- Лия, что за бред ты несешь? Откуда у меня может взяться ребенок? – вскричал Найл. Он нервно прошел в дальний конец веранды и, резко обернувшись, уставился на меня. - Неужели я не знал бы, что у меня есть ребенок!

- Вообще-то это совсем не обязательно, - произнесла я спокойно, но внутри меня бушевал ураган. - Если бы ты был девушкой, тогда другое дело, но...

- Ты думаешь, я только тем и занимаюсь, что заделываю девушкам детей?

Я промолчала, не зная, что ответить. Найл затравленно посмотрел на меня, потом на ребенка.

Господи! Ребенок! У меня возникло ощущение, что Найл до сих пор не мог поверить в происходящее.

- Ради бога, перестань топать как слон! – прошептала я. - Ты напугаешь малыша.

Склонившись над плетеной корзинкой, мы заглянули внутрь. Симпатичный малютка, которому, вероятно, не было еще двух месяцев, с любопытством смотрел на незнакомых ему людей.

- Как ты думаешь, откуда он взялся? – произнес Найл, нахмурившись.

- Может, поговорим о капусте или об аистах? – я внимательного посмотрела на парня.

Лицо Найла покраснело.

- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, черт побери!

- Да и ты так же прекрасно знаешь, откуда взялся этот ребенок. Из машины, которая недавно отъехала, - парировала я.

- Да, но кто?.. - Найл остановился и покачал головой, все еще не в состоянии прийти в себя.

- Наверное, тебе лучше знать, - сказала я, - если ты отец...

- Да какой из меня, к черту, отец!

- Тогда зачем же тебе подбросили ребенка? - задала я совершенно логичный вопрос.

- Откуда мне знать? И не смотри на меня так!

Я на этот раз промолчала, но не перестала выразительно смотреть на него.

- Найл, но ты ведь никогда не вел монашеский образ жизни. Подумай хорошенько. Может, это ребенок Камиллы...

- Это исключено! Во-первых, мы всегда предохранялись. Во-вторых, она бы мне об этом сразу сказала. Тем более, за те месяцы, что мы не виделись, она только и делала, что тусовалась по клубам. Вряд ли она пошла бы туда с огромным животом.

Найл покачал головой и свирепо уставился на ребенка. Лицо малыша искривилось, и он жалобно заплакал.

- Ну вот, напугал малютку. Бедная крошка! – ласково произнесла я, склоняясь над корзиной.

- Совсем не бедная.

- Найл, перестань! Ш-ш-ш, успокойся, малыш, папочка не хотел пугать тебя.

- Я не папочка! - завопил Найл так, что ребенок на мгновение замолк и с удивлением посмотрел на предполагаемого отца. Затем, видимо, решив, что папаше его не перекричать, зашелся плачем снова.

- Найл! – я гневно взглянула на него, пытаясь успокоить ребенка, но тот продолжал орать.

- Ради бога, Лия. Пусть он замолчит. - Найл обеими руками вцепился себе в волосы. - Сделай что-нибудь.

- Что? - Я беспомощно посмотрела на него.

- Ты не знаешь?

- Откуда мне знать? У меня не было детей. А брат был старшим.

- Ладно, - согласился Найл, - но ты же девушка.

- Совершенно неопытная, - оправдывалась я.

- Его надо успокоить! - уже взмолился Найл.

Я достала малыша из корзинки и, тихонько покачивая, неуклюже прижала к груди. Постепенно ребенок успокоился и начал удивленно глядеть на склонившееся лицо широко раскрытыми голубыми глазенками.

- Слава богу! Замолчал! - удовлетворенно произнес Найл.

- Мог бы и поблагодарить меня, - напомнила я.

- Большое спасибо.

Он тяжело опустился в стоящее на веранде кресло и закрыл лицо руками.

- Найл, ты сильно расстроен?

- А ты как думаешь? - Он поднял на меня измученный взгляд. - Да мне самому сейчас хочется зарыдать.

- Почему?

- Ты еще спрашиваешь? Я не хочу быть отцом этого парня. Нет, не то, чтобы я против того, чтобы быть отцом, но не так неожиданно... То есть, я хочу, чтобы у меня были дети, но хочу, черт возьми, чтобы они были от той девушки, с кем я планирую создать семью. В общем, надеюсь, ты поняла.

Тем временем я рассматривала большую картонную коробку, лежавшую возле корзинки. Аккуратно упакованные, там лежали детские вещи, бутылочки и питание.

- Смотри-ка, записка!

Найл быстро выхватил из моих рук клочок бумаги, его губы недовольно сжались.

- Что там? - спросила я.

- Имя. - Пальцы Найла нервно смяли бумажку.

- И его зовут... - начала я. Найл с трудом выдохнул:

- Фредди.

- Привет, Фредди. - Я склонилась над ребенком, который в ответ моргнул и с большим интересом уставился на незнакомую тетю.

- Что за дурацкое имя, - пробурчал Найл.

- Почему дурацкое? Имя как имя.

- Дурацкое. – Продолжал упорствовать Найл. – Еще бы Кончобаром назвали. Или Дождь В Сиднее.

- А причем тут «дождь в Сиднее»?

- Просто к слову пришлось. Что ты там так упорно рассматриваешь?

- У него твой нос.

- Че-го? Нет! Это не мой нос, - возмутился Найл.

- Не кажется ли тебе, что ты слишком горячо протестуешь. У малыша твой нос, независимо от того, что ты думаешь по этому поводу. И цвет глаз у него твой. Посмотри, какие голубые глаза!

- У миллионов других людей...

- Но ребенок на твоей веранде!

- Сегодня на моей, завтра - еще на чьей-нибудь.

Я посмотрела на Найла, потом на ребенка и разочарованно сказала:

- Ты так думаешь? Неужели, его у нас заберут?

- А ты думаешь, я оставлю его у себя? Это не мой ребенок! - продолжал упрямо настаивать Найл, будто пытаясь убедить, прежде всего, самого себя. - Даже если бы в записке его назвали Найлом Джеймсом Хораном Вторым, здесь этот ребенок не останется! Пусть его забирает тот, кто принес сюда.

И Найл подозрительно огляделся кругом, словно пытаясь обнаружить того, кто сыграл с ним злую шутку. Но никого не было видно.

- Мне кажется, - заметила я, посмотрев на большое количество одежды и детского питания в коробке, - вряд ли кто-то скоро придет за мальчиком.

- За малышом должны обязательно вернуться. - В голосе Найла прозвучало гораздо больше оптимизма, чем он испытывал на самом деле.

- А если не вернутся? Что же делать с подкидышем?

- Понятия не имею. – Хлопнув дверью, Найл зашел в дом.

Я с удивлением обнаружила в себе материнский инстинкт. Насколько его хватит, я не знала, но пока маленький Фредди мог быть совершенно спокоен насчет своей жизни в этом доме.

У Найла чувство отцовства никоим образом не проявилось. Удалившись подальше от меня и ребенка, он сидел на диване в гостиной, скрестив руки на груди, и с некоторым раздражением наблюдал за нами. Когда Фредди заплакал, я предложила Найлу подержать малыша, но он лишь с ужасом посмотрел на меня. Впечатление было таким, что ему предложили взять в руки гремучую змею.

- Ни за что в жизни! - резко ответил он.

- Найл, ребенок не заразный, - возмущенно сказала я.

- И слава богу! – он вдруг резко вскочил с дивана.

- Куда ты?

- Поеду в полицию. Кто-то же должен знать, чей это ребенок.

***

Гроза началась внезапно.

Первые тяжелые капли застучали по крыше, и буквально через минуту на землю обрушился сильнейший ливень. Я не на шутку испугалась вспышки молнии, за которой сразу же последовал раскатистый удар грома.

Ну где же Найл?

Выглянув в окно, я долго всматривалась в непроглядную серость дождя, пытаясь заметить в ней знакомый красный автомобиль.

Но его все не было. Скорей всего, Найл решил переждать грозу в городе. Прижав к груди мирно посапывающего ребенка, я в ожидании Найла опустилась на диван, укрыла себя и малыша пледом и прикрыла глаза. Я не имею сейчас права показывать, как сильно я боюсь оставаться одна в грозу, ведь я в ответе за это маленькое чудо, которое у меня на руках. Малыш должен чувствовать, что я сильная, он должен знать, что я могу его защитить несмотря ни на что.

Я не знала, чем закончится вся эта история, но чем дольше я глядела на малыша, тем труднее у меня получалось совладать со своими эмоциями. Безумно хотелось простого женского счастья - любви, замужества, семьи. Я убеждала себя в том, что это малыш так на меня действует, ведь как бы я не гнала от себя эти мысли, все равно представляла, что мы могли бы быть семьей, и этот кроха - нашим с Найлом ребенком. 

И от этого начинало сладко ныть сердце...