***

В осколках зеркал, которые причудливой мозаикой украшали стены и потолок, многократно отражалась фигура лежащего на шелковых простынях энлинтена.

Заглядывающая в окно луна серебрила волосы прекрасного юноши, от чего те едва заметно мерцали, распространяя вокруг себя слабое свечение. В левой ладони маг держал ожерелье из сапфиров, которые в точности передавали цвет его глаз. А в правой, приподнятой вверх, – маленькое зеркальце, в котором отражалось его бледное, измученное тревогами лицо.

«В зеркале заключена сила... – звучал в его голове знакомый до боли голос. - В зеркале заключена душа... Загляни в него, и ты увидишь то, чего больше всего желает твое сердце».

И Лиар смотрел. Смотрел и не понимал, что случилось с его сердцем. Долгие годы он видел в подаренном Владыкой зеркальце лицо своей матери, которая часто говорила с ним, поддерживая в трудные минуты. Но теперь мать приходила к нему все реже. А лицо, и в особенности губы Мэриона он видел едва ли не каждый миг. Каждый мучительный и одновременно сладостный миг своей новой, еще непознанной жизни.

- Как скоро он ко мне вернется? – спрашивал Лиар у матери, которая почти не отзывалась на его призывы.

Вот и сейчас, отражение лишь слабо замерцало, подернувшись мелкой рябью, и успокоилось, снова показывая магу его собственное лицо.

Лиар в отчаянии сжал ручку зеркала в ладони и резко повернул голову к стене, заметив в осколках едва различимое движение. Но это был всего лишь призрак, один из многих, что населяли потусторонний мир и иногда являлись к нему из любопытства.

Призраки не могли ему помочь. Только смотреть... улыбаться... плакать... и оглаживать пальцами поверхность своей зеркальной тюрьмы.

Вот и этот стоял и смотрел печально прямо в душу. А Лиар смотрел на него. Смотрел и узнавал, но не хотел признавать очевидного.

Призрак принадлежал лекарю, который уехал с Мэрионом в разведку. Он появился в зеркалах где-то неделю назад. А за день до того Лиар почуял трупную вонь, которую принесло юго-восточным ветром. Парень не хотел верить в то, что с отрядом Мэриона случилась беда, но призрак пришел, а рыжий лучник так до сих пор и не вернулся.

И не нужно было быть провидцем или оракулом, чтобы знать: где-то был бой... жестокий, кровавый, со смертельным исходом... Лиар лишь надеялся, что умер кто-то другой, не Мэрион. И хоть маг искренне стыдился своих подлых чувств, в сердце его тлела неугасимая надежда на то, что лучник рано или поздно вернется к нему. Скажет что-то глупое. Обидит до слез. А потом загладит вину какой-нибудь безделицей. Безделицей, которую Лиар будет хранить как бесценное сокровище до самой смерти.

Знакомые шаги за дверью показались магу всего лишь желанным бредом, и он даже не шелохнулся, когда в дверь настойчиво постучали. Он решил игнорировать этот стук и не отзываться. Но последовавший за стуком голос кузнечным молотом разбил сковавшие мага чары уныния.

Комната закружилась перед глазами энлинтена в безумном хороводе. Сердце беснующейся белкой запрыгало в груди, вызывая истомную дрожь, прокатившуюся по телу. Лиар резко сел на матрасе и высунулся в окно, чтобы собственными глазами увидеть, как Мэрион, прихрамывая, петляет среди костров, пробираясь к столику их отряда.

Мгновение маг просто сидел и смотрел в пустоту отсутствующим взглядом, безуспешно пытаясь пригладить свои растрепанные волосы. А потом, плюнув на все, вскочил и бросился к двери.

Спускаясь, он чуть не сломал себе ногу, оступившись на покосившейся перекладине. Но прострелившая лодыжку боль тут же забылась, когда он оказался на песке и побежал мимо костров, чтобы уже через мгновение буквально врезаться в поднявшегося ему навстречу лучника.

Мэрион как-то странно ойкнул. И заключивший его в объятия Лиар отступил на шаг, виновато прижимая к груди руку, в которой все еще стискивал подаренное лучником сапфировое ожерелье.

- Прости, - выдохнул маг дрожащими губами, с трудом сдерживая слезы радости и облегчения. – Ты ранен? Сильно? Ну конечно сильно...

Не давая лучнику и рта раскрыть, Лиар снова прижался к нему, и положил свободную ладонь на его торс в том месте, которое отзывалось самой сильной болью.

Короткий миг, и целитель, сделав тяжелый болезненный вздох, пропустил сквозь тело лучника искорку своей силы, принося тому временное избавление от мучений.

***

Мягкое тепло от ладони Лиара коснулось кожи, и Мэрион почувствовал, как боль отступает, прячась от волшебства целителя. Улыбка тронула губы, и парень накрыл ладонь энлинтена своей, мягко уводя ее в сторону. Он знал, как работает магия Лиара, и не хотел, чтобы мальчишка брал на себя слишком много увечий.

- Хватит. Мне уже лучше, - сказал он. – Садись, и поешь как следует. Вон, щеки уже позападали. Скоро совсем в щепку превратишься.

Он подтолкнул мага к столу и сам сел на скамью.

- Не хочется, - Лиар густо покраснел, что с недавних пор с ним случалось все чаще, стоило Мэриону прикоснуться к нему или сказать что-то приятное.

Про впалые щеки, конечно, было не особо лестно, но само осознание того, что лучник жив, и вообще может хоть что-то сказать, возносило мага на небеса блаженства.

- А ты через «не хочется», - Мэрион похлопал ладонью по лавке, приглашая Лиара присесть.

Но тот не торопился, теперь с подозрением разглядывая человека в маске, сидящего напротив лучника.

- А ты кто? - спросил Лиар не очень-то дружелюбно, ощущая в пальцах странное покалывание. Как будто кровь внутри них чувствовала родственника и тянулась к нему. - Что с твоим телом?

Даггер, который был немало поражен сценой встречи старых друзей после долгого расставания, приподнял бровь и усмехнулся, вглядываясь в юное и невероятно красивое лицо парнишки-энлинтена.

- С моим телом все нормально, - сказал он вполне себе дружелюбно, любуясь поджатыми чувственными губами энлинтена, и суровой складочкой между изящных бровей, которая делала парнишку до умиления забавным.

Услышав речь имперца, правильную и чуть тягучую, с явным столичным акцентом, маг нахмурился еще сильнее. Зов крови был слишком явен, чтобы игнорировать его, а боль, опоясывающая торс мужчины, не давала магу возможности спокойно сесть за стол.

- Что ты делаешь в лагере наемников? - задал Лиар очередной вопрос, не обращая внимания на недоуменный взгляд Мэриона и удивленный взгляд имперца.

- Служу, как и все, - ответил Даггер и инстинктивно отсел немного, когда энлинтен опустился на скамью рядом с ним.

Теперь он видел парня во всей его красе. Большие небесно-голубые глаза, нежная кожа без единого изъяна, красивые губы и серебристые волосы, источающие собственный внутренний свет.

- А ты знаешь, что энлинтены чувствуют родственников до двадцатого колена? - задал Лиар имперцу вопрос, поймав его за пуговицу куртки, чтобы не сбежал.

- Нет, я не знал... - Даггер мотнул головой, не понимая, чего этот полоумный к нему прицепился. - На энлинтенах мой старший брат знается, не я.

- Мне жаль, что с ним случилась беда, - сказал Лиар серьезно. - Твое сердце болит. Но с этим я, к сожалению, помочь не могу. Твое тело... кто-то тебя связывал и пытал?

- Никто меня не пытал.

Даггер пытался отстраниться, но маг напирал, причем с невероятной настойчивостью. И потому имперец призвал лучника на помощь:

- Эй, твое высочество, забери его, он меня пугает!

Мэриона развернувшаяся сцена немало забавляла, и он совсем не торопился прерывать такой занимательный спектакль. А вот сказанное Лиаром он мотал на ус. Родственники до двадцатого колена, это не шутки. И уж, если лекарь чувствует, то...

- Видать пра-праХолдфаст знатно развратничал, - пристально глядя имперцу в глаза, усмехнулся Мэрион. - Он до драконов хоть не добрался?

Даггер все отстранялся от Лиара, но мальчишка и не думал оставлять его в покое.

- Да не бойся ты его, - призвал Мэрион имперца. - Если болит, Лиар поможет.

- Да не болит! - Даггер строго посмотрел на энлинтена.

Но тот, хоть и казался безобидным, умел быть настойчивым.

- Болит, и должно перестать, если уж я здесь. Проклятий мне не надо, - Лиар поймал имперца за локоть и прижал ладонь к его груди, пропуская через нее целительный свет.

Тело Даггера на миг осветилось, и он почувствовал невероятную легкость, а еще бодрость, о которой мог только мечтать после того, как покинул дворец.

- Теперь все...

Лиар, довольный собой, встал и, растирая грудь рукой, обошел стол и сел рядом с Мэрионом.

- Ты следующий, - сказал маг очень серьезно. - Я только приглушил боль на время. Но сломанные ребра так просто не исцелить, ты ведь понимаешь?

Мэрион понимал, что Лиар просто не может не вылечить его раны, но заставлять мальчишку испытывать боль не мог.

- Я еще немного потерплю, - сказал он, приобнимая мага за плечи. - Ты только что исцелил раны Даггера, тебе надо передохнуть. Кстати! - Лучник даже подпрыгнул на месте, вспомнив о свертке, спрятанном в комоде. - У меня для тебя кое-что есть. Подожди минутку. Сейчас принесу.

Он быстро поднялся, чуть не перевернув миску с едой, и поспешил к своему домику.

А, когда вернулся, водрузил на стол перед Лиаром свою окровавленную рубаху.

- Вот! - гордо заявил он. - Тебе понравится.

- Ты бы ему в подарок еще загаженное исподнее преподнес, - покачал головой Даггер, не понимая, как маг может обрадоваться грязной одежде.

- Это что, твоя кровь? - Лиар ошарашенно уставился на рубаху, а потом на Мэриона, который отрицательно покачал головой.

- Не моя, - сказал лучник. - Ты лучше разверни и посмотри.

- Там отрубленная рука? - предположил Даггер с интересом. - По виду похоже.

- Ай! - Лиар, дотронувшись до ткани, резко одернул руку и подскочил, прижимая ладонь к груди и завороженно буравя сверток жадным взглядом.

А потом, словно по наитию, потянулся к нему и стал быстро разматывать испорченную рубаху, теперь отчетливо чувствуя, что кровь Мэриону не принадлежит. А те, кто проливал ее на лучника, уже давно покоятся в могилах, где им самое место.

Избавившись от ткани, Лиар застыл на мгновение, не в силах сделать и вдоха, а потом схватил то, что лежало в колыбели из окровавленных тряпок. Это был посох с короткой резной рукоятью, которая была вылита из чистейшего серебра, а вплавленный в нее диск, похожий на солнце, был вырезан из цельного рубина просто нереальных размеров. Такие камни находили еще в начале времен, и преподносили в дар богам, как святыню, которой не может владеть обычный смертный.

Однако Лиар не был смертным, и мог попробовать подчинить себе мощный артефакт, сила которого чувствовалась даже через ткань рубахи. Он произнес несколько защитных заклинаний на языке энлинтенов, и начал водить подушечками пальцев по витым письменам, вырезанным на фигурной рукояти. А потом и по красным, смертельно-острым лучам диска, о которые тут же в четырех местах порезал кожу.

Алая кровь упала на камень, и тот замерцал внутренним светом, и свет этот был столь глубоким, столь завораживающим, что Лиар медленно поднялся из-за стола, и даже перекинул одну ногу через лавку, влекомый неясными голосами, зовущими его куда-то в далекие дали на великие подвиги во имя богов.

- Э нет, приятель, прогулки после заката строго запрещены.

Выросшая словно из-под земли Нириин преградила Лиару дорогу.

Она уже давно наблюдала за своим отрядом издалека. Стояла в сторонке, спрятанная от чужих глаз в тени нависающей скалы, и прислушивалась к беседе за столом.

Разговор с мастерами тех отрядов, чьи бойцы были вместе с Мэрионом в разведке, ничего не дал. Наемники рассказали довольно обычную историю о нападении, но что-то подсказывало женщине, что дело тут нечисто. Обычно после разведки с лучником бойцы наперебой жаловались на оболтуса, обвиняя его во всех неприятностях, а, как дело дошло до потерь, то стали ниже травы тише воды. Это настораживало. Впрочем, Нириин хотела послушать, что скажет сам Мэрион.

После ее позвали к Гервину, а, когда она вышла от главнокомандующего, за столом уже появился Лиар.

Нириин так бы и наблюдала со стороны, да только лучник опять притащил магу подарок. И не какую-то побрякушку, а очень даже мощную штуковину.

- Ну вот мне и конец, - обреченно проговорил Мэрион, завидев мастера.

Он, было, приподнялся, чтобы незаметно ускользнул обратно к себе, да Нириин уже пригвоздила его взглядом к скамье.

- Дернешься с места, и я тебя навечно приколочу к этому столу, - пригрозила она, разворачивая Лиара обратно и подталкивая его к скамье.

- А я что, разве убегаю? - попытался отшутиться лучник, но улыбка быстро сползла с его лица, и он спросил: - Что они наговорили?

- Ничего, - ответила Нириин. - Но вопросов у меня уйма. И начну с первого: ты где это взял? - она усадила Лиара на лавку и указала пальцем на древний артефакт в его руках. - Только не говори, что нашел.

- Ну, вообще-то, так и есть, - честно признался лучник. - Нашел.

- Ты хоть понимаешь, что это такое?

- Посох. А что?

- Посох? – приподняла знающая бровь.

- А разве нет? - лучник покосился на Даггера. - Это ведь посох, верно? Или эта штуковина как-то по-другому называется?

Имперец пожал плечами, не зная, что и сказать. Он подобных штуковин никогда не видел, но предположил, что это может быть не посох, а жезл.

- Это оружие, - зачарованно глядя в глубины красного камня, проговорил Лиар. - В плохих руках оно посеет только смерть и хаос. Но в моих руках оно сможет исцелять в сотни раз быстрее. И воскрешать...

Маг снова погладил подушечками пальцев луч, который тут же оставил на них новые порезы.

- Я думал, воскрешать мертвых могут только некроманты, - проговорил Даггер, глядя на мальчишку.

- Они могут только поднимать мертвых, - ответил Лиар, - всего лишь бездушных кукол, которые делают все, что прикажет им хозяин. Я же смогу вернуть душу и память, и заставить неживое сказать свое последнее слово. Мэрион, - он посмотрел на лучника глазами полными любви и безграничной благодарности, - этот подарок так же бесценен, как и другие, что ты мне дарил. И с его помощью я смогу лечить вас еще лучше. Никто не умрет, пока он у меня.

Лиар положил посох на стол и обнял друга, чтобы открыть ему свое сердце и показать, как важен для него этот великий дар.

- Его сделали боги, - шепнул маг на ухо лучнику. - А теперь он мой. Спасибо.

Мэрион счастливо улыбался. Ему нравилось радовать Лиара. Нравилось смотреть на его сияющую восторгом моську, и на то, как в наивных глазах загорается немыслимый, умопомрачительный свет, способный согреть весь мир своим теплом.

- Та тварь, у которой я его отнял, совсем не походила на бога, - поглаживая спину лекаря, проговорил парень. - На монстра больше смахивало. Да на такого уродливого, жуть.

Нириин вмиг стала мрачнее тучи.

- А ну иди со мной! - резко хватая лучника за плечо и почти выдергивая его из объятий мага, проговорила она. - Поговорить надо.

- Осторожнее, у него ребро сломано! - возмутился целитель, но Нириин его и слушать не стала, уводя Мэриона поближе к морю.

Туда, где шум волн помешает другим нагреть уши на их разговоре.

Нириин остановилась у самой кромки воды. Здесь, на линии прибоя мало кто шатался по ночам, а шум волн, целующих носки ее сапог, заглушит любые слова, не позволив им коснуться слуха любопытствующих.

- Рассказывай, что там случилось, - без длительных предисловий приказала Нириин, - и откуда у тебя эта штуковина?

Мэрион, с лица которого исчезла дурашливая улыбка, подозрительно прищурился.

- А что, тебе еще не доложили? Я думал, они пойдут на опережение и растреплют о случившемся всему лагерю.

- Не паясничай, - попросила женщина и повернулась к морю, глядя теперь на отражающиеся в воде звезды. - Ты говорил что-то о монстре. Рассказывай по порядку. И начни с того, как вы потеряли лекаря.

- Ну, монстр тут ни при чем, - заверил мастера Мэрион и не стал юлить, выкладывая все как на духу: - Разведка была самая обыкновенная. Ходили-бродили, высматривали, не сунулся ли кто из султаната. А потом нарвались на брошенный привал. Эти мрази не спрятали место от костра. Ну мы и пошли по следу. Вел я. Эти трое совсем не разбираются в следах. Заячьи не смогут от лосиных отличить. В общем, не важно. Суть в том, что в какой-то момент следы оборвались. Как стер кто. Я раньше такого не встречал.

Мэрион присел и, набрав горсть камушков в ладонь, принялся кидать их в воду.

- Я уже подумал, что ошибся, но шли мы правильно. И пришли. Нарвались на засаду. Отряд из султаната. Небольшой, всего дюжина душ, но вооруженные до зубов, и бесстрашные как смертники. Карона схватили первым. Ублюдок из султаната всадил лекарю кинжал под ребра, а я пустил ему стрелу в глаз. Да только падая, мразина выдернула кинжал. Карон истек кровью. Я не успел ему помочь. У меня был амулет, чтобы заживить эту рану, но... Каб и Ирлинг сбежали. Бросили нас с Кароном, и дали деру. Если бы врагов было хотя бы на парочку меньше...

Мэрион со злостью зашвырнул камешек так далеко, что не было видно, где именно он опустился в воду.

- Мне сломали ребра, - продолжил он свой рассказ. - Но я отбился. Эти двое потом вернулись. Не знаю, почему. Наверное, хотели убедиться, что мы сдохли. Они ничего не говорили. Мы похоронили Карона и отправились обратно. При лазутчиках ничего не нашлось. Только вещи султанатские и выдавали происхождение. А на привале, когда я уснул, Каб с Ирлингом попытались от меня избавиться. Побоялись, наверное, что я расскажу всем об их геройстве. Лупанули камнем по затылку, чтобы не проснулся, и оттащили в пещеру. Вход привалили камнем. А там спуск вниз. Сколько ни пытался, а сдвинуть камень с места у меня не получилось. Думал, помру там. А потом повеяло морем. Эти идиоты даже не подумали, что пещера может оказаться сквозной. Я и пошел на запах. А по пути это вылезло. Не знаю, что оно такое. Но мерзкое, жуть. Огромное, краснющее, словно в крови искупалось. Светилось всё какими-то надписями. Оно бросилось на меня. Но Лиар дал мне много амулетов. Одним таким я заморозил тварь. И стрелял до тех пор, пока она не издохла. Весь колчан на нее извел. Потом увидел, что она из небольшого грота вылезла. Сунулся туда, а там этот посох, или что оно такое, у стены валяется. Ну я и подобрал. Вот, собственно, и вся история.

Мэрион замолчал. Нириин тоже молчала, внимательно слушая каждое слово лучника. И, чем дальше заходил рассказ, тем сильнее росла тревога в душе Нириин.

- Значит, и с той стороны тоже... - задумчиво проговорила она через некоторое время. - Хреново.

- Да уж, хорошего мало, - согласился с ней Мэрион.

Женщина еще несколько минут молча смотрела вдаль, а потом повернулась к парню.

- В общем так, ситуация не очень медовая, - сказала она с самым серьезным выражением на лице. - Веди себя смирно и тихо. Каб и Ирлинг пока ничего никому не рассказывали. И ты не говори. Потом с ними разберешься. Их история такая: на вас напали, Карона убили на месте, тебя сильно ранили, с врагом разобрались сообща. Придерживайся ее. Не лезь на рожон.

Мэрион недовольно поджал губы, но все же согласился.

- Как скажешь.

Лучник пожал плечами, но от Нириин не укрылось то, как сильно сжались его кулаки.

- Идем обратно, - позвала женщина. - Есть у меня несколько распоряжений.

Мэрион кивнул, и они вернулись к столу.

- Мэрион, ты как? - Лиар, который места себе не находил от беспокойства, пока лучник и знающая разговаривали у воды, потянулся к другу, но тут же передумал, почувствовав, что у Мэриона совсем испортилось настроение.

- Ты его снова обижала? - напустился он на Нириин, но женщина лишь отмахнулась от назойливого мага и села за стол рядом с Даггером, который со скучающим видом смотрел на догорающие костры.

- Не обижала, - ответил за знающую Мэрион и накрыл руку мага своей, успокаивая нахмурившегося мальчишку.

Нириин еще несколько мгновений молчала, а потом твердо произнесла:

- Слушайте мои указания. Даггер, - она в упор посмотрела на имперца, - ты остаешься за главного. На рассвете я ухожу в разведку. Мне нужен порядок в отряде. Чтобы никаких происшествий. Мэрион, веди себя смирно. Лиар, слушайся Даггера. На этом все.

- С чего это я за главного? - вскинулся имперец, с возмущением глядя на женщину.

- Я не буду его слушаться, я его едва знаю, - заартачился Лиар.

- Тихо вы! - скомандовала Нириин. - Делайте, что говорю! Вернется Эмерис, будет он главный. А до того, прости, дружочек, но отдуваться за всех тебе.

Она ободряюще похлопала Даггера по плечу и поднялась.

- Благодарствую, - с издевкой сказал имперец.

- На здоровье, мой хороший, - женщина мило улыбнулась и, ласково погладив насупившегося Лиара по серебристой макушке, отправилась отдыхать.

- Что бы вы оба знали, командовать я вами не собираюсь, - сказал Даггер, когда женщина ушла. - Мне это тоже не нравится.

- Ладно уж, - сказал Лиар, как бы невзначай подсаживаясь к Мэриону поближе и преданно глядя на него, - постараемся хорошо себя вести, да?

- Ага, - усмехнулся Мэрион. – Я-то постараюсь. Но шутка в том, что неприятности сами ко мне липнут. Так что, не обессудь.

Даггер махнул рукой. Кто он такой, в конце концов, чтобы указывать рыжему, как себя вести. Мэрион тут уже давно служит. Как-то продержался без его руководства все это время, и еще один день погоды не сделает.

- Если что, я с Лапой в кости играю, - сказал имперец, так же поднимаясь из-за стола. - Найдете меня там, когда понадоблюсь.

Мэрион кивнул и проводил имперца взглядом, а Лиар тем временем снова увлекся своим подарком, который теперь уже мягко мерцал красноватым светом, и отблески его отплясывали на столешнице дивный завораживающий танец.

- Какой ты красивый, - приговаривал маг, лаская пальцами серебряную рукоять, - такой мощный. Мы с тобой подружимся, ведь так? Ты будешь моим помощником, моим верным соратником...

Посох в ответ на слова Лиара запульсировал внутренним светом, и энлинтен счастливо прижал артефакт к груди, чувствуя, что сейчас просто лопнет от переполняющих его эмоций.

Мэрион смотрел на мальчишку и умилялся его радости. Так было всегда. С самого первого подарка, который он подарил Лиару. Кажется, это была какая-то безделушка. То ли кольцо, то ли браслет, он уже и сам не помнил, что именно за украшение подарил магу. Но именно с того самого момента в нем и появилась эта безудержная страсть, радовать энлинтена всякими побрякушками.

- Он точно не причинит тебе вреда? - поинтересовался лучник, глядя на тревожное мерцание огромного камня в посохе. - Все же с игрушками богов лучше держать ухо востро.

- Нет, - Лиар покачал головой и улыбнулся, а потом спросил как бы невзначай: - О чем вы говорили с Нириин?

- Пустое, - лучник сделал вид, что беспокоиться действительно не о чем.

- А ваш лекарь, правда, умер? - на лице мага проступила нешуточная тревога. - Я видел его в зеркале еще неделю назад. С тех пор не мог ни есть, ни спать, только молился, чтобы ты живой вернулся. Если бы увидел тебя там...

В горле неприятно булькнуло, и Лиар замолчал, сглатывая противный комок.

Если бы увидел, наверное, не смог бы больше сделать ни вдоха.

- Да, - глухо отозвался Мэрион. - Он погиб. Хороший парень был. Мне жаль, что так вышло. Но мы наемники, любого из нас может ждать та же участь. Но ты не волнуйся. Пока ты меня ждешь, я всегда буду возвращаться.

Лиар счастливо улыбнулся, хотя сердце его все еще сжималось от пережитых терзаний.

- Пойдем ребра твои лечить, - предложил он осторожно, зная, что Мэрион не одобряет его методов целительства. - Боль скоро вернется, и я не смогу оставаться в стороне, ты же знаешь.

- Знаю. - Кивнул лучник и нехотя поднялся.

Он знал, что Лиар забирает себе не только боль, но и само ранение. На нем, конечно, все заживёт в тысячи раз быстрее, но это как-то мало утешало. С другой стороны Мэрион так же знал, что остаться в стороне и не помочь, Лиар просто не сможет. Уж такова их энлинтенская магия. Дар целительства для них как проклятие, ложащееся на плечи этих существ тяжелым грузом ответственности и мучений.

Пока они шли к домику лучника, Лиар без остановки трещал о всякой ерунде, пытаясь отвлечь друга от мрачных мыслей. Однако от целителя не укрылось, как странно смотрят на них наемники, которые ломились к нему вчера.

Один, самый дерзкий из троицы, показал Лиару неприличный жест, который имитировал совокупление людей. И энлинтен резко замолчал, углядев в этом ментальном посыле невысказанную угрозу.

«Хорошо хоть Мэрион ничего не заметил», - подумал Лиар с беспокойством.

Лучник вообще не смотрел по сторонам и, кажется, спешил как можно скорее скрыться от посторонних глаз.

Когда они поднялись к домику Мэриона и вошли в выстывшее в отсутствие владельца жилище, Лиар присел на край матраса и огляделся, в который раз отмечая, что Мэрион не считает это место своим домом и даже не пытается обжиться.

- Тебе бы шторы тут сменить, - проговорил Лиар, наблюдая за тем, как Мэрион зажигает свечу. - И зеркало повесить. Хочешь, я тебе одно из своих подарю?

- Нет, не надо. - Улыбнулся Мэрион, ставя свечу на деревянный табурет рядом с кроватью. - Жалко, если треснет. Да и примета дурная, говорят. А мое отражение разве что начищенная до блеска медь выдержит. И то лишь потому, что мы оба рыжие.

Лиар рассмеялся шутке. Но сам подумал, что Мэрион к себе очень несправедлив, и его лицо очень даже миловидно.

- Садись, надо тебя подлатать, - маг похлопал ладонью по матрасу и заерзал взволнованно, так как пустившееся в сумасшедший пляс сердце всеми силами стремилось выдать его лучнику.

Мэрион послушно сел рядом с магом. Он вообще старался не перечить лекарю, особенно, когда тот собирался врачевать. Пару раз, конечно, он отказывался, за что и был жестоко и несправедливо скручен Нириин, а после подвергся строжайшему выговору и угрозам пинком загнать шило в заднице так глубоко, что даже Лиар не вытащит.

- Я сначала только проверю, насколько серьезна травма.

Лиар, страшно смущаясь, несмело протянул руку к лучнику и, запустив ладонь под его рубаху, прикрыл глаза.

Некоторое время он просто держал чуть подрагивающие пальцы на животе друга, пытаясь успокоить бунтующие чувства, которые так и рвались раструбить о себе на весь свет. А потом, совладав с собой, начал гладить его кожу, прислушиваясь к ощущениям.

Пока что Мэриону не было больно, и его душа излучала покой и даже легкое удовольствие, что немало порадовало целителя, заставляя его сердце трепетать от радости. Но он должен был снять чары, чтобы найти, где болит, и потому начал тихонько шептать заклинание, забирая искорки своей магии из тела лучника.

Спустя какое-то время Мэрион начал тяжело и прерывисто дышать, и на его коже проступили капельки пота. Боль возвращалась, и она была такой сильной, что Лиара на миг сковал нешуточный страх.

Ему тоже придется это испытать. Но у него нет выбора. Он вынужден будет забрать эту боль себе.

- Ляг и приподними рубаху, - попросил маг, вглядываясь в побледневшее лицо друга, веснушки которого стали очень ярко выделяться на фоне белой кожи. - Ребра сломаны и раздроблены в нескольких местах. И уже началось воспаление. Еще немного, и у тебя начнется горячка.

И вновь Мэрион беспрекословно послушался указаний энлинтена. Осторожно, чтобы не тревожить и так к чертям растревоженные ребра, он лег на кровать и прикрыл глаза, стараясь дышать ровно и спокойно, что у него довольно плохо получалось. Без магической поддержки тело сделалось слабым и каким-то беспомощным, и это лучнику совершенно не нравилось.

- Слушай, может ты только те, которые раздробленные подлатаешь, а? - с надеждой спросил он у Лиара. - А остальные пусть сами заживают.

Лиар стал очень серьезным. Исцеление требовало от него больших магических затрат, а еще мужества, которого ему, порой, как раз-таки и не хватало.

- Я сделаю так, как это необходимо, - сказал он. - Лежи смирно. Боль скоро пройдет.

Лиар потянулся было за своим новым жезлом, но тут же передумал.

Использовать его без проверки было бы верхом глупости. А тем более использовать на Мэрионе. И потому маг просто уселся на бедра лучника верхом и прижал ладони к его ребрам.

Он сделал глубокий вдох. И, отсчитав десять ударов собственного сердца, начал громко читать заклинание, которое выучил еще будучи совсем маленьким ребенком. Пальцы его при этом чертили на боках замершего парня странные символы, которые начали источать едва заметное свечение.

В комнате вдруг стало очень темно. Свет свечи как будто бы померк, больше не распространяя свои мягкие лучи. Все посторонние звуки утонули в певучем голосе Лиара, который все быстрее читал слова древней как сам мир молитвы. Свет в символах сделался ярче, впитался в пальцы мага, и стал распространяться по всей его коже, пока энлинтен не вспыхнул как молния, заставив лучника крепко зажмурить глаза.

А когда он решился их открыть, Лиара уже рядом не было.

Маг сидел на полу и прятал свое лицо в коленях. Его правая рука, обнимающая торс, непроизвольно комкала ткань воздушного одеяния как раз в том месте, где находились ребра.

- Вот же! Потяни дракона за ухо! - выругался Мэрион и вскочил с кровати.

Ребра совершенно никак не отозвались на его действия, но оно и понятно, теперь вся его боль сконцентрировалась в мальчишке, который, забившись в угол, тихо поскуливал.

- Лиар, - лучник присел рядом с магом и мягко провел ладонью по его волосам. - Потерпи. Сейчас все пройдет.

- Я знаю. Не тревожься обо мне.

Голос энлинтена дрожал, но он не позволял себе плакать. Мэрион не должен узнать, насколько сильна эта боль, иначе в следующий раз откажется лечиться.

- Можешь подняться? - Мэрион старался не сильно тревожить мальчишку, зная, насколько слабо сейчас его тело. - Я помогу. Идем в кровать. Тебе надо прилечь.

- Все хорошо, - Лиар посмотрел на лучника, и на его ресницах взбухли две слезинки, которые он тут же стер рукавом. - Я посижу немного и пойду к себе. А ты теперь можешь даже в селение пойти. Я не обижусь.

- Ну хватит капризничать, - попросил Мэрион и очень осторожно потянул энлинтена на себя. - Оставайся у меня. Куда ты сейчас пойдешь? Болит все.

Лиар не стал артачиться и, закусив губу, поднялся на ноги.

Мэрион никогда еще не был таким настойчивым. Обычно, по возвращении из разведки, он позволял магу подлатать ему раны, если таковые имелись, сидел с ним немного, пока боль не отступит, а потом уходил развлекаться.

Он не раз звал Лиара с собой к гулящим женщинам, но маг всегда отказывался. Сперва ссылаясь на то, что ему нельзя плодить бастардов за пределами энлинтенских земель. А после, спустя несколько лет, сама мысль о том, чтобы увидеть Мэриона в объятиях другой женщины или другого мужчины была Лиару столь мучительной и невыносимой, что он даже заболевал от этого.

Сегодня же все изменилось. Мэрион был каким-то другим, словно в разведке с ним случилось что-то ужасное. И, хоть Лиар не чувствовал в его душе особых перемен, поведение лучника было определенно странным.

Поэтому маг и не стал от него уходить. И, поддавшись сильным, настойчивым рукам, дошел до приземистой кровати и забрался на нее, укладываясь поближе к стене.

- Ты можешь меня оставить, если хочешь, - снова предложил Лиар, чтобы лучник не чувствовал себя скованным обязательствами или виноватым.

- Да брось ты.

Мэрион улыбнулся и примостился рядом с мальчишкой.

Идти куда-то совсем не хотелось. Находился уже. Почти двое суток без остановки по непроходимому лесу. На полжизни хватит.

- Расскажи лучше, чем ты занимался, пока меня не было, - предложил Мэрион, закидывая руки за голову и устремляя взгляд в потолок. - Что интересного происходило?

Не то, чтобы в лагере могло произойти что-то ну очень интересное, просто, спрашивая, лучник пытался отвлечь Лиара от боли.

- Ничего особенного, - ответил целитель. - Нириин пару раз отправляли в разведку на день-полтора. А мне, пока ее не было, пытались высадить дверь. Только я сам открыл, и сбросил этих недоумков вниз. Больше не лезли.

Последние слова Лиара вызвали в душе Мэриона нешуточное раздражение. Мальчишка привлекал многих на Перекрестке, да и самого Мэриона не оставлял равнодушным, но, в отличие от похотливых уродов, лучник испытывал к магу очень тонкие, нежные и в какой-то мере возвышенные чувства. Ему хотелось баловать энлинтена, защищать его, видеть в его глазах радость и счастье. Это делало Мэриона по-настоящему счастливым. А еще он, наверное, ревновал. Должно быть самую малость, но каждая новость о том, что к лекарю приставали, отзывалась в его сердце зудящей болью.

- Кретины, - заключил он после недолгого молчания и повернулся на бок, рассматривая нежный профиль юноши. - А ты можешь их заколдовать? Ну там, силу отнять мужскую, или мысли проветрить, чтобы они друг на друга засматривались, а не на тебя?

- Нет. - Лиар покачал головой, а потом спросил, затаив дыхание: - Я, правда, настолько привлекателен, что они не могут спокойно мимо меня пройти? Вокруг полно доступных женщин, почему они ко мне лезут? Ты ведь спокойно и без меня обходишься. Почему они не могут?

«Спокойно, как же», - мысленно фыркнул Мэрион, но вслух сказал совсем иное:

- Потому что ты красив как божество, и так же недоступен. - Он погладил мальчишку по голове и притянул к себе, обнимая. - А еще потому, что у них, в отличие от меня, нет возможности прикоснуться к этой неземной красоте. Вот и бесятся.

Лиар улыбнулся, чувствуя, как в его сердце начинает теплиться маленькая искорка счастья. И, умастившись на плече лучника, спросил:

- Можно мне остаться с тобой сегодня? Я так истосковался, пока тебя не было. Каждый день был хуже пытки.

- Ну конечно, можно, - улыбнулся Мэрион в ответ и мягко погладил лекаря по плечу, обнимая и, словно бы желая защитить от всех невзгод.

Странное это было чувство. Нежное, трепетное, будто кто-то доверил ему самое драгоценное сокровище этого мира.

Мэрион хотел беречь мальчишку, хотел окрасить для него мир в самые нежные, самые приятные тона, но пока получалась только какая-то землистая мазня, мало напоминающая сказочный пейзаж.