Нэнси попросил его закрыть глаза, когда Тони устроил для него краткую экскурсию по «памятным местам своего детства» и совместно отрочества. Тони примерно представлял, что его ожидает, когда отнял ладони от лица, но все равно не смог сдержать восхищенного полустона-полувздоха, когда увидел в полумраке комнаты Нэнси, облаченного в облегающее, искрящееся темно-синее платье.

– Я хотел надеть его в ночь, когда старый год сменяется новым. – Признался Нэнси, проведя руками по своим бедрам, сам еще не привыкший к новому наряду. – Но потом подумал, что тебе, наверное, хотелось бы увидеть кого-то вроде меня в своей комнате, когда ты был шальным и проблемным подростком.

– Да я, если честно, себе тогда и представить не мог, с какой красотой меня может свести жизнь. – Выдохнул Тони, все еще оглядывая Нэнси. – Ты... Натан, ты просто восхитителен. Я уже не уверен, человек ли ты вообще.

– Да? – Руки Нэнси заскользили по плечам Тони, когда он придвинулся ближе к нему, чтобы обнять и почувствовать тепло его тела сквозь стелющийся материал платья. – Тут Вы меня подловили, мистер. Должна открыть тебе тайну. – Нэнси дотронулся губами до виска Тони. – Тайну, которую я ношу в себе с самого детства.

– Что за тайна? – Тони водил руками по плечам, спине, бедрам, груди – по самым изысканным частям тела, до которых он когда-либо смел дотрагиваться.

– Но только обещай, что никому не расскажешь. – Нэнси улыбнулся, проведя рукой по волосам Тони.

Тот кивнул.

– Торжественно клянусь.

– Чем клянешься?

Тони пожал плечами.

– Рождеством. Годится?

– Самым настоящим и сокровенным волшебством этой ночи?

– Пожалуй, да.

Нэнси прыснул, спрятав лицо на груди Тони. Они постояли так, припав друг к другу наподобие растений, которые не выживут, если окажутся одни. Потом начали медленно двигаться, следуя музыке, которая играет только в ушах влюбленных.

– Я не человек. – Сказал Нэнси, опустив ресницы. – Я – твой ангел-хранитель. Прилетел к тебе с неба, чтобы ты не натворил здесь глупостей. Смотрел-смотрел на тебя с облака там вверху, а потом сжалился и решил, что со мной тебе будет жить гораздо легче, чем с другими. Вот так.

Тони рассмеялся. Взял руку Нэнси, переплетя с ним пальцы. Их бесшумный танец продолжался.

– Получается, в этом году я был действительно очень хорошим мальчиком. – Сказал Тони перед тем, как прикоснуться к зовущим губам Нэнси. – Раз заслужил такой подарок. С самых небес.

В эту ночь они занимались любовью почти до изнеможения. Не могли насытиться друг другом, не могли оторваться, разъединиться, не могли успокоить друг друга. Как будто их постигла деменция, и воспоминания друг о друге стирались, стоило лишь закрыть глаза. Приходилось вновь поворачивать к себе лицо Нэнси, вновь целовать приоткрытые, влажные губы, вновь чувствовать в своих руках трепет его тела. Нужно было вновь входить в него, снова оставлять себя в нем, лапать горячими руками, клеймить своими поцелуями. Лишь бы запомнить эту ночь до последней секунды.

Когда окно в комнате осветилось первыми, сумрачными лучами рассветного солнца, Тони, наконец, понял, что должен поспать. Нэнси тоже было притих на его плече, но затем встрепенулся, выбрался из-под смятого одеяла, стал забираться обратно в платье.

– Куда ты? – Спросил Тони из подушки.

– Курить хочется. – Нэнси повернулся к нему спиной. – Застегнешь, сладкий?

– Не ходи никуда. Кури здесь.

– В твоей детской комнатке? О, милый, как я могу?.. – Вжикнула молния, и Нэнси наклонился над Тони. Поцеловал его закрытые глаза. – Меня никто не увидит, не бойся. Сейчас еще все спят, даже дети.

– Надеюсь на это. – Тони повернулся на бок, уже наполовину во сне. – Прикройся своими крыльями, тогда тебя и правда никто не увидит.

Нэнси хихикнул, но ничего не сказал. Тони услышал, как с легким шорохом он выходит из комнаты, а затем мгновенно забылся сном.

В своем сне он вновь увидел Нэнси. Тот был одет в свое космическое платье, усеянное звездами. Правда, оно почему-то не было застегнуто на спине, и можно было увидеть голые белые лопатки, которые двигались под кожей, как будто бы там действительно были сложенные крылья.

– Натан! Куда ты?.. – Кричал Тони, торопливо идя вслед за Нэнси. – Подожди меня!

Нэнси оборачивался и улыбался, но улыбка выходила ненастоящая, вымученная. Он махал рукой на прощание, затем подбирал длинный подол и продолжал свой путь, спотыкаясь и оступаясь. Тони ускорял шаг, кричал и звал. Нэнси раз за разом оборачивался и улыбался, запинался о комья грязи и мусора, пачкая свои босые ноги.

– Натан, подожди меня!..

Нэнси в очередной раз оглянулся. Улыбка превратилась в замороженный оскал, словно у мертвого. Тони увидел, что он силится что-то сказать, но почему-то не может. Наконец, Нэнси лишь покачал головой, затем развернулся и бросился вперед. И пропал в окружающем тумане.

– Натан!.. – Тони сел на кровати, все еще видя вокруг себя белесую дымку. Стылое, отвратительное ощущение перетекло из его сна в реальность, отравив все, что было выше сердца. Он повернулся и тут же бросился к спящему Нэнси, обнимая его, прижимая к себе, целуя в плечи и шею.

– Сладкий, дай мне отдохнуть. – Промурлыкал сквозь сон Нэнси. – За такое вообще взяла бы с тебя... двойной тариф...

– Милый мой, любимый, – Тони продолжал целовать его, практически не слыша, – я никуда тебя не отпущу. Никуда. Никогда.

– Конечно, зайчик. – Нэнси зевнул и повернулся на другой бок, лицом к Тони. – Никуда и никогда. Давай спать.

Тони крепко прижал его к себе и зажмурился, торопясь скорее заснуть и перекрыть ужасающее чувство внутри, которое разрасталось в груди наподобие чернильного оползня. Но когда открыл глаза в следующий раз, понял, что это не помогло. Неприятный осадок после того сна пусть и стерся слегка из памяти, но все равно остался, где-то в глубине души, на самом дне сердца, липкий и грязный. Вряд ли можно было чем-то его смыть. Таких ершиков в супермаркете не продавалось.

Мама предлагала остаться у них вплоть до нового года, но Тони торопился к себе домой. Нэнси пусть и улыбался всем, как накануне, но тоже был сам не свой. Как будто между ними этой ночью что-то произошло, какая-то невообразимо глупая ссора, что-то грязное, полупьяное, что вмиг окислило все волшебство, успевшее дать щедрые ростки. Неокрепшие цветы теперь стремительно опускали головки, и чтобы их спасти, необходимо было срочно вернуться к себе, под защиту своего быта, своих стен, своих вещей.

Нэнси на обратном пути был задумчив. Включил радио и рассеянно слушал дневной выпуск, то и дело переводя взгляд со своих колен в окно.

– Что-то случилось, Натан? – Спросил у него Тони, когда устал сам плавать в собственных неясных тревогах. – Я сделал вчера что-то не так?

– Что? – Нэнси оглянулся на него, очнувшись от своих мыслей. – Нет, конечно, сладкий. Вчера была просто волшебная ночь.

– Почему ты тогда?.. Такой?

– Какой?

Тони пожал плечами. Он не знал, как передать словами то, что чувствует. Но на грудь как будто наливалась свинцовая тяжесть. И самое ужасное – ее причина была Тони неизвестна.

– Грустный.

Нэнси вздохнул. На мгновение Тони показалось, что Нэнси прямо сейчас ему признается, и сразу все наладится, потому что он сможет что-то предпринять, что-то решить, выручить его и себя. Но Нэнси лишь отозвался:

– Все нормально, Тони. У меня все хорошо.

– Ты уверен?

Прохладная ладонь Нэнси легла на его руку, когда он переключил скорость, подъезжая к городу.

– Конечно, сладкий. Чем займемся, когда приедем? Давай позовем Пола? И я просто уверен, что уж на Новый год вы с вашей компанией точно собираетесь и точно проводите очередной сумасшедший ритуал.

***

До Нового года оставалось всего пять дней, и Нэнси вдруг решил взять вечеринку в свои руки. Да, компания Тони собиралась вместе на празднование Нового года, но никаких особенных ритуалов для встречи очередного года у них не было. До момента, пока к планированию вечеринки не присоединился Нэнси.

У Тони было еще несколько рабочих дней в редакции между Рождеством и Новым годом. Нэнси, как он говорил, тоже работал над срочным заказом в ателье, но, кажется, куда сильнее его увлекала подготовка к вечеринке. Местом действия решили выбрать их квартиру – тут Тони уже не удивлялся. Он видел, что новое дело занимает Нэнси и отвлекает его от странных задумчивых мыслей, в которые он все чаще начал проваливаться после визита в родительский дом Боуэллов, поэтому был только рад.

Нэнси созвонился с Филом и решил с ним, что вечеринка будет в стиле безумного чаепития из «Алисы в стране чудес». Почему была выбрана именно эта тематика, знали только они вдвоем. Тем не менее, квартиру довольно быстро оформили в красно-белые тона, развесили игральные карты, расставили чайники и блюдца. Фил даже принес огромный горшок с белыми розами, половину из которых Нэнси собственноручно выкрасил в красный. Пол грозился принести с собой белого кролика, но, к счастью, не смог нигде найти несчастное животное, поэтому ограничился огромным плюшевым зайцем.

Угощение было нехитрым – пицца, китайская еда, подгоревшие пирожные, которые приготовил Нэнси по рецептам «королевы Виктории», как он всех уверял. С утра тридцать первого числа стали понемногу собираться гости: Фил в котелке и всех атрибутах Безумного Шляпника, Пол в жилетке и с карманными часами. Нэнси на скорую руку доработал одну начатую вещь и сделал из нее пышное платье а-ля Алиса. От полосатых чулок у Тони рябило в глазах и сердце, настолько Нэнси шел выбранный образ.

Сам Тони не особо разбирался в тонкостях персонажей полубезумного британского писателя, но Нэнси уверил его, что образ Червонного Валета подойдет ему лучше остальных. Поэтому ему пришлось надеть берет и камзол, которые Нэнси достал для него из коллекции какой-то сотрудницы в ателье. У Эндрю был хвост и кошачьи ушки – очевидно, он был Чеширским котом. Шон принес с собой кальян – отыгрывал образ мудрой Гусеницы. Макс тоже оделся Валетом, правда пиковым, а Уильям отказался принимать участие в «вашем вертепе» несмотря на то, что Эндрю с самого начала прозвал его Червонной королевой.

– Сладкий, гирлянда почему-то не включилась. – Сказал Нэнси, когда дело начало близиться к вечеру. – Посмотришь?

– Да. – Тони снял трубку трезвонящего телефона. – Только отвечу. Алло?

– Тони? – Это была мама. – С наступающим тебя! Ох, я едва дозвонилась.

– Да, сейчас каналы перегружены, ближе к полуночи и не сможешь дозвониться, наверное. – Тони проводил взглядом пышный подол Нэнси, из-под которого можно было увидеть белые кружева нижней юбки. Сглотнул.

– Вот именно, поэтому я сейчас и позвонила. – Мама рассмеялась. – Поздравлю тебя сейчас, хорошо? Чтобы в новом году все у вас с Натаном было лучше всех. И все равно, что там говорит отец!

– Спасибо. – Тони рассмеялся. – И тебя с наступающим, мам. Пусть новый год принесет больше мира в ваш дом.

– О, с этим у нас проблем нет. – Мама снова засмеялась. – Как Натан? Джефри мне все рассказал сегодня, пакостник эдакий. Советь замучила, говорит!.. Наговорить такое бедному мальчику! И прямо в Рождество!

– В смысле? – Тони нахмурился, отвлекшись от изучения разряженных гостей. – О чем рассказал?

Ему показалось, что телефонная сеть барахлит, потому что мама начала что-то говорить, но он и половины слов не разобрал.

– Как, разве ты не знаешь? – Наконец, донеслось до него. Мама замолчала, сообразив, что сболтнула лишнего. – Да это ерунда все, Тони. Не слушай меня. У вас там сегодня вечеринка, да?

– Нет, подожди. Мам, что папа сказал Натану? Когда? Ведь они за весь вечер и слова друг другу не сказали.

– Милый, соединение просто ужасное!.. Давай уже в новом году поговорим, хорошо? Ну, мальчики, целую вас, обнимаю. Берегите друг друга в новом году! Люблю вас безмерно!

– Да, мам, спасибо. Но может быть объяснишь все?

– Ужасная сеть! Половину не слышу! Пока! В новом году уже поговорим! – И она отключилась.