Следующим вечером я не позаботился даже о том, чтобы выглядеть нормально перед Пашей. Я просто ввалился в комнату, прошел до своей кровати и упал туда. Не снимая пухана и ботинок. Паша, который сидел у компьютера в своих огромных шерстяных носках, торопливо ко мне подошел.

– Темыч, что с тобой?

– Не трогай меня. – Лицом в одеяле промычал я. – Не трогай меня, пожалуйста.

Он отпрянул, когда я начал медленно стягивать с себя одежду. Я не подумал, что вполне возможно, на моем теле осталась куча синяков после рук Антона, но мне важно было снять с себя все и поскорее влезть в прохладную постель. Меня знобило и бросало в жар, укачивало и подташнивало, как будто я оказался на адской карусели, швыряющей меня во все тяжкие.

Паша сел у моей кровати и убрал одеяло с моего лица.

– Тема, что с тобой случилось? – Прошептал он, с ужасом глядя на меня. – Тебя что, избили?

– Блин, чувак, – простонал я, не открывая глаз, – прости, я забыл про анальгин. Дай мне поспать, ладно? Я очень устал...

Я провалился в какие-то бредовые сети, которые успели соткаться из всего пережитого. Не помню, чтобы мне снилось что-то определенное, но я как будто лежал на дне глубокой, жаркой ямы где-то у самых врат ада, и чувствовал гниение, смрад, крики и глухой звон металла. Я ворочался там, не открывая глаз, и по мне ползали длинные, извивающиеся желтые черви. Я пытался их поймать или согнать с себя, но не мог даже поднять руки.

И когда до меня дотронулись чьи-то черные, мягкие руки, я вскрикнул и открыл глаза. Надо мной склонился в сумерках Паша. Я не мог понять, был вечер или утро, и спросил у него:

– Паша, сколько сейчас времени?

– Полседьмого утра. – Прошептал он. – Ты пойдешь на пары?

Я посмотрел вокруг, пошевелился. Нос был заложен, и горло тоже.

– Нет. – Наконец, сказал я. – Я по ходу от тебя заразился все-таки.

– Ладно. – Он выпрямился. – Я тебе оставил на столе завтрак и еще таблетки. Не забудь выпить.

– Спасибо, Паша. – Я снова закрыл глаза. – Ты очень хороший...

Потом я снова провалился в бессвязный бред. На этот раз ко мне прилетели тетрадные листы. Они кружили надо мной, и я знал, что они хотят приземлиться и выклевать мне глаза. Но я не мог защитить себя. Лежал и орал на них, потому что руками и ногами пошевелить не мог. Тетрадные листы не слушались.

Кто-то постучался к нам в комнату, когда в окнах посветлело. Я медленно открыл глаза. Судя по всему, уже давно был день, и кто-то настойчиво стучался к нам, игнорируя мое явное нежелание вставать. Я твердо решил не вставать, но потом кто-то так заколотил в дверь, что я ругнулся, медленно вылез из кровати и потащился в коридор.

Я совсем не удивился, когда увидел там Антона. Кто же еще мог так ломиться ко мне, зная, что я внутри и что мне омерзительно плохо.

– Проваливай. – Сонно сказал я, нетвердо стоя на ногах. – Я не хочу тебя видеть.

Он, конечно, не ушел. Даже наоборот, пролез внутрь. Ну прямо как накануне. Я ему не разрешал, а он все равно сделал так, как хотел. Наверно, он специалист по проникновению в помещения и в людей. Ему надо этим зарабатывать.

– Я слышал, ты заболел.

Интересно, от кого?

– И принес тебе лекарства.

– Х*й себе отрежь. Лучшее лекарство будет. – Я сел в мокрую от пота кровать и закутался в одеяло.

– Да перестань ты. Это почти взаимное согласие было. – Он протянул мне мешочек. Я посмотрел на него снизу вверх.

– Это все? Вали отсюда.

Но он опять не ушел, а сел на пол у моей кровати. Я получил возможность посмотреть на него сверху вниз. Мне понравилось это чувство.

– Паша скоро придет.

– Не скоро, пары в пять кончаются.

– У него по понедельникам три пары.

– Все равно сейчас только обед.

– И хера ли ты приперся ко мне? Шел бы и жрал лучше.

Он промолчал, глядя на меня жалостливо и виновато. Мне опять захотелось его ударить, но я смог только ухватить его за волосы и рвануть на себя.

– Нравится это чувство? – Прошипел я ему в лицо. – Нравится, а, тварь? – Он висел в моей руке и даже не сопротивлялся. Ждал чего-то. – Я в долгу не останусь, понял? – Я еще сильнее сжал руку.

То, что случилось в последующие несколько секунд, до сих пор не укладывается у меня в голове. Он вдруг обхватил меня в талии и уткнулся лицом в одеяло. И заплакал, как маленький ребенок. Я настолько не ожидал этого от парня, который больше меня в несколько раз, да еще и старше, что даже не знал, как реагировать.

– Прости, прости меня, Артем... – Сипел он из одеяла. – Прости, я ненавижу себя за то, что с тобой сделал. Я... Я не знаю, что сделать, чтобы исправить то, что я натворил. Я настолько мерзкий, настолько ужасный. Проще себя убить, и не мучить больше никого. Ты понимаешь, мне это нравится. Мне нравится причинять людям боль. Я почти со всеми девушками расставался из-за этого. Я их бил, я их унижал, ругал. Я не мог держать себя в руках... И с тобой... С тобой у меня то же самое. Я ничтожество. Я монстр, монстр, я покончу с собой сегодня. Прости, прости меня, Артем, пожалуйста, прости...

Я слушал эту тираду, не двигаясь ни одной частицей тела. Мне стало жалко его, он был таким виноватым, таким открытым мне, я не знал, как мне нужно поступить теперь, когда он вспорол для меня брюхо какой-то ужасной тайне в своей душе. Что бы делали несчастные девушки, если бы их насильники умывались слезами и валялись в их тонких ножках после каждого преступления? Зверь склонял свою голову тебе на колени, и его укусы на минуту переставали кровоточить и саднить. Он был такой огромный, такой сильный и жестокий, такой ужасающий в своем желании. И такой жалкий в своем раскаянии.

Мои руки дрогнули и легли на его плечи.

– Да ладно тебе... – Выдавил я. – Ты че расклеился-то... Я бы не стал на тебя в милицию заявлять, я че совсем двинутый... – Я помолчал и послушал его всхлипывания. – Да хватит, Тох. Нормально все. Заживет все, наверно.

Он отнял голову от одеяла и посмотрел на меня. Я показался себе каким-то светящимся ангелом, который держал в узких ладонях голову почерневшего, утопшего в пороке грешника. Я царственно прощал его за боль и унижение, которое он заставил меня испытать. Я чуть ли не окунул его заново в святую воду.

– Правда? – Только и спросил Антон, наивно и открыто глядя в мои глаза. Я кивнул.

– Да. Все нормально, правда. Только мне нужно прийти в себя. Не каждый день такое случается, знаешь ли.

Он вдруг потянулся ко мне с явным намерением поцеловать, но я остановил его.

– Не надо.

В моем взгляде как будто появилась скрытая мощь, потому что он послушался, встал, придвинул поближе ко мне лекарства и, не прощаясь, ушел. Я остался один, в ореоле своего блаженного всепрощения. Я почувствовал невиданное успокоение, как будто только что вырезал себе все плохие воспоминания о прошедшем дне. А может, и правда Иисус какой-то чит-код нашел с этой своей идеей всех прощать. Про прощение все эти христиане все-таки правильно придумали. Я неожиданно для себя почувствовал легкость и спокойствие.

Я попробовал шмыгнуть заложенным носом, но не получилось. Извлек из пакетика капли, а потом снова скрылся под одеялом.