***

Мэтт распахнул глаза и уставился в белый потолок.

Восторженная улыбка все еще играла на его губах, но с каждым вдохом, с каждым движением ресниц, с каждым ударом сердца и каждой крупицей осознания «где он и когда», она искажалась, превращаясь в болезненную судорогу отчаяния.

Слезы опалили глаза Мэтта. Горячие, выедающие подобно попавшему в рану растворителю, они жгли, ослепляя мужчину. И впервые за долгие-долгие годы Мэтью заплакал. Не скупо по-мужски, а как ребенок, у которого отобрали что-то очень важное, что-то очень нужное и дорогое сердцу.

Мэтт не знал, сколько времени прошло, прежде чем он успокоился. Но слезы высохли, дыхание пришло в норму, а солнце, выглянувшее из-за туч впервые за последний месяц, напомнило мужчине, что время сказок и мечтаний прошло, и теперь ему следует вернуться к своей унылой, к чертям разрушенной, но такой сладкой и блестящей для окружающих жизни.

Поднявшись с кровати, мужчина стянул с себя грязные вещи и, забросив их в корзину для белья, направился душ. Минут через сорок он спустился на кухню, где его ожидал последний завтрак с родителями, увидеться с которыми в ближайшие полгода ему вряд ли удастся.

Приблизившись к столу и опустившись на стул, Мэтт коротко и привычно пожелал всем доброго утра и пустым, замершим в неподвижности взглядом уставился в блики солнца, скользящие по черной глади кофе в его чашке.

- Мэтти, что-то случилось? - спросила мама и, переглянувшись с отцом, присела рядом. - Выглядишь бледным и подавленным. Ты, случайно, не заболел, пока работал на лесопильне?

- Нет, - тряхнул головой Мэтью и посмотрел на родителей.

Сначала на мать, лицо которой выражало крайнюю степень беспокойства и волнения. Потом на отца, взгляд которого был серьезен, но между тем очень добр.

Они всегда были рядом с ним. Всегда поддерживали. Всегда радели за его счастье. Так почему же тогда, в прошлом, он был так напуган их возможным неприятием? Почему за любовь самых близких людей он платил бесконечной ложью и обманом? Зачем старался уберечь их? Вернее от чего? От самого себя? От осуждения общества? От разочарования?

- Да, я заболел, - вдруг, выпалил Мэтт, не отводя взгляда от удивленно округлившихся глаз отца. - Заболел. Но не на лесопильне. Я заболел уже очень давно. Так давно, что и не знаю, была ли эта болезнь врожденной, или я случайно приобрел ее, приехав к бабушке на лето. Я не знаю. И да, мама, у меня что-то случилось. Случилось шестнадцать лет назад, и длится до сих пор. И раз это «случилось» все еще тревожит мое сердце, значит, не отпустит и впредь.

Мэтт говорил сбивчиво, сумбурно, но выстроить свои мысли в удобоваримый порядок у него не получалось.

- И что же у тебя случилось, милый? - с искренним беспокойством спросила женщина и накрыла руку сына своей, не представляя, как еще ему помочь. - Расскажи нам, что тебя тревожит?

- Рассказать? - с горькой иронией спросил Мэтт, и его губы вновь изогнулись в кривой усмешке. - А что, действительно, сколько можно молчать и корить себя?

Лица родителей потемнели от скользнувшей по ним тени и застыли, словно восковые маски. Но молчать и дальше действительно больше не было сил. И Мэтт, набрав в грудь побольше воздуха, тяжело вздохнул.

- Я люблю мужчину, - признался он, и это признание было для него сродни прыжку с обрыва.

Вот только страшно уже не было. И, вдруг, стало так легко, так спокойно на душе, словно он распахнул запертую на тысячи засовов дверь и, наконец, вдохнул свежий, исполненный летними ароматами и прогретый ласковым солнцем воздух.

- Вот уже шестнадцать лет я люблю одного мужчину. Но мой страх перед обществом, мой страх перед вашим негодованием и боязнь не справиться с враждебностью, заставили меня пойти на подлость и сломать даже не одну жизнь, а целых три. Вы же понимаете, о чем я говорю, так ведь? Вы ведь все прекрасно понимаете. Но у меня больше нет сил держать это всё в себе. Я устал. Я, черт его дери, смертельно устал от этого.

- О, Мэтти!.. - проговорила мама едва слышно и закрыла ладонью рот, словно боялась, что, произнеси она еще хоть слово, и их дом поразит молнией.

Отец же воспринял эту новость более спокойно. Он вперил в сына пристальный суровый взгляд и спросил:

- Так слухи о ваших с Терри Хэйзом отношениях не выдумка?

- Не выдумка, - тряхнул головой Мэтт и отодвинул от себя чашку с кофе, чтобы в случае, если разразиться скандал, ненароком не опрокинуть горячий напиток на маму. - Все было правдой. И... все было бы по-другому, если бы я не испугался тогда. Я был бы счастлив. Терри не пришлось бы пережить весь тот кошмар, который случился с ним после моего побега. И Холли... она тоже не пострадала бы от моего эгоизма и малодушия.

- Но вы с Холли были так счастливы, - снова подала голос мама, все еще не в силах принять тот факт, что ее сын оказался геем. - Мэтти, может, ты просто переутомился? Подумай, милый, может, ты не до конца разобрался в своих чувствах?

- Помолчи, Бэтани, - попросил мужчина, продолжая буравить сына взглядом, после чего спросил у него: - И что ты собираешься с этим делать?

- Не знаю, - пожал плечами Мэтт и поднялся из-за стола. - Я попытался все исправить... но опоздал. Всего немного, на каких-то шестнадцать лет.

Он, вдруг, рассмеялся. Громко, заливисто, как смеются безумцы над только им понятной истиной, которая настолько очевидна и проста, что окружающие просто не могут ее разглядеть за ворохом обыденности.

Он опоздал совсем немного. Совсем чуть-чуть. Совсем капельку. Упустил лишь крупицу из потока песка в часах. Но и этого хватило, чтобы безвозвратно скатиться в пропасть.

Глаза Мэтта вновь обожгло слезами, но соленые капли так и не сорвались с ресниц, и высохли так же быстро, как и появились.

- С откровенностью вам я тоже опоздал. Но, наверное, это и к лучшему. Простите меня. Простите, - совсем тихо выдохнул Мэтт и поджал губы. - Я лучше пойду.

И, сказав это, он развернулся и зашагал к выходу.

- Мэтт, подожди! - позвал отец, заставив мужчину остановиться на полпути. - Я не вправе осуждать тебя за то, кем ты являешься. Да, мы с мамой растерялись. Ты уж прости нас за это. Но я надеюсь, что ты не станешь отворачиваться от нас.

- Милый, мы любим тебя, - подтвердила мама. - Почему ты уходишь, даже не позавтракав? Иди сюда, присядь.

Она поднялась из-за стола и, приблизившись к сыну, который так и застыл на пороге между кухней и гостиной, осторожно погладила его по спине.

- Вернись за стол ненадолго, - попросила женщина мягко. - Не садись за руль в таком состоянии.

Голоса родителей отдаленным эхом касались сознания Мэтью, словно звучали в другой галактике. Он даже сразу и не понял, что они говорят. Но когда их слова осели в мыслях, он не стал противиться и вернулся за стол. Зачем обижать стариков, если и без того уже разочаровал их дальше некуда? В этом не было никакого смысла. Как и в его жизни в целом.

- Простите, - снова извинился он и низко склонил голову.

Не в знак покаяния или чего-то такого, просто он не хотел видеть в глазах родителей отвращение.

- Тебе не за что извиняться, - мама снова присела рядом и попыталась заглянуть Мэтту в лицо. - Я немного удивлена, ведь ты всегда отдавал предпочтения женщинам, и даже женился на одной из них. Но не печалься. Ничего страшного не случилось. Я все еще люблю тебя.

- А что Теренс? - спросил отец. - Ты говорил с ним о своих чувствах?

Мэтт кивнул.

- Говорил. Но этот город сломал его. А я со своими признаниями слишком задержался, чтобы что-то исправить, и разрушить ту стену, которую он выстроил вокруг себя, - негромко ответил Мэтью, решив больше ничего не утаивать от родителей. - Я опоздал.

Мать с отцом помолчали, как будто пытались осмыслить все происходящее и смириться с тем, что их сын оказался не таким как все, не таким... правильным. А потом отец сказал:

- Никогда не поздно все изменить. Вы оба живы и здоровы. Не вижу причин, почему бы вам не попробовать наладить свои отношения.

- Только ты не дави на него, Мэтти, - попросила мама. - Поговори с ним спокойно. Объясни, что не хочешь причинить ему вред. Постарайся показать ему искренность своих чувств.

- Если это сделает тебя счастливым - действуй! - произнес отец свой девиз по жизни. - Ты всегда шел к своим целям напролом. Всегда добивался желаемого. И, если у Терри все еще остались к тебе чувства, докажи ему, что он не разочаруется, если доверится тебе.

- Хью, не надо советовать ему идти напролом... - вмешалась мама. - Терри живой человек, а не карьерная лестница. Если в городе его обижали, он может быть напуган. Тут нужен другой подход. Может, пригласить его к нам на ужин?

- А это, по-твоему, его не насторожит? - спросил отец. - Пусть сами разберутся. В конце концов, Терри мужчина. Помягче тут может быть только во вред. Он еще решит, что наш сын какая-то размазня, не способная действовать без благословения родителей. Он должен пойти и втолковать этому упрямцу, что сможет сделать его счастливым.

- Хью, это варварство! - возмутилась мама. - Что значит, втолковать? Как ты себе это представляешь?

- Ну, прямо сказать в глаза, мол, люблю, будем счастливы. А как еще, по-твоему? Цветы ему подарить и три месяца обхаживать? Они по-мужски все должны решить.

- Может, пусть еще подерутся?

- Может и так. Пусть хорошенько набьют друг другу морды. Слышал, Мэтт? Пойди и поколоти его хорошенько, а он пусть поколотит тебя. Так быстрее к чему-нибудь придете.

- Не слушай этого старого дурака, милый, - проговорила мама. - Он сам не знает, что говорит. Разговаривай с Терри вежливо. Это скорее расположит его к тебе.

- Пф... - фыркнул отец и притянул к себе тарелку с завтраком.

- И не фыркай мне тут! - напустилась на мужа Бэтани. - Какой пример ты показываешь Мэтту. Господи прости! Мэтти, будешь блинчики?

Мэтт слушал родителей и чувствовал, как в его груди разрастается тепло.

Они вели себя так, словно ничего не случилось. Спорили так, будто он не признался им в самом ужасном грехе, а просто сказал какую-то новость, которая столкнула лбами два лагеря мнений. И от этой обыденности, от этой повседневности и простой почти рутинной обычности Мэтт рассмеялся.

- Нет, мама, спасибо, я не голоден, - отсмеявшись, сказал Мэтью и поцеловал руку матери. - Я, правда, не голоден. И мне, действительно, пора.

Он вновь поднялся из-за стола и, пообещав позвонить родителям, как только доберется до дома, вышел на улицу.

Влажный воздух коснулся лица Мэтью неприятным поцелуем. Ворвался в легкие, покрутился там немного, но тут же вылетел обратно едва заметным облачком пара, сорвавшимся с губ.

Мэтт сделал еще несколько глубоких вдохов и направился к машине.

Слова родителей, их поддержка и забота согрели его, но момент был упущен, и Терри ясно дал ему понять, что не желает проходить через ад повторно.

Конечно, Мэтт понимал его. Сидя в своей машине и глядя на уводящую его из Малберригейта дорогу, он думал о том, что сам бы на месте Теренса не только не подпустил бы себя к себе, но еще и расквасил бы себе морду. Да так, что ни мама, ни папа после этого не узнали бы в кровавом месиве родного сына. Но Терри был великодушнее Мэтта. Терри был добрее. Смелее и искреннее. Терри был...

«А почему, собственно, был? Терри есть. И он будет. Будет, если попытаться. Если не быть размазней, как говорил отец, и идти напролом. Пусть не так, как в карьере, но и не переминаясь с ноги на ногу. Ведь кто поверит запинающейся на полуслове мямле? Кто захочет вверить в руки дрожащего ссыкуна свою жизнь? Правильно, никто. А что ты делаешь сейчас? Бежишь, поджав хвост при первой же неудаче? Дурак! Дурак! Непроходимый идиот!»

Мысли кузнечным молотом звенели в голове Мэтта, и даже скрип тормозов и скрежет шин не могли заглушить их. Мэтт ругал себя на чем свет стоит. Ругал и гнал машину обратно.

Еще один шанс. Еще один. Всего один разговор. А там... будь что будет.

Он бросил машину, даже не думая нормально припарковаться, и точно так же как в своем сне взбежал на крыльцо Терри, и что было сил затарабанил в дверь.

- Терри! Терри, я знаю, что ты там! Открой! Открой, нам надо поговорить!

***

Терри удалось уснуть, только когда над горизонтом забрезжил рассвет. Его утомленное первым и невероятно захватывающим сексом тело ныло от боли в мышцах. В анусе страшно саднило, как будто мужчина испражнился ежами. Но сильнее всего у него болело сердце.

Несчастное и истосковавшееся по человеческому теплу, оно разрывалось от отчаяния, в которое Терри окунулся, как только Мэтт покинул его дом.

Мужчина упрямо убеждал себя, что поступил правильно, выставив бывшего друга за дверь. Но сердце не соглашалось с ним, яростно сжимаясь каждый раз, когда он вспоминал о проведенном вместе с Мэтью времени.

Воспоминания из далекого прошлого и недавние события смешивались в горючий коктейль, который бурлил в голове у Теренса, порождая противоречивые мысли. С одной стороны он понимал, что ничего у них с Мэттом не получилось бы, но с другой стороны его стали грызть сожаления о том, что он не позволил себе даже предположить, что все между ними может сложиться хорошо.

Мэтт выглядел искренне, когда говорил, что хочет начать все сначала. За несколько дней общения с ним Терри понял, что друг почти не изменился за шестнадцать лет. Разве что стал немного умнее и благоразумнее, но в остальном, его поведение, его взгляды, его слова и действия были такими же. И этой ночью Терри словно перенесся назад в прошлое, где все у них с Мэттом было замечательно.

Они были юны и влюблены, и собирались прожить долгую счастливую жизнь. Не вышло ни тогда, ни сейчас, потому что Терри своим упрямством отпугнул Мэтта, не дав ему и шанса.

Засыпая, Терри думал:

«Почему я такой дурак? Ну что хорошего меня ждет в этом проклятом городе? Убийственное одиночество? Хмельные угары по вечерам и беспросветный труд, чтобы только отвлечься от жестокой реальности? Мэтт, если бы ты только не послушал меня... если бы только настоял, наверное, я бы сдался».

С этими мыслями Терри провалился в наполненный кошмарами тяжелый сон, из которого его вырвал требовательный стук в дверь и громкий крик.

Вскочив с кровати, Терри кое-как натянул на себя штаны и поспешил вниз, испугавшись, как бы настырный визитер не переполошил всех соседей. Но, расслышав за громким стуком знакомый голос, Терри струхнул.

За дверью стоял Мэтт и требовал открыть. Он кричал, что знает, что Терри дома. И грозился признаться в своих чувствах к нему на всю округу, если Терри немедленно к нему не выйдет.

Эта угроза возымела нужный эффект, и Теренс, поспешно спустившись по лестнице, подбежал к двери и распахнул ее, со злостью глядя на Мэтта, поражаясь его наглости и самоуверенности.

- Совсем сбрендил?! - напустился на друга Терри. - Чего разорался?! Хочешь, чтобы мне дом сожгли?

- Нет! - все еще на повышенных тонах выкрикнул Мэтью, не сразу сообразив, что кричать уже не надо, ведь Терри был совсем рядом.

- Нет, - тише сказал он.

В груди Мэтью полыхало пламя. Безумное. Отчаянное. Оно жгло вены, растекаясь по телу. Жалило оголенные нервы и взрывало разум.

Мэтту было страшно. Точно так же, как и шестнадцать лет назад. Только теперь его страх обусловливался совсем иными причинами. Теперь он боялся не осуждения и косых взглядов, а отказа.

- Терри, - не в силах больше выносить безумство мыслей и чувств, начал он, - я люблю тебя. Всегда любил. Все эти годы. Мои чувства... они ни на миг не изменились. Они все так же кружат мне голову и толкают на безумства. Поехали со мной. Бросай этот город. Бросай свою прошлую жизнь. Я не знаю, как долго все это продлится. Не знаю, сможем ли мы преодолеть ожидающие нас трудности. Не знаю, сможем ли мы притереться друг к другу, ведь мы уже не молоды и... мы ведь еще так молоды, черт побери! У нас впереди еще целая жизнь. Я правда не знаю, смогу ли сделать тебя счастливым, но Терри, - Мэтт протянул руки и сжал пальцы опешившего и растерянного мужчины в своих ладонях, а потом жарко выдохнул: - я сделаю все, чтобы ты не пожалел о принятом решении.

- Мэтт, я ведь уже говорил тебе... - пошел на попятную Теренс, хотя еще несколько часов назад корил себя последними словами за то, что, возможно, упустил свой единственный шанс на счастье.

И вот он, новый шанс! Так почему он снова пытается сбежать?

- Мне страшно, Мэтт... - выдохнул Терри и прикрыл глаза. - Я так хотел бы поехать с тобой, но у меня не хватит на это душевных сил.

- Я знаю, что ты опустошен, - вкрадчиво проговорил Мэтью и, притянув мужчину к себе, заключил его в крепкие объятия. - Я знаю. И я тебя понимаю. Но, знаешь, моих сил хватит на нас обоих. Я поделюсь ими с тобой. И буду делиться каждый день, каждый час, каждую минуту, пока дышу. Поверь мне, прошу тебя, поверь.

- Мне очень хочется верить, - ответил Терри, чувствуя, как от крепких объятий и нежных слов друга его кожа покрывается россыпью мурашек. - Но что, если я не смогу? Что, если я так и буду трястись от страха и донимать тебя этим? Что, если я никогда не исцелюсь, и повисну обузой на твоей шее?

- Вот если это произойдет, тогда и будем думать, - уверенно сказал Мэтт и чуть отстранился от Теренса, чтобы посмотреть ему в глаза. - Я потерял шестнадцать лет, думая о том, «а что если». Это слишком много Терри. Это, мать его, непростительно много. Ты помнишь, как все началось? Помнишь? Это ведь был самый обычный день. Мы не загадывали, не думали, мы просто жили. Тогда у нас не было никаких планов. Мы просто поддались моменту, и пошли на озеро. Если бы мы этого не сделали, то вряд ли осознали бы наши чувства. А теперь вспомни, как все полетело к черту под хвост. Я задумался. На миг, на вдох я допустил в свою пустую головёнку мысли. И вот к чему это привело. Так, может, хватит нам думать, а? Просто поехали со мной. А там разберемся.

- А как же работа? - ухватился за свой последний якорь Терри.

- Ты уже подписал новый контракт? - спросил Мэтью. - И когда только успел?

- Я не подписывал...

- Тогда не вижу никаких проблем, - сказал Мэтт и поторопил: - Надень что-нибудь теплое и возьми документы. Все остальное оставь здесь. Если тебе что-то понадобится, потом заберем. А сейчас я просто хочу, чтобы ты поехал со мной.

Терри замялся, но под пристальным взглядом Мэтью стал суетиться по дому.

«Продукты в холодильнике испортятся», - думал он, направляясь к столу, в котором лежали его документы. – «И мусор не вынесен. Надо забрать счета. Но чем я буду их оплачивать, если у меня не будет работы? И что с растениями?»

Теренс остановился у подоконника и уставился на несколько кактусов, которые, хоть и не требовали частого полива, без человеческого ухода долго прожить не смогу.

- Мэтт... мне просто оставить их здесь? - спросил он. - А как же мой дом? Мне нужно платить налоги... разве я могу вот так уехать?

- Можешь, - кивнул Мэтью и приблизился к Терри.

Обнял его со спины. Оставил на теплой шее нежный поцелуй, а потом взял самый маленький, самый слабенький кактус с подоконника и сказал:

- А его мы возьмем с собой. Он пока еще недостаточно окреп, чтобы остаться без твоего ухода. Но к концу недели мы заберем отсюда все, что может тебе понадобиться. Обещаю.

Сердце Терри, вдруг, загрохотало как ненормальное. И он, чувствуя тяжесть и давление в груди, повернулся к Мэтту и крепко обнял его за шею.

- Я люблю тебя, - признался Терри, стискивая друга в объятиях. - Я так сильно тебя люблю...

- Прости, что заставил тебя ждать так долго, - тихо сказал Мэтью.

И чуть отстранившись от мужчины, крепко и страстно поцеловал его, вкладывая в это нехитрое действо все те эмоции и чувства, которые так долго прятал глубоко в своем сердце.

А когда выпустил губы Терри из своего плена, улыбнулся ему.

- Я люблю тебя, Теренс Хэйз. Люблю. За Шелковичными вратами, нас ждет неизвестность. Но одно я знаю наверняка, там мы будем счастливы.

Теренс вымученно улыбнулся, все еще чувствуя, как его колени подгибаются от волнения и страха. Все-таки он собирался бросить все и уехать в чужой город с человеком, который когда-то предал его. Но былые обиды давно забылись, а вот чувство любви к Мэтту никуда не делось. Оно вспыхнуло в сердце Теренса с новой невероятной силой, и он понял, что готов рискнуть.

- Я люблю тебя, Мэтью Фостер, - чуть хриплым от волнения голосом проговорил Терри. - Всегда любил, и, наверное, всегда буду любить. Все эти годы я жил как в аду, но где-то в глубине души всегда надеялся, что однажды, ты вспомнишь обо мне и вернешься. Спасибо... спасибо, что исполнил мою мечту.

- Исполнил мечту? - удивленно приподнял бровь Мэтт.

А когда Терри кивнул, подтверждая свои слова, Мэтью широко улыбнулся и крепко сжал руку мужчины в своей ладони.

- Тогда готовь побольше мечтаний, потому что я собираюсь исполнить их все, - сказал он с твердой уверенностью и, еще раз поцеловав несмело улыбнувшегося Терри, повел его к выходу.

Мэтт действительно не знал, как сложится их судьба. Он не знал, получится ли у них создать свое счастье. Но в одном он был безоговорочно уверен: чувство, не истаявшее за шестнадцать лет, просто не позволит им больше потерять друг друга. А что до будущего... пусть все идет своим чередом.

Будут взлеты. Будут падения. Но пока они крепко держат друг друга за руки, все у них будет хорошо.

29.12.2023 – 11.01.2024

г. Быдгощ (Bydgoszcz) Польша.

От авторов:

С Днем Святого Валентина!
Дорогие наши, в этот чудесный и исполненный светлых чувств день мы хотим поделиться с вами теплом наших сердец и пожелать вам море любви, нежности и счастья.
И от всего сердца хотим поблагодарить вас за то, что вы с нами. Ведь именно вы каждый день приносите в нашу жизнь свет и вдохновение. Ваши отзывы и слова поддержки украшают наш творческий путь, побуждая писать и делиться с вами новыми историями.
Пусть этот день будет полон радости и тепла. Пусть ваши сердца ликуют от любви, а каждое мгновение приносит искристое счастье. Помните, что вы особенные, и ваша уникальность делает этот мир ярче и красочнее.
Спасибо за вашу преданность и любовь к волшебному миру слова, на просторах которого живут наши истории!

С любовью, всегда ваши,
Лень и Неохота!!! 💖💖💖