нами так, чтобы стало легче и проще жить. По крайней мере, мне всегда казалось, что цель психотерапии именно в этом. Если так всех понимать... Наверное, свихнуться можно.

Рэм усмехнулся.

- Да, наверное, ты права. Ладно, собирайся на улицу, дойдем до аптеки, что-нибудь противовоспалительное купим. Только потеплее оденься. Не хочу, чтобы ты простыла.

В аптеке они встретили Марата. Рита обрадовалась, когда увидела его и приветливо поздоровалась. Потом с досадой вспомнила, как к этому пареньку относится Рэм. Искоса посмотрела на него. У Рэма на лице была надета бледная, чуть-чуть пожелтевшая от старины, маска безразличия. Но Рита догадывалась, что внутренняя сторона маски уже испещрена рваными отметинами от его зубов.

- Доброго вечера, - приветствовал их негромко Марат, проходя мимо. – Как твоя работа, Маргарита? Доставляет радость?

- Да, конечно, - Рита почувствовала, что ее начало подташнивать от собственной слащавой фальши. – Все хорошо.

- Здорово. – Он улыбнулся, неловко застыв в дверях. – Заходите в нашу часовню. У нас там новые иконы появились.

- Хорошо. – Рита кивнула. Рэм с силой потянул ее за собой, к прилавку. – Пока!

- Зачем ты согласилась? – Не заставил себя ждать Рэм, когда двери за Маратом закрылись. – Они промоют тебе мозги.

- Рэм, мне кажется, ты как-то чересчур сильно на него прешь. – Девушка скользнула взглядом по стеклянным прилавкам. – В нем ничего такого опасного нет. Стали бы его тут держать, если бы он был действительно опасен.

- Ты не понимаешь. Ты просто не понимаешь... Девушка, нимесил, пожалуйста... Можно быть опасным и без нападений и угроз. А просто так, по своей натуре.

Рита не стала с ним больше спорить, но все же осталась при своем мнении. В Марате она никогда не чувствовала ни угрозы, ни опасности, ни злой натуры.

На обратном пути они зашли к Бирке и Нику. Девушка что-то штудировала, сидя за столом. Ник разбирал фотографии со свадьбы, на которой недавно работал.

- О, здорова, - сказал Ник, развернувшись к ним на крутящемся стуле. – Как отходняк?

- Какой отходняк? – Рита инстинктивно дотронулась до центра груди, на которой она еще утром рассматривала ожоги.

- Да Бирка мне тут сказала, у тебя какие-то ожоги появились. А у тебя, Бес? Есть что-нибудь? У меня вот ничего. Сушняк только, целый день на водопой бегаю, как будто бухали вчера.

- Да и у меня вроде бы ничего. Суставы только воспалились опять. – Рэм продемонстрировал правую руку. – Года три уже как не бывало такого, кажется. А тут опять началось.

- Дай-ка сюда, - Бирка впервые за все время обернулась к ним. Рэм подошел к ней. – Мешал с лекарствами?

- Нет, я перестал пить тегретол, как ты советовала. Тем более, что он перестал помогать.

- Ты совсем-то сразу его не бросай, печень в трусы высыплется. По чуть-чуть, потихоньку. Ну, как с невысокого шкафа слазить. – Бирка перевела взгляд на Риту. – Ну, как у нас дела?

- Нормально. – Рита все еще не могла привыкнуть к тому, как Бирка грубовато общается.

- Че нормально-то? Грудь показывай.

Ник и Рэм засмеялись. Рита почувствовала, как что-то в груди мгновенно кольнуло, и тут же растеклась горячая злоба. Это ощущение было настолько сильным, что она невольно приложила руку к груди, думая, что пролила на себя что-то. Но футболка была сухой.

- Да все прошло. – Неловко улыбаясь, попыталась отговориться Рита. – Правда.

- Бес, мне тебя, что ли, попросить, чтобы ты ее грудь посмотрел?

- Да там все нормально, - ответил парень. – Сегодня в душе ничего не было там. Даже пятна эти пропали.

- Как дети малые, честное слово, - закатив глаза, пробормотала Бирка и поднялась. – Пойдем. Посмотрю на тебя.

Они закрылись в ванной. Неловко смеясь, Рита стянула с себя футболку. Бирка, прищурившись, развернула ее за плечи к голой лампочке, горевшей над дверью.

- Смотри-ка, и правда ничего нет. – Промычала она, поворачивая Риту слегка то вправо, то влево. – Как будто бы и не было.

- Да, наверное, раздражение просто какое-то было. – Предположила Рита. – Может быть, у меня аллергия на какие-то препараты есть, которые входят в состав этих таблеток?

- Да кто ж теперь разберет... Наверное, аллергия и есть, в виде высыпаний. Нет, ну, если хочешь, можно сдать анализы на наличие аллергии, но мороки там... Беда.

- А зачем? Я больше не буду пить эти таблетки, и все. – Рита улыбнулась. Бирка серьезно на нее посмотрела, но, прежде чем Рита успела спросить, что так напрягло девушку, она кивнула.

- Да, никто тебя не заставляет. Тем более, у тебя, кажется, и вправду аллергия на какой-то препарат в составе.

Они вернулись обратно. К удивлению Риты, Ник замахал руками, когда они открыли двери. Гримасничая, он ткнул в сторону Рэма, который говорил с кем-то по телефону. Бирка вздернула подбородок, шепотом спросив, кто это. Ник приблизился к ним и вполголоса ответил:

- Это Тимофей. По ходу, с проверкой к нам собрался.

Рита недоуменно оглядела всех трех. Странно было то, с каким напряжением они отнеслись к тому, что к ним может заглянуть Сергей Тимофеевич. Ей даже на мгновение показалось, как будто бы она попала в логово к разбойникам. Они в смятении прятали награбленное, боясь раскрытия своего преступления.

- Ну, что он сказал? – Нетерпеливо спросил Ник, когда Рэм сунул телефон в карман и развернулся к ним.

- Говорит, хочет встретиться с нами, узнать, как мы здесь поживаем, - ответил задумчиво тот, зачем-то достав телефон снова и бессмысленно водя пальцем по экрану.

- Наверное, снова тестить будет. – Хмыкнула Бирка.

- Да, он сказал сдать анализы, сейчас список вышлет, - ответил невнятно Рэм. – В следующую пятницу приедет.

- Сюда? – Бирка нервно достала из кармана пачку сигарет. – Черт, как бы ему не сказали, что я работаю в аптечном саду. Могут быть проблемы.

- Ты же говорила, что ничего такого там не делаешь, - Ник хотел было взять ее за руку, но она отстранилась, подойдя к окну.

- Не делаю. Но я ему ничего не говорила об этом, как бы не было проблем.

- Ты же ведь не проводила эксперименты с таблетками по документам? – Спросил Рэм.

Молчание Бирки заставило Ника воздеть к потолку сжатые кулаки.

- Бирка! На хера ты это сделала?!

- Все должно быть по отчетности, чтобы потом можно было восстановить рецепт, - Бирка зыркнула на него из-за плеча. – Да не бесись ты так, я все припрятала. Меня больше беспокоит, что с анализами делать. Мы с Ником уже давно перестали принимать то, что он нам прописал. Да и Рэм недавно тоже завязал.

- М-да... - Все замолчали. Потом Ник встрепенулся. – О, Ритка же все еще их пьет!

- Дурак, что ли? – Бирка подавилась дымом. – У нас у всех разные препараты, это все на анализах замечательно видно. Да и потом, не факт, что мое лекарство выведется из организма к пятнице, там некоторые компоненты долгоиграющие.

- Ладно, - прервал ее Рэм. – Мои, чтобы действовали, накапливаются, я пропустил всего несколько, если продолжу принимать, то особо заметно не будет. Бирка, ты же умная, по-любому можно как-то обойти анализы, какие-то компоненты принять, чтобы они в анализах отразились, как будто бы мы их принимали все это время.

- Точно, Бирка, ты же умная! – Воскликнул Ник.

- Я тебя щас из окна выкину, - пригрозила ему девушка. – Ладно, у нас есть пять дней до следующей пятницы. Почитаю что-нибудь, может, найдем решение. Да и потом, ну, что он сделает, если обнаружит, что мы пропустили курс? Обратно в психушку отправит?

- Вряд ли, - Рэм опустился на подоконник рядом с ней. – Он уверен, что психушка особо не помогает, и в этом я его, кстати, очень поддерживаю. Увидим.

Они продолжили говорить о том, как проходило предыдущее тестирование, а Рита, все это время стоя поодаль от них, испытывала горькое чувство собственной отверженности. Ей Сергей Тимофеевич никогда не делал томографию, не измерял температуру тела, не заставлял работать с фокус-группой, фиксируя при этом мозговую активность. Все, что делала она – это скучные тесты о своей общительности, страхах и агрессии.

- А я? – Наконец, спросила она чересчур громко. – Он сказал что-нибудь про меня?

Все трое удивленно обернулись на нее, как будто бы и вправду забыли о ее существовании. Рита поджала губы, чувствуя, что все-таки не такая, как они.

- Ну, э... - Рэм почесал затылок. – Он по именам-то никого не называл. Просто сказал, что завтра местные медсестры вывесят график посещений в диспансере на пятницу, там по возрасту и по дням. Наверно все, кто подходит под возрастные рамки, должен будет прийти.

От этой мысли Рите стало немного легче. Может быть, и она будет проходить эти странные тесты, о которых сейчас делились воспоминаниями Рэм, Ник и Бирка? Она-то точно не подведет, она еще какая особенная!