***

- Проклятая тварь! – Сплюнул на землю Бремор, и металлический носок его тяжелого сапога врезался в плотную серо-зеленую шкуру валяющегося на песке странного и бесконечно уродливого существа, на которое Нириин смотрела с крайним отвращением.

Когда на Седьмой Перекресток прилетел почтовый голубь с Шестого с донесением о том, что в И-Станбад пробрался самый настоящий монстр, никто из мастеров не принял эти слова на веру.

Посовещавшись, они пришли к согласию, что тамошний глава использовал такую фигуру речи лишь для того, чтобы предупредить их о крайне опасном человеке. В коротком послании, написанном второпях, так же говорились, что монстр целенаправленно движется в сторону Седьмого Перекрестка и убивает всех, кто пытается чинить ему препятствия. Однако же и сам он немало пострадал в бесконечных стычках с наемниками, которые преследовали его до тех пор, пока он не перемахнул через непроходимые горные перевалы.

Поверить они, быть может, и не поверили, но Гервин настоял, что нужно выступать немедленно и перехватить противника, кем бы он ни был. Было решено собрать несколько отрядов и отправить их на поиски. Но не успели они приступить к сборам, как в лагерь приехал один из разведчиков с очень странным донесением. В лесу, недалеко от лагеря, был обнаружен странный зверь, который, кажется, сдох. Зверь, по словам наемника, был таким страшным, что он побоялся подойти и проверить.

Гервин подумал немного, а потом приказал всем мастерам отправляться туда, где был обнаружен зверь, и лично проверить, что это за тварь такая забралась на вверенные им земли.

Когда наемники прибыли на место, то все как один поразились увиденному. И Нириин, которая меньше всех верила в существование монстра, не стала исключением.

Ей еще никогда не доводилось видеть ничего подобного. Огромное, чем-то похожее на кабана существо источало ужасное зловоние. От еще теплой туши несло таким смрадом, что стоять рядом с ней было практически невыносимо. И двое мастеров уже выворачивали свои желудки в нескольких шагах позади, щедро удобряя растущие неподалеку кусты остатками завтрака.

Нириин же пока держалась, продолжая с интересом рассматривать монстра. Почти голое тело странного животного было покрыто неприятным на вид липким налетом, и знающая резонно предполагала, что эта запекшаяся синеватая жижа не что иное, как кровь монстра. На длинных лапах, а, вернее, на толстых когтях, торчащих из пальцев, похожих на человеческие, виднелась кровь и куски плоти, скорее всего принадлежащие ее соратникам с Шестого Перекрестка. А из раззявленной пасти на землю вывалился раздвоенный язык.

- И откуда оно вылезло? - продолжал возмущаться Бремор. - Будто нам мало имперцев и султанатских уродов.

Нириин присела на корточки рядом с тушей и провела кончиком пальца по длинному желтоватому клыку, торчащему из пасти.

- Видимо, мало.

Палец женщины скользил по диковинной рунической вязи, увивающей толстый бивень монстра. Заклинание, а это было именно оно, вызывало в груди знающей неприятную тяжесть. Нириин раньше не встречала подобных символов, но все же смога кое-как различить энлинтенскую письменность, которую использовали еще в незапамятные времена.

- Надо доложить Гервину, – поднимаясь и отступая на несколько шагов от мертвой туши, сказала она. – Не нравится мне это... создание.

- Думаешь, такое может кому-то нравиться?

Бремор с каким-то остервенением дернул себя за длинную заплетенную в три косички бороду.

- Как знать, – пожала плечами Нириин. – Кто-то же его создал. Видишь? - она указала на рунические символы на бивнях, и мужчина посмотрел на указанное место. - Это символы атаки. Очень сильное заклинание. Вряд ли оно появилось под влиянием природных условий.

Мужчина приподнял лохматую бровь и посмотрел на Нириин с недовольством.

- Ты пользуешься такими? – спросил он с подозрением.

Женщина в ответ лишь покачала головой.

- Нет. Я даже не понимаю, как оно строится. Но тот, кто нанес эти заклинания на нашего мертвого друга, явно был настроен решительно. Оно будто не принадлежит этому миру. Вот же дерьмо!

Нириин со злостью пнула песок, и он осыпался на монстра мелким налетом песчинок.

- Возвращаемся! – скомандовала женщина и направилась к своей лошади, которая все то время, что они рассматривали тварь, нервно била копытом о землю и всхрапывала, опасливо косясь по сторонам.

Бремор больше не задавал вопросов. Громко свистнул и махнул рукой, созывая соратников и давая им знак выдвигаться обратно.

- Кто на доклад пойдет? - запрыгнув в седло, спросил мужчина.

- А что, есть варианты? - Нириин еще раз хмуро взглянула на тушу.

Бремор покачал головой и больше глупых вопросов не задавал.

***

Солнечные лучи, проникая через густую листву древесных крон, рисовали на изумрудной траве причудливые узоры. Над головой заливисто пели птицы, лишь изредка замолкая, когда чужак, вторгшийся в их владения, подходил слишком близко. Впрочем, чувствуя, что человеку нет до них никакого дела, пернатые горлопаны вновь принимались за свое, соревнуясь друг с другом в красоте и певучести трелей.

Порыв северного ветра принес с собой слабый, почти неуловимый запах моря, и путник улыбнулся, ускоряя шаг. Мягкий мох пружинил под ногами, словно подгоняя молодого мужчину вперед, а вот разнывшиеся ребра давали о себе знать все чаще.

Пришлось остановиться. Привалиться спиной к необъятному стволу старого дерева и перевести дух.

Действие целебного амулета закончилось, и теперь каждый вдох отдавался в ребрах путника нестерпимой болью. Впрочем, унывать было рано.

Засунув руку за пазуху, Мэрион вытащил из-под плотной кожаной куртки отслуживший свое амулет и, переломив небольшую тонкую дощечку надвое, бросил ее себе под ноги. После чего запустил руку в карман и выудил оттуда точно такую же дощечку, только с мерцающими призрачным светом символами на ней. Покрутил ее в руках, дожидаясь, пока сияние станет чуть более ярким, а потом приложил ее к больному месту, закрепив под уже разболтавшимися тряпками, служившими ему вместо бинтов. Через несколько мгновений боль начала стихать и, парень, оттолкнувшись от дерева, продолжил свой путь.

Спустя полчаса лес стал реже. Ветер теперь приносил с собой не только запах моря, но и отдаленный рокот бьющихся о скалы волн. И это значило, что лагерь был недалеко.

Ускорив шаг, Мэрион вскоре вышел к проторенной дороге, на которой уже показались два всадника, ведущие под уздцы двух лошадей без наездников.

Дождавшись, когда наемники подъедут ближе, парень сорвал длинную травинку и, закусив ее кончик зубами, вышел к путникам.

- Здорово, ребят! - непринужденно махнул рукой Мэрион и растянул губы в широченной и довольной улыбке. - Вот как чувствовал, что встречу вас именно тут.

Всадники остановились, и на парня уставились две пары удивленных глаз.

- Спасибо, что присмотрели за моим Буранчиком, - выхватывая поводья одной из лошадей у опешившего наемника, сказал Мэрион, не скрывая насмешки в голосе. - Вы прям настоящие друзья. Прям подарок судьбы, честное слово.

Он запрыгнул в седло, лишь на миг поморщившись от прострелившей бока боли, и посмотрел вперед на возвышающиеся над лагерем дозорные башни. После чего легонько пришпорил своего коня и направился к воротам.

Наемники молча проводили его хмурыми взглядами и так же тронулись с места.

Солнце клонилось к горизонту, соленый ветер трепал волосы, и Мэрион довольно щурился, поглаживая прикреплённый к поясу сверток.

- Эх! - после недолгого молчания, заговорил парень. - Ну что за погодка! И солнышко светит, и ветерок дует. И небо чистое-чистое. Красота!

Он обернулся к своим спутникам, которые были хмурыми как грозовые тучи.

- Парни, вы чего такие невеселые? Мы ж почти приехали.

Наемники переглянулись, явно озадаченные и разочарованные внезапным появлением своего товарища. И один из них, не выдержав, рявкнул:

- Заткнись, ублюдок! Рот на замок, и вперед смотри, а то дождешься у меня!

Он сжал в ладони рукоять своего меча, но близость дозорных башен и сигнальные огни на них, которые оповещали лагерь о возвращении одного из отрядов, не позволили ему сделать глупость.

Самосуд на Перекрестках был строго запрещен. И, если уж припекло убрать неугодного сослуживца, это нужно было делать вдали от посторонних глаз.

Они и сделали, но рыжий ублюдок оказался изворотливым как ласка и живучим как кот, у которого по поверьям было девять жизней.

- Да ладно тебе! - рассмеялся Мэрион, но во взгляде парня совершенно не было веселья. - Чего в тишине-то ехать. Скучно ведь. А за непринужденной беседой и время быстрее пройдет. Уж я-то знаю.

- Договоришься сейчас... - предупредил все тот же наемник, рассматривая беззащитную спину рыжего.

Если бы он вышел из леса чуть раньше, хотя бы за поворотом, что в паре миль отсюда, им не составило бы труда расправиться с ним, и оставить в ближайших кустах. Но теперь... да, теперь об этом оставалось только мечтать.

Ублюдок, наверное, раскусил их намерения, и, выбравшись из пещеры, специально выполз там, где они были как на ладони перед дозорными.

Второй наемник, Каб, который до этого ехал молча, вдруг, подал голос:

- Что это у тебя там за поясом? - спросил он с явной опаской в голосе.

- Где?

Мэрион сделал вид, что не понял о чем, говорит «товарищ», и опустил взгляд вниз. Но тут же разулыбался.

- А, это! Это подарок. Не для вас, конечно же, не бойтесь. - Усмехнулся он и отвернулся от мужчин, чтобы те не видели, как его лицо исказила гримаса от прострелившей ребра боли.

- И где ты взял этот подарок? - не отставал Каб.

У него было нехорошее предчувствие, связанное с той штукой, которую рыжий прятал за поясом, любовно обмотав своей же окровавленной рубахой.

Кровь, правда, была не его, а дюжины врагов, которых этот неугомонный ублюдок перестрелял в считанные минуты. Но все равно выглядело это жутковато, как будто он вез в лагерь их с Ирлингом погибель.

- Да в пещерке той наковырял, - все еще дурачась, ответил Мэрион. - Я б и для вас захватил подарочек, но потом подумал, что вы бы все равно не оценили, и бросил эту затею.

На самом деле Мэрион и, правда, подумывал захватить с собой кусочек дохлятинки, чтобы показать невиданное чудо Нириин. Да только напавшая на него мерзость развалилась в руках сгнившей плотью.

Ворота лагеря становились все ближе. Теперь уже хорошо было видно и дозорных, и протирающих штаны на бочках стражников. Мэрион пришпорил коня, и через несколько минут был уже в лагере, оставив своих напарников за спиной.

Въехав в открывшиеся перед ним ворота, он весело поприветствовал стражей и, спешившись, передал поводья конюху. После чего, отвечая на шутливые приветствия, направился вглубь лагеря, по которому, надо сказать, успел соскучиться.

Первым делом парень хотел наведаться к Лиару, но, увидев за столом их отряда нахмуренную Нириин, передумал. Взгляд мастера ничего, кроме знатной трепки ему не предвещал, и потому Мэрион резко изменил свой курс, и чуть ли не со всех ног бросился к своему домику, где и закрылся, подперев дверь комодом и пряча в один из его ящиков привезенный сверток.

***

Вернувшаяся из разведки Нириин, усевшись за общий стол, за целый час не проронила ни слова и просто смотрела вдаль, словно читала там прописные истины.

Даггер, который с самого утра постигал мастерство полевой кухни, попытался накормить ее блюдом собственного приготовления, но женщина проигнорировала миску с картошкой, и даже бровью не повела, когда парень попытался привлечь к еде ее рассеянное внимание.

Вообще, он заметил какое-то мрачное единодушие между вернувшимися из разведки мастерами. За каждым столом то и дело мелькала чья-то недовольная рожа, по которой так и хотелось съездить тяжелым камнем. А всё из-за странного напряжения, вызванного подобным поведением руководящего состава.

Не только Даггер это чувствовал. Другие наемники, те, что были попрозорливее, так же хмурились, поглядывая на начальство. И в итоге Даггер не выдержал, легонько пнув женщину по сапогу ногой.

Та вздрогнула, возмущенная наглостью подчиненного, но Даггер на это лишь раздраженно бросил:

- Хватит смуту сеять среди вояк. Вернулись все как в воду опущенные и отмалчиваетесь. Что случилось? В столице неприятности?

Видят Боги, Даггер не хотел предполагать худшего. Но что еще могло повергнуть матерых головорезов в такое отрешенное уныние?

Пинок имперца выдернул Нириин из глубокой задумчивости, в которой она пребывала последние несколько часов. То, с чем они столкнулись, выходило за рамки привычной службы, и это выбивало женщину из колеи. От нее ждали каких-то умных речей, ободряющих слов, уверений в том, что она знает, как бороться с этой напастью. Да только Нириин не знала.

- Нет, - ответила она после непродолжительного молчания. - Там все, как и было. Отправили во дворец еще несколько отрядов и только.

- Тогда в чем дело? Война? Мор? Где-то что-то сдохло?

Нириин смерила имперца тяжелым взглядом.

- Сдохло. - Кивнула она. - Одна тварь и два отряда с Шестого Перекрестка. Еще два потеряли половину состава. По-твоему, тут есть повод для веселья?

- А я, по-твоему, похож на весельчака? - Даггер в упор посмотрел на женщину. - Шестой, значит? Из Империи пришла угроза, так? Из Холдфаста! Ты хоть знаешь, что это единственное герцогство, которое осталось верно Императору? Если герцога захватят, это конец. Империи, И-Станбаду, Алтику. Эта дрянь, которая началась у меня дома, расползается повсюду. Разве ты не понимаешь, что война уже началась? Только кто с кем воюет, вот это уже вопрос.

- Да не война это! - отрезала Нириин. - На войне сражаются люди. А это... мерзость какая-то. Даже на животное, и то толком не похоже. Оно сюда ломилось. Сюда! И Холдфаст, скорее всего, даже не знает об этой твари.

- Это и настораживает больше всего, - с досадой ответил Даггер. - Герцог знает абсолютно обо всем, что творится на его землях, вплоть до того, кто сколько зерен припрятал от сборщиков налогов, и кто подумал о нем дурное. Как он мог позволить какой-то мерзости разгуливать по его предгорьям?

Нириин пожала плечами, давая понять, что не знает, чем там занят Холдфаст, и почему монстры в его владениях разгуливают как у себя дома.

Даггер хотел было что-то сказать, но внезапно в лагере поднялась какая-то суматоха.

Вниз по склону шли трое мужчин, а им навстречу спешили товарищи, радостно приветствуя вернувшихся разведчиков. Один из троицы, правда, немного сбавил шаг и задержался позади остальных, явно не торопясь оказаться в дружеских объятиях. Впрочем, от Даггера не ускользнуло, что его как раз-таки обнимать и не кинулись.

Пока вояки приветствовали друзей, наемник с рыжей как лисья шерсть шевелюрой окинул лагерь внимательным взглядом, и, задержав его на Нириин, быстро похромал в сторону домиков. Даггеру его поведение показалось странным, но он снова не успел проговорить ни слова, так как мастер с соседнего столика поднялся и так же быстро направился в сторону разведчиков.

- А лекарь мой где? - спросил он похожим на раскаты грома голосом.

Оба наемника как-то сразу сникли и оглянулись на улепетывающего рыжего, который уже благополучно забрался в свое «гнездо» и скрылся за дверью.

- Пал, - ответил тот, что был покрупнее и посвирепее.

Мастер от такого заявления разразился бурной руганью, перемежая ее с вопросами, как пал и куда они, олухи, смотрели.

Наемники ответили, что так получилось, и никто из них в смерти лекаря не виноват. И что подробности они расскажут своим мастерам, и никому более, ибо это не положено по уставу.

Нириин хмуро разглядывала вернувшихся и разве что зубами не скрежетала от злости.

Один пал, второй еле ноги волочет, а эти двое, как ни в чем не бывало. Стоят ровно, ни царапины, ни пятен крови на одежде. Будто и не из разведки вернулись, а в городе три недели околачивались.

- Хватит таращиться на них! - грубо одернула имперца Нириин, поднимаясь из-за стола.

Завидев это, вернувшиеся наемники быстро пошли к своим командирам, попутно о чем-то переговариваясь, и то и дело косясь в сторону домика Мэриона. Женщине это не нравилось, и она очень надеялась на то, что причиной смерти лекаря был не рыжий прыщ на заднице её отряда.

- Я пойду к главному. Покормишь рыжего пройдоху, когда вылезет из своей норы.

Даггер кивнул, только теперь догадавшись, что скрывшийся в домике наемник принадлежит к отряду Нириин, и придвинул к себе миску с картошкой, к которой женщина так и не притронулась.

***

Несмотря на опасения и ожидания, Нириин так и не вломилась в домик Мэриона, отчего парень почувствовал некоторое разочарование. Он-то готовился к укорам и ругани, а на деле получил покой и тишину, которую через пару часов разрушил требовательный рык желудка. Последний целебный амулет потерял свою силу, и ребра неистово заныли, требуя лечения.

Боль и голод гнали парня из домика, как свора разъяренных стражников воришку по площади. И, собравшись с духом и морально приготовившись к нешуточному нагоняю от мастера, Мэрион все же решил выглянуть наружу.

Ночь уже опустилась на лагерь, и сгустившуюся темноту разгоняли только отблески костров да свет масляных фонарей. Спустившись вниз, Мэрион направился к столу их отряда, за которым, к его удивлению, сидел какой-то наемник и ковырял столешницу ножичком. Нириин видно не было, но с этой ведьмы станется прикинуться деревцем и напасть в самый неожиданный момент. Впрочем, и эти опасения не оправдались.

- Новенький? - осторожно присаживаясь на скамью напротив наемника, спросил Мэрион, внимательно следя за кинжалом в руке мужчины. - Или просто заблудился?

Даггер поднял взгляд и посмотрел на молодого рыжеволосого мужчину, лицо которого было усыпано веснушками, заметными даже в слабых отсветах костров. Внешность парня почему-то показалась ему смутно знакомой, но имперец списал этот обман зрения на то, что вблизи Холдфаста все рыжие могут быть на одно лицо. Все потому, что у прапрадеда нынешнего герцога было столько бастардов по всей провинции, что посчитать их мог разве что звездочет. Поэтому герцогство буквально кишело такими вот рыжиками безродного происхождения. И многие из них, конечно же, сбегали на перекрестки в поисках богатой и фривольной жизни наемного воина.

- Новенький, - ответил имперец, кивая рыжему на котелок с картошкой и пропеченном на костре мясом, и представился уже привычной кличкой.

- Тебе подходит. - Благодарно кивнул Мэрион и полез в котелок ложкой. - А чего на Седьмой подался? - спросил он, набив рот нехитрым ужином и с жадностью перемалывая его зубами. - Наш имперский брат все больше Шестой полюбляет. Да и спокойнее там.

- Советовали к вам, - ответил имперец, наблюдая за тем, как рыжий жадно хватает еду, насыщаясь после длительного похода, где, наверняка, приходилось питаться тем, что в лесу поймаешь. - Да и выбора особого не оставили.

- А чего в маске? - не переставал допытываться Мэрион, чувствуя, как по мере утоления голода в нем распаляется любопытство. – Знатный, что ли?

- Что-то типа того, - сказал Даггер с усмешкой. - Племянник герцога Холдфаста, если точнее.

Он рассмеялся, глядя на недоуменное лицо рыжего, который так и застыл с ложкой во рту.

Мэрион от заявления имперца чуть не поперхнулся, а потом рассмеялся, понимая всю абсурдность сказанного новичком.

- Ну да, племянник он, как же! Тогда я имперский принц.

- Вот и познакомились, - имперец с улыбкой откинулся на древесный ствол и спрятал кинжал в ножны. - Как хоть к тебе обращаться? Твое Высочество?

- Михаэль, - пошутил Мэрион, назвавшись именем второго по старшинству имперского принца, и придвинул к себе миску с мясом. – А, вообще, Мэрионом зовут. Но это только друзья. Все остальные все больше придурком называют. Так уж сложилось.

Он откусил небольшой кусок и на мгновение нахмурился.

- Кстати о друзьях, где Лиар?

- Лиар?

Даггер поморщился, силясь вспомнить, где слышал это имя. Но из-за вчерашней попойки все смешалось в голове, и имена, и лица, и он пожал плечами.

- Кто этот Лиар? Ваш, которого на Первый перекресток сослали?

- Нет, - Мэрион дожевал мясо и чуть повернулся на скамье, всматриваясь в зажженные огоньки в окошках домов. – Ссыльный - это Дэон. Хороший малый, зря они с ним так. А Лиар - это наш маг. Такой весь светленький, хорошенький, капризненький. Нириин что, вас не познакомила?

- А, этот, - Даггер так же посмотрел в сторону обособленного домика на вершине скалы, - он не выходил к столу. Раз только показался, когда ему чуть дверь не вынесли, сбросил обидчиков со скалы и снова закрылся.

- Я же говорю, капризный он у нас.

Мэрион умиленно улыбнулся и, быстро накидав в миску картошки и мяса, поставил ее на стол. После чего поднялся и направился к дому мага.

Ловко, но отнюдь не грациозно из-за горящих огнем ребер, парень поднялся по высокой лестнице и коротко постучал в дверь домика.

- Выходи. Ужин стынет! - сказал Мэрион довольно громко и, развернувшись, отправился обратно к столу.