Когда ты счастлив, время летит незаметно. Я быстро шла на поправку, окруженная любовью и заботой, и не замечала, как дни сменяют друг друга. Уже через три дня после пробуждения я стала носить домашнюю одежду и могла спускаться в столовую, а через неделю гуляла по всему дому и саду. Теперь Василиса и Лиза в первую очередь со мной советовались по всем домашним делам, я решала, что готовить и в какое время подавать. Как-то незаметно для себя я вжилась в такую непривычную сначала роль хозяйки дома.

Вместе с Игнатом Семеновичем мы любили гулять до ужина в саду, тем более, ему тоже был нужен свежий воздух. На время пребывания в нашем доме за его хозяйством следили подручные Максима, и старик переживал, как молодые, не приученные к деревенской жизни парни справятся с его животинками.

— Может быть, вам вернуться к себе вместе с Василисой? Она так хорошо заботится о вас, — предложила я, прогуливаясь с Игнатом Семеновичем вдоль пустующей детской площадки.
— Да я бы с радостью, но Васенька отказывается, — вздохнул мужчина.
— Правда? Почему? — удивилась я, ведь видела, как кухарка сходит с ума по своему Игнатушке.
— Да заладила все, что нехорошо это в нашем возрасте и без брака. Устал уже ее уламывать. Теперь я понял, почему полвека в девках ходит.
— Так вот в чем дело... Вы еще не... В смысле, у вас только платонические отношения? — с трудом сдерживая улыбку, спросила я.
— Да. Как десятиклассник, за ней бегаю.
— Так женитесь! — рассмеялась я, взяв мужчину под руку.
— Жениться? — нахмурился он и недовольно посмотрел на меня.
— Ну, а почему нет? Вы друг друга любите, хотите быть вместе, а так и Василиса будет спокойна, и вы счастливы.
— Ты мне уже как-то намекала на то, что я должен быть серьезнее к Васеньке...
— Не намекала, а говорила прямо. И сейчас повторю.
— Но в нашем возрасте...
— В вашем возрасте глупо играть в подобные игры. Пора уже браться за ум и вести себя как взрослые.
— Я подумаю, — пробурчал Игнат Семенович.

Время шло, но Игнат Семенович так и не решился предложить Василисе руку и сердце, а женщина все так же заботливо обхаживала несерьезного ухажера, но не позволяла ему переходить рамки приличия.

Стоило мне достаточно окрепнуть, как Люси привезла ко мне Софи, чтобы я попрощалась с ней перед отъездом в Грецию. За те недели, что мы не виделись, девочка заметно подросла, потеряла несколько зубов, но с гордостью продемонстрировала новые коренные.

— Таня, когда мы прилетим с моря, я снова буду жить с папочкой? — спросила малышка, попивая через трубочку ягодный морс.
— Думаю, что да, но если захочешь гостить у мамы, твой папа не будет возражать, — ответила я и потрепала ее золотистые кудряшки.
— А мама сказала, что ты теперь живешь в папиной комнате. Почему? — поморщившись от яркого солнышка, малышка с интересом посмотрела на меня.
— Прямо так и сказала? — заволновалась я, поскольку не была готова к этому разговору сейчас.
— Ну да. Она дяде Славе говорила, что ты теперь живешь с папой в его комнате, а дядя Слава сказал, что давно пора. Почему? У тебя что, была плохая комната?
— Солнышко, просто я люблю твоего папу, а он любит меня, и поэтому мы решили жить вместе. Чтобы быть ближе. Понимаешь? — я присела на корточки перед Софи и заглянула в ее огромные глазки.
— А почему ты тогда не жила в моей комнате? Ты что, меня не любишь?
— Люблю. Очень сильно люблю, но у мужчины и женщины другая любовь.
— Да, если они жених и невеста, но ты же не папина невеста?

Я не хотела врать Софи, но и не знала, как подобрать правильные слова, чтобы все ей объяснить. А делать это нужно было скорее, потому что во двор въехал внедорожник Макса, а если Софи спросит про меня у папочки, он не станет ходить вокруг до около, подбирая выражения, и рубанет всю правду.

— Милая, именно так мы с папой и любим друг друга. Теперь мы не только друзья.
— Ммм... Как мама и дядя Слава?
— Да, как мама и дядя Слава. Ты же не против? Верно?

Софи опустила взгляд в свой стакан и стала размешивать трубочкой ягодки. Я ждала ответа малышки, словно приговора, но она так долго молчала, что мне стало страшно. Она принимала Славу, но его она помнила с рождения и никогда не видела маму без него. С Максимом все было по-другому.

— Мои любимые девочки гуляют? — раздался голос Макса совсем рядом, и Софи, забыв мой вопрос, бросилась к нему, — скучала, принцесса?
— Да, очень, папочка. Ты тоже?
— Безумно! — он закружил дочку в воздухе, и я не спеша подошла к ним.
— А Таня сказала, что вы с ней друг друга любите и поэтому живете вместе, как мама и дядя Слава, — выпалила малышка, как только оказалась на земле.
— Да, Таня сказала правду, принцесса. Теперь мы втроем будем одной семьей, — подтвердил Максим и снова подхватил Сонечку на руки.
— Милая, ты же не против? — снова спросила я.
— А ты же будешь играть со мной, как раньше? — деловито поинтересовалась девчушка, дотягиваясь ручкой до моей головы и накручивая на палец прядь волос.
— Конечно, буду! И мы вместе будем ездить в Москву, ходить в музеи и гулять.
— Тогда ладно. Я согласна.

Мы с Максом переглянулись, и поняли друг друга без слов. Не я одна волновалась насчет Софи. Чтобы лишний раз показать малышке, что она для нас очень важна, мы с Максом весь день играли с ней и ее животными. Вечером, когда Женя забирала Софи, малышка расплакалась и обещала скучать по мне и папе, а еще взяла слово, что мы будем следить за Булочкой и Пончиком, которых она оставила нам на попечительство.

Как только машина с малышкой скрылась со двора, Макс подхватил меня на руки и понес в дом. А я громко смеялась, чувствуя себя самой счастливой на свете. Правда, моя улыбка мигом спала с лица, когда в доме мы столкнулись с хмурым Эриком. Я рассказала Максиму о своих подозрениях насчет его человека, но мой возлюбленный не предпринял никаких мер. Он уверил, что я ошибаюсь, и Эрик точно не предатель. Мало того, что Макс его не уволил, он, как и прежде, поручал Эрику ответственные задания и позволял беспрепятственно расхаживать по дому.

— Танюш, что случилось? — поинтересовался мой мужчина, когда мы добрались до спальни.
— Ничего. Просто мне не по себе, когда я вижу Эрика. Я тебе уже говорила, — вздохнула я, присаживаясь на край кровати.
— Не надо так. Я же сказал, что он не может быть предателем. Ты просто не знаешь всего, что нас связывает.
— Но ты даже не усомнился! С самого начала у тебя и мысли не было, что за похищением Софи мог стоять он. Все же сходится!
— Не всегда виновен тот, на кого указывают улики, — отрезал Макс и раздраженно скинул с себя футболку, — я в душ.

Он ушел, даже не взглянув на меня, а ссориться так не хотелось, но я все равно не доверяла Эрику. И пусть Максим ему верит, я не отступлюсь от своего. В тот момент мне на ум пришла безумная идея самой вывести Эрика на чистую воду, правда, пока я не знала, как.

Когда Максим вернулся в спальню, я решила не продолжать неприятный разговор, тем более, что после душа Макс стал прежним. Он устало рухнул на постель и прикрыл глаза, а я, как кошечка, грациозно забралась к нему.

— Дико устал. Давай спать? — прижимая меня к себе, проговорил он.
— Хочешь, сделаю тебе массаж? — игриво поинтересовалась я, ведя кончиками пальцев от его груди к животу, но стоило мне коснуться резинки его пижамных штанов, как он перехватил мою руку.
— Родная, я так устал, правда. Давай спать.
— Ладно, тогда я в душ, — я резко соскочила с кровати, чувствуя неловкость за свою неудачную попытку соблазнения.
— Не обижайся! — крикнул он мне вслед, но было поздно, я уже закрылась в ванной.

Мы жили вместе уже две с лишним недели, но за все это время ни разу не занимались любовью. Сначала из-за моего плохого самочувствия, но потом по совсем непонятным мне причинам. Три дня назад мне сняли бинты, на животе еще красовался длинный шрам от операции, но я скрывала его под одеждой. Каждую ночь, засыпая в обнимку, я с ума сходила от близости любимого мужчины и ждала, когда же он проявит инициативу, но этого не было. Днем он был ласков, внимателен и обходителен, но ночью Максима словно подменяли.

Сбросив с себя всю дневную усталость под струями прохладного душа, я решила действовать. Для Максима надела полупрозрачный пеньюар и легко сбрызнула себя духами. Вернувшись в спальню, я нашла своего мужчину с книжкой в руках и с аппетитом жующим яблоко.

— Ты все еще хочешь спать? — промурлыкала я, отбирая книгу и усаживаясь на него сверху.
— Танюш... — криво усмехнулся он и медленно спустил лямки моего пеньюара, который тут же соскочил вниз, обнажая грудь.

Я видела его полные желания глаза, сидя на нем, чувствовала возбуждение и теперь знала, что в этот раз у нас все будет. Максим перевернул меня на спину и навалился сверху, поддерживая себя на локтях. Он медленно целовал мою шею, спускался от груди до живота и, не смущаясь шрама, обвел кончиком языка мой пупок. Я выгнулась от удовольствия, а он неторопливо поцелуями вернулся к губам. Я заерзала под ним и потянулась к резинке штанов, как он вдруг перевернулся, оказавшись сбоку от меня.

— Макс?..
— Любимая, я действительно устал.

Так обидно мне давно не было. Я молча кивнула, натянула обратно свой пеньюар и отвернулась от Макса, стараясь сдержать слезы. Он провел ладонью по моему плечу, встал с кровати и направился к двери.

— Ты куда?
— Пить хочу, я скоро...

Когда Макс вернулся, я сделала вид, что сплю, но не смогла его провести. Он забрался под одеяло и притянул меня к себе. Рядом с таким большим мужчиной я казалось его мягкой игрушкой, которую легко можно прижать так, что в легких не останется воздуха.

— Танюш, не надумывай ничего себе, ладно? Я люблю тебя. Очень люблю. Ты даже не можешь представить, насколько.
— Почему тогда... — я замялась, не решаясь продолжить вопрос, и Макс только хмыкнул.
— Слышала когда-нибудь, что спортсменам перед состязаниями нельзя получать такую разрядку? Считай, что у меня скоро такое состязание.
— Состязание?
— Возможно, мне скоро придется уехать. Завтра узнаю точно и тебе скажу. А теперь давай спать, ладно? В отличие от тебя, мне нужно вставать в полшестого.

Макс поцеловал меня в макушку, крепче прижал и уже через пару минут спал без задних ног. Конечно же, я поверила этому оправданию, но не столько потому, что его слова были убедительными, сколько из-за того, что боялась допустить мысль, что могу потерять Максима.

На следующий день в обед он приехал домой и предупредил, что нужно серьезно поговорить. Душа ушла в пятки, ведь я была уверена, что разговор будет не из приятных. В конце концов, я уже окрепла, и теперь Макс вполне может просить меня покинуть его дом. Вдруг его любовь оказалась иллюзией, и теперь, лучше разобравшись в себе, он захочет вновь стать свободным?

— О чем ты хотел поговорить? — взволнованно спросила я, как только нам подали обед.
— Ночью я сказал, что, возможно, мне придется уехать. К сожалению, это так. Меня не будет две недели.
— Так много? — не выдержала я.
— Прости, я пытался решить дело иначе, но не вышло, — виновато сказал он, — но я подумал, что пока меня не будет, ты бы могла навестить родителей. Поживи у них, а я, как вернусь, тебя заберу.
— Это опасно? То, куда ты едешь? — взволновалась я.
— Нет, любимая, у тебя совершенно нет поводов для беспокойства, — спокойно ответил он, но я чувствовала, что он врет.
— А с тобой поехать нельзя? — я поняла, что сморозила глупость, но не могла не попробовать.
— Родная, ты же сама понимаешь, что нельзя. Да даже если бы было можно, я бы тебя не взял. Не женское это дело. Так как насчет поездки в Тулу?
— Хорошо, — вздохнула я.

На самом деле я и сама хотела просить Макса отпустить меня к родителям. Я с ними не виделась очень давно и после выздоровления только созванивалась. И мама, и папа переживали за мое здоровье, и я должна была лично их успокоить. Тем более, они пока еще не знали про Макса. Конечно, мама почувствовала неладное, когда Максим звонил ей, пока я была в больнице. Она всегда была проницательной и сразу отметила, что он был слишком взволнован для простого начальника, но я никак не отреагировала на это замечание. Будет лучше сознаться во всем лично, а не по телефону.

— Тогда утром, когда я уеду, тебя отвезет Дима, — как-то слишком грустно сказал Макс, — я распоряжусь, чтобы неподалеку от тебя всегда был Петр, он присмотрит.
— Это совсем не обязательно, — возразила я.
— Обязательно. Я должен быть уверен, что ты в безопасности, — ответил Макс так резко, что я дернулась от испуга, — прости, не хотел пугать. Просто я не могу допустить, чтобы кто-то посмел тебя обидеть.
— Хорошо, согласна, — улыбнулась я, понимая, что мой мужчина, как никогда, прав. Под присмотром охраны спокойнее будет и ему, и мне. Вот только как это объяснить родителям... Но это можно решить позже.
— Да, у меня есть для тебя небольшой подарок, — улыбнулся Максим и протянул позолоченный конверт с небольшим розовым бантом.
— Что это? — поинтересовалась я, принимая конверт.
— Открой и узнаешь, — ответил Макс, откинувшись на стуле и с довольной улыбкой наблюдая за мной.
— Кредитка? — я сильно удивилась, доставая из конверта золотую карточку с моим именем.
— Любимая, тебе же нужны деньги. Она безлимитная, ты можешь тратить, сколько пожелаешь, а я в конце месяца буду ее пополнять.

Никогда раньше мне не было так неудобно. Конечно, Макс не хотел меня купить, но все равно это выглядело именно так. Отложив конверт и карточку, я взглянула на своего мужчину.

— Я так не могу, — честно призналась я, на что Макс лишь хмыкнул и принялся за еду, — Максим, я не могу принять карточку.
— Не сомневался, что так скажешь. Давай еще продолжи, что ты не содержанка, не можешь жить за чужой счет и все в таком духе, — спокойно жуя обед, сказал Макс.
— Все именно так.
— Не так, — он сделал глоток воды, вытер губы салфеткой и, улыбнувшись, посмотрел на меня, — во-первых, тебе нужны деньги на расходы, и я сейчас не только о твоих платьях, косметике и прочем, но и о еде, и всяких хозяйственных нуждах. Ты — моя любимая женщина, этот дом теперь и твой. Я хочу, чтобы ты была тут хозяйкой. Как-то ты уже попробовала себя в этой роли, заказала нам мебель, и у тебя отлично вышло. На все это нужны деньги, и я, как твой мужчина, должен тебе их давать. Во-вторых, ты больше не работаешь ни няней, ни моей секретаршей. Нет, я в принципе не против, чтобы ты помогала мне с делами и не только... С самого первого дня в твоей новой должности хотел тебя на своем столе, но сейчас не об этом. Тебе негде зарабатывать самой, потому что все, что делаешь на меня, надеюсь, будет от сердца, а не за плату.
— Конечно! — возмутилась я и бросила на стол салфетку, — ты сомневался?
— Нет. И именно поэтому оформил на тебя карту, — он встал из-за стола и подошел ко мне, — Тань, я хочу, чтобы ты ни в чем себе не отказывала, но ты никогда не будешь содержанкой. Эти деньги не только мои, они наши, потому что ты моя. Кстати, за школу Софи тоже будешь платить с этой карты. Хочу, чтобы ты всем занималась. Идет?
— Хорошо, — я потянулась за карточкой и посмотрела на этот небольшой кусочек пластика, скрывающий в себе столько возможностей.
— И пообещай не экономить, — Макс быстро поцеловал меня, вернулся за стол и рассмеялся, — умираю от голода, скоро возвращаться в Москву, а ты отвлекаешь такой глупостью.
— Тогда буду молчать, — улыбнулась я, изобразив, будто закрываю рот на молнию.
— Лучше ешь давай.

После обеда, когда Макс уехал, я позвонила маме и обрадовала ее, что завтра приеду. Она обещала испечь мне торт и приготовить любимые драники, а я уже предвкушала встречу с родителями. Только все равно мое сердце было не на месте, ведь я не знала, куда уезжал Максим.

Той ночью я не предпринимала попыток его соблазнить, и сам он снова не проявлял инициативу. Но и без этого мне было хорошо. Мы лежали в кровати, слушали дождь за окном и мечтали о будущем. С ним рядом я верила в наше счастье и вспоминала слова Игната Семеновича, что если позволю быть со мной, Макс станет совершенно другим. Мой мужчина признался, что мечтает о сыне и видит, как в будущем научит своего мальчика становиться мужественным. Удивительно, но он, совершенно не смущаясь, советовался со мной по поводу воспитания как Софи, так и наших будущих детей, и я не сомневалась, что говорит он серьезно.

Рано утром я проводила Максима до гаража и взяла с него обещание звонить, как только будет возможность. А он просил быть осторожной и внимательной и ни за что не пренебрегать своей безопасностью.

После плотного завтрака я отправилась в дорогу. Как давно я не была в родной Туле. Она вроде бы не изменилась, но выглядела совершенно по-другому. Но скорее всего, причина была не в городе, а во мне. Столько всего произошло в моей жизни, что я по-новому стала смотреть на мир.

Мама и папа, как всегда, встретили меня с распростертыми объятьями, напоили, накормили и тут же стали расспрашивать о самочувствии. К счастью, мой бодрый вид говорил сам за себя, и мне удалось успокоить родителей.

— Танюш, ты к нам надолго? — поинтересовалась мама, убирая со стола.
— Недели на две, — ответила я, поднимаясь, чтобы ей помочь.
— У тебя отпуск? — вдруг остановилась она и посмотрела на меня сканирующим взглядом, словно чувствовала что-то неладное.
— Вроде того. Софи улетела с мамой и отчимом в Грецию.
— Могли бы и тебя взять. Как дома, так ты с девочкой, а как на отдых, так тебя к нам в Тулу?
— Вик, перестань. С чего вдруг матери оплачивать перелет и проживание няни, к тому же, какой отдых, когда Таня бы там сидела с ребенком, — вступился отец, за что я, как никогда, была ему благодарна.
— Мам, ты что, не рада, что я приехала к вам? — я подошла и обняла мамочку, потершись носом о ее шею и вдохнув родной аромат дома.
— Рада, конечно, но все равно... Море все-таки.
— Успею я еще слетать на море.

Вечером я корила себя за то, что так и не рассказала родителям правду. Но впереди было целых две недели, и я надеялась, что удобный случай подвернется. Вот только время шло, а случая все не было.

Максим звонил мне ежедневно, и вечерами мы болтали обо всем на свете. Я специально выходила из дома, чтобы родители ненароком не услышали чего лишнего, но и мама, и папа догадались, что у меня кто-то есть.

— Когда ты вернешься? — спросила я, прохаживаясь по бордюру тротуара во дворе.
— Жди меня послезавтра, — ответил он.
— К какому времени сказать, чтобы Петя был готов? — мой охранник остановился в небольшой однокомнатной квартире в доме напротив, куда его удачно разместил Макс.
— Я сам ему позвоню и отпущу. Домой поедешь со мной. Кстати, ты так и не рассказала, как родители отнеслись к новости, что мы вместе, — Максим уже не первый раз спрашивал меня об этом, но я каждый раз умело уходила от разговора, надеясь, что скоро все им расскажу.
— Нормально. Вот приедешь и сам все увидишь.
— Я же должен знать, к чему готовиться, — усмехнулся мой мужчина, — ладно, милая, мне нужно идти. Позвоню тебе завтра. Люблю тебя.
— Буду ждать звонка. Люблю тебя, Макс.
— Макс?! Люблю?! — услышала я за спиной мамин голос.
— Мам... Ты подслушивала? — разозлившись, я повернулась к матери, но от ее сурового вида вся моя злость превратилась в страх.
— Я вышла за молоком, а тут такой интересный диалог! Таня, какому такому Максу ты в любви признавалась? — я виновато опустила глаза, не так я представляла себе этот разговор, и уж тем более не посреди улицы, — что молчишь, Таня?!
— Мам, пойдем домой...
— Пока не ответишь, никуда не пойдем. Что за Макс? Неужели твой начальник?
— Он мне больше не начальник. Мы любим друг друга, и теперь я живу с ним, как его девушка.