Очень редко, раз или два в месяц, я выбираюсь в ночной клуб "Torndyke" – он относительно дешевый, но все равно, чтобы получить билет, мне надо как минимум раза три вкалывать в ночную смену.

Чтобы попасть в "Torndyke", нужно подняться двумя кварталами выше моего магазина и завернуть за огромный дом. Клуб занимает два этажа, и я не завидую людям, живущим над этим клубом.

Почти всю неделю там крутят мозговыносящий клубняк, но по четвергам объявлена ночь Рока, куда стекаются всякие фрики с зелеными волосами, цепями и пирсинговыми лицами.

Зачастую, я хожу именно по четвергам – я люблю рок. А от кислоты и клубняка мне хочется спать. По четвергам я могу завести друзей и потом пригласить их в свой магазин – они придут и обязательно купят что-нибудь.

Вообще-то, мне нравится ходить в этот ночной клуб – люди там интересные, совсем не такие, как везде на улицах. Правда, и извращенцев полно. Всякие наркоманы, нимфоманки, просто сдвинутые на чем-то своем люди.

Хотя, мне кажется, каждый человек на чем-то сдвинут. Я, например, сдвинут на экономии. И порой я сам себе напоминаю скрупулезного старика. У меня нет телевизора, я его продал, потому что толку, в принципе, от него никакого, а электричество он жрет, мама не горюй. Я очень педантично слежу за водой, газом, светом: я готов сидеть в темной комнате и читать при свете фонарика, и вовсе не склонен, открывая дверь ночью, сразу же включать свет в коридоре.

Я экономлю на еде. Сначала было очень сложно привыкнуть – все-таки, на родительских харчах немудрено и живот отъесть, но потом я привык. Булки хлеба мне хватает на очень продолжительное время, кастрюли супа – тоже, благо, холодильник хороший, почти ничего в нем не пропадает. Я ложусь спать, перекусив одним бутербродом и запив холодным чаем – я приучил себя пить холодный чай, чтобы лишний раз не пользоваться плитой. Утром мне хватает одного лишь чая или даже стакана воды. На работе я ем то, что принес из дому – может, где-нибудь в Америке люди и толстеют из-за гамбургеров только потому, что они до жути дешевые, питаться подобным я не могу – боюсь, что это выльется мне в большие затраты. Да и времени нет ходить по кафе – я же не паспортный стол, чтобы устраивать себе обеденные перерывы с часу дня до четырех. Так и клиента можно потерять.

В общем, так я и жил, пока однажды в мой магазин не пришел человек, вроде как перевернувший мою жизнь.

Было около восьми вечера, и я уже ждал ночного продавца, который сменил бы меня, как вдруг открылась дверь, и вошел черноволосый парень.

Я не сразу обратил на него внимание. Этот день был не самым удачным, а деньги кончались, и обедал я сегодня только водой из бутылки. Поэтому я пребывал не в очень приветливом расположении духа.

Когда только он что-то уронил и шепотом выругался, я поднял голову от кассы.

– Черт, вот черт, – ругался парень, кружа над упавшим диском, коробочка которого потрескалась от удара.

Я рассердился, но не особо, в другой день я бы вообще не придал этому значения. В наушниках что-то хрипел Мэнсон.

Парень подошел ко мне, держа в руках диск.

– Вам придется оплатить, – негромко сказал я, оглядывая покупателя. Волосы, длиной до плеч, отливали синим.

Его глаза поднялись на меня, и он, вздохнув, спросил:

– Может, можно как-нибудь договориться? Диск сам упал, я слегка только его задел.

Я не мог сказать, правда это или нет – я не смотрел на него тогда, когда он уронил диск, и потому сейчас молчал. Незадачливый покупатель попытался улыбнуться – он был намного выше и больше меня, ссутулившегося за кассой.

– Макс, – начал он, прочитав мое имя на бейджике, – я же не виноват. На кой черт мне эта Ванесса Мэй, когда я даже не знаю, кто она такая? Ну прости, как мужик мужика.

Вообще-то, меня зовут Максимилиан – мамина причуда, верно, но все люди называли меня просто Максимом или Максом, как сейчас этот готического вида парень. Я покачал головой.

– Я не видел, при каких обстоятельствах упал этот диск. Вам придется его купить.

Он опустил голову, рассматривая улыбающуюся девушку на обложке диска.

– Это стилизованная скрипичная музыка, – чтобы смягчить горечь от этой вынужденной покупки, начал я, – хорошо релаксирует. Ванесса Мэй переигрывает многие известные произведения Баха, Бетховена в аранжировке. Послушайте – музыка хорошая.

Я вышел из-за прилавка, открыл диск и поставил его в проигрыватель, протянул клиенту наушники.

– Послушайте.

Он пытался возражать.

– Я вообще-то не слушаю классическую музыку.

Я все еще протягивал ему наушники. С покорным видом он надел их. Не прослушав и пяти минут, он выключил проигрыватель и бросил:

– Черт с тобой, пробивай на кассе.

Я боялся, что пока я буду выполнять необходимые операции, он смоется из магазина, оставив попорченный диск мне, но он остался. Сунув руки в карманы, он молча ждал, глядя перед собой. А может, он рассматривал меня – я не знаю, я не люблю смотреть на людей.

– Пожалуйста, ваш диск и чек. Спасибо за покупку. Приходите еще, – я проговаривал эти дежурные фразы, а он в это время взял диск, бросил чек себе под ноги и ушел.

Я провожал его глазами, думая, что хоть все люди и похожи на вещи, этот экспонат чем-то отличается от других.

И наверняка слушает рок.

Где бы достать сейчас денег – скоро четверг, хотелось бы побывать в клубе, а зарплату будут давать только на следующей неделе. Да и есть нечего...

Я уныло трясся в метро, все так и размышляя, почему деньги испаряются, как вода, в этом чертовом городе, даже несмотря на то, что я и так уже перестал есть.

Когда я поднимался по лестнице, то столкнулся со своей соседкой. Она явно шла на работу в белой рубашке, завязанной в узел над пупком, разлетающейся юбке и высоких сапогах. Я видел, как при каждом ее шаге шевелились ее обнаженные груди под рубашкой. Пройдя мимо, она вдруг шлепнула меня и залилась издевательским смехом – увидела, что мой взгляд не поднялся выше ее груди.

Я вошел в темную комнату, чувствуя отвращение и тошноту. Но, думаю, тошноту вызвал мой пустой, как колокол, желудок.

Мне до сих пор кажется, что мои мольбы о деньгах были услышаны, и поэтому в полночь, когда я уже засыпал в постели, тишину разорвал звонок мобильного телефона. Оказалось, что это звонил мой друг и, по совместительству, один из организаторов ночи Рока по четвергам в клубе "Torndyke". Так же, по совместительству, этот человек был заядлым любителем понюхать кокаин. Это его пристрастие зачастую оставляло его без денег, и вот, недели две назад, когда у меня еще были свободные деньжата, он взял у меня в долг.

Вопреки своим принципам, в этот раз я одолжил ему, потому что: а) он всегда отдавал, б) у меня были деньги и в) он был одним из организаторов. Каждый раз, одалживая ему деньги, я в душе надеялся, что он сделает для меня специальный флаер, который позволит мне проходить в клуб практически бесплатно.

Вот и сейчас, разговаривая с ним, я надеялся на это. Или хотя бы на то, что он вернет мне деньги.

– Послушай, Макс, – полураздавленным голосом говорил Мишиган – так его звали, хотя, уверен, мама называла его Мишей, – тут такое дело... – что-то затрещало в трубке, – я не смогу отдать тебе те деньги, что задолжал.

При этих словах все мои ожидания и надежды разом рухнули.

– Ясно, – упавшим голосом ответил я.

– Но ты не сердись, Макс, – снова что-то затрещало, – у меня для тебя есть рациональное предложение. Ты же знаешь о существовании золотого флаера?

– Да... – мой голос заметно дрогнул, но я еще не решался поверить.

– Так вот, стоимостью этот золотой флаер не уступает той сумме, которую ты мне дал, да что там не уступает... Намного больше, чем ты мне дал, но... с учетом того, что я тебе не возвращаю эти деньги, то, думаю, этот флаер тебе возместит весь ущерб, о'кей?

– О'кей, – не сразу ответил я.

– Ты как, собираешься в четверг в "Torndyke"?

– Конечно.

– Ну вот и отлично. Скажешь там на входе свое имя с фамилией, и потом ко мне зайдешь, o'кей?

– О'кей, – снова ответил я, и Мишиган отключился.

Признаюсь, я не сразу смог уснуть в ту ночь. Снова и снова я вспоминал весь наш разговор, и от этого в моем теле появлялась возбужденная, радостная дрожь.

Золотой флаер!.. Он не только делал вход в клуб бесплатным, он также давал возможность посещать vip-комнаты на втором этаже. Флаер этот именной, и я мог бы перечесть по пальцам счастливых обладателей флаеров, если бы помнил их имена. Его можно купить за достаточно большую сумму – и, действительно, эта сумма куда больше, чем та, что я дал Мишигану.

Блин, о таком я и не мечтал! Это значит, что мои расходы сократятся еще – и больше денег у меня будет оставаться на руках. В клубе я не покупал дорогостоящих коктейлей – а на стакан-другой томатного сока со льдом я мог раскошелиться.

Вы думаете, сейчас я вру? Нет, все-таки, иногда жизнь бывает к нам справедлива, и флаер мне действительно достался. Тут уж и выдумывать нечего.

По-моему, я даже чуть не проспал на работу. И прибыл в магазин в таком радостном настроении, что, когда хозяйка притормозила меня в дверях и предложила завтра поработать в ночную смену, я согласился. «А что? – подумал я, – лишние деньжата мне не помешают».