⚜ Видегрель ▫ Ригар⚜

***

Видегрель смотрел на поднявшуюся в зале суматоху и чувствовал туманящий рассудок прилив раздражения и отвращения ко всем этим людям.

Шорох одежд, шелест шагов, гудящий шепот, скулеж где-то у ног.

Разбухающий палец в ладони показался Видегрелю мерзкой субстанцией, но от того ему захотелось вывернуть его еще сильнее, чтобы оторвать к чертовой матери и скормить дворовым псам.

Клиенты быстро уходили из зала, а Видегрель склонился к господину Мэллоуну и, выхватив из его нагрудного кармана членскую карточку, согнул ее пополам, легко ломая тонкий пластик.

- У вас больше нет пропуска в нижний зал. Вы больше никогда не сможете войти в мой клуб. А если подойдете к нему ближе, чем на милю, вас без предупреждения пристрелят, как дворовую шавку.

Видегрель отшвырнул от себя две половинки пропуска и, наконец, выпустив несчастный палец, быстрым шагом направился к Кайлеру.

Мелкий засранец, угодивший в руки охранников, грязно ругался, требуя его отпустить. Он неистово брыкался, сыпал смехотворными угрозами и чуть ли не кусался от ярости. Но звонкая оплеуха, отвешенная ему Видегрелем, тут же привела парня в чувства.

- Босс, что происходит?! - лицо Кайлера даже побагровело от злости, а глаза безумно вращались, норовя вывалиться из глазниц. - Кто его забрал? Кто это был?!

Мир плавал у парня перед глазами, сужался, расширялся и раскачивался. Тело не слушалось. Объятое страхом, оно предавало, отказываясь делать самые элементарные движения.

Кайлер как будто плавал в этом состоянии. Уши его заложило, и он мог слышать только собственный крик. Но до того он отчетливо слышал крик Миллеса, которого вынесли из зала, легко перекинув через плечо.

- Босс! - парень хрипел, задыхался в удушающих объятиях охранников, но Видегрелю, похоже, было плевать на его состояние. – Босс, кто его забрал?!

- А тебе ли не все равно, кто? - Голос Видегреля источал яд. - Миллеса забрал клиент. Его слезки отчаяния пришлись по вкусу одному очень влиятельному человеку, который любит играть с такими вот слезливыми мышками, чьи невинные сердца еще не видели настоящей грязи. Так что можешь не беспокоиться: Миллес очень скоро забудется в объятиях этого человека, и уже через неделю даже не вспомнит о том, что ты ему изменил.

- Босс, ну зачем ты так?! – закричал Кайлер, задыхаясь от отчаяния. - Что ты наделал?! Зачем ты его отдал?! Он же не выдержит...

Глаза парня обожгло слезами, и он сделал хриплый вдох, чувствуя, что сейчас просто сойдет с ума от абсурдности и нереальности происходящего.

- Как же ты мне надоел со своими глупыми выходками, – устало проговорил Видегрель и, ни секунды не колеблясь, приказал, обращаясь к охране: - Избавьтесь от него!

Раскрасневшееся лицо Кайлера вдруг начало бледнеть, и от прежней краски остались лишь едва заметные розовые пятна на щеках.

Кайлер закричал, исторгая из себя поток отборной брани, но Видегрель умело прикоснулся к волшебной точке на шее парня и прервал его связные мысли. Глаза Кайлера закатились, и через мгновение он обмяк в руках охранников.

- Уберите его!

Видегрель потерял к мальчишке всякий интерес, и перевел взгляд на подошедшего Мишеля, который снял с себя маску и теперь с недоумением взирал на него.

- У нас проблемы? Почему ты всех разогнал? - спросил бармен и перевел свой пристальный взгляд на охранников, которые волокли Кайлера к выходу.

- Проблемы у нас уже очень давно, - устало сказал Видегрель и обессиленно опустился на один из диванов. – И, сдается мне, это только начало.

- Я не понимаю...

- Вот и я. Не понимаю. Но, кажется, знаю, кто за всем этим стоит. И если мои догадки верны, то лучше нам прямо сейчас готовить белый флаг и объявлять безоговорочную капитуляцию.

***

Звонок от Видегреля в столь поздний час стал для Ригара не просто неожиданностью, а неожиданностью неприятной и очень тревожной.

Голос мужчины звучал спокойно, и все же Ригар почувствовал в его интонациях сильное напряжение, игнорировать которое с его стороны было бы неосмотрительно и глупо.

Что-то произошло, Ригар чувствовал это каждой фиброй своей души. И это что-то было настолько паскудным и гадким, что масштабы нависшей над его головой задницы были как минимум размером с Алабаму.

- Вот же блядство! - тихо выругался Ригар и, приказал помощнику остановить машину.

Арчи растерянно свернул к обочине и через мгновение заглушил двигатель. А Ригар достал из кармана телефон и быстро набрал загадочно подписанный восклицательным знаком номер.

- Да, это я, – проговорил он угрюмо в ответ на вполне очевидный вопрос. - Прости, сегодня не получится. Уже был в пути, но...

- Все хорошо, сладкий, - зазвучал в динамике хрипловатый, но вместе с тем довольно мелодичный женский голос. - Я девочка взрослая, все понимаю. Встретимся в другой раз.

- Да. В другой, - пробормотал Ригар и, отключив связь, спрятал телефон обратно в карман.

Несколько минут он смотрел в окно, пытаясь прикинуть, что его ждет на предстоящей встрече, а потом просто выругался и велел Арчи, чье лицо выражало неподдельную тревогу, отвезти его в «Алый Куб».

«Не к добру эта встреча», - без конца крутилось в мыслях Ригара.

Парень кожей чувствовал заискрившуюся в воздухе угрозу. И пусть он уже давно привык к этому гадкому ощущению, и не имел привычки пасовать перед проблемами, осадок на его душе был премерзким.

Потому для подстраховки он отправил во Францию короткое сообщение. И лишь получив на него ответ, немного успокоился. В такое смутное время следовало держать ухо востро и быть во всеоружии, чтобы предвосхитить замыслы врагов. Ведь только так он мог остаться на плаву и не утащить на дно гнилого болота своих близких.

***

Ригар не заставил себя ждать, и Видегрель был ему за это благодарен.

О прибытии старшего Вальдрэ ему сообщили по телефону, и, услышав стук в дверь, мужчина уже знал, кто к нему пожаловал.

- Открыто! – громко сказал Видегрель. И, дождавшись, когда Ригар войдет в его кабинет, устало поздоровался: - Доброй ночи, Ригар. Спасибо, что приехал. Присаживайся, и объясни мне в память о былой дружбе, почему твое имя в таком почете у моих врагов?

Вопрос мужчины застал Ригара врасплох.

Он, конечно, ожидал подвоха, но явно не такого и потому, прежде чем ответить, пристально всмотрелся в мужчину, стараясь уловить его настроение.

Видегрель выглядел плохо. Ригару даже подумалось, что перед ним стоит ожившая мумия, а не человек. От былого лоска мужчины не осталось и следа. Кожа казалась сухой и тусклой, словно у тяжелобольного пациента какого-нибудь хосписа. Из-за впавших щек лицо Видегреля выглядело ужасно худым, отчего его темные глаза казались непропорционально большими.

От Ригара так же не укрылись ни подсохшие брызги крови на белой рубашке Видегреля, ни сбитые костяшки его пальцев, ни свежие синяки, проступающие на его бледной шее, и от этого парню сделалось действительно жутко.

- По правде говоря, я не понимаю, о чем вы говорите, господин Родже, - прерывая неуместно затянувшееся молчание, произнес Ригар, однако с места не сдвинулся. - Но я внимательно выслушаю вас, поскольку не желаю этой самой многолетней дружбы лишиться.

- Прежде всего, я хочу сказать, что не привык делать поспешные выводы, не разобравшись в ситуации, - ответил Видегрель. - Поэтому и попросил о личной встрече, даже зная, чем это может для меня обернуться.

Ригар с недоумением смотрел на него, явно не понимая, чем именно может обернуться обычный разговор.

- Я спрошу прямо, и надеюсь на взаимность, - немного помедлив, задумчиво проговорил Видегрель, - всё это твоих рук дело?

И снова заданный мужчиной вопрос заставил Ригара опешить.

«Что "всё", мать вашу?!» - недоумевал парень.

Но судя по взгляду Видегреля, понял, что озвучивать свою мысль именно в таком контексте и тоне не стоит.

- Если вы говорите конкретно обо «всём», что нас окружает, – задумчиво проговорил Ригар, - то нет. Я ведь не Бог, хоть иногда и сожалею об этом.

- Я спрашиваю о ситуации в целом! – не сдержавшись, вспылил Видегрель, прямо глядя в глаза старшего Вальдрэ. - О давлении, которое на меня оказывают. Об угрозах, которые летят в меня буквально со всех сторон. И о попытках меня разорить. Ты к этому причастен?

Ригар ни на миг не отвел взгляда от мужчины. И когда Видегрель замолчал, парень прошел вглубь кабинета и присел в кресло, на которое мужчина указал ему несколько мгновений назад.

- Думаю, этот разговор будет долгим, господин Родже, - хмуро сказал Ригар и отключил свой телефон. – Поэтому я не отказался бы от коньяка. Сдается мне, он понадобится нам обоим.

Мрачная тень скользнула по лицу Видегреля, но мужчина ничего не сказал. Только молча наполнил два бокала темно-янтарной жидкостью и, поставив их на стол, опустился в свое кресло.

***

Беседа, которая произошла после этого, оказалась довольно долгой, содержательной и малоприятной. Чем ближе был ее финал, тем мрачнее становился Ригар. Он не винил господина Родже за чрезмерную подозрительность. Честно говоря, будь он на месте мужчины, то сделал бы точно такие же выводы.

Впрочем, это осознание не решало проблемы и никоим образом не проливало свет на загадочную фигуру непонятно из какой задницы вылезшего ублюдка, который весьма умело расставлял силки и сети, намереваясь с их помощью переловить всю крупную дичь в Нью-Йорке.

Его гениальный план по стравливанию пойманных хищников мог бы иметь ошеломительный успех, если бы не одно «но». За все время сотрудничества с Видегрелем и его отцом, Ригар успел зарекомендовать себя исключительно честным и бесхитростным человеком, что и привело его сегодня к разговору, а не к тупой перестрелке и поножовщине в подворотнях Южного Бронкса.

После длительного разбора полетов, во время которого выяснилось, что Ригар никак не связан с устроенной на господина Родже травлей, мужчины пришли к обоюдному решению продолжить свои дружеские и партнерские отношения, и перешли на более мирные темы.

Они обсудили усиление охраны клуба, обговорили некоторые вопросы, касающиеся бизнеса, а под конец Видегрель обратился к Ригару с личной просьбой, в которой просил присмотреть за неким мальчишкой, по стечению роковых обстоятельств оказавшегося у Ноэля.

Ригар не смог отказать и, уверив господина Родже, что приемыш брата получит самую лучшую защиту, объявил о своем намерении серьезно взяться за разоблачение мудозвона, который с дотошной педантичностью принялся вставлять палки в колеса бизнеса Видегреля.

Причин не доверять Ригару у Видегреля не было, и потому, искренне поблагодарив парня за оказанную помощь, он выразил надежду на то, что между ними больше никогда не возникнет столь щекотливой ситуации, и попрощался со старшим Вальдрэ, пообещав держать его в курсе событий.

Покидая клуб, Ригар все еще пребывал в довольно паршивом настроении. Поступившая к нему информация заставляла хорошенько задуматься над происходящим и задаться вопросом: «а какая, собственно, мразь, так отчаянно пытается вкинуть его в клетку с голодными тиграми?».

Этот вопрос был действительно интересен. И требовал к себе самого пристального внимания. Но прежде чем браться за поиски ответа, Ригар позвонил брату и коротко бросил:

- Буду через полчаса. Хочу посмотреть на твою новую зверушку.

***

Как бы Видегрелю ни хотелось этого признавать, Кано все-таки был прав – в мире господствует жестокость.

Сколько бы современное общество ни кичилось своей цивилизованностью, всё и везде держится исключительно на животных инстинктах. Побеждает сильнейший. Выживает сильнейший. Власть достается сильнейшему. А чтобы доказать свою силу, необходимо драться. Впиваться зубами в обнаженные глотки, рвать тонкую плоть, захлебываясь горячей кровью, и ни о чем не жалеть.

И до хрипа смеяться, вдруг, осознав, что долгие годы жил в сотканной из розовых соплей иллюзии. Что всё вокруг лишь прекрасная, до тошноты и отвращения приторная сказка. Всего лишь фантазия, в которой проблему можно решить мирным путем, конфликт уладить красивым словом, а успеха достичь культурой, интеллигентностью и обаянием.

Видегрель вдруг очень ясно осознал, что все эти годы был слепым и глухим дураком. Непроходимым тупицей и болваном, который отчего-то свято верил в засратую чушь о добре, побеждающем зло.

Наверное, только такой наивный и слепой идиот, как он, мог искренне полагать, что способен изменить веками формировавшиеся устои и правила, и придать прогнившему «болоту» немного изящной утонченности. И вот теперь наступило прозрение. Болезненное, но необходимое как ампутация пораженной гангреной конечности.

Очередные розовые очки полетели на свалку, а вместе с ними и вся припасенная на долгие годы коллекция этих бесполезных «ванильных» аксессуаров.

Пришла пора взойти на новый виток своей личной эволюции и перерасти из радужной улитки во что-то более клыкастое и когтистое. И сложившиеся обстоятельства только помогли этому нелегкому процессу, приоткрыв завесу тайны над извечными «что делать?» и «как поступить?».

Разговор с Ригаром не был бесполезным и принес свои плоды. Теперь Видегрель знал, в какую сторону смотреть и на что обращать внимание. Вот только то, что он видел, ему совершенно не нравилось.

После была долгая беседа с Мишелем. Не о делах, не о бизнесе, не о проблемах. Все это осталось в стороне, за пределами полутемного кабинета.

Они говорили... наверное, впервые за долгие годы общения, они просто говорили. Ни о чем. О многом. Обо всем.

А после позвонил Ноэль, и мгновения покоя растаяли в воздухе, не оставив после себя и следа. И Видегрелю пришлось ехать к нему, чтобы успокоить в конец разистерившегося Миллеса.

Мальчишка рыдал, кричал, умолял отвезти его к Кайлеру. Просил о встрече, которую Видегрель не мог организовать. Проклинал и извинялся. И вновь заливался слезами.

Видегрелю потребовался не один час, чтобы убедить Миллеса не паниковать. Ему пришлось прибегнуть ко всему своему красноречию, чтобы уговорить мальчишку довериться совершенно незнакомым, но добрым людям, у которых он оказался. И доброе наивное сердечко маленькой мышки отозвалось на эти уговоры, в который раз доказав Видегрелю, что успех достигается лишь искусным плетением лжи.

Покидая квартиру господина Айвера, Видегрель чувствовал себя раздавленным и вымученным. Ему хотелось отдохнуть. Хотелось выспаться, или хотя бы вздремнуть. Да только и этой малости его лишили.

Стоило выдохшемуся сознанию провалиться в тревожный сон, как охранник разбудил Видегреля, сообщив, что некто требует встречи с ним, и уже изрядно обтоптал все пороги клуба.

Как оказалось, аудиенции просил глава местной шайки, подторговывающей наркотиками. Накануне Видегрель выпроводил из клуба его дилера, и при этом обошелся с «несчастным» не очень вежливо, в чем, собственно, его и поспешили упрекнуть. Что ж, пришлось объяснить и этому недобизнесмену, что на некоторые территории мелким сошкам лучше не соваться.

После этой непродолжительной, но излишне эмоциональной беседы, у Видегреля возникла необходимость в обезболивающем. Правая рука распухла и покраснела, и сжать ее в кулак было почти невозможно. Успокаивало лишь то, что лицо кинувшейся на него шавки в итоге превратилось в кровавое месиво. Хоть какое-то, да утешение.

Однако как оказалось, утреннее происшествие стало для Видегреля только началом нелегкой и чрезвычайно нервной недели.

Отпугивать мелкие банды, возомнившие себя верхушкой криминального мира, было несложно. Куда сложнее оказалось справляться с постоянными нападками полиции.

Проверки шли одна за другой. Патрули неустанно дежурили возле клуба. Вынюхивали, высматривали, обыскивали. Но сколько бы стражи закона ни старались, придраться им было не к чему.

Видегрель потерял счет времени. Запутался в днях, которые стали для него одной сплошной чередой проблем и неприятностей. Потерялся в датах и часах, ставших одним беспрерывным потоком. И все же он, держался. Пока еще держался, не позволяя сломить ни себя, ни свой бизнес, и все повторял и повторял про себя как молитву: «Кано был прав».

Очередное пробуждение после недолгого сна ознаменовалось жутким приступом тошноты и резью в желудке. Вскочив с кровати, Видегрель едва успел добежать до ванной комнаты, где его долго рвало в умывальник. Истощение организма давало о себе знать гадкими последствиями, но из-за всей этой канители уследить за потребностью тела в пище и отдыхе мужчина просто не успевал. Вот и нарвался.

Впрочем, думать о самочувствии времени у него не было. Приняв душ и наспех переодевшись, Видегрель вышел из спальни. Он собирался отправиться к Ригару, чтобы обсудить кое-какие дела, но телефонный звонок задержал его у самого выхода.

Всего несколько слов. Так мало, а сердце забилось неистово и быстро. Жар волной прокатился по телу мужчины и отозвался в ладонях неприятным покалыванием.

«Ну вот и все», - с долей обреченности подумал Видегрель, неистово сжимая пальцы в кулак, чтобы разогнать кровь и прогнать онемение. – «Рыбка заглотила наживку. Теперь дело осталось за малым».

Пальцы быстро пробежали по кнопкам телефона. Сердце гулко отбивало в груди ритмичную дробь, сбавляя бешеный темп, взятый ранее. Успокаивалась взволнованная душа, возвращая себе невозмутимость и холодность.

- Гер Кауфман, добрый день. Время пришло. Завтра к открытию, – коротко и без тени эмоций в стальном голосе, проговорил Видегрель спокойно.

- Хорошо, - послышался не менее лаконичный ответ, за которым последовал самодовольный смешок, отозвавшийся на языке Видегреля едкой горечью: - Все в силе. И... экспонат пришелся мне по вкусу.

Короткие гудки в динамике стали для Видегреля выстрелом из стартового пистолета.

Отсчет пошел.

Вот он и вышел на финишную прямую.

А через час в клуб вернулся Эшли. Уставший, немного вымученный, но целый и невредимый. Парень вошел в клуб твердой и уверенной походкой, но Видегрель был готов поклясться, что видел, как за спиной мальчишки остается дымящийся след безвозвратно сгоревшего прошлого.