⚜ Арэй ▫ Мартин ⚜

***

Мартин никогда не придавал своим интрижкам слишком большого значения. Флирт был для него чем-то естественным, чем-то само собой разумеющимся. Ежедневным действом, привычным как дыхание или сердцебиение. Мартин не обманывал себя, воображая, что влюбляется в каждую из своих пассий, и никогда не обманывал их, прямо говоря, что эта близость лишь на один раз. И все были довольны таким положением дел.

Обычно после страстной ночи Мартин прощался с любовницами, а через несколько часов благополучно забывал об их существовании. Но в этот раз что-то пошло не так, и ночь, проведенную с Арэем, парню никак забыть не удавалось.

Это было странно, непривычно, и, по правде говоря, немного пугало Мартина, ведь еще никогда он не испытывал ничего подобного.

При одном только воспоминании о гибком худом теле соседа по комнате, парень содрогался от прокатывающегося по телу возбуждения. С замиранием сердца он вспоминал изувеченную рубцами кожу, сладко пахнущую какими-то травами. И тихо матерился, прикрывая папкой стояк, когда в памяти всплывали эротичные стоны мальчишки.

Впрочем, несмотря на то, что они решили попробовать встречаться, повторить незабываемую ночь Мартину так и не удалось. Так как парень опасался, что упоминание секса может разрушить то хрупкое доверие, которое зародилось между ним и Арэем.

Сначала Мартин, как и обещал, повел Арэя в кино. И, надо сказать, они очень весело провели время.

Мартин с неподдельным интересом наблюдал за реакцией Арэя, который с первых же кадров увлекся сюжетом. Нешуточный восторг и яркое восхищение мальчишки были настолько сильны, что Мартин не смог оторвать взгляд от его сияющей мордашки до самого окончания сеанса.

Потом были прогулки по паркам, походы в торговые центры, посиделки в пабах.

Мартин познакомил Арэя почти со всеми своими друзьями, и строго следил за тем, чтобы первогодку никто не обижал. Впрочем, люди, с которыми Мартин общался, не были отморозками, и даже не думали как-то задирать или подтрунивать над мальчишкой.

Арэй менялся. Совсем незаметно и, в то же время, очень ощутимо. От хмурого и забитого угрюмыша вскоре не осталось и следа. Мальчишка оказался не только приятным собеседником, но и очень веселым и отзывчивым малым. Друзья Мартина с удовольствием общались с ним, неизменно приглашая на всякие сборища, вечеринки и посиделки, и искренне огорчались, когда Арэй отказывался приходить.

А вот сам Мартин втихаря радовался этим отказам, потому что ужасно ревновал мальчишку к своим приятелям. И дело было даже не в физическом влечении, которое он испытывал к первокурснику, а в банальном желании, чтобы все внимание Арэя принадлежало только ему, и никому больше. Эгоистичное, глупое и совсем новое для Мартина желание, порой, ослепляло парня, отчего его настроение часто давало сбои, и меняло свою полярность с феноменальной скоростью.

- Ребята на выходных собираются поехать на озеро. Не хочешь с нами?

Мартин сидел на подоконнике и курил в приоткрытую форточку.

Погода с каждым днем портилась все сильнее. Побаловав теплыми деньками, осень устала строить из себя добрую тетушку и принялась показывать свой истинный лик. Дожди теперь лили чаще, а ветер стал холодным и промозглым. Гулять на улице теперь было не так приятно как раньше, но Мартин искренне радовался тому, что из-за погоды они с Арэем стали больше времени проводить только вдвоем.

- Обещают солнечную погоду. Что скажешь? – спросил он.

Арэй пожал плечами и уткнулся в книгу, в пятый раз перечитывая одну и ту же строчку, и, вообще, не улавливая смысла написанного.

Ревущий за окном ветер, с остервенением раскачивающий голые ветви деревьев, располагал ко сну, но никак не к учебе. Дождь лил сплошным потоком, нагоняя дрему, и Арэй без конца зевал, взъерошивал волосы, щипал себя за уши, лишь бы взбодриться.

- Что, вообще, ничего не скажешь? - не унимался Мартин, и Арэй закатил глаза.

С тех пор, как парень перестал водить в комнату девчонок, он ни на мгновение не замолкал, считая своей святой обязанностью поведать соседу обо всех событиях прошедшего дня. Это было неплохо, но порой ужасно утомляло, особенно в такие вот мерзкие дни.

- Если хочешь, можем поехать. Только Этельстена надо предупредить, чтобы не тащился в общагу зря.

«Опять этот белобрысый!» - с раздражением подумал Мартин и злобно затушил сигарету.

Упоминание блондинчика вызвало у парня оскомину, и он поспешил отвернуться к окну, чтобы мальчишка не заметил его гримасы.

Этот Этельстен был той еще наседкой. Приезжал каждые выходные, кудахтал вокруг Арэя, все выспрашивал и выспрашивал, как ему живется в общежитии. Не обижают ли его. Не шпыняют ли. Но больше всего Мартина злило то, что все это было под лозунгом «мы крепкая и дружная семья - показушничество форэва!»

- А без этой смазливости никак? - хмыкнув, спросил Мартин и, глубоко затянувшись новой сигаретой, выпустил струйку дыма в потолок. - Ты не должен перед ним отчитываться. Он тебе никто.

- Он мне друг, - отозвался Арэй и чуть повернул голову к окну, в которое влетали яростные порывы холодного ветра.

«И как еще Мартина не сдуло с подоконника? Сидит там и сидит, словно его приклеили».

- Друг... - задумчиво протянул парень, но тут же замолчал.

Достаточно и того, что сам себя вздрючил, не хватало еще и мальчишку драконить.

- Ты всех своих друзей предупреждаешь о каждом своем шаге? - спросил Мартин с усмешкой, чтобы сгладить ситуацию, но увидев в отражении стекла выражение лица Арэя, затушил сигарету и спрыгнул с подоконника.

Арэй развернулся на стуле и теперь прямо смотрел на Мартина, вытянув ноги вперед и устало поводя плечами. Спать хотелось просто нестерпимо. И из-за этого насупленный вид соседа дико злил его.

- Я предупреждаю только Этельстена, - ответил Арэй. - Мы с ним не только друзья, но почти что родственники. Так что не вижу ничего страшного, чтобы рассказать ему о своем намерении провести время за городом.

- Главное, чтобы это не переросло в тотальный контроль, - немного раздраженно фыркнул Мартин и подошел к Арэю.

Встал у него за спиной и, положив руки на его худые плечи, принялся несильно разминать их.

- Сегодня ты просто предупредил, чтобы не переживали, а завтра за тобой пристальная слежка.

Мартин чуть сильнее сжал плечи мальчишки, и тот смешно мурлыкнул, опуская голову и подставляясь под явно доставляющие ему удовольствие действия.

- Ты какой-то напряженный сегодня, - заметил Мартин, когда Арэй невольно передернул плечами от побежавших по его коже мурашек. - Как камень. Так нельзя. Хочешь отсосу? Это поможет расслабиться.

- Отс... что? - Арэй изумленно распахнул глаза и, закинув голову назад, посмотрел на соседа как на идиота. - Так просто, да? Неделя игнора и, вдруг, «отсосу»? Да ты полон неожиданностей, Мартин Мартин! А я думал, у нас с тобой чисто непорочная романтика.

- Я тоже так думал. Но не пора ли сделать следующий шаг? - Мартин криво усмехнулся и, обогнув стул, нагло раздвинул ноги Арэя и встал перед ним на колени.

Он провел ладонями по ногам парня, сминая пальцами его бедра, и игриво облизал губы.

- Приспусти штаны. Через брюки минет получится не таким хорошим.

- Да, неужели? – хмыкнул Арэй.

По его ногам от коленей до паха побежало тепло, и сладкой истомой растеклось внизу живота. Мальчишка с трудом сдержал тяжелый вздох и закусил губу, пытаясь преодолеть собственную похоть. Но тело предавало его, готовое на любые безумства.

- Без них будет лучше, уверяю, - хмыкнул Мартин и, расстегнув брюки соседа, потянул их вниз.

В глазах Арэя уже загорелся огонек желания, и это подстегивало парня к действиям.

Он стянул штаны мальчишки вниз и с оттяжкой прошелся языком по его пока еще не полностью возбужденному члену.

Несмотря на истому, жаркой волной хлынувшую к паху, Арэй замер, внимательно наблюдая за действиями Мартина и его юрким умелым языком, который чертил на восстающем члене замысловатые узоры.

Его желание росло и крепло. Сгущалось сладкой мукой в паху, подкатывало к горлу колючим комком. И Арэй недолго любовался Мартином, которого хотел до одури. Прикрыв глаза, он чуть съехал на стуле вниз, мечтая лишь о том, чтобы это никогда не прекращалось. Его пальцы до онемения сжали ручки кресла. А с уст сорвались первые приглушенные стоны.

«Так и сходят с ума», - думал Арэй, погружаясь в омут невероятного удовольствия. – «Неделя мучительного равнодушия, какая-то немного извращенная романтика, наполненная ревнивыми взглядами и не всегда приятными словами, и вот результат».

Арэй таял. Напряжение уходило из его тела. Ненужное, бесполезное напряжение сменялось истомой и негой. И он млел, то подаваясь несмело навстречу движениям Мартина, то тихо постанывая и кусая губы. Несколько раз Арэй протягивал руку вперед и хотел прикоснуться к волосам Мартина, но что-то мешало ему. Какая-то странная неуверенность не позволяла ему отпустить себя и полностью отдаться процессу, и, кажется, Мартину это не нравилось.

- Флорес, ну чего ты такой зажатый, а? - Мартин чуть отстранился от паха мальчишки и теперь покрывал короткими поцелуями внутреннюю сторону его бедер. - Как девственник.

Он подтянул первокурсника к себе, и теперь Арэй почти сполз со стула. Ладонь Мартина властно прошлась по округлой ягодице мальчишки, смяла ее, оставляя легкие розовые полосы на нежной коже. А пальцы скользнули к горячему, отчаянно сжимающемуся колечку мышц.

- Расслабься ты уже, - попросил Мартин.

- Сложно расслабиться, когда ты одариваешь меня не совсем лестными комплиментами, - сипло выдохнул Арэй и задрожал, прогибаясь в пояснице, когда пальцы Мартина стали мягко, но настойчиво поглаживать чувствительную кожу вокруг его ануса.

Мартин тихо рассмеялся.

- А какие комплименты ты хочешь услышать? – спросил он с шалой улыбкой и мягко провел языком по влажной головке Арэя.

Металлическая бусинка обрисовала замысловатый узор на истекающей смазкой плоти, а пальцы Мартина уже настойчиво пробирались внутрь горячего и такого желанного тела.

- Что сказать, чтобы ты мне отдался?

- Ты что, дурак? - задыхаясь от удовольствия, спросил Арэй, впуская пальцы Мартина в себя и крепко сжимаясь на них. – Я уже тебе отдаюсь. Или чем мы, по-твоему, занимаемся?

Он толкнулся бедрами в горячий рот Мартина и, чуть осмелев, закинул ногу ему на плечо, тем самым позволяя длинным пальцам парня проникнуть на нужную глубину и коснуться заветного места.

Мартин улыбнулся. Румянец, вспыхнувший на скулах соседа, сказал ему больше, чем все слова мира. Действия Арэя теперь уже не были скованными, но и полной отдачи в них пока еще не было. А Мартину хотелось большего.

Безумное желание обладать первокурсником всецело горело в его груди жарким пламенем. Терзало, рвало душу. Требовало действий. Заставляло идти на безумства. И Мартин шел. Шагал семимильными шагами к разверзшейся впереди пропасти, и не желал останавливаться или поворачивать назад.

Когда Арэй уже был готов кончить, Мартин резко отстранился от него и, поднявшись, потянул соседа за собой. Резко вздернул на ноги, и грубо подтолкнул Арэя к столу, заставляя парня упереться в столешницу ладонями.

- Флорес, ты как магнит, что б тебя, - с придыханием прошептал Мартин и, вжавшись своим возбужденным пахом в зад соседа, потерся об него, раздраконивая и без того не шуточный стояк.

Губы Мартина скользнули по плечу первокурсника, прочертили дорожку вверх по его шее и сомкнулись на маленькой мягкой мочке.

- Хочу тебя, Флорес, - с каким-то отчаянием проговорил парень и шумно выдохнул. – До одури хочу.

- И в чем же проблема? - тихо спросил Арэй, сотрясаясь от мелкой дрожи и борясь с желанием прикасаться к себе.

Мартин словно опытный садист мучил его, сжимая ладонями плечи и медленно покачивая бедрами, имитируя проникновение. Хотя этому самому проникновению мешала плотная джинсовая ткань. И Арэй сходил с ума от неудовлетворенности и желания поскорее ощутить внутри себя горячую, бронированную пирсингом плоть, от воспоминания о которой у него темнело перед глазами.

Мартин загадочно хмыкнул.

«А ведь действительно, проблемы-то никакой и нет», - мысленно рассмеялся он.

Арэй был рядом. Он все это время был рядом. Открытый, доступный, честный с самим собой. Настоящий и откровенный. И именно это сводило Мартина с ума. Туманило его рассудок, ослепляло и возносило на вершины блаженства.

Но Мартин не мог ничего предпринять без разрешения. И теперь оно было получено...

- Ты сладкий, Флорес, - шепнул Мартин, ловко расстегивая свои джинсы, и через мгновение одежда уже не мешала ему. - Такой вкусный.

Парень скользнул языком по шее Арэя, лаская его покрывающуюся мурашками кожу, и оставил на отчаянно пульсирующей жилке жаркий поцелуй, когда тугая и невероятно горячая плоть впустила в себя его разгоряченный желанием член.

- Твою же мать! - прохрипел Мартин, и голос его слился с протяжным стоном Арэя. - Как же в тебе узко.

- Тебе нравится? – спросил Арэй, впуская Мартина еще глубже, и тут же сдавил его в себе, не позволяя двигаться. - Я нравлюсь тебе?

В душе Арэя все клокотало от смешанных чувств удовольствия и сомнений.

Что, если Мартину просто скучно? Что, если все продолжится в том же духе: секс, неделя игнора, и снова внезапный всплеск гормонов, и так до самого выпуска?

- Нравится? Ты, верно, шутишь! - Мартин рассмеялся, задыхаясь от восторга и удовольствия. - Флорес... ты... это потрясающе! Да я с ума схожу. Это так... ты такой... Арэй...

Он толкнулся глубже, положив ладонь на поясницу парня, и тот послушно прогнулся, впуская в себя член Мартина до основания.

- Какой? – спросил Арэй настойчиво, и у него потемнело перед глазами от подступающего удовольствия.

Его учили быть шлюхой. Учили быть подстилкой для извращенца. Он умел доставлять удовольствие своим телом. Но мог ли привлечь чем-то иным?

«Какой я, Мартин?» - так и вертелось у парня на языке. – «Каким ты видишь меня?»

Но эти вопросы так и остались незаданными, а вместо них с губ сорвался глубокий протяжный стон, в котором утонули неразборчивые слова Мартина.

Арэй, потерявшись в новых, невероятных ощущениях, вскинул бедра выше, и перед его глазами поползли разноцветные круги. Член исторг из себя несколько первых струек семени, но Арэй тут же пресек оргазм, сжав свой ствол ладонью у основания.

Он хотел чувствовать Мартина дольше. Хотел чувствовать его в себе, пока не потеряет счет времени. И потому стал двигаться с парнем в такт, чтобы одновременно с ним подняться на вершину блаженства, с которой и в бездну рухнуть не страшно.

Еще никто и никогда не отдавался Мартину столь самозабвенно и страстно. Еще ни с кем парень не чувствовал себя так хорошо и не испытывал ничего подобного. И, поймав себя на этой мысли, Мартин, вдруг, осознал, что именно с ним происходит. Почему именно улыбка Арэя порождает в его душе такое теплое и приятное чувство. Почему именно это немного нескладное, угловатое, но такое желанное тело ему хочется вкушать до бесконечности.

Глубокие толчки стали резче и грубее. Пальцы Мартина сжались на бедрах Арэя и, скорее всего, оставили на бледной коже соседа несколько синяков. Мир померк перед глазами парня. Мир попросту исчез, утонув в океане пронзившего тело Мартина удовольствия, и он вжался в Арэя, кончая и выстанывая его имя.

Несколько мгновений они не шевелились. Мартин тяжело дышал, уткнувшись соседу в шею, а Арэй притих, словно потерял ко всему интерес. Но так только казалось. Мартин слышал, как неистово грохочет сердце в груди первокурсника. Чувствовал его сильное биение, и понимал, что не хочет прекращения этого волшебства. Не хочет, чтобы все заканчивалось и ограничивалось лишь редким сексом.

- Флорес, встречайся со мной... по-настоящему... - поражаясь самому себе, совершенно серьезно сказал Мартин.

Его слова не были необдуманным порывом или результатом затмившей сознание вспышки эмоций. Нет. На самом деле Мартин уже думал об этом. Думал, и не раз представлял, как все будет. Вот только признаться боялся. А теперь... теперь ему не было страшно.

- Мы видимся каждый день... – ответил Арэй, пытаясь прийти в себя после сильного оргазма.

В голове у него было пусто, все заволокло густым туманом удовольствия. Его член все еще продолжал лениво выплескивать остатки спермы, а тяжесть придавившего его к столешнице Мартина почему-то успокаивала.

«Вот бы это не заканчивалось», - взмолился Арэй. – «Пожалуйста, пусть это длится целую вечность».

- Я не об этом, - усмехнулся Мартин и нехотя отстранился от Арэя.

Он постоял немного, осоловело оглядываясь по сторонам, а потом натянул штаны и, развернув Арэя к себе лицом, опустился перед ним на колени.

- Арэй, не знаю как там твое второе имя, Флорес, я совершенно серьезно предлагаю тебе стать парочкой, - торжественно произнес Мартин, глядя парню в глаза. – Настоящей парочкой, которая будет целоваться, когда вздумается, держаться за ручки, обниматься и, конечно же, трахаться как пара безумных кроликов.

- Парочкой? – переспросил Арэй, чувствуя себя кретином, который не может связно мыслить.

Но, кажется, Мартин был серьезен как никогда, хоть и выглядел немного глупо, блуждая взглядом с лица Арэя на его вялый член.

Парень уверенно кивнул в ответ на вопрос. И Арэй, вдруг, густо покраснел, натягивая свитер на свои болтающиеся гениталии. Сердце забилось с неистовой силой. Мозг еще тормозил, а чувства уже хлынули через край, заставляя кровь бурлить от адреналина.

- Ну, что скажешь, Флорес, не томи? - настаивал Мартин, понимая, что мальчишка и слова из себя не выдавит, если его не подстегнуть.

Арэй что-то пробормотал и отвернулся, глядя в окно, за которым стремительно смеркалось, но все так же продолжала буйствовать стихия.

- Прости, что?..

- Я влюбился в тебя... - прокашлявшись, повторил Арэй, и хмуро покосился на соседа. - Если прикалываешься надо мной, лучше сейчас же заткнись, или я тебя пришибу.

Мартин застыл. Слова Арэя оглушили его. Дыхание парня замерло, и даже сердце, до этого отбивающее сумасшедшую дробь, притихло, чтобы не спугнуть неожиданный мираж, очень напоминающий явь.

- Ты... - в горле пересохло, и Мартин запнулся на полуслове.

А Арэй, словно почувствовав растерянность парня, нахмурился еще сильнее.

«Не спугни», - мысленно призвал себя Мартин к осторожности. – «Только не спугни его. Арэй сейчас как мышь у мышеловки. Оглядывается, принюхивается, боится... помоги ему. Короткий ответ будет лучше тысячи слов. Просто скажи как есть. Просто признайся. Флорес ведь смог. Вот и ты не тупи».

Улыбка тронула губы Мартина, и он обнял парня за талию, крепко прижимая его худое тело к себе.

- Я не шучу, Флорес, - проговорил Мартин со всей серьезностью. – Я не шучу и не играюсь. Ты мне нравишься. Не знаю, любовь это или что-то другое, но... ты мне чертовски нравишься, Арэй.

- Не прикалываешься, значит, - звенящим голосом проговорил Арэй и импульсивно обнял Мартина в ответ, прикрывая глаза и понимая, что сейчас просто сойдет с ума.

«Неужели это не сон? Неужели я все-таки смог чем-то зацепить этого ветреного, своевольного человека?»

- Не прикалываюсь... Флорес, ты...

- Умолкни уже!

Арэй до боли сжал ладонями плечи Мартина и, склонившись к нему, сам заткнул парня поцелуем, одновременно отвечая и на его вопрос, и на его чувства.

К чему этот ворох бесполезных слов? Лучше на деле показать Мартину всю силу своего влечения, всю силу своего желания принадлежать только ему. Ему, и никому другому.

Поцелуй Арэя был глубоким и нежным. Ласковым и страстным. Чувственным и проникновенным. И Мартину не нужны были ни слова, ни взгляды, ни признания. Все было понятно и без слов. Все было понятно по дыханию парня, которое огненным клеймом грело на губах Мартина, по мелкой дрожи в прохладных изящных пальцах, которыми Арэй судорожно сжимал его плечи. И по доверчивым нежным объятиям, в которые они оба окунулись с головой.

- Ну мы и попали с тобой, Арэй, - чувствуя себя счастливым и одновременно невероятно смущенным, тихо рассмеялся Мартин, когда поцелуй прервался. - Любовь та еще какашка. И мы с тобой дружненько в нее вляпались. С чем, собственно, нас и поздравляю.

- Дурак!

Арэй прыснул от смеха и вжался губами в макушку парня, туда, где не мешал ирокез, и глубоко вдохнул в себя едва уловимый запах лака для волос.

Ему очень хотелось сказать, что Мартин ошибается, но язык не повернулся. Он еще был слишком неопытен, чтобы утверждать обратное, а потому просто свел все к шутке и, схватив соседа за руку, потащил его в постель, чтобы сразу же приступить к последнему пункту предложения: а именно к безумному животному сексу, который должен был стать началом нового витка в их странных отношениях.

Мартин не сопротивлялся. Да и зачем? Он знал, чувствовал где-то в глубине души, что сможет сделать Арэя счастливым. И потому решил не терять времени даром. Эта жизнь слишком коротка, слишком переменчива и непредсказуема, а потому надо ловить каждый момент. Ловить и не отпускать.

***

Новое, красивое и светлое чувство, которое захватило Арэя, было таким ослепительно ярким, что он не заметил черных пятен до самого последнего момента, когда уже ничего нельзя было изменить.

Первые дни прошли словно в прекрасном и беззаботном сне. Мартин уговорил-таки Арэя покинуть тесную комнату и отправиться на природу. И хоть парень пытался противиться этой поездке, в итоге сдался, и милостиво согласился выползти на белый свет.

Отдых оказался прекрасным. Они ловили рыбу, жарили ее на костре, жили в палатках... самые отчаянные, и Мартин в их числе, купались в холодной воде. Арэй был рад, что выбрался на природу. Вокруг был лес, один сплошной массив, и их небольшой лагерь. Спали они по четверо в палатке, и так как Арэй с Мартином свои отношения не афишировали, им приходилось сбегать в чащу, якобы за хворостом, и там сдерживать свои голоса, когда наслаждение достигало высшего предела.

Арэю было хорошо... так хорошо, что он никак не мог прийти в себя и спуститься с небес на землю. Солнце его любви сияло и озаряло мир своими золотыми лучами, искажая реальность и превращая ее в бастионы воздушных розовых дворцов. И он парил в этой бесплотной вате, слепой и глухой к окружающим изменениям.

А вот Мартин с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее, словно что-то угнетало его. Арэй даже интересовался, а не отношения ли между ними портят ему настроение. Но парень вместо ответа всегда на деле доказывал, как ему «надоела» эта любовь, а Арэй после таких жарких ночек едва мог подняться с кровати.

Вот и сегодня он с трудом переставлял ноги, морщась от саднящей боли в заднице, и все же улыбался как распоследний идиот каждому встречному-поперечному. Кто-то улыбался в ответ, кто-то крутил пальцем у виска, а неадекватный однокурсник обозвал его заносчивой тварью, недостойной чей-то там благодати. Но Арэй не успел подумать над словами этого психа, так как ворвавшийся в аудиторию преподаватель по праву пригрозил студентам новым зачетом, и парень отвлекся на зубрежку конспектов.

Пары прошли спокойно... настроение, хоть и было подпорчено, все же находилось на высоте. Но, когда Арэй уже возвращался в комнату, то не смог войти, потому что Мартин разговаривал с кем-то, и разговор этот был на повышенных тонах. Даже не так... Мартин прямо-таки орал не своим голосом о том, что он думает о ком-то там и его условиях.

В комнате что-то громко упало на пол, потом зазвенело разбившееся стекло, и Арэй уже не мог оставаться безучастным.

Он ворвался в комнату и застыл в дверях, глядя на парня, который сидел на койке с совершенно убитым видом и с силой сжимал в руке мобильный.

Арэю стало не по себе. Он не знал, почему так случилось, но в этот момент свет словно померк, стал тусклым... таким же тусклым, как взгляд Мартина, обращенный на него.

- Что такое? - спросил Арэй немного испуганно и захлопнул за собой дверь. - Мартин, что-то случилось?

***

«Ты должен это сделать».

Слова барабанным ритмом стучали в висках Мартина и погребальным набатом звенели в воздухе, заглушая все остальные звуки. Слова визжали в звоне разбившейся вазы, усеявшей пол комнаты своими острыми осколками.

«Ты должен это сделать».

Мартину было странно слышать нотации о долге от человека, которого он едва знал. Ему было дико осознавать, что от какого-то блудливого выблядка зависит жизнь слишком важного для него человека. Ему было нестерпимо больно от того, что он никак не мог исправить или изменить ситуацию. И это раздирало сердце Мартина на мелкие кусочки.

Ласковый голос Арэя отдаленным эхом пробился сквозь шум в ушах парня. Такой тихий. Такой родной и... не на шутку взволнованный.

Мартин поднял голову и встретился взглядом с огромными глазами Арэя, в бесконечных глубинах которых под порывами черных ветров беспокойства стремительно гасли сияющие звезды миллиардов ярких миров.

«Как же ты красив, Флорес...» - мысленно выдохнул Мартин, не в силах отвести глаз от встревоженного лица парня. – «Как же ты прекрасен. До боли в сердце...»

- Надо поговорить.

Слова сухими колючками посыпались с губ Мартина, раздирая его язык в кровь.

Осознание того, что волшебная сказка, которую он так опрометчиво позволил себе, подошла к концу, ранило больнее ножа. Но затягивать разговор было бессмысленно и... несправедливо по отношению к Арэю.

- Все паршиво, приятель. Все очень паршиво.

- Что, совсем-совсем паршиво? – спросил Арэй, чувствуя, как у него в груди все сжимается от страха.

И сделал несколько шагов вперед, со всей серьезностью глядя на Мартина, который почему-то отвел от него взгляд.

Сердце Арэя отчаянно забилось в груди, предчувствуя беду. И парню почему-то стало очень жарко.

- Что с тобой? – спросил он у Мартина. - Ты уже недели две как на иголках весь. А тут еще эти крики. Что происходит, объясни мне.

Мартин сделал глубокий вдох, и неожиданно горький на вкус воздух обжег его легкие. Мысли смешались в голове, жаля и отравляя разум. А сердце забилось в угол и заскулило от безнадеги.

Несколько мгновений Мартин молчал, а потом повернулся к Арэю и горько проговорил:

- Я должен уехать. Не на день или два. Дольше. И...

Парень запнулся и закусил губу.

Слова как битое стекло. Царапают, ранят, крошатся с каждым звуком, превращаясь в песок разрушенных надежд, но промолчать было бы подлостью. Промолчать было бы несправедливо и неправильно.

- Я не вернусь сюда.

- Не вернешься? – удивился Арэй, совершенно ничего не понимая.

Он не мог понять, куда Мартин собрался ехать. Откуда он не сможет вернуться? С Луны, что ли? Или с Марса? Что, вообще, происходит?

- А куда ты едешь? – спросил он растерянно. – И почему не сможешь приехать обратно?

- Ебучая Канада станет моим последним пристанищем, чтоб ее снесло к чертям вместе с теми, кто там живет, - в сердцах выпалил Мартин и, саданув кулаком по колену, закрыл лицо руками, стараясь сдержать свой гнев.

Вот только получалось у него хреново, и в неистовстве он принялся бить кулаком о металлическую перекладину кровати.

- Канада?! - изумился Арэй, округлив глаза.

Мартин был в таком отчаянии, словно уезжал в Заполярье или на войну, а тут...

- Но Канада близко! – поспешно проговорил мальчишка. - Совсем близко. На машине можно доехать. И самолеты туда летают. И поезда ходят. Это же не Луна... и даже не Южная Америка. Просто... Канада.

- Арэй... - Мартин отнял руки от лица и посмотрел на мальчишку. - Это ведь не на неделю. Это даже не на месяц, что б его! Это... это навсегда.

На последнем слове голос Мартина дрогнул, и он тяжело сглотнул, мысленно проклиная и неожиданно нарисовавшегося отца, и даже мать, которую бесконечно любил.

- Навсегда? – нахмурился Арэй, еще не до конца осознавая весь масштаб разворачивающейся драмы. - То есть... совсем навсегда или... но почему? Зачем ехать в Канаду навсегда? Тут разве плохо? Тут хорошо... ну ты подумай, здесь всё... город больше и... люди... Мартин!

Из груди Арэя вырвался какой-то жалкий умоляющий стон.

- Скажи, что не совсем навсегда, - взмолился он, делая несмелый шаг вперед, словно это могло как-то переубедить парня. - Скажи, что... скажи хоть что-то...

Сердце Мартина неистово сжалось от боли.

Вот так и звучит отчаяние. Дрожью в голосе. Звоном в словах. Хриплым сипом в отравленном воздухе. Оно сгущается ядовитым туманом и отражается в любимых глазах непониманием и страхом.

«Солги! Обмани! Пообещай, что приедешь! Пообещай, что все будет хорошо!» - безостановочно пульсировало в висках Мартина. – «Скажи это! Скажи! Тогда, быть может, ему будет не так больно. Ну же! Скажи это!»

- Подойди ко мне, пожалуйста, - попросил Мартин и поднялся с кровати, делая шаг навстречу мальчишке. - Прошу тебя.

Арэй не стал противиться. Наоборот, очень быстро подошел к парню и обнял его, прижимаясь всем телом.

- Канада же близко... – выстонал он то ли с облегчением, что Мартин не гонит его от себя, то ли с отчаянием, что им все-таки придется расстаться. - Можно приехать... я могу... ты можешь... это не страшно. Почему сразу навсегда?

- Потому что так и есть, - с горечью ответил Мартин и, уткнувшись носом в макушку мальчишки, сделал глубокий вдох.

А потом обнял Арэя так крепко, как только смог. И, скользнув ладонями по спине парня, неистово смял пальцами его свитер.

- Моя мать вот уже несколько лет лежит в больнице. Она пьет, ест, дышит... но она мертва. Уже очень и очень давно она мертва. Врачи не позволяют сделать эвтаназию, говорят, что это не гуманно, но... разве это жизнь? Я не могу оплатить ее лечение. У меня нет на это средств. Но больница все равно каждый месяц присылает мне счет на круглую сумму. Я по уши в долгах. Вернее был в долгах, пока не появился один человек, который зовется моим отцом.

Мартин замолчал и скрипнул зубами от ярости. А когда волна злости миновала, продолжил:

- Этот мудак редкостный ублюдок. Да, он помогает, но не просто так. Он требует, чтобы в благодарность... вернее, в уплату долга, который мне навязали, я досмотрел его престарелую мать. И вроде бы ничего такого. Не сложно даже. Ну подумаешь памперс старушке поменять и задницу вымыть, фигня делов, но... этот урод требует, чтобы я оборвал все контакты. Все до единого. Я должен... стать другим человеком, иначе... блять! Ну что за ересь?! Это ведь все поправимо. Я могу бросить все и...

Голос Мартина замер на миг, а его следующие слова были больше похожи на предсмертный хрип:

- Не могу.

Арэй слушал парня и не понимал... не Мартина, его глупого отца, который так с ним поступает.

- А как же учеба? - превозмогая нарастающую панику, спросил мальчишка, пытаясь сдержать что-то ужасно болезненное, что рвалось наружу из самых глубин его души. - Как же работа? Ты должен работать, и тогда мог бы платить за маму. И еще, у меня есть деньги! Еще несколько лет, и я смогу их забрать. Я тебе дам... я их все отдам, а ты заплатишь хоть за пять лет вперед. Хоть за десять. Мартин, пожалуйста, не говори, что мы больше не увидимся. Я не могу... что угодно делай, только не говори так...

- Я люблю тебя, Арэй. - Мартин грустно улыбнулся и поцеловал мальчишку. - Всем сердцем люблю, но... ты и сам уже знаешь, как все будет на самом деле.

Мартин глубоко вздохнул и отступил вместе с парнем к кровати. Сел на нее и вжался лицом в живот Арэя, стараясь запомнить этот миг во всех подробностях и красках, чтобы никогда не забыть эту раздирающую его сердце боль.

- Я ничего не буду говорить, но ты ведь и так все прекрасно понимаешь. Прости...

- Ты что, больше не хочешь меня видеть? – спросил Арэй, тяжело и прерывисто дыша, а в его груди разрасталась болезненная обида. - Или ты стыдишься меня? Не веришь, что я смогу дождаться, когда у тебя все наладится? Но... я буду ждать. Столько, сколько нужно... хоть до самой старости. Хочешь? Я подожду тебя... правда. Поверь мне, прошу тебя. Доверься мне.

- Я не стыжусь. Не смей даже думать о подобном! - строго сказал Мартин и, запрокинув голову назад, посмотрел в глаза Арэя. – Я не стыжусь. И... ты, правда, дождешься? Даже если на это уйдет не один год? Ты действительно?..

Но надежда в голосе и в душе парня вспыхнула и угасла как искра, которой не суждено было стать пламенем.

- Нет, ты не дождешься. - Печально улыбнулся Мартин и прикрыл глаза. - Я не сомневаюсь в тебе, нет. Я верю каждому твоему слову, но... не стоит меня ждать. Это будет очень несправедливо по отношению к тебе. И... если ты хочешь, я уеду сегодня же. Тогда, возможно, тебе будет не так больно.

- Что? - Арэй вцепился в плечи Мартина и сжал их до боли в пальцах, словно надеялся таким образом удержать его. - Не так больно? Как ты можешь говорить о боли, и просто встать и уйти? Да мне уже ужасно больно, потому что ты не хочешь принять мою помощь! Не хочешь, чтобы я ждал тебя! Ты ничего не хочешь, словно я пустое место, и то, что я чувствую, тебя совсем не волнует!

Арэй громко всхлипнул и забрался к парню на колени, крепко прижимаясь к нему.

- Я дождусь... – проговорил он трясущимися губами. - Клянусь тебе, буду ждать, пока не умру. Даже если скажешь не ждать, я все равно буду. И даже если сам не захочешь приехать, я все равно буду ждать тебя. Не проси, чтобы я отказался от тебя. Не проси меня о таком... не делай этого...

Горло Мартина свело болезненным спазмом.

Он всегда считал себя сильным человеком, ведь он знал свои сильные стороны, и не питал иллюзий относительно своих слабостей. Вот только парень и предположить не мог, что самым больным местом в его сердце окажется неожиданно вспыхнувшее чувство, которое за считанные недели поглотило его душу без остатка.

- Жди меня. Всегда жди, - словно хватаясь за спасительную соломинку в омуте неизбежности, сказал Мартин, вжимая мальчишку в себя так сильно, словно хотел его задушить. - Я вернусь к тебе. Обязательно вернусь, как только появится возможность. Я обещаю, Арэй. Я вернусь.

- Спасибо, - проговорил Арэй слабо, и почувствовал, как его желудок свело болезненным спазмом.

«Как же теперь быть?» - подумал он с отчаянием. – «Как теперь жить без Мартина? И когда произойдет самое страшное?»

- Когда? - спросил Арэй, облизнув пересохшие губы. - Уже сейчас уезжаешь?.. Останься еще... немного... побудь со мной... все было так хорошо. Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

- У меня есть две недели. - Мартин сглотнул горьковатую слюну и уткнулся лбом в плечо Арэя, глядя на узор его свитера, который утопал во тьме. - Через две недели я уеду.

- Две недели... - прошептал Арэй едва слышно, думая о том, что эти недели пронесутся как один миг, и Мартин уедет, неизвестно насколько, неизвестно куда, и, что самое страшное, неизвестно, захочет ли он вернуться.

- Две недели, - вновь повторил Арэй и прикусил губу, понимая, что не хочет, чтобы все было так.

Но он обещал Мартину, что его чувства не станут беспокойством, а наоборот, только радостью и светом. И потому постарался взять себя в руки.

- Две недели - это ведь целая вечность! - воскликнул он, смахивая слезы с глаз и наигранно улыбаясь. - Давай уедем куда-нибудь, где мы сможем провести время друг с другом, не думая о расставании, не думая ни о чем. Я буду любить тебя, а ты меня. И все у нас наладится. Когда-нибудь все будет очень хорошо, как и было.

- Да. - Кивнул Мартин и обхватил лицо Арэя ладонями.

Глаза слезились, но мальчишке было не легче. И все, что им оставалось, это притворяться, будто все хорошо, будто все чудесно. Притворяться и обманывать друг друга. Продолжать строить сказку, в конце которой не будет «долго и счастливо».

- Мы уедем завтра, - выдавив из себя улыбку, сказал Мартин с наигранной бодростью. - С самого утра уедем туда, где никого не будет. Только ты и я.

Арэй улыбнулся, пытаясь заглушить сильную боль, и потянулся к парню, желая его поцеловать. Желая его целовать до самого отъезда.

- Мы будем мечтать... - прошептал он, и его губы предательски задрожали.

Ведь он остро осознавал, что спустя два или три года Мартин уже не приедет. Так не бывает. Это все романтические глупости, несбыточные чаяния слабых сердец.

- Всю неделю будем мечтать о том, как построим свою жизнь вместе, словно этого расставания никогда и не было. А потом все это сбудется.

Слезы стали срываться с ресниц Арэя и падать на щеки, но парень даже не пытался их остановить. Больше не нужно было. Они оба знали, что конец их истории близок. И должны были принять это достойно.

- Я люблю тебя... – выдавил Арэй. - Люблю... очень сильно... очень-очень сильно...

- Я знаю, Арэй. Знаю. - Мартин совсем по-идиотски шмыгнул носом, стараясь сдержать так и норовящие скатиться из уголков глаз слезинки. - И я тебя... не меньше. Очень сильно... бесконечно сильно...

Он вовлек Арэя в глубокий и долгий поцелуй. Он хотел показать ему всю глубину своих чувств, хотел сказать, что все наладится, что все образуется, и они смогут быть вместе.

Сладкая ложь, в которую хотелось верить.

Две недели...

Они могут мечтать целых две недели.