8 апреля.

          Дворцовый зал особняка под покровом хрустальной люстры сиял палитрой красочной дисперсии, словно ловец солнца. В светлом зале собралось свыше ста человек: военные, гражданские и представители власти. Андрей золотым памятником застыл на пьедестале, суровым взглядом обводя присутствующих. Его руки были спрятаны за спиной, а ноги расставлены по швам. Его простая солдатская одежда не вписывалась в общий фон его статуса. Для людей – он Бог. Исаия стоял рядом, переступая с ноги на ногу. Кроули стоял за спиной, грозно всматриваясь в макушку Сайи. Лайт, как представительница выживших учёных, скромно расположилась у плеча Исаии, нервно пересчитывая листы документов в руках. Среди толпы людей в массивной общей клетке находились десяток выживших кровопийц после страшной бойни. Андрею и его вооружённым силам вместе с биологическим оружием пришлось потратить весь март на уничтожение власти Кровопийц. В углу клетки сидел Алакей, пропиливая взглядом Лайт. Ему было грустно, что он не мог поговорить с ней или обратить на себя внимание. Скучает ли девушка по нему? Думает ли о нём?

        Возле клетки угрюмым столбом стоял Крайм. Его стеклянный взгляд голубого оттенка был прикован к высокому мужчине за спиной Исаии. Парень в уме критиковал Титана, не понимая, зачем Сайа с ним нашёл контакт. Крайм помнил по сей день, что нашёл однажды Исаию с разломанной костью на кровавой простыне.

Это с ним сделал этот ублюдок. Что ещё этот неадекват может натворить? Мне лучше за ним следить в оба глаза, иначе проморгаю.

Дюха набрал в лёгкие воздух и провозгласил:

        – Наш ждёт нелёгкий путь! Эйл уничтожает страну за страной, не давая никому подойти к нему вплотную. Он дал нам шанс сделать это за них, но как мало у нас шансов победить мировое зло, когда нас всего чуть больше сотни!

Народ внимательно слушал, застыв в каком-то испуге. Их лидер не давал ложных грёз, он трезво оценивал превосходство врага. Но Андрей на этом речь не закончил:

– Но как бы не было страшно нам, людям, мы обязательно вернём тот покой. Через наши тела и кровь. Эйл пригласил нас в свою обитель на мой день Рождения... Двадцатого апреля мы придём к стенам его базы и примем бой.

      Лидер поднял руку вверх, заслонив тяжёлым кулаком круг ясного солнца на небе, сверкающее сквозь окно.

Весь народ пропитался мужественностью и решительностью своего полководца и оглушительным басом вторил воодушевляющим криком Андрея.

Когда утихла толпа, то кто-то крикнул из её недр:

– Почему мы не можем сами атаковать, а надо ждать апреля?!

Андрей переглянулся с Исаией, и Сайа ответил сам:

– Как сказал Андрей, мы слабы перед силами врага. Добраться до его базы самостоятельно невозможно, нас уничтожат титаны или боевая техника. Единственный наш шанс его победить – принять его игру и забрать выигрыш себе. Эйл не станет играть без правил, соблюдая правила, он не будет самовольничать и пытаться нас убить. Есть ещё вопросы?

Люди переглядывались, шептались, но новых вопросов не последовало.

***

Штаб-квартира Габриэля Кроула.

         За месяц Эйл так и не появлялся в родной квартире, очень мало общался с внешним миром и утопал в безумии, которое мерзкими клешнями вырывалось из его головы. Джо с Алиной научились жить вдвоём: девушка всегда приводила квартиру в порядок, а Джо обеспечивал её защиту от посторонних глаз. Что безумно понравилось в их квартире Алине, так это приставка и всегда полный холодильник. Девушка заняла роль Макса. Однажды промозглым мартом она увидела Жасмина в жутком отчаянном состоянии. Его розовые глаза, казалось, потемнели; тело сжалось, а листочек в руках мужчины дрожал.

– Что-то случилось? – она неуверенно шагнула в зал, проводя ладонью по сливочным стенам уютной квартиры.

Джо старался успокоить дыхание, но только сильнее разозлился, но не дал чувствам испортить лист в его руках. Он упал на колени. Освещаемый лишь полумраком комнаты и мартовской луной, мужчина поник с листом в руках. Алина вся сжалась, ощущая волнение за врага, который ей стал хорошим приятелем. Противоречие.

       Она побежала на кухню, быстренько налила ягодный компот, который сегодня сварила сама, и на цыпочках пришла к нему обратно. Джо к этому времени дополз до дивана и запрокинул голову за спинку. Лист твёрдо прирос к его руке, он ни на секунду не разжимал его. Не дожидаясь расспросов девушки вновь, Жасмин сам заговорил:

– Я знал, что так случится. Но не думал, что это произойдёт вот так скоро.

– О чём ты? – Алина присела на диван и протянула тёплый компот. Джо с усталым видом глянул на бокал и чтобы не расстраивать девушку, взял его в свою вторую руку, ибо первая до сих пор сжимала лист. Не дождавшись ответа, она постаралась разжать его пальцы руки на листе. – Если ты так хочешь уберечь этот лист, то не сжимай так.

Джо опомнился и расслабил руку. Посмотрев мельком в шоколадные глаза девушки, он нашёл в себе силы ей ответить:

 – Макс погиб. Он заранее написал мне прощальное письмо и сказал выслать его мне, когда умрёт. Предполагалось, что я смогу Эйла уговорить его оставить, ведь он ничем не мешает. Но этого не суждено теперь случиться... Ему это больше не нужно.

Алина не знала, радоваться или плакать. С одной стороны её люди побеждают, но с другой она видит перед собой страдания человека, потерявшего в этой войне своего товарища.

– Можно взглянуть? – Алина уставилась на письмо. Джо ей его развернул и показал, но в руки не отдал. На листе не было ни одного слова. Там был рисунок: Джо (а точнее человечек с большими плечами, в пиджаке и с баклажаном на голове) и Макс ( человечек с водорослями на лице и с милой рожицей). Они оба смотрели вперёд и держали в руках джойстики. Рассмотрев их, Алина заприметила на заднем фоне еще двоих человечков: Андрей, который стоит за Максом ( человечек в больших зелёных штанах и большими кулачищами и с недовольным лицом) и Эйл за плечом Джо (человечек в халате и с большими зелёными глазами и улыбкой, вылезающей из орбит). Алина с грустью рассмотрела детский лист и невпопад вымолвила:

– Он будто мечтал о семье, – вздрогнув от сказанных слов, она выждала время. Джо никак отрицательно не отреагировал, а продолжил её слушать, – Эйл словно мама, ты папа, а Андрей его брат. Мне очень жаль, Джо.

Томительная тишина. Мужчина кивнул, забирая лист и пряча в комод.

***

10 апреля. Штаб-квартира Габриэля. Вечер.

       Алина расчёсывала волосы и собиралась заплетать косички на выросших непослушных кудрях, а Джо пил чай с травами, меланхолично таращась в окно. Вдруг шаги!..

Джо встрепенулся, узнав в топоте быстрый темп ходьбы Эйла. Он тут же взял девушку за локоть и спрятал под гарнитурой на кухне.

Распахнулась дверь! Эйл взлетел в чёрной мантии, танцуя и кружась.

– Джо! Я придумал столько интересных сюрпризов для Андрея, когда они придут к нам! – на Джо уставились урановые токсичные зелёные глаза, полные безумия и коварства. Мужчина привык видеть такого возбуждённого Эйла, но страшные болезненные синяки под его глазами и нервное почёсывание локтя свидетельствовали о том, что...

– Джо! Ты меня слушаешь?! – вскрикнул в тот час же Эйл, истерично засмеявшись. – Ахаха, конечно же ты меня слушаешь! Чего это я вдруг...

Он упал на диван, хватаясь за лоб.

– Джо, у меня болит голова. Что ты всё стоишь?! Хватит стоять, сядь!

Алина с ужасом смотрела через щель на безумство Даниелса. Джо спокойно сел рядом с ним на диван и смотрел ему в лицо, угрюмо высматривая его болезненный вид.

Эйл же с улыбкой смотрел в потолок.

– Ты по мне скучал? – задал он вдруг вопрос, заискивающе начав пропиливать взглядом друга.

– С тобой всё хорошо? – Джо нахмурился ещё сильнее, взяв Эйла за подбородок и силой прокрутив его лицо к себе. На глазах не было живого места: повсюду красные капилляры.

– А что со мной не так?! Я полон сил и энергии! Просто... просто я спятил. Ты сам не видишь что ли? – Эйл отпрянул от него, вырываясь с его рук, и грустно замотался в длинную мантию, задрав ноги к животу, – я устал от своего безумия, я устал сопротивляться ему. Я натворил такой кошмар! Мне дорога в ад. Габриэль сошёл с ума со мной и весело пересчитывает купюры, а его сын... без понятия, что с ним. Может, повесился, а может, принял судьбу и стал таким же как папаша. Но знаешь что самое удивительное? Это ты. Я боюсь, что ты пойдёшь со мной в ад. А ты, чёрт возьми, пойдёшь! Бесишь! Ты слишком неправильный.

Джо с непониманием слушал его хаотичные предложения, срываемые криком и передёргиванием глаз.

– Жасмин, успокой меня, пожалуйста. Я хочу быть спокойным. Я хочу поспать. В кабинете жёсткий диван, там невыносимо.

– Что же ты тогда там сидел... – буркнул Джо и собирался пойти расстилать ему кровать, но Эйл сдавил его запястье, ухватившись за него как за спасательный круг.

– Не уходи! Сядь сейчас же! Успокой меня тут. Не уходи. К чёрту кровати. В аду я видел эти кровати... Там одиноко. Я устал быть один. Ненавижу себя... – Даниелс говорил дальше что-то невнятное, как только Джо послушно сел обратно и стал живой койкой Эйла. Он упал на его колени и задремал, не слушая ничего, что бы мог сказать ему Жасмин.

      Алина боялась пошевелиться, кое-как сидя между банками кофе и запасами муки. Джо с таким же угнетённым видом беспокойства и одновременно усталости задрал голову вверх, не двигаясь больше. Эйл сжался в его ногах и спал, словно несчастный парень не знал сна всю жизнь. Жасмин долго сидел так, пока его рука легонько не коснулась головы учёного и не осталась там. Оба уснули. Алина сначала хотела тихонько уйти в комнату, но она чувствовала, что малейший скрип шкафчика, и Эйл проснётся! От него прямо-таки веяло непредсказуемостью! Она решила посидеть в гарнитуре, пока Эйл снова не уйдёт по делам. Но её настиг сон...

       Когда скользящие линии солнца исчезли во мраке комнаты, и сумерки сменились царством ночи, то девушка во сне дёрнулась, и банка кофе звонко лязгнула в шкафу. Эйл тут же проснулся, вскочив с окаменевших ног Джо. Его нервозное состояние не давало ему не ощущать чьё-то присутствие. Взглянув на спящего друга, Эйл украдкой сполз с дивана и направился в сторону кухонных тумб, минуя дверь в туалет и спальню. Эйл открыл первую тумбу, но там не было ничего, кроме средств для мытья посуды. Даниелс повернулся к следующему шкафчику, но чёрный силуэт Джо встал перед ним, взяв аккуратно его за запястье.

– Эйл, – заспанным голосом произнёс он, – ты мне доверяешь?

Учёный с подозрительным видом оглядел неоткрытый им шкафчик и перевёл взгляд на Джо, который весь напрягся.

– К чему вопрос?

– Если ты мне доверяешь, пожалуйста, не открывай тумбу.

Даниелс снова покосился на дверцы шкафчика, покрытые специальным лаком для красивого блеска. Но сейчас эта тумба вызывала у него лишь отвращение.

– Джо, не беси меня. – Спокойным тоном сказал Эйл. Джо отошёл в сторону, не преграждая путь к шкафчику.

–Я не запрещаю тебе ничего. Просто доверься мне.

Эйл не сдержал усмешки, хватаясь за голову и потроша чёрные волосы.

– А-вирус говорит, что это неправильно. Ты не должен от меня ничего скрывать!

Эйл распахнул шкаф, лицезря онемевшую от шока Алину. Она взялась за банку с кофе и закричала: « Не трогай меня, а то кину!». Её дрожащая рука нацелила банку в лоб учёного.

Эйл скрипнул зубами, стиснув кулаки и зажмурив глаза. Повернувшись к Джо, он требовательным взглядом показал пальцем на девушку и гаркнул:

– И почему это я должен тебе доверять после такого?!

– Эйл, я...

Получив смачную пощёчину, Джо поник головой и трясущимися руками потрогал место удара. Эйл вызвал охрану и приказал отвести Алину в карцер.

Жасмин ждал, что Эйл прикажет и его загнать в камеру, но услышал лишь:

– Я огорчён.

Элегантный силуэт в мантии удалился из комнаты.

***

База Blackstories.

       Апрелия пережила тяжёлые времена заточения базы рука об руку с Сашей и Лени. Блондин не мог успокоиться, волнуясь за брата каждый день. Александра хорошо с ним сдружилась, и Апри почувствовала себя лишней... Ей показалось, что все события собрались в эпицентре кого-то другого, но не её. Происходит война, бьются две стороны, а она просто наблюдатель. А как же ей хотелось быть участником! Устав от вечного одиночества, девушка решила откинуть прочь гордость и поспешила найти Исаию этим ранним утром, когда вся база дышала жизнью и готовилась к финальной схватке. Обогнув войска, Апрелия заприметила Сайу около уличной столовой солдат. Он стоял в своей привычной позе: засунутые руки в карман кожаной куртки, уверенный вид и лёгкая улыбка на лице. Апрелия не обратила внимания, что парень целенаправленно куда-то смотрит и что-то или кого-то ждёт. Она побежала по песку к нему, не взирая на длинные платформы, на которых было трудно передвигаться в таких условиях. Мимо проходящие солдаты смотрели на неё с улыбкой и восхищением, всем видом показывая свою незрелую пошлость. Апрелии было неимоверно тошно находиться в толпе небритых мужиков с винтовками за спиной, где-то в душе она уже скучала по заурядным дням в школе. Блондинке стало совсем дурно в окружении солдат и она окликнула Сайу, но он не услышал, пристально куда-то смотря в сторону. Выругавшись про себя, девушка уже толкнула стоящего рядом мужчину, дабы протиснуться к желанному человеку, но в этот же миг тёмная тень нависла перед Исаией: статный мужчина с иссиня-чёрными волосами привстал перед Сайей и, скребя челюстью, нервно поправлял его воротник кожаной куртки. Девушка замерла, наблюдая за ними...

      Исаия ему нежно улыбнулся, что-то говоря. Апрелия не могла поверить, что он способен так улыбаться кому-то...

Так я не его Королева? Он выбрал себе Короля. Он способен так улыбаться, просто не для меня...

        Кроули уже что-то более громко рыкнул парню и пошёл с ним прочь, но Апрелия уже бежала оттуда, не хотя больше видеть себя такой жалкой рядом с ним. Распахнув дверь в особняк, она рванула по лестнице и забежала в комнату к Саше. Девушка в этот момент времени примеряла сарафаны, которые были безумно похожи на те, что она носила будучи ещё совсем девочкой. Адлард взвалилась ей на шею и зарыдала.

– Саша! Почему ты выбрала Лени?! Почему я всегда одинока!?

– Эй-эй, полегче! Ты чего?! Какой ещё Лени?! Мы же с ним друзья.

        Александра посадила блондинку на кровать и нежно провела рукой по её щеке

 – Королевы не плачут. Ты сама мне это говорила. Брось эти слёзы.

– Но... вы же с ним так сдружились. А ты ведь его любишь, сама же мне говорила.

– Глупая. Ты глупая. Я не наступаю на те же грабли дважды. А вот ты, смотрю, опять нафантазировала себе рай с Исаией и здорово облажалась?

– Зачем так жестоко? – Апри провела пальцами по своим глазам, растирая щиплющую тушь.

– Я люблю тебя.

– Что?.. – девушка подняла голову и тут же ощутила сладкий вкус малиновых губ на своих губах. Эта была её любимая помада. Две красивые девушки, не взирая на войну, не взирая ни на какие обстоятельства, не разучились любить. Любить друг друга. Любить этот вкус помады. Любить прошлое, в котором они вдвоём.

       Они выбрались вместе из особняка под руку и дошли до реки вниз по склону стены. Там на лугу возвышалась мельница. Апрель выдался тёплый, как и зима. Странный тёплый год. Зелень так и хочет вырваться из плена холода и расцвести огромными бутонами, длинными лианами и нежными мхами. Весна – время любви. С приходом тепла приходит зелёный цвет в душах людей и животных. Это цвет возрождения жизни и зарождения любви. Самый таинственный цвет.

Саша примостилась с девушкой на бревне и обняла её крепко-крепко, прошептав:

– Я верю, что брат Лени защитит человечество. И тогда мы с тобой заживём прекрасной семьёй. Вырастим. Отучимся. Я куплю мотобайк. У нас будет дом, а потом возьмём ребёнка из приюта.

– Но почему ты бросила меня однажды...

– Знаешь, чтобы полюбить себя, нужно сначала разрушиться на мелкие осколки и собраться вновь. В тот день, два года назад... моя мама привела домой нового мужлана, который стал мне отчимом. Он изнасиловал меня. А ещё поставил мне этот шрам на щеке. Вся жизнь моя рухнула. И я не смогла сказать тебе о том, что я больше не твоя принцесса, а помятая вонючими руками несчастная. Его арестовали, как только мать смогла добиться его виновности. Но мы переехали, ибо мама боялась отголосок соседей и помешалась на этом «а что скажут люди?». Предложила мне начать всё с чистого листа. Внушила мне, что если такая прекрасная и влиятельная дочь Адлардов узнает правду, то я стану посмешищем. Я хотела остаться в твоей памяти чистым и незапятнанным ребёнком в сарафане.

– Какая глупость! – рыкнула Апрелия, оттолкнув девушку. – Посмешищем?! Ты не виновата, господи, как ты могла обо мне такое подумать!

– Но это в прошлом! Давай его там и оставим! Пожалуйста, давай сейчас после войны начнём всё заново... Я верю в Андрея! Он победит зло, в его руках наши жизни. Давай просто верить и ждать.

***

19 апреля. Штаб-квартира Габриэля Кроула.

       Эйл в последний спокойный день спрятался от привычного кабинета, в котором всегда темно и холодно, в светлой комнатушке. Он склонился над картой здания и вырисовывал последние штрихи своего плана. Жасмина учёный старался избегать, дабы не взвалить на него свой гнев, но сегодня Джо сумел его найти.

Даниелс услышал его увесистые шаги в лакированных туфлях за своей спиной. Мужчина шёл медленно и тихо, стараясь не спугнуть тишину.

– Нашёл меня всё-таки, – прикусывая внутреннюю сторону щеки, сказал Эйл.

       Джо сначала остановился. Эйлу на секунду показалось, что он испугался его внезапного голоса. Боялся услышать что-то нехорошее? А затем парень продолжил свой размеренный шаг к нему. Эйл опустил веки, скривив надменное лицо, и слегка приосанился. Джо встал в метре от учёного, спрятал руки в карманы брюк, задрал голову повыше, а веки опустил вниз, рассматривая со своей высоты Эйла. Оттуда он казался не таким страшным, злым и пугающим злодеем, поработившим мир, отчего мужчина на миг подумал, что зря переживал, пока шёл сюда с надеждой на перемирие. Но всё же каким бы хрупким он не казался, сейчас их взаимоотношения шли по тонкому льду. Эйл чувствовал, как Джо хочет извиниться, построить сожжённый мост вновь. Даниелс знал, как Жасмин боится его слова: «нет». Боится, что Эйл накричит на него или того хуже молча уйдёт, оставив его снова в одиночестве.

Эйл знал все его страхи, отчего свою злобу «отпустил погулять».

– Молодец, что пришёл. Без тебя кофе невкусное, до сих пор не понимаю, почему люблю только от тебя капучино, ничего уже не говорю о двойном экспрессо. Раз пришёл, то давай поможешь. Я придумал забавную игру с Андреем.

Джо был искренне удивлён, что ни слова не сказав, получил расположение Эйла. Но так сразу кидаться в эмоции не стал, он сдержанно поправил пиджак, задумавшись. В комнате всё равно стояла тишина.

       – Я же сказал, что простил тебя. Кофе мне твоё нравится. Чего ты молчишь ? – нервно протараторил Даниелс, разворачиваясь к Джо.

– Ты даже не спросишь, почему я держал у нас её? – Жасмин спросил это не из чистого любопытства, а скорее ради того, чтобы точно убедиться в том, что Эйл до сих пор его учёный и друг.

– А разве не очевидно? Она же девушка да ещё с особыми феромонами... Привлекла тебя. Жаль, мне твоих чувств не дано понять, – в голосе Эйла читалось высокомерие и обида одновременно.

– О чём ты, Эйл? Никто меня не знает так хорошо как ты... Но сейчас ты ошибаешься. Не считаешь ли ты, что стал слишком часто совершать ошибки? Пора заканчивать эту игру, весь этот бред, – Джо стал расхаживать по комнатушке, повышая и повышая голос. Снова струны их отношений натянулись до предела. Каждому хотелось выговориться, но как это опасно... Как опасно вылить душу, не утопив в ней своего друга.

Эйл хмыкнул, всё также надменно корча обиженное лицо. Его идеальные брови исказились в гримасе непонимания ситуации.

– Ладно, тогда зачем ты её спас?

– Ради тебя.

Эйл драматично ахнул, скривив насмешку.

– Ради меня? Боже, лучше бы кофе мне сварил. Заканчивай этот бред, мне всё равно, зачем ты её спас. Просто иди за мной в ад и также восхищайся мной как раньше. И я забуду этот «несчастный случай».

        Джо окаменел, застыв посреди комнаты. Он вспомнил, как недавно Даниелс чуть ли не плакал из-за того, что не может остановить то, что уже натворил. Что он не хочет, чтобы Джо пошёл за ним дальше в пекло. Что он боится за него... А сейчас Эйл снова изменился, словно перевернулся вверх дном и стоит бесстыже ухмыляется.

Этот бардак в голове учёного начал действовать ему на нервы. Безумие, которое изрыгается из пасти Эйла, выворачивает душу Жасмина наизнанку вместе с преданным сердцем. Вечная неопределённость Эйла с тех пор, как они вновь встретились...

Джо сжал кулаки, опустил глаза и, не поднимая их, признался:

– Знаешь, я впервые захотел спокойствия, вернуться в свои четыре стены в тюрьме, знать распорядок дня и не ожидать проблем из углов. Знать, что будет на обед, на ужин! Сначала ты мне говоришь одно, потом другое. Я запутался, чего ты правда хочешь?

– Чтобы ты просто был рядом. Неважно, что я порой несу. Какая разница? Захочу, ты пойдёшь со мной, захочу, ты замрёшь на месте. Так что...

Эйл взялся за голову, что-то шипя себе под нос.

       Джо инстинктивно подбежал к нему и попытался как-то ему помочь, но Эйл отдёрнул его руку и уверено сказал:

– Завтра я уничтожу последнюю надежду человечества! Так что наблюдай и восхищайся. А послезавтра мы пойдём смотреть с тобой сериалы. Я давно тебе обещал. Ах да, приготовишь же мой любимый пирог? Мы проведём последние дни цивилизации людей вдвоём. Я убью всех остальных.

Джо посмотрел ему в глаза и неожиданно для Эйла рухнул на колени.

– О, Эйл, ты так сильно болен, не знаю смог ли я однажды увидеть тебя прежнего... – он с мучением вглядывался в отливающие хаосом и тьмой глаза, в худые черты лица и прижатые от злости губы.

Эйл застыл и не издавал ни звука, с неподдельным интересом наблюдая за действиями друга.

        Джо опустил лицо в пол, а руки тяжёлым камнем болтались вдоль туловища. Холодные пол давил на колени нещадно, а резкое падение образовало неприятную ноющую боль. Но Джо было всё равно. Его не волновали ощущения вокруг себя, он зациклился на боли, которая идёт изнутри. И в этот же момент Джо обхватил руками ноги Эйла и обнял их, как самое дорогое, что у него осталось. Боль внутри усилилась и вырвалась истомным криком. Джо кричал, обнимая ноги своего учёного.

Эйл вздрогнул, инстинктивно выставив руки вперёд, словно перед ним злая собака. Он не знал, как успокоить его, ведь он сам уже давно нестабилен и спокойствие ему только снится.

Учёный тут же сорвался на крик:

– Я же для тебя стараюсь! Ты чего плачешь? Я не болен! Это же я... Я всегда злой и ужасный, я всегда такой, а был разве другим? Почему я уже сам не понимаю! – Эйл бы свалился на пол, если бы не руки Джо, обхватывающие его колени.

Крик Джо и дрожание Эйла остановилось нескоро... Они стояли в одной позе, слушая тишину после долгого и мучительного разговора.

        ...В один момент Джо посмотрел ему в лицо, чтобы увидеть эмоции Эйла.

– Какой-то ты бледный. Как давно ты спал? Как себя чувствуешь?

        Эйл вздрогнул от такого спокойного и умиротворённого голоса Джо. Как он давно не слышал его... Так давно, что ещё бы одно от него слово в таком духе, и Эйл бы не сдержал слёз. Он приложил все силы, чтобы улыбнуться и сказать:

– Двести шестнадцать часов назад я спал по-настоящему. А всё остальное было лишь иллюзией... Пойдём спать. Ты прав. Я высплюсь, и мне будет лучше. А завтра я вновь убью того мерзавца, что решил играть против моих правил, – Эйл за пару секунд высчитал в уме сколько прошло с того момента, как он спал в квартире. Джо узнал в этом необычном поведении старого и родного Эйла.

Джо посмотрел на него с умилительной улыбкой.

– Спать? Да ты же выспаться без меня не можешь. Что ж, пойдём.

Он встал и начал раздеваться на пути, толкая Эйла в сторону спальни.

Учёный как-то неожиданно засмущался и даже обомлел.

– Мы никогда не спали вместе... Только по видео...и то это ты спал, я учил до утра. А вдруг я храплю? Джо, я ненавижу быть для тебя таким... естественным, а вдруг я закину ноги на тебя? А вдруг... много чего могу я натворить.

Джо уже кидал в стенку носки, а Эйл неуверенно переступал с ноги на ногу.

– Давай быстрее, я уже спать валюсь.

       Они поднялись к себе в квартиру, озолоченную вечерним переливом солнца. Жасмин пошёл натягивать на себя уютные домашние штаны, а Эйл по указу друга зашёл в спальню...

Через какое-то время Джо зашёл в комнату. На кровати бревном лежал Эйл в мантии и палил в стену слегка шокированным взглядом. Жасмин молча к нему подошёл, сел на кровать и неожиданно для Эйла стал его раздевать. Откинул его мантию, расстегнул рабочую рубашку, стянул ремень и бросил в сторону, туда же полетели носки.

– Как ты мог выспаться, если не умеешь раздеваться? – Пробурчал Джо.

Эйл смущённо отвёл взгляд и закутался в одеяло.

...И вот они лежали в кровати. У Джо на лице застыла умиротворённость. В его голове было много-много мыслей, которые хаотично прыгали в его сознании.

Спокойно... Вот бы так каждый день. Надо было раньше заставлять его так спать, может, проблем с головой бы у него не было. Ведь правду говорят, что шизофрения обостряется из-за бессонницы.

Джо утонул в мыслях и уснул в тёплом спокойствии, прижимаясь к Эйлу.

***

20 апреля. База BlackStories

       Тяжёлые тучи заслонили собой свет. Земля ещё была сырая, несмотря на то, что снег давно спал. Холодные ветер щипал лица солдат, стоящих в шеренге.

Они твёрдо смотрели вперёд – на своего командира. Андрей впереди всех стоял лицом к войску и выжидающим взглядом пропиливал огромные гаражи, из которых скоро длинной стрелой покатят грузовики. В них сядут солдаты. Крайм открывал ворота гаражей и довольно своеобразно поддерживал волнующихся молодых солдат, которые по очереди запрыгивали внутрь машин:

        – Сегодня двадцатое апреля, господа! – начал Крайм, ехидно улыбаясь. – Вы прикиньте, у нашего командира в этот день др! Я, конечно, историю не учил, но в курсе, что в этот день Гитлер родился. Так что вот почему я улыбаюсь, не будете улыбаться, Андрей-Гитлер расстреляет вас или в концлагерь кинет!

Некоторые солдаты с ужасом выслушали его речь и с побледневшими лицами пытались улыбнуться, пока Крайм кое-как сдерживал ураган смеха в животе.

Исаия проходил мимо и, услышав издёвки друга над бойцами, закатил глаза и двинулся к командиру. Андрей грозно наблюдал за расстановкой солдат.

– Мы почти готовы. Можно выдвигаться в путь через десять минут. О чём думаете, Андрей Андреевич?

– Ты хотя бы перестань так ко мне обращаться, – вздохнул Андрей и уже более серьёзно сказал, – грядёт гром. Апрель только, а тучи водой набиты. Вдали молнию видел. Сама Земля содрогается от решающего дня. Мы победим, Сайа.

– Победим.

       И грянул гром средь тучного дня. Тяжёлые грузовики, плескаясь водой из луж, громыхали среди мёртвого города. Лишь изредка по бетону пробегала сколопендра.