- Вам нужно быть очень осторожной, Маргарита Алексеевна, - говорил Сергей Тимофеевич, ведя ее по длинному, темному коридору.

- Почему? Я ничего не помню, - девушка следовала за ним, с испугом оглядываясь по сторонам. Над головой говорил чей-то монотонный голос. Она не могла различить слов, или же увидеть, кто говорил, но ей было жутко, как будто бы говорящий висел прямо над ней и раскачивался то вправо, то влево, то вправо, то влево... Ощущение смутной тревоги и растерянности не отпускало, и по мере того, как они продолжали спускаться вниз, становилось все страшнее.

Потом Сергей Тимофеевич куда-то пропал, и Рита осталась совсем одна. В этой кромешной тьме и гулкой тишине ей было страшно даже дышать. Она не могла двинуться ни вперед, ни назад. Чувство немого ужаса понемногу накатывало маслянистыми черными волнами, захлестывало ее и через рот пыталось проникнуть вниз, к пищеводу.

Внезапно слева от нее вспыхнул свет. Рита услышала собственный испуганный вздох. Рядом оказался Сергей Тимофеевич, весь серый, как из документального кино. Он качал головой, держа в руках блокнот.

- Очень плохо. Агрессия. Деструктивное поведение. Аномалии, – отрывисто перечислял он, и Рита неслышно повторяла вслед за ним, рассматривая просвеченное насквозь белое окно, абсолютно пустое и стерильное. Монотонный голос над головой тоже возобновил свою молитву.

- Какие еще аномалии? О чем ты, Тимофей? – спросила Рита, и сама испугалась своего вопроса. Она никогда не обращалась так к психотерапевту.

Не слыша ее, Сергей Тимофеевич продолжал бормотать, поправляя на носу очки в золотистой оправе.

- Десять сотрудников госпитализировано с ожогами третьей и четвертой степени. Колоссальные повреждения. Вывернутые наружу ребра. Разорванные голосовые связки. Сотрясения. Сильные удары по лицевой части черепа, грудины и брюшной полости.

Рита увидела, как из темноты поднимается и медленно приближается к ее лицу белый прямоугольник стекла. Он двигался абсолютно бесшумно, в какой-то мягкой, гладкой тишине. Остановить его приближение было невозможно. Ей не хотелось смотреть внутрь, она пыталась закрыть глаза, чтобы не видеть всего того, о чем говорил ей психотерапевт. Монотонный голос в темноте стал как будто ближе, громче. Он не останавливался, вываливая на Риту сплошной поток стонущих фраз.

- Пожалуйста, хватит! – закричала Рита, когда стекло вплотную прижалось к ее лбу. Она зажала ладонями глаза, но они продолжали все видеть. Внутри белой, залитой однородным слепящим светом комнаты стоял Рэм. Он был в изорванной футболке. На руках, плечах, шее и скулах у него были ссадины и кровоподтеки. Он тяжело дышал, пронизывая ее насквозь своим серо-зеленым взглядом.

- Мариша... - вместе со сбитым дыханием, вырывался у него свистящий шепот. – Дорогая... Пожалуйста, потанцуй со мной.

Рита услышала, как ее дыхание оборвалось. Все вокруг погрузилось в кладбищенскую тишь. Стекло невыносимо давило на грудь и лицо, холодило и превращало ее мозг в гладкую, как доска, обледенелость.

- Потанцуй со мной, дорогая, – настойчивее повторил Рэм.

- Рэм, - Рита прижала к стеклу свою ладонь. – Пожалуйста, пойдем отсюда. Я не могу сейчас с тобой танцевать. Я так устала, Рэм. Я хочу домой.

Его острый кадык съехал вниз по горлу, когда он нахмурился, замотал головой из стороны в сторону, прижал руки к лицу, а потом, затрясшись, раскинул руки и мгновенно утонул в чудовищном по своим размерам пламени. Его крик ударил по ушам Риты, она увидела, как под ее рукой стекло хрустнуло, превратилось в серебряную паутину изломов, а затем оплавилось. Пламя бросилось и поглотило и ее, и Сергея Тимофеевича, и весь этот коридор.

Проснувшись, Рита испуганно вздохнула. Отчаянно зашевелилась, пытаясь выбраться из узкого пространства, в котором оказалась. С одной стороны лежал Рэм, с другой – холодило стекло звукозаписывающей комнаты. Минуту она неподвижно сидела, прижимая к голой груди покрывало. Какой жуткий сон. Почему Рэм в нем горел? Почему он был за каким-то стеклом? И откуда там взялся Сергей Тимофеевич?

Чтобы успокоить себя в том, что все нормально, она прижалась к Рэму. Он был теплый и спокойный, совсем не такой, как в ее сне. Она присмотрелась к его скулам и ключице – тоже никаких шрамов. Гладкая, бледная кожа, сквозь которую проступали вены. «Ну, хотя бы понятно, откуда мне эта комната приснилась», - с некоторым облегчением подумала девушка, оглядывая комнату. Да, комната была точно такой же.

Рэм глубоко вздохнул, потянулся и открыл глаза. Рита сразу же нырнула к нему на грудь.

- Привет, - улыбаясь, сказала она. Он сонно улыбнулся, погладив ее по голове.

- Ну, что, как ты? Есть похмелье?

Рита вспомнила свои ночные пробежки до туалета.

- Оно было бы, если бы во мне осталось хотя бы немного алкоголя, - рассмеялась она. – Сейчас все хорошо, а ночью да, ночью было плохо.

- Бывает, - он сел. – Принести тебе попить что-нибудь?

- Сейчас, оденемся, вместе сходим. Мне такой сон странный про тебя приснился. – Рита стала искать свою одежду. – Как будто бы ты был вот в такой же комнате, как сейчас, а я была снаружи... И ты зачем-то просил меня потанцевать с тобой, а я не могла. А, еще Тимофей был.

- Да? Ты с ним танцевала, что ли?

- Нет, - Рита засмеялась, натягивая футболку. – Он просто стоял, зачитывал какие-то показания из своего блокнота. И еще какой-то страшный голос постоянно говорил. Вот, а потом ты вдруг превратился в такой громадный столб огня, и все вокруг заполыхало, и я загорелась тоже, вместе с Тимофеем.

Он хмыкнул, застегивая на себе штаны.

- Это тебе, наверное, было жарко спать. Вот и приснилось такое, - не глядя на нее, сказал он. – А ты не видела, куда я свою футболку дел вчера?

Когда они вышли в студию, там, на удивление, царил образцовый порядок. Глядя на расставленные стулья и столики, Рита вообразить себе не могла, что еще только пару часов назад здесь царило пьяное пиршество. Ник суетился вокруг, выпроваживая еще не протрезвевших Глота и Кибера.

- Да валите уже, за**али, - хмуро говорил он, поднимая одного, пока другой медленно съезжал по стенке вниз. – Скоро Виктор уже придет, а тут срач такой.

- Ты знатно прибрался, - заметил Рэм, тоже удивленно оглядываясь. – Остался сок какой-нибудь?

Ник кивнул в сторону подоконника рядом.

- Вон уже такси приехало! – крикнул он на Глота, который что-то мямлил. – Сваливайте давайте, пьяные рожи.

- А ты-то огурцом сам, - Рэм передал Рите сок. Та стала жадно пить.

- Дык мне работать сегодня еще, вообще-то. Свадьбы-*уядьбы будем снимать. – Он икнул и протянул руку к Рите, прося сок. Она передала ему.

- А где Бирка? – спросила девушка, оглядываясь.

- Ну, вот она и прибиралась. – Ник открыл дверь и выпихнул Глота с Кибером. – Утром ушла. Говорит, на работу тоже надо. В цветочный, мать его, - он рассмеялся, думая о чем-то своем. Рита подумала, что они тоже по-любому переспали сегодня ночью.

- Ну, и нам пора, значит. – Рэм обнял правой рукой Риту.

- А вы-то вообще ,голубки, снимите себе комнату в отеле уже, - рассмеялся, глядя на них, Ник. – Ничего хоть там не сломали? Там оборудование, вообще-то, серьезное. Мы там иногда записываем всяких начинающих артистов. Ну, или еще какой сброд.

- Да вроде все прилично было, - Рэм переглянулся с Ритой. Она захихикала, покраснев.

- Ой, валите, счас блевану от вашей сладости, - Ник широко улыбнулся. – Спасибо, что зашли. Маргарита, мое почтение, - он поклонился. – Ну, и ты не теряйся. Насчет Русича-то я вчера реально говорил. Я подумываю над этим.

- Окей, я к Тимофею загляну все равно на днях. Поговорим с ним.

- Лан, звони.

На улице было удивительно свежо и приятно. Рита с облегчением вздохнула, оказавшись на открытом воздухе.

- Полдесятого, - сказал Рэм, посмотрев на свой телефон. Девушка нехотя взглянула на свой. Три пропущенных от мамы вчера. Ну да, она не говорила, что останется с ночевой где-то, опять, наверное, лечить станет насчет заботы и ответственности.

- А что, ты тоже хочешь заселиться по этой программе? – все еще думая о матери, спросила Рита. Рэм пожал плечами.

- Ну да, мне кажется, вполне себе приемлемый вариант.

- А у меня нет диагноза. Тимофей мне не разрешит, наверное, с тобой заселиться.

- Мне кажется, что наоборот. Он даже еще и рад будет. – Они перешли дорогу до остановки. – Давай вместе к нему сходим? Ты же была у него на консультациях, он примерно представляет, какие у тебя есть сложности и расстройства. Другое дело, если бы с ним вообще не была знакома.

- Может быть, - девушка неуверенно покачала головой. – Но я не знаю, там, наверное, такая очередь, если и вправду там все так замечательно.

- Ну, вот мы и узнаем. – Он потрепал ее по голове. – Когда пойдем?

- Пока не знаю. Давай я с мамой сначала поговорю.

- Как знаешь. Я к нему в ближайшее время собираюсь, мать вообще проходу не дает. Вчера обещала вызвать на дом священника, чтобы он освятил мою комнату и меня самого. Экзорцисты чертовы.

- Жуть какая. Она правда во все это верит?

- Да бешеная.

Когда Рита возвращалась домой, то испытывала невыносимое чувство нервного ожидания и беспокойства. То, что ей прилетит от матери за молчание, это уже гарантировано. Но как себя вести, тут она примерно себе представляла. Однако предложение Рэма жить вместе не давало ей покоя: она всеми силами желала того, чтобы, наконец, съехать от матери и начать жить самостоятельно. Но было страшно представлять свою совместную жизнь с Рэмом: не из-за его психического расстройства, а из опасений, что он вскоре разочаруется в ней, и выгонит ее. К тому же, все это было так сложно, Тимофей вряд ли разрешит ей жить вместе с людьми, имеющими психиатрический диагноз. И кто ее вообще пустит туда, если у нее нет ничего серьезного? А что скажет мама, когда, наконец, узнает, что Рита решила связать свою жизнь с официантом в SubWay?

От этих мыслей мутило и подташнивало, и неясно было, то ли это похмелье, то ли голод, то ли лихорадочно бродящие в ее голове мысли, опасения и несмелые предположения. Зайдя в пустую квартиру, Рита села у двери, чувствуя слабость в ногах. Потом провела некоторое время в туалете: ее рвало без остановки то выпитым соком, то желчью, из-за чего желудок судорожно вжимался сам в себя, заставляя ее стонать и истекать слезами. Вывалившись из туалета, Рита едва доползла до своей комнаты и бессильно упала на кровать. Ее знобило. Натянув до носа одеяло, девушка шмыгнула носом и сглотнула неприятный осадок в горле. Потом увидела рядом со своей кроватью, на тумбочке, букет с немного увядшими цветами и открытку. Изображение улыбающегося желтого зайца внутри, держащего в лапке красный тюльпан, заставило Риту поджать задрожавшие губы.

«Риточка! Поздравляю тебя с красным дипломом! Пусть твоя жизнь будет радостной и успешной! Твоя мама». Синие аккуратные линии расплывались перед глазами и таяли вниз, скатывались по щекам к подбородку и капали в подушку. Устыдившись собственной агрессии, своих гневных мыслей и злорадных планов никогда не видеть маму после того, как она съедет, Рита уткнулась лицом в подушку и зарыдала от боли, сжавшего горло чувства стыда, жалости и бессилия. Открытка упала из ее рук на пол.

Она проснулась от звука закрывшейся двери. Вздрогнув, Рита замерла, слушая, как шаги направляются вначале на кухню, а потом, через гостиную, в ее комнату. Когда мама вошла внутрь, Рита притворилась, что все еще спит.

- Ох, бедняжка ты моя... - вздохнула мама, присев на край кровати и трогая ее волосы. – Как мне тебя жалко, Риточка... Хорошая моя, ненаглядная. Как бы мне хотелось все это забрать себе. Все-все, что с тобой происходит.

Рита с трудом сдерживала себя, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда мамина рука прикасалась к ее волосам. Она услышала, как мама прерывисто вздохнула и вытерла слезы. Потом почувствовала на своей щеке ее теплые губы.

Выйдя спустя десять минут на кухню, Рита изо всех сил старалась забыть того желтого зайца на открытке.

- Рита! – Мама обняла ее. – Тебе нездоровится? Ты такая бледная.

- Мам, прости меня, пожалуйста, - Рита услышала, как тон ее голоса подрывается и едет вверх вместе с подступающими к горлу новыми слезами. – Прости меня, я не хотела тебя пугать. Я просто... Так много всего накопилось, понимаешь?

- Ну-ну, доченька, - мама снова ее обняла, и Рита уткнулась в ее плечо, гладкое от атласа. – Все в порядке. Я сразу поняла, что ты отмечаешь со своими друзьями где-то свой диплом. Я даже и не волновалась особо, так, позвонила всего пару раз, и все.

Они постояли еще так, пока Рита только беспомощно всхлипывала и вжималась в теплое и мягкое тело матери. Потом мама решительно повернула девушку в сторону ванной.

- Ну, иди умойся. А потом поужинаем. Я вчера от скуки столько всего приготовила, просто объедение.

Когда Рита, умытая и немного успокоившаяся, села за стол, мама поставила перед ней тарелку с салатом.

- Вот, а на второе у нас жареная курочка, как ты любишь, - улыбаясь, мама села рядом. – Ну, как все прошло?

- Да хорошо, - Рита разрывалась между тем, сказать ей про Рэма, или нет. – Я встретила хорошего парня.

- Ну, вы предохранялись, я надеюсь? – то ли в шутку, то ли серьезно спросила мама и тут же засмеялась. – Шучу. Правда, хорошего?

- Да, правда. – Рита устало жевала салат. – Он такой внимательный, красивый. И заботливый. Добрый такой.

- Он учится или работает уже? Старше тебя? Или это кто-то из твоего университета?

- Ну, он меня старше года на четыре, кажется. И работает уже. В хорошей компании. У компании много филиалов по всей стране. В международной компании.

- Ого! – мамины глаза округлились. – Вот это да! Высокая должность у него?

Рита пожала плечами, сгорая от стыда, что приходится так вводить маму в заблуждение.

- Пока не очень. Но он очень способный. И талантливый тоже. Мы с ним познакомились на том спектакле.

Рита замолчала, осознав, что проговорилась. Перевела взгляд на маму, та поспешила задать очевидный вопрос:

- Он, что ли, один из этих?

- Что? Нет, конечно, - девушка неестественно рассмеялась. – Он был среди приглашенных. Но и сам тоже хороший актер. Он, кажется, даже вел какие-то курсы актерского мастерства у них.

- Да что ты говоришь! – по сияющему лицу мамы было видно, что она с готовностью верит во все фантастические небылицы, которые Рита черпала в своей голове алюминиевой ложкой и небрежно совала ей прямо в раскрытый от удивления рот. Девушка подумала, что нужно как-то увести разговор в другое русло, чтобы не наврать случайно еще больше. Но мама так просто не сдавалась.

- И что теперь вы планируете делать?

- М-м... я не знаю пока. Слишком мало времени прошло.

Мама посмотрела на нее, а потом тряхнула головой и улыбнулась.

- Конечно, Риточка. Все правильно ты делаешь. Некуда торопиться. У тебя еще вся жизнь впереди. Теперь нужно работу искать, расти как специалист, а семья и дети... Это все наживное.

- Да, конечно, - Рита засунула в рот ложку с салатом, чтобы хоть как-то заставить себя замолчать.

- Кстати, что планируешь делать дальше? Диплом получен, теперь пора подумать и о работе. Или ты сначала хочешь отдохнуть немного?

Рите стало нехорошо от такого большого количества трудноразрешимых вопросов. Она вздохнула, с трудом проглатывая еду.

- Не знаю, мам. Я пока ничего не знаю.

- Лично мне кажется, что тебе нужно немного передохнуть. Все-таки такие важные экзамены за спиной. Ты много трудилась, чтобы показать такой отличный результат.

- Да, мне тоже так кажется... - Рита уставилась перед собой. Вкус салата вдруг пропал и стал каким-то пресным.

Но, по-видимому, сегодня этот вечер не обещал закончиться так же быстро, как все остальные до него. В Контакте Риту ждал Рэм.

«как ты?» - желтый смайлик протягивал ей цветок.

«Хорошо, - Ритин смайл тоже улыбался. – с мамой поговорили. Я боялась, что все окажется намного хуже. Но, кажется, пронесло)))».

«спрашивала у нее про мое предложение?», - практически сразу же появилось на экране. Девушка вздрогнула, почувствовав, как у нее нервно заболело внизу живота. Ей было страшно отважиться на такой серьезный шаг.

«Нет, я пока не спрашивала про это.», -наконец, заставила она себя написать.

Следующие минуты она с колотящимся сердцем смотрела на бледную подпись «Рэм набирает сообщение...». Потом прочитала:

«ты боишся меня?».

«Нет, что ты! – волна стыда подхлестнула ее, заставив стрекотать клавишами. – просто... мне кажется, еще слишком рано. Я боюсь не тебя, но совместной жизни. Да и столько дел нужно переделать. Работу найти. Все такое. Понимаешь?».

Он помолчал немного. Потом Рита прочитала:

«конечно я все понимаю. Но мы же все еще сможем видется правда?».

«Конечно! Каждый день! Как только будет время».

Но стыдливое послевкусие все еще стояло в горле. Разговор в тот вечер так и не задался, и Рита заснула, зарывшись с пылающим лицом в подущку, думая о том, что она его, наверное, сильно обидела.