***

Милан проснулся, когда электронные часы, встроенные в стену, показывали четверть после полуночи.

Траст Ми еще спал. Но, почувствовав, что Милан начал ерзать в его объятиях, тут же открыл глаза и вовлек парня в долгий, страстный поцелуй, который чуть было снова не вылился в секс.

Хорошо, Траст Ми вовремя вспомнил, что у Милана сегодня был первый раз, и ограничился одними только интимными ласками.

А после парни просто лежали, обнимаясь, и разговаривали на какие-то нейтральные темы. И Милан, вдруг, понял, что хочет провести вот так всю жизнь. В объятиях Траст Ми, прижимаясь к его обнаженному телу, чувствуя его крепкую ладонь на своем бедре и жар поцелуев на коже.

Он признался парню, что счастлив рядом с ним. И они снова чуть не занялись сексом, потому что Траст Ми после этих слов набросился на него как голодный зверь.

И все же время, которое хотелось остановить навечно, неумолимо бежало вперед. В десять часов утра на электронных часах появилось напоминание, что они должны освободить номер в течение часа.

Милан расстроился, но скрыл это от Траст Ми, пряча свои настоящие чувства за смехом и шутками. Впрочем, парень раскусил его в два счета и сгреб в объятия, уверяя при этом, что не пройдет и недели, как они снова встретятся.

Позже, когда Милан ехал домой, это обещание утешало его, не давая окончательно раскиснуть. А когда сразу после возвращения он включил ноутбук и связался с Траст Ми в чате, его тоска окончательно развеялась.

Они общались до самой ночи, отключив, наконец-то, функцию искажения голоса, что разрешалось делать только после личной встречи. И потом несколько дней подряд только и делали, что зависали в чате, планируя следующую встречу и обсуждая планы на будущее.

Траст Ми предлагал Милану открыть лица после третьего свидания, Милан поставил условие, что свиданий должно быть не меньше девяти. В итоге сошлись на шести, решив для себя, что если после пятого свидания их все еще будет тянуть друг к другу, они встретятся в каком-нибудь кафе без масок и какого-либо другого камуфляжа.

Милану было немного страшно. Траст Ми не узнал его ни во время общения в чате, ни при личной встрече. Но уж если он снимет маску, парень поймет, кто перед ним. Милан лишь надеялся, что к тому времени Траст Ми проникнется к нему чувствами и простит за то, что он сразу не открылся.

После этого разговора они встречались еще четыре раза. Траст Ми выпросил у Милана номер телефона, чтобы можно было связываться вне чата. А Милан заставил его сыграть на пианино, которое было в заказанном ими номере. И пока Траст Ми играл, очень даже недурно, Милан чувствовал, что влюбляется в него еще сильнее. Так, что расставание с ним теперь казалось страшнее смерти.

Он подошел к парню, пока тот играл. И, прильнув к нему, шепнул на ухо, что не хочет больше расставаться ни на миг.

Траст Ми резко ударил пальцами по клавишам, жутко фальшивя, и потащил Милана в кровать, где измывался над ним почти три часа, обещая, что скоро воплотит его желание в жизнь.

Еще одно свидание в отеле, как и было условлено, а после они откроются друг другу и решат, как быть дальше.

Милан еще никогда и ничего не ждал с таким нетерпением и таким внутренним напряжением.

Последнее свидание в отеле прошло немного нервно. Милан издергался весь, боясь, как бы Траст Ми не бросил его после того, как откроется его личность. Но парень назначил дату встречи в кафе на день Святого Валентина, что давало Милану надежду на счастливое разрешение этой ситуации. И он убедил себя, что все пройдет хорошо.

Парни расстались на хорошей ноте. Их следующая встреча должна была состояться чуть больше, чем через две недели. Теперь встречаться часто не получалось. Занятия в университете отнимали почти все свободное время. Но Траст Ми пообещал что-нибудь придумать, чтобы больше не пришлось расставаться. И они разъехались.

И все эти дни, оставшиеся до знаменательной даты, Милан ходил в какой-то прострации, никого вокруг не замечая и грезя тем моментом, которого так сильно боялся и на который возлагал так много надежд.

Он не знал, что ждет его впереди. Но он верил, что Траст Ми к нему неравнодушен.

А значит, сможет понять причины, почему он все-таки решил играть не по правилам и пошел на обман.

***

«Никаких карманных денег, пока не исправишь оценки!»

Еще несколько месяцев назад подобная фраза от родителей только насмешила бы Калеба. Он непременно фыркнул бы в ответ что-то насмешливое и посоветовал бы старшему поколению катиться со своими нравоучениями куда подальше. Но после знакомства с Промисом эта фраза возымела на парня почти магический эффект. Он не только не стал перечить родителям, но и активно принялся выполнять поставленное ими условие.

Кто-то мог бы сказать, что все дело в волшебной силе любви, способной изменить человека до неузнаваемости и наставить его на путь истинный, сделать лучше, ответственнее и добрее. Но, на самом деле, все обстояло не совсем так. В сумасшедшей гонке по исправлению оценок любовь, конечно, сыграла не последнюю роль, но ни о какой доброте, ответственности и улучшении характера речи не шло и в помине. А вот эгоизм возрос до небес. Выполз из самых потаенных уголков души и принялся править свой бал под руку с жадностью и страхом.

Свидания в отеле стоили немало. А учитывая то, что Калеб всегда заказывал все по высшему классу, каждая встреча с Промисом обходилась ему недешево. Но о деньгах парень не задумывался. У него было довольно много сбережений, да и суммы на карманные расходы, выделяемые родителями каждую неделю, были довольно внушительными. И вот теперь, в преддверие самого долгожданного дня, вдруг случился такой облом.

Калеб места себе не находил от злости. Он бегал по преподавателям как ужаленный скорпионом в мягкое место неудачник и чуть ли не на коленях вымаливал у профессоров возможность исправить положение.

Одни с безразличием кивали и задавали задания. Другие с чувством умиления и толикой гордости хвалили и, бегло поспрашивав по темам, исправляли оценки, давая «второй шанс» наконец-то одумавшейся заблудшей в дебрях современной деградации овце. Третьи ёрничали, но все же соглашались после долгих и почти слезных молений. А вот с философами у Калеба как-то не заладилось еще со школы. Ему вообще ужасно не нравился этот, на его взгляд, совершенно бессмысленный предмет, и потому он старательно избегал размышлений о «вечном». Поэтому не было ничего удивительного в том, что он прогулял много лекций по этой нудятине. И именно профессор философии стал его петлей на шее, которая с каждым часом затягивалась все туже.

Старый мозголом решил не только сам вздрочнуть на труды Лейбница, но и подключить к этому мыслительному онанизму Калеба, заставив парня написать философское рассуждение на тему новоевропейской метафизики. Рассуждение это необходимо было сделать на основе работ и выводов Готфрида Вильгельма Лейбница, однако все, что Калеб смог раздобыть по этому хмырю эпохи Возрождения, были математические труды.

Он перерыл почти весь интернет, обзвонил всех друзей и знакомых, и друзей и знакомых своих друзей и знакомых. Да он даже к бабке съездил, надеясь на то, что, быть может, эта старая ведьма была знакома с Лейбницем лично.

Но все было тщетно. И, когда парень почти отчаялся, университетский приятель вдруг заявил, что, кажется, видел какую-то книгу помершего хер знает когда великого пердуна в университетской библиотеке.

Калеб сорвался с места словно ошпаренный. Но библиотекарь, вредная, сварливая тетка, с гадкой издевательской ухмылкой, сообщила, что книга есть, но ему она не достанется, ибо великий философский труд находится на руках у читателя.

- Да ну Декарта через Диогена и трижды в Гобсс! - ругался парень, покинув библиотеку.

Джесс на его ворчание лишь посмеивался, хотя пытался уверить, что искренне сочувствует другу.

Ага, как же! Сочувствует он. Именно конский ржач во всю глотку всемирно принято считать сочувствием.

Калеб злился. Каждая клеточка его тела, казалось, была пропитана яростью и негодованием, выхода которым он не мог найти.

Время утекало сквозь пальцы. Дни летели так быстро, что порой становилось страшно. До встречи с Промисом осталось совсем немного, а у него не было ни цента в кармане.

От отчаяния и безысходности парню хотелось выть и крушить все вокруг. Но не бить же морду Джессу в самом-то деле. Хотя...

Он повернулся к все еще насмехающемуся над ним другу и подумал, что эта морда явно просит кулака.

Калеб уже даже хотел озвучить свою мысль, но, свернув за угол, неожиданно врезался в какого-то щуплого студента.

- Смотри, куда прешь! - хватаясь за Джесса, чтобы не упасть, рявкнул он.

Но стоило Калебу увидеть, на кого он наткнулся, как ярость алыми вспышками замелькала перед его глазами.

- Какого хера ты тут под ногами путаешься? - отпихивая ногой уроненную парнем книгу, прорычал Калеб. - Что, больше дорог нет?

***

С тех пор, как Милан впервые поехал на свидание к Траст Ми, он всеми силами старался избегать встреч с ним в коридорах университета.

И в первое время у него это даже неплохо получалось. Траст Ми, кажется, увлекся своими новыми отношениями и вообще не обращал внимания на тех, кто путался у него под ногами. И на Милана он смотрел так, словно тот был пустым местом.

Впрочем, парня это абсолютно устраивало.

Он даже преисполнился уверенности в том, что их с Траст Ми встреча на День Святого Валентина пройдет без мордобоя, и что они смогут мирно уладить возникшие между ними разногласия.

Но у судьбы, похоже, были другие планы. И она мигом вернула Милана с небес на землю, столкнув его и Траст Ми лбами.

Парень тут же отвел взгляд, пряча глаза.

Нужно было убираться из коридора, пока его не раскрыли. Тем более что Траст Ми, похоже, был в паршивом настроении, и кто знает, чем могла обернуться эта встреча.

Не говоря ни слова, Милан потянулся за книгой, но Траст Ми пнул ее так, что она отлетела в другой конец коридора.

Это было Милану даже на руку. И хоть его задевало подобное поведение парня, который в чате и отеле был совершенно другим человеком, он решил не таить обиду.

В конце концов, именно он был тем, кто хранил от Траст Ми секреты.

Проводив взглядом свою книгу, Милан хотел пойти за ней, но внезапный толчок в плечо остановил его.

- Куда собрался?! - рявкнул Траст Ми, нависая над ним.

- Калеб, чего ты к нему прицепился? - друг парня вклинился между ними, пытаясь остановить назревающий конфликт. - Ты сам в него врезался. Оставь его в покое.

Милан, услышав настоящее имя парня, закусил губу, сдерживая глупую улыбку, которая пробивалась сквозь обиду и нешуточный испуг.

Он, вдруг, вспомнил, что в школе это имя было чуть ли не самым популярным словом. Все говорили о Траст Ми. Перспективный спортсмен, отличник в учебе, настоящий сердцеед. Девушек менял чуть ли не каждую неделю. И неизменно доставал Милана, едва завидев его вдалеке.

Да, эта ненависть зародилась так давно, что глупо было надеяться преодолеть ее более позитивными чувствами.

И Траст Ми снова доказал это, повторно толкнув Милана в плечо, приложив чуть больше силы, от чего парень врезался в стену.

- Калеб, успокойся, - снова вмешался друг, - у тебя и так неприятностей по горло. Хочешь еще?

- А что, если хочу? - огрызнулся парень. - Может мне мало! И вообще, какого черта он тут прячется за углом? Других мест нет, что ли?

Калеб словно с цепи сорвался. Ему хотелось найти виноватого в его проблемах, и он его нашел. Мальчишка медленно пятился назад, украдкой поглядывая на книгу, валяющуюся на полу, и видимо думал о том, как бы побыстрее сбежать. Но Калеб не собирался давать ему такой возможности.

- Что, - он надвигался на парня подобно танку, - выглядываешь очередную девчонку, которую мог бы сразить своей смазливой мордой? Или на Джесса запал?

- Калеб, прекрати.

Джессу не нравился настрой друга. Тот был на взводе, и явно искал неприятностей. Но мальчишка был ни при чем, и Джессу очень не хотелось, чтобы из-за своей глупости Калеб вылетел из университета.

- Хватит уже его дергать. Идем. И так дел достаточно.

Милан молчал.

Он всеми силами старался избежать конфликта, но Траст Ми был слишком упрямым и хотел непременно добиться своего. Вот только Милан так и не понял, чего именно он добивается.

Хочет драки? Хочет его слез? Что ему вообще нужно?

- А что он мне сделает? - Калеб снова толкнул парня в плечо, и Милан чуть не упал. - Он что, сдачи может мне дать? Или декану на меня нажалуется? Так вперед! Иди, жалуйся!

Сильная ладонь, которая раньше дарила Милану только ласку и наслаждение, впечаталась в его грудь, и он пошатнулся, болезненно застонав.

Джесс повис у друга на локтях, пытаясь его остановить. Но Калеб легко стряхнул его, надвигаясь на свою жертву.

- На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! - потребовал он грубо и потянулся к Милану рукой, но тут же отлетел в сторону от грубого толчка Алекс.

Девушка выскочила на него как черт из табакерки. И, отпихнув от Милана, залепила такую пощечину, что у парня дернулась голова.

- А ну пошел вон от него, придурок! - рявкнула она, сжимая руку в кулак. - Иди самоутверждайся за счет кого-нибудь другого.

От неожиданного и очень сильного удара Калеб на миг растерялся. Щека неприятно саднила, наливаясь жаром, подпитывающим злость в душе.

- А ты какого хера за него заступаешься? - вновь взвился парень. - Ты вообще кто такая? - спросил он, но тут же умолк, вглядываясь в смутно знакомое лицо выросшей на его пути девушки.

И как ни странно, Калеб ее вспомнил. Она была приятельницей одной из его бывших подружек. Такой себе занозой в заднице, после общения с которой Меган начинала капризничать и строить из себя недотрогу, преисполнившись благочестивых помыслов и пуританских взглядов.

- Вы сюда что, всей гребаной старшей школой переехали? - возмутился он, глядя на двух самых ненавистных ему людей. - И вообще, не лезь не в свое дело, лучше иди ногти крась или ресницы клей. Тут мужики общаются.

- Что-то я здесь не заметила ни одного, - Алекс скрестила руки на груди, смело глядя на выбешенного парня, всем своим видом показывая, что считает его отбросом. - Хочешь драться, иди на псарню, где тебе и место. А моего друга оставь в покое.

Милан притих, с уважением глядя на подругу, которая, кажется, ничуть не боялась, что парень начнет распускать руки. И все же, чтобы предотвратить возможное рукоприкладство, он подошел к ней и схватил за локоть, оттягивая подальше от Траст Ми.

- Ой, Милан, что он мне сделает? - Алекс насмешливо смотрела в глаза Калеба, неохотно пятясь назад. - Жалкое бесхребетное. Пусть захлебнется своей злобой и бессилием.

- Смотри, как бы сама не захлебнулась... - начал было огрызаться Калеб, но Джессу проблемы были совершенно ни к чему, и он, схватив друга за шиворот, потянул его обратно за угол, не обращая внимания на возмущенные вопли.

А когда они скрылись за поворотом, впечатал парня спиной в стену и сильно сжал его плечо.

- Остынь, балбес! - с угрозой прорычал он. - Совсем с катушек слетел? На девчонку кидаться?

- А чего она влезла, куда не просят? - немного даже обиженно проворчал Калеб, скидывая руку друга со своего плеча.

- Правильно сделала, что влезла! - срезал Джесс. - Ты вообще сегодня неадекватный какой-то. Пацана зашугал, девчонку чуть не ударил, а дальше что? Пойдешь декану морду бить? Совсем спятил?

Калеб молчал. Теперь то и ему самому собственное поведение казалось каким-то... не правильным. Но признавать это, пусть даже и перед лучшим другом...

- Иди ты к черту! - оттолкнул он от себя Джесса. - Защитник убогих и немощных. Беги задницы этим двоим на поворотах позаноси. Они будут тебе премного благодарны.

- Вот и пойду. Всяко лучше, чем с таким психом как ты таскаться, - обиделся Джесс.

- Вот и иди!

- Вот и пойду!

- Вот и иди!

Они препирались еще минут пять, пока Калеб не выдохся и не угомонился. А потом вместе направились в столовую. Ведь, как мудро заметил Джесс, на сытый желудок любые проблемы решаемы, нужно только немного пораскинуть мозгами.

***

Милан пришел домой в расстроенных чувствах, и еще долго не мог прийти в себя из-за стычки в универе.

Пока еще шли занятия, ему пришлось не раз останавливать Алекс от разборок с Калебом.

Сперва девушка намеревалась сама набить ему морду, а потом нажаловалась своему бойфренду, когда тот приехал, чтобы забрать ее после занятий.

- Этот придурок!.. - злилась она, воинственно разминая кулаки. - Еще раз увижу рядом с Миланом, шею ему намылю.

- Может лучше я? - предложил Дон, который по комплекции ничем не уступал Калебу, и обнял подружку за плечи, пытаясь ее успокоить.

- Нет-нет, я сама, - Алекс хищно сверкнула глазами. - Удавлю ублюдка.

- Давайте лучше оставим его в покое, - предложил Милан, которому эту ситуацию даже обдумать было некогда.

Алекс повсюду ходила с ним под ручку и настояла на том, чтобы подбросить его домой. И вот теперь он стоял рядом с машиной Дона и ждал, пока девушка закончит сыпать угрозами.

Как раз в это время из универа вышел Калеб вместе с Джессом, и Алекс, естественно, не смогла промолчать, выкрикнув парню вслед несколько оскорблений.

Тот оглянулся на нее, и Милан, испугавшись его злобного взгляда, нырнул в машину, негромко попросив Дона не раздувать конфликт.

Парень понял, что Алекс перегибает палку, и, отстранив девушку себе за спину, примирительно вскинул руку.

- Прости, приятель, она сегодня не в духе, - сказал он, обращаясь к Калебу.

- Попадись мне только! - угрожающе предупредила девушка, выглядывая у Дона из-за плеча. - Только тронь еще раз Милана, и вылетишь из универа.

- Алекс, прекрати, пожалуйста! - зашипел Милан, высунувшись из машины, чтобы затащить девушку внутрь.

И когда она оказалась рядом с ним в салоне, Дон тоже не стал медлить и сел на сиденье водителя.

- Пристегнитесь, - попросил он и завел двигатель.

После чего вырулил на дорогу и поспешил уехать, так как Алекс продолжала нарываться, показав Калебу средний палец в окно.

Милан видел, как тот побагровел, и застонал.

Теперь-то ему точно не стоит открывать парню свою личность. После такого Калеб просто убьет его на месте, и дело с концом.

Уже дома, оказавшись в тишине и одиночестве, Милан получил возможность осмыслить все произошедшее. И как бы он ни пытался убедить себя, что Траст Ми просто не понимал, на кого именно бросается, обида все равно росла, главным образом из-за того, что весь его план по примирению с треском провалился.

Часа через три после возвращения из универа Милан получил от Траст Ми сообщение, в котором парень просил его зайти в чат. Сначала Милан хотел проигнорировать его, но потом, нацепив маску и растрепав прилизанные волосы, все-таки связался с ним.

Траст Ми улыбался. Но Милану эта улыбка показалась фальшивой.

Теперь, когда их разделяли километры и мониторы ноутбуков, парень вел себя миролюбиво и игриво. И у Милана в голове не укладывалось, как он может быть таким разным, таким двуличным и лживым.

Если у него и, правда, неприятности, тогда почему он улыбается, скрывая от него проблемы? А если неприятностей никаких нет, тогда почему он без причины выбесился на него в универе?

- Что ты за человек, Траст Ми? - вдруг спросил Милан звенящим от обиды голосом, после того, как парень заявил, что безумно скучает по нему. - Что с тобой не так, скажи мне?

- Не так? - Калеб удивленно распахнул глаза. - А что со мной не так? Вроде бы все нормально. - Пожал он плечами. - Ну а какой я человек тебе виднее. С чего ты вдруг спросил?

- Да с того, что мне вообще непонятно, какой ты на самом деле, - сказал Милан, сам не зная, от чего его вдруг начало трясти.

Хотелось высказаться. Хотелось объяснить Траст Ми, что он слепой придурок, для которого люди лишь пыль под ногами.

Да разве можно было не узнать человека, к которому у тебя чувства? А парень и через три месяца общения смотрел сквозь него, словно не замечая. Хотя, если выпадал случай подоставать Милана, так он оказывался тут как тут, и был рад нагородить обидной чуши и помахать кулаками.

- Я не хочу больше с тобой общаться, - Милан отвел глаза, чтобы не видеть нахмурившегося парня. - Не звони мне. Я заблокирую твой номер. И в чате можешь не искать меня. Я удаляю свой аккаунт. И... прощай, Траст Ми.

Парень потянулся рукой к клавиатуре и оборвал связь, чувствуя при этом сильную боль в груди, как будто вырвал себе сердце.

Но у него не было особого выбора.

Нужно было покончить со всем и сразу.

У него не было и шанса понравится Калебу. Парень его ненавидит. И если бы он узнал, с кем все это время любезничал и флиртовал, то, наверное, свернул бы ему шею прямо в коридоре универа.

Захлопнув крышку ноутбука, Милан повалился на кровать и прижал ладонь к груди, пытаясь успокоить беснующееся сердце.

Но оно не успокаивалось, потому что Калеб начал звонить на телефон и требовать объяснений в чате. Однако Милан не собирался отвечать ему.

Что он мог объяснить? Ничего.

Оставалось надеяться, что со временем парень успокоится и перестанет его доставать. Милан сделал глубокий вдох и, выключив свет, прижал к груди вибрирующий телефон.

Он точно мазохист, раз влюбился в такого придурка, как Калеб. Но сердцу ведь не прикажешь и не объяснишь, что этот человек не подходит для отношений.

Оно, глупое, не хотело слушать, и отзывалось тоскливой болью на каждое сообщение от Траст Ми, заблокировать которого у Милана почему-то не хватило духа.

***

- Да какая муха тебя укусила? - сжимая телефон в руке так сильно, что затрещали суставы, спросил Калеб у пустой комнаты.

Да только ответить ему никто не мог.

Сердце колотилось в груди обезумевшим от страха хорьком. Подпрыгивало к горлу, падало в желудок, причиняя невероятную боль, от которой щипало глаза и сводило горло.

Он пытался дозвониться до Промиса, пытался связаться с ним в чате, но как парень и сказал, уже через несколько часов, его аккаунт был удален с сайта, а на телефонные звонки он не отвечал.

Мир в одночасье рухнул. Воздушные замки, выстраиваемые Калебом с безудержным воодушевлением и вдохновением, рассыпались прахом, превратившись в непроходимые руины, среди которых невозможно было отыскать смысл дальнейшего существования.

Калеб и представить себе не мог, что однажды его сердце познает такую боль. Он искренне считал дураками всех, кто страдает от неудавшихся отношений или от неразделенной симпатии, а когда сам взошел на костер отвергнутых чувств, испытал ни с чем несравнимые муки.

Учеба, родители, будущее... все это вмиг заволокло туманом безразличия, а в мыслях остался лишь Промис. Калеб искренне пытался понять, в чем дело. Почему парень так неожиданно решил оборвать с ним связь, и что именно стало толчком к такому внезапному поступку.

Той ночью парень так и не сомкнул глаз. Он все думал, и думал, и думал... вспоминал... сначала время, проведенное вместе, потом знакомство, случайное, но кажется, ставшее судьбоносным. А затем вспоминал их бесконечные разговоры в сети. Старался припомнить каждое слово, каждую фразу, произнесенную Промисом, быть может, в них таилась разгадка. Но в голову так ничего и не пришло.

А утром вновь пришлось тащиться в университет. Сидеть на нудных лекциях, стараясь уловить хоть сотую часть из того, что говорили профессора. Но сконцентрироваться на их словах было невозможно. Мысли все равно возвращались к Промису. К его тихому голосу, к его улыбке, поцелуям, стонам... и эти воспоминания сводили с ума, мешая мыслить. Мешая дышать. Мешая жить.

- Что с тобой происходит? - голос Джесса пробился к сознанию через звук длинных гудков в динамике телефона.

Калеб не оставлял попыток связаться с Промисом и действовал очень настырно, набирая и набирая номер парня раз за разом.

- Не твое дело, - грубо отозвался Калеб и поджал губы, когда звонок, так и не достигнув адресата, оборвался.

- Да ладно тебе, расскажи, - не унимался друг.

Но вместо ответа удостоился только злобного взгляда и нервно дернувшегося уголка губ, с которых готовы были сорваться проклятия.

И чтобы не поругаться еще и с Джессом, Калеб отвернулся от парня и тут же поморщился, заметив в конце коридора свое «проклятие». Да только в этот раз при виде мальчишки он не испытал ни раздражения, ни злости.

Вдруг вспомнилось, что Промис жаловался ему на какого-то придурка из университета, который обижал его, и парню стало стыдно за свое скотское поведение. Мальчишка же не виноват, что у него плохое настроение. Не виноват в его проблемах. А то, что девки кидались на него как мухи на мед, так разве в том его вина?

А еще Калеб почувствовал острое желание извиниться перед парнем. Просто попросить прощения за свое паскудное поведение. Быть может, если он сделает это, то и тот говнюк из университета Промиса больше не будет доставать парня?

С такими мыслями Калеб направился вперед, но не успел он подойти к парню, как тот скрылся за поворотом. Калеб ускорил шаг, а когда уже приближался к углу, услышал голос той курицы, что вчера без умолку кудахтала о том, что набьет ему морду.

Он уже хотел сказать, что ладно, так уж и быть, бей, но так и замер, словно громом пораженный, услышав голос Промиса.

- Да все в порядке. Устал просто.

Сердце Калеба пропустило несколько ударов. А потом он сорвался с места и выскочил к говорившим, но, к своему огромному удивлению, никого, кроме мальчишки и его подружки, не увидел.

- Господи! - обреченно закатила глаза девушка. - Опять ты? Да что ты прицепился к нам? Сгинь!

Калеб стоял, бегая взглядом по коридору и пытаясь отыскать Промиса.

Он точно слышал его голос. Он бы ни с кем его не перепутал. В этом Калеб был уверен на все сто процентов, но в длинном коридоре без дверей никого, кроме этих двоих не было. И надо было быть настоящим Флешем, чтобы за несколько секунд пройти расстояние до следующего поворота, а значит...

- Ты! - он указал пальцем на парня и прищурился. - Ты...

Слова застряли в горле, и Калеб, ошарашенный своим открытием, застыл, нелепо открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба, и удивленно хлопая ресницами.

- Только сунься к нему, придурок, и Дон больше не будет перед тобой извиняться, - услышал Милан голос подруги, пробивающийся сквозь шум крови в ушах. - Он сказал, что морду тебе набьет, раз ты человеческого языка не понимаешь.

К тому, что они с Калебом могут столкнуться в универе, Милан был готов, но сердце все равно чуть не выпрыгнуло из груди, когда парень выскочил из-за поворота. Алекс же сразу встала между ними, а когда Калеб завис, издавая какие-то нечленораздельные звуки, лишь покачала головой и уволокла друга за собой.

- Не обращай на него внимания, - сказала девушка, кидая злобные взгляды через плечо, чтобы убедиться, что парень их не преследует.

- Не впутывала бы ты в эту историю Дона, - едва слышно проговорил Милан, послушно следуя за подругой, которая крепко сжимала его руку в своей.

- Да он не против, - отмахнулась Алекс, - сам предложил с ним поговорить, если что. Так что выше нос, Милан. Скоро он отстанет.

Она втащила Милана в аудиторию, где у них сегодня были совместные лекции, и поспешила занять места подальше от профессора.

Парень, опасливо оглянувшись назад, поспешил за ней, с замиранием сердца чувствуя, как вибрирует в кармане телефон.

***

Мерзкая девчонка уволокла Промиса за собой так быстро, что Калеб не успел опомниться. То, что он слышал голос парня, сомнению не подлежало. Калеб ни за что и ни при каких условиях не смог бы перепутать. Но ступор был настолько сильным, что вовремя среагировать у него не получилось, и он принялся вновь набирать номер Промиса. Но тот не отвечал.

- Да какого же хрена! - выругался Калеб, пряча телефон обратно в карман. - Я не мог ошибиться.

Мысли нестройным хороводом закружились в голове. И Калеб вновь впал в прострацию. А очнулся лишь когда Джесс начал дергать его за рукав, призывая идти на занятия. Вот только о занятиях парень думать совершенно не хотел. Ему необходимо было успокоиться. Привести в порядок не только мысли, но и беснующееся сердце, которое так и норовило выскочить из груди. И потому, бросив другу, что идет домой, Калеб высвободил свой рукав из хватки парня и направился к выходу из университета.

Это был очень долгий вечер.

Вернувшись в комнату общежития, Калеб еще долго мерил шагами помещение, стараясь расставить все по полочкам. Он тщательно вспоминал все разговоры с Промисом, каждый взгляд, каждое слово, каждое действие, и в итоге окончательно убедился в том, что Промис и Милан это один и тот же человек.

Но почему он не узнал в Промисе свое личное «проклятие»? Почему не смог сопоставить такие очевидные факты? И как, черт возьми, получилось, что в чате он запал именно на этого человека?

Неужели все это было подстроено? Но ради чего? Ради мести? Или чтобы посмеяться над ним?

Калеб не понимал причин, и это выбивало его из колеи.

И вновь бешенство охватило сердце, а сомнения и догадки атаковали разум, не давая привести мысли в порядок. Он даже с Джессом поругался по телефону, обвинив друга в том, что все это его рук дело. А когда Джесс бросил трубку, обозвав парня помешанным кретином, Калеб «вдруг» осознал, что друг не стал бы поступать с ним так подло.

А через несколько часов злости и бессильной ярости, к Калебу, наконец, пришло смирение и осознание того, что чувства, зародившиеся в его сердце, не изменить. И неважно, была ли их встреча с Промисом подстроена, или же это оказалось судьбоносной случайностью, но он любил Милана и отказываться от своих чувств не собирался.

И теперь перед парнем возникла проблема куда сложнее, чем задание по философии - ему предстояло вернуть Промиса. Но как это сделать, он не представлял.

Почти полночи Калеб ломал голову над этой непростой задачей, но толком так ни к чему и не пришел. И решил, что ему просто надо заставить Милана заговорить с ним. Заставить его признаться и открыться. А там уже они как-нибудь разберутся и вместе обязательно найдут выход из сложившейся ситуации.