Я просыпаюсь утром и провожу рукой по кровати, натыкаясь лишь на пустоту. Когда я поднимаюсь на кровати, голова идет кругом: последствия вчерашнего вечера и двух бутылок вина. А потом виски, которое я чувствовала в поцелуе с Гарри.
Мы целовались.

Черт.

Это не может быть еще более странным. Когда я выхожу из комнаты, завязывая штаны, я молюсь не свалиться и не впечататься в стену, хоть и сохранять равновесие сейчас очень трудно. Я все еще чувствую себя пьяной, но разум прояснился.

Мы целовались с Гарри и, клянусь, я чувствовала его руки на своем теле, когда засыпала. Но проснулась в одиночестве.

А он еще спит. Здесь, на диване.

Это значит, что Гарри ушел ночью, но мне это не очень нравится. Я слышу, как Лорейн смеется в спальне и собираюсь сделать ноги – не хочу быть пойманной за разглядыванием спящего Гарри.

Нога слетает со ступеньки, и я лечу вниз, как полная дурочка. Знаю, что наделала слишком много шума, и теперь не останусь незамеченной. Чувствую, как болит все тело, а затем большие и теплые руки поднимают меня и ставят на ноги, как маленькую куклу.

Сонный Гарри смотрит на меня, и на нем одни пижамные штаны. Я не могу сдержать соблазн оглядеть его тело, хоть это и не первый раз.
Слишком красив, чтобы быть человеком.

— Джиджи, ты напугала меня, — его голос с утра такой хриплый.

— Ага, — кидаю я, все еще раздумывая над тем, почему он ушел, — почему же ты спишь тут, Гарри?

Единственный способ, который поможет мне узнать ответ — спросить.

— Мне не стоило, — поправляя волосы, говорит он и не смотрит на меня.

— Не стоило уходить? — я говорю и слышу, как сзади меня открывается дверь, но слова срываются с моих губ быстрее, чем я успеваю сообразить. — Или не стоило целовать меня? Гарри?

Я звучу, как настоящая сука. Может быть, прямо сейчас ей я и являюсь. Но у меня есть причина.

Я оборачиваюсь и вижу, как Лорейн и Остин стоят в коридоре, боясь двинуться.

Они слышали нашу небольшую перепалку.

— Тут был такой грохот, — поясняет подруга, — мы просто хотели убедиться... что... ты... жива.

Я киваю и потираю руки, оставляя Гарри за своей спиной. Они болят, но сердце — больше. Хлопаю дверью, но она открывается снова. Я оборачиваюсь и вижу Лорейн.

— Мне нужно в душ, — говорю я, распуская волосы.

— Я подожду тут, — как только вернешься, поговорим.

Я киваю и знаю, что этого не избежать. Более того, я сама хочу поговорить с Лорейн. Если я и не всегда получаю советы, то просто получаю хороший шанс выговориться.

Душ становится моим утешением. Я мою голову снова только из-за того, что чувствую запах этих шоколадных сигарет. Хочу избавиться. Забыть, лишь бы не поддаваться этой муке больше.

Но это не спасает. Это внутри меня. В моей голове.
А от мыслей и воспоминаний не убежать.

Когда я вспоминаю его вчерашние слова «ты такая удивительная, Джиджи. Намного лучше, чем ты думаешь», мое сердце предательски стучит, а в животе все переворачивается. Мне страшно от того, как я реагирую.

Кажется, будто я падаю. Буду падать вечно. И никогда не достигну дна.

— Что произошло между вами двумя? — спрашивает Лорейн, когда я оборачиваю полотенце вокруг головы и натягиваю футболку.

Могу предположить, что Остин и Гарри ведут такой же разговор в коридоре. И я чувствую неприятное покалывание в груди от незнания того, что Гарри может ответить на точно такой же вопрос.

Потому что я не знаю, что произошло. А он, очевидно, да.

— Мы были тут, — начинаю я, мысленно возвращаясь во вчерашнюю ночь, — поцеловались, а потом просто уснули рядом. Утром я нашла Гарри на диване, я не знаю, почему он ушел. Это ранит, это так, блять, ранит. Я недостаточно хороша для него, очевидно.

Я опускаюсь на кровать и нехотя выдыхаю все, что накопилось внутри.

— Я выясню, я обещаю тебе, — шепчет Лора, — с Остином они откровеннее, и я вытащу это из своего парня. Ты не должна была так страдать после первого шага.

Я вспоминаю, сколько первых шагов у нас было. Танцы в клубе. Свидание. Первая ночь вместе. Приличная ночь. Первый поцелуй.

— Я не знаю, хочу ли знать это, — признаюсь я.

Мне надоело играть в эти игры.

— А теперь успокойся, давай выйдем и съедим что-нибудь.

Я знаю, что не могу прятаться тут, поэтому снимаю полотенце с волос и пару раз просушиваю их, натягивая штаны чуть выше.

/ flashback /

— Ты можешь переодеться тут, ты знаешь, — Гарри облизывает губы, а потом расплывается в сладкой улыбке.

Я чувствую его дыхание рядом со своей шеей, а затем пытаюсь встать. Нет, я не буду переодеваться тут. Хотя соблазн велик.

Гарри лежит на кровати, а я — рядом. Глаза уже слипаются, и я хочу встать, чтобы пойти в ванную и надеть пижаму.

Гарри хватает меня за запястья, заставляя снова повернуться к нему. Я стою в кровати на коленках, смотря на дьявольские огни, играющие в глазах брюнета.

— Дай мне насладиться тобой. Еще. Чуть-чуть. Пока ты не сняла это платье.

Его руки по-хозяйски путешествуют по моему телу, опускаясь ниже, а потом останавливаются.

— У тебя такая классная задница, Джиджи, — он слегка сжимает, а затем подталкивает меня ближе к себе.

Я буквально сижу на нем, расставив ноги по двум сторонам. Ноги Гарри между моих.

Сладко-сладко-сладко. Он целует меня, укладывая мои руки к себе на шею. Одна его рука – на моей спине, другая – все еще сжимает задницу. Он такой грязный и развратный сейчас, и мне это нравится.

Это именно то, в чем я нуждаюсь больше кислорода.


Гарри расстёгивает мое платье, и я шумно выдыхаю, не останавливая его.

— А теперь, детка, надень свою пижаму, — шепчет он прямо на мое ухо.

/ конец flashback'a /


Мы выходим и натыкаемся на излишне серьезных Остина и Гарри, сидящих на кухне. Я игнорирую взгляд брюнета, когда опускаюсь за стол.

— Обратно Джиджи поедет со мной, — предупреждает Лорейн, и я перепуганно смотрю на нее. Как она собирается это провернуть? — Мне плевать, Остин, дашь свою машину, а сам поедешь с Гарри.

Я выдыхаю, пытаясь не столкнуться взглядом хоть с кем-то, хотя вся эта троица уставилась прямо на меня. Дерьмо.