Токио. 2015 год

***

Всем иногда приходится заниматься работой, одна мысль о которой вызывает в душе крайнее неприятие, и Акено не был исключением из этого правила. И вроде бы ничего сложного, всего-то и надо, что выбрать из предложенных вариантов более или менее подходящий и дать, наконец, свое согласие. Однако то, что молодой мужчина видел на мониторе своего ноутбука, ему совершенно не нравилось.

Оформление сайта для «Порочного Кактуса» по мнению Акено должно было быть сдержанным и лаконичным, но дизайнеры, которых подключили к работе над стилистикой, хоть и имели неплохой вкус, но все же явно не понимали, что от них требуется. И перебирая варианты, состоящие из совершенно неуместных тем, Акено чувствовал, что начинает злиться.

- Боги! - не удержался парень, открыв очередной «шедевр» и с недоумением разглядывая абсолютно пошлую и агрессивно-безвкусную тему оформления. - Проще приклеить на входную дверь прейскурант на услуги. И то будет выглядеть не так вызывающе.

Он покачал головой и уже собирался написать категорический отказ, но его отвлек стук в дверь, следом за которым в дверном проеме показалась голова начальника охраны.

- Хаяси-сан, простите, но там... Рёта.

От одного только этого имени Акено стало жарко. Сердце гулко загрохотало в груди, а в горле пересохло, будто он вдохнул раскаленный воздух пустыни.

В «Порочный Кактус» Рёта Арай попал два года назад, когда мальчишке едва исполнилось шестнадцать лет. И виной тому стали баснословные долги его родителей.

Акено не знал, чем руководствовались эти глупые люди, занимая столь неприличную сумму у Такато-сана, ведь репутация у мужчины была более чем мерзкая. Однако, что случилось, то случилось. Конечно же, и это было вполне очевидно, выплатить долг в срок у родителей парня не получилось, потому мужчина забрал мальчишку из семьи в качестве залога и отдал его на обучение в «Порочный Кактус», с тем расчетом, что если деньги не будут возвращены к указанной дате, парень отработает долг собственным телом.

Изначально Акено был категорически против подобного положения дел. Он потратил немало сил, чтобы сделать из своего заведения приличный развлекательный клуб, работники которого осознанно и по собственной воле предоставляли интимные услуги клиентам, и не хотел, чтобы статус его дома удовольствий снова скатился до уровня третьесортного борделя, где несчастные мальчики попадали в сексуальное рабство без малейшей надежды на освобождение. А требование Такато-сана в корне противоречило правилам «Порочного Кактуса» и принципам его работы.

Конечно же, Акено незамедлительно высказал свой протест и попросил Кано о содействии. Однако любовник отказал ему в помощи, аргументировав это тем, что проклятый старикашка Такато заручился поддержкой самого оябуна. А вступать в конфликт с братом из-за какого-то мальчики Кано не хотел.

Единственное, что Акено удалось выторговать у любовника, это отсрочку обучения. Все же за год, который Такато-сан дал родителям Рёты на возвращение долга, многое могло измениться, и Акено оперировал этим доводом как мог.

В итоге ему удалось добиться согласия Такаяма-сама, и Рёту оставили в покое. Только содержать мальчишку бесплатно никто не собирался, и после вразумительной беседы с не в меру агрессивным и упрямым подростком, Акено удалось-таки объяснить строптивцу, что за еду, одежду и кров над головой платить все же придется.

Так Рёта пополнил ряды персонала «Порочного Кактуса» в качестве официанта. Да только работник из него вышел посредственный. Мальчишка хоть и выполнял возложенные на него обязанности, но делал это с таким видом, словно клиенты и гости заведения были лишь пылью под его ногами, к тому же пылью, которая задолжала ему немалую сумму уже только за то, что он соизволил на нее наступить.

Акено пытался вразумить парня, доходчиво объясняя ему принципы работы в сфере обслуживания, но мальчишка и ухом не вел. Однако и у такого поведения нашлись свои поклонники. Некоторые клиенты получали истинное удовольствие от общения с непокорным строптивцем, который откровенно забавлял их своим своевольным нравом. Даже опрокинутые на дорогущие костюмы напитки не вызывали в них злобы, а горящий яростью и неприкрытым презрением взгляд парня только смешил сильных мира сего.

Впрочем, в какой-то мере Акено их понимал. Ведь и у него поведение Рёты порой вызывало странное чувство умиления, которое со временем переросло в симпатию, а затем и в более сильное чувство. И это чувство, к удивлению мужчины, не осталось без ответа.

Все началось с того, что после нескольких скандалов, устроенных Такато-саном из-за несносного поведения мальчишки, Кано поручил Акено лично обучить парня искусству обольщения. Подобное требование было воспринято молодым мужчиной не особо благосклонно. Он не понимал, почему должен заниматься чем-то подобным, если в арсенале «Порочного Кактуса» имелось больше десятка учителей. Однако Кано на довод любовника лишь усмехнулся и сказал, что если уж Акено не сможет сделать из мальчишки первоклассного хоста, то это не удастся никому.

Сначала Акено даже не знал, обижаться ему на слова любовника или же наоборот принять их как комплимент, но потом решил, что Кано, вероятно, прав. Ведь, в действительности, только в его присутствии Рёта чудесным образом успокаивался и вел себя смирно, а это значило, что из обучения мог выйти какой-никакой толк.

Однако Акено и предположить не мог, что его наставничество обернется головокружительным и лишающим разума чувством, которое затмит собой даже солнце.

Первые уроки, конечно же, оказались провальными. И хоть Акено старался подсластить горькую пилюлю реальности, начав с теории, мальчишка даже слушать его не хотел. А потом вроде бы смирился и даже начал применять полученные знания на практике. Только объектом своих тренировок он выбрал Акено, и это сводило молодого мужчину с ума.

Когда же Акено предложил Рёте испытать свое обаяние на клиентах клуба, все закончилось настоящей катастрофой. После этого мужчине не раз приходилось улаживать вспыхивающие конфликты и извиняться перед посетителями, а Рёта каждый раз повторял, что не намерен отдавать себя в общее пользование, и согласится на флирт и близость, только если его поклонником станет сам Акено.

Наверное, именно это стало причиной того, что мужчина не смог больше противиться собственным чувствам и позволил им безраздельно завладеть его сердцем и разумом. А поскольку к тому времени Кано почему-то разорвал с ним любовные отношения, Акено полностью отдался новым для себя ощущениям, и решил, во что бы то ни стало, выкупить мальчишку у Такато-сана.

Но сделать это сразу у Акено не было никакой возможности. Долг родителей Рёты оказался настолько велик, что никаких сбережений Акено не хватало, чтобы его покрыть. Простить деньги у Кано, мужчине было стыдно, и потому он попросил Рёту немного подождать, пообещав парню, что через несколько месяцев он заберет его из лап старого извращенца.

- Хаяси-сан, вы меня слушаете? - голос Дайчи ворвался в воспоминания Акено, и парень тряхнул головой.

- Что там уже случилось? - с плохо скрываемым волнением в голосе спросил он.

- Рёта... он не слушается.

Дайчи был хмур и немного растерян.

Акено насмешливо фыркнул.

- Вот это новость! - едко съязвил он. - Прямо неожиданность из неожиданностей.

- Нет, Хаяси-сан, - нахмурился начальник охраны, - дело, правда, серьезное. Юити-сан отправил к нему мастера и...

Договорить мужчина не успел. Акено вскочил так стремительно, что даже опрокинул кресло.

- Какой еще к черту мастер?! - ошарашенно спросил он и тут же бросился к двери, отталкивая охранника в сторону и устремляясь вперед по коридору. - Почему без моего ведома? Я не разрешал никаких мастеров!

- Это приказ Юити-сана, - словно извиняясь, ответил Дайчи. - Приходил Такато-сан и потребовал мальчишку себе. Я слышал их разговор. Но вы же знаете, какие у этого Такато-сана вкусы. Вот Юити-сан и...

- Такато? С каких это пор он отдает тут приказы?! - сокрушался Акено, стараясь угомонить беснующееся сердце. - Почему такие решения принимаются без меня?!

- Простите, Хаяси-сан, - не сбавляя шага, извинился Дайчи. - Мы бы не беспокоили вас, но... Когда мастер пришел к Рёте, в комнате началась жуткая возня. Сначала кричал парень, но потом его крики сменились криками мастера. А потом все стихло. Я хотел проверить, что там такое, но дверь оказалась заперта изнутри, а ключи есть только у вас. Я пробовал открыть, но вы сами приказали заменить все старые замки на более прочные.

Акено на эти жалкие оправдания только раздраженно прорычал парочку проклятий и ускорил шаг, надеясь лишь на то, что с мальчишкой все в порядке, и никто серьезно не пострадал.

А у комнаты Рёты уже столпилась охрана. Юити не было, и Акено только теперь вспомнил, что помощник отправился на встречу с деловыми партнерами, на которую сам он не успевал.

Выругавшись еще раз, Акено растолкал охранников и, вставив ключ в замочную скважину, дрожащей рукой провернул его, открывая замок и врываясь в помещение. Да только сделав лишь пару шагов, застыл, изумленно уставившись на представшую его взору картину.

На смятой постели распластался мастер, прикованный мягкими наручниками к изголовью кровати. Рот мужчины был заткнут кляпом, а на оголенной груди виднелся с десяток алеющих следов от плети. Мастер что-то мычал, скорее всего, требуя освободить его из западни, а Рёта стоял в дальнем от двери углу комнаты и, сжимая в руках рукоять кожаной плети, яростно сверкал глазами.

- Не подходите! - выкрикнул он, когда один из охранников направился к нему.

И Акено жестом остановил мужчину.

Дайчи бросился к мастеру и быстро высвободил его из наручников, после чего комната, казалось, содрогнулась от гневной тирады мужчины, который требовал для Рёты самого жестокого наказания.

А Акено стоял, едва чувствуя пол под своими ногами, и пристально смотрел на мальчишку, стараясь прикинуть, насколько сильно он пострадал.

Мастер не успокаивался, и тогда Акено рявкнул:

- Вон! Все пошли вон, немедленно!

Гневный окрик возымел эффект, и через несколько мгновений в комнате кроме них с Рётой никого не осталось. А когда за последним охранником закрылась дверь, мальчишка выбросил плеть из рук и бросился к Акено, повиснув у него на шее.

- Ну всё, всё, - слыша как дрожит собственный голос, проговорил мужчина, нежно, но крепко обнимая вздрагивающего мальчишку. - Прости, я не знал... прости...

Пальцы Рёты с силой впились в плечи мужчины. От пережитого потрясения все тело парня превратилось в камень, а ноги, напротив, ослабли и тряслись так, что он мог в любой момент рухнуть на пол.

Когда в его комнату вместо Акено вошел рослый мужчина с коробкой разных «игрушек» в руках, у Рёты совсем не осталось времени, чтобы осмыслить происходящее. И он, понимая, что оказался в весьма незавидной ситуации, решил оказать сопротивление.

Да только незнакомец не дал ему опомниться и несколькими ударами плети загнал его на кровать, приказывая сидеть смирно.

В тот момент Рёту обуял самый настоящий ужас. Он попытался позвать на помощь, но мужчина вытащил из коробки кляп и пригрозил, что заткнет ему рот, если он не замолчит.

Парень притих, но когда мужчина отвлекся, бросился на него с кулаками, вкладывая в этот рывок всю скопившуюся в нем ярость и страх за собственную судьбу.

Между ними произошла стремительная и отчаянная борьба, из которой Рёта вышел победителем. Но, несмотря на это, ему тоже сильно досталось. Вспышки боли попеременно охватывали его живот и ребра, куда пришлись удары крепкого кулака. И парень прерывисто дышал, стараясь унять эти ощущения.

- Как ты мог не знать? - наконец-то выдавил он, царапая кожу Акено сквозь одежду, словно желая наказать его за случившееся. - Это твое заведение. Как ты мог это допустить?

- Я действительно ничего не знал, - сильнее стискивая парня в объятиях и целуя его содрогающееся от нервной дрожи плечо, ответил Акено. - Разве я позволил бы этому случиться? Разве я смог бы?

- Тогда, кто это сделал? - спросил Рёта, шумно вздыхая и глядя на дверь, за которой слышались раздраженные голоса Дайчи и людей из службы охраны. - Кто еще мог отдать такой приказ?

Он не хотел верить, что мужчина все это время просто притворялся, защищая его и отвечая на его чувства. Но сомнение все равно проело в сердце парня маленькую червоточину, заставляя нервничать и бояться.

- Такато-сан... - не стал скрывать от Рёты правду мужчина. - Это был его приказ. Он воспользовался моим отсутствием и надавил на Юити. По крайней мере, я надеюсь, что это было именно давление. А иначе... я сотру Юити в порошок.

Акено гневно сжал пальцы, неосознанно сминая кожу на спине Рёты, но вовремя опомнился и расслабил руку.

- Не волнуйся, - сказал он. - Я все улажу. Доверься мне.

Парень кивнул, а потом, словно спохватившись, выдохнул:

- Не уходи! Что, если этот человек вернется или... что, если Такато-сан захочет забрать меня в другое место? Что мы будем делать?

- Я не позволю, - стараясь говорить твердо и уверенно, заявил Акено, хотя на самом деле никакой уверенности не чувствовал. - В любом случае никто к тебе не прикоснется. Не бойся, я скоро вернусь.

Он чуть отстранил от себя мальчишку, нежно провел ладонью по его щеке и пообещал:

- Я все улажу.

Рёте нечего было на это возразить. И он, сделав короткий глубокий вдох, отступил на шаг назад и сел на край кровати. Лицо его немного побледнело, но присутствие Акено придавало ему сил.

- Только не уходи далеко, - попросил парень.

Мужчина тут же заверил его, что будет рядом, и буквально вылетел из комнаты, охваченный гневом и беспокойством за судьбу своего подопечного.

Столпившиеся в коридоре подчинённые все разом обратили на него свои взгляды и замолчали, ожидая дальнейших указаний. И только один человек, непонятно как затесавшийся в эту группу, вдруг, возмущенно произнес:

- Хаяси-сан, что все это значит? Почему вы оспариваете мои приказы и отсылаете прочь моих людей? Это полный произвол! Вы абсолютно некомпетентный управляющий!

- Ваши приказы?! - раздражение и злость новой волной поднялись в душе Акено, стоило ему увидеть Такато-сана. - С чего вы вообще решили, что можете отдавать приказы в моем заведении? Вы здесь гость, и не более. Ваше вмешательство в работу «Порочного Кактуса» и угрозы моим помощникам совершенно не допустимы. А что касается юноши, которого вы оставили на обучение, прошу не забывать, что, пока он является моим подопечным, все вопросы, связанные с его «перевоспитанием», решаю я.

- Рёта Арай принадлежит мне, и я волен делать с ним все, что захочу! - заявил мужчина, ничуть не страшась гнева Акено. - И сейчас я хочу, чтобы его как следует выдрессировали, потому что я намерен продать его на предстоящем аукционе и вернуть себе деньги, которые задолжали его родители.

Сдерживая рвущуюся из груди ярость, Акено скрипнул зубами. Повлиять на решение этого мерзкого типа он никак не мог, и если уж Такато-сан удумал включить Рёту в список лотов на предстоящем аукционе, то помешать ему он не сможет. Но даже в таком случае мужчина не имел никакого права распоряжаться и отдавать указания в его клубе.

- Дрессировать его или нет, решать не вам, - с угрозой в голосе проговорил Акено. - Вы все же забываетесь, Такато-сан. Это мое заведение, и свои порядки вы тут устраивать не будете. Поэтому немедленно покиньте эту часть здания. В служебные помещения гостям вход воспрещен. Дайчи, - Акено обратился к начальнику охраны, но при этом не сводил с Такато-сана тяжелого взгляда, - проводи нашего гостя, и проследи, чтобы сюда больше не впускали посторонних.

- Да как ты смеешь?! - возмутился мужчина, пытаясь сбросить с себя руки Дайчи. - Мерзкий выродок. Шлюха! Забыл свое место? Так я тебе напомню, кем ты на самом деле являешься. Потасканная подстилка Игараси-сана, который видимо так впечатлился твоим актёрским мастерством, что не смог устоять. Ему видимо понравилась та порнушка, где тебя драли в восемь членов. Бьюсь об заклад, трахая тебя, он представлял, как твою дырку разрывают на части. Уверен, это не на шутку его заводило!

Мужчина рассмеялся в голос, заметив, как Акено изменился в лице. И, все так же сопротивляясь охране, продолжил издеваться:

- Ты здесь никто. Никто! А мальчишку я продам, что бы ты ни говорил. А потом пришлю тебе видео с его участием. Это будет условием торга! Будешь смотреть и наслаждаться зрелищем!

Акено впал в ступор, слушая эти бредни, которые все же ранили его по живому, напоминая о самых паскудных днях его жизни. Но сейчас ему нельзя было показывать свою слабость. Чтобы защитить Рёту, он должен был сохранять невозмутимость.

Акено уже хотел было приказать выбросить наглого выскочку из заведения, как дверь в комнату Рёты распахнулась, и мальчишка, подобно дикому зверю налетел на Такато, целясь кулаком ему в лицо.

- Старый мудак, я тебе не принадлежу! - завопил подросток, одним ударом превращая нос мужчины в кровавый фонтан. - Можешь попробовать меня продать, но денег ты не получишь, потому что тот, кто прикоснется ко мне хоть пальцем, сдохнет.

Ступор, в котором пребывал Акено, мигом сошел на нет, и мужчина перехватил мальчишку, который все еще пытался дотянуться до возмущающегося и сыплющего проклятиями Такато-сана. Гвалт, поднявшийся в коридоре, оглушал, но грохочущее в груди сердце перекрывало все звуки.

- Рёта, успокойся! - воззвал к порядку Акено, в то время как Дайчи, исполняя приказ, тащил Такато-сана к выходу.

Мужчина кричал и ругался, угрожая охраннику неминуемой расправой, а Акено пытался увести Рёту обратно в комнату. И когда ему удалось это сделать, с грохотом закрыл дверь и усадил мальчишку на кровать.

- Боги! Ну что на тебя нашло? Я же сказал, что все улажу. Зачем ты вышел? Только разозлил его еще сильнее.

- Ты хоть слышал, что он говорил о тебе?! - воскликнул парень, глаза которого покраснели от гнева.

В его душе бушевал шквал не самых приятных эмоций, а в сердце пульсировало лишь одно желание: убить ничтожество, которое посмело открыть на Акено свою вонючую пасть.

- Если бы ты меня не остановил, я разорвал бы его на куски, - не унимался Рёта, глядя на мужчину со смесью гнева и любви. - Он думает, что может безнаказанно оскорблять тебя. Но он ошибается.

К горлу Акено подскочил колючий комок. Ему было одновременно и приятно, и страшно слышать от мальчишки подобные слова.

- Ну все, хватит, - успокаивающе проговорил мужчина и присел рядом с парнем, обнимая его за плечи. - Еще не хватало, чтобы тебя из-за такой глупости удар разбил в столь юном возрасте. Пожалей свое сердце и нервы. Такато-сан не стоит даже толики твоего здоровья.

- Да при чем тут этот старый хмырь?! - взвился Рёта, но тут же притих, когда Акено привлек его к себе, заключая в крепкие объятия и поцеловал в лоб, а потом и в кончик носа, как будто маленького ребенка.

- Ну и что ты делаешь? - спросил парень, фыркая, однако голос его стал немного мягче, а бешеный огонь в глазах стал утихать. - Что, по-твоему, я должен был делать? Покорно сидеть и слушать, как он унижает тебя?

- На самом деле это был бы лучший вариант, - признался Акено. - Пусть бы себе говорил. Это всего лишь слова. Тем более они меня давно не трогают. Но теперь Такато-сан обозлится еще сильнее. Рёта, пойми, я владелец «Порочного Кактуса» только на бумаге. По сути, у меня нет власти. Совсем нет. И твой порыв, хоть он и был из благих побуждений, только причинит мне еще больше хлопот.

- Куда еще больше? - спросил парень упрямо. - Он и так собрался меня продать. И что нам теперь с этим делать? Денег ведь еще недостаточно, чтобы вернуть ему. Да и сможешь ли ты выиграть на торгах?

По правде говоря, Рёта сильно в этом сомневался. Когда у них с Акено завязались отношения, мужчина пообещал выкупить его у Такато-сана. Но его жалования не хватало, чтобы собрать нужную сумму в столь короткие сроки. И вот времени стало еще меньше. А на торги съедутся настоящие богачи, которые могут с легкостью оплатить десяток таких долгов.

Акено болезненно поморщился. Конечно же, ни о какой победе на торгах с его капиталом не могло быть и речи, но в голове уже пронесся на эту тему рой самых безумных мыслей. Он мог бы повлиять на само участие Рёты в данном событии. В конце концов, юноши, участвующие в торгах, были согласны продать себя за кругленькую сумму, которая обещала им безбедное существование. Да и покупатели ожидали получить в свое распоряжение покорного и понятливого хоста, а не дикого зверька, готового разорвать в кровавые ошметки любого, кто приблизится к нему хоть на шаг.

- Если не медлить, то я могу попробовать, - нахмурившись, проговорил Акено. - Поэтому не делай глупостей. И... лучше всего тебе побыть в моей комнате. Туда точно никто не придет.

- Ты будешь со мной? - спросил Рёта, чувствуя, как на смену гневу в его душу закрадывается страх. - Ты меня не отдашь?

- Не отдам, - уверенно заявил Акено и, поднявшись, потянул мальчишку за собой. - Никогда и никому. А теперь иди в мою комнату, а мне надо сделать несколько звонков.

Рёта кивнул и насупился, но все же последовал за мужчиной в коридор.

Акено отвел его в свою спальню и оставил у двери охрану, чтобы никто не посмел лезть к мальчишке, после чего направился в кабинет, по пути набирая номер Кано. Но в ответ услышал лишь механический голос оператора, оповестивший его о том, что абонент временно недоступен. Акено попробовал снова, но ему ответил все тот же раздражающий автоответчик.

Мужчина подождал несколько минут, и сделал очередную попытку, но Кано, похоже, по какой-то причине отключил телефон.

Встревожившись не на шутку, Акено принялся звонить Видегрелю, в надежде на то, что Кано сейчас находится рядом с ним, но брат так же оказался вне зоны доступа.

Предчувствуя неладное, Акено запаниковал, и позвонил единственному человеку, который мог пролить хоть какой-то свет на возникшую ситуацию.

В отличие от Кано и Видегреля, Мишель ответил на его звонок сразу же. Внимательно выслушав Акено, парень выругался сквозь зубы и сообщил, что Игараси-сан улетел в Японию еще позавчера, а Видегрель, тем временем, куда-то завеялся, увлеченный новыми чувствами.

- У него, видите ли, любоф, - язвительно процедил Мишель сквозь зубы, намеренно коверкая последнее слово. - И эта любоф лишила его остатков здравого смысла. Он почти не появляется на работе. А все его обязанности легли на мои плечи. Это черт знает что!

Возмущения Мишеля были для Акено вполне понятны, но сейчас его беспокоило совсем другое.

Зная о чувствах Кано к Видегрелю, не сложно было догадаться, что это новое увлечение стало для мужчины настоящим ударом. Неудивительно, что он отключил телефон. Акено даже представить себе не мог, что сейчас испытывает его бывший любовник, но был уверен, что мужчине приходится очень и очень нелегко.

Но хуже всего было то, что без поддержки Кано решить сложившуюся с аукционом ситуацию для Акено было почти невозможно. Разве что только самому звонить Такаяма-сама и просить об одолжении. Однако никуда звонить не пришлось. Оябун позвонил ему сам. И когда Акено с замиранием сердца ответил, намереваясь изложить свою просьбу, его надеждам пришел полный и безоговорочный конец.

- Что у вас там происходит?! - без длительных предисловий прорычал в динамике надтреснутый голос оябуна. - Куда запропастился Кано?

- Простите, Такаяма-сама, - нервно сжимая пальцы на пластиковом корпусе гаджета, ответил Акено, чувствуя, как на висках выступает испарина от внутреннего напряжения. - Я и сам не могу до него дозвониться.

- Не важно! - оборвал мужчина ненужные оправдания. - Раз его нет, то ты как его заместитель устроишь все сам. Мальчишку Такато-сана надо включить в число лотов. Мне плевать, как ты это сделаешь, но через три дня он должен быть шелковым и послушным. Головой отвечаешь за это.

И, больше не проронив ни слова, оябун оборвал связь, отчего сердце Акено рухнуло вниз, словно провалилось в темный бездонный колодец отчаяния.

На минуту окружающий его мир исчез в непроглядной темноте. Ушли краски, стихли звуки, а на языке появился горьковатый привкус желчи. Все внутри Акено словно бы заледенело, покрывшись колючим узором инея, и по коже от безысходности пробежал холодок, оставляя после себя россыпь неприятных мурашек.

Теперь даже Кано не сможет ему помочь. Раз уж сам оябун потребовал, чтобы Рёта был продан с молотка, значит, мальчишка будет продан. Отменить этот приказ было практически невозможно. Но Акено упрямо надеялся на лучший исход, и продолжил штурмовать непреступную крепость, пытаясь дозвониться до Кано. Однако ни через полчаса, ни через час мужчина ему не ответил. А время стремительно утекало в пустоту, которая разверзла свою пасть, намереваясь поживиться лакомым кусочком испуганно бьющегося сердца.

Впрочем, Акено не бездействовал. Он обзвонил больше десятка банков, но ни в одном не хотели давать настолько большой кредит, даже под залог дорогущей недвижимости, которой Акено, как оказалось, пока еще не мог распоряжаться на правах владельца. Конечно, был еще вариант с побегом. Да только как далеко они с Рётой смогут убежать? И в какой канаве потом отыщут их трупы? А если на поиски отправятся не люди Такаяма-сама, а подручные Такато-сана, то им не стоило рассчитывать даже на канаву. Скорее уж их запрут в каком-нибудь замызганном подвале, где старый извращенец замучает их до смерти, воплотив в жизнь все свои самые грязные и нездоровые желания.

Как идти с такими вестями к Рёте, Акено не знал, но и оставлять мальчишку в неведении так же было невозможно. Акено чувствовал себя в ловушке, из которой не было выхода. И все же, несмотря на мрачные перспективы, искорка надежды не покидала его душу, и он словно безумный продолжал названивать Кано, лелея мысль о том, что за три дня мужчина все-таки отзовется и придет ему на помощь.

***

Когда Акено ушел, ободрив Рёту улыбкой, парень сел на кровать мужчины и стал ждать его возвращения.

Конечно, уладить вопрос с его участием в торгах было непросто, но Акено не раз удавалось оградить его от неприятностей, и у Рёты не было причин впадать в панику.

И все же ему было страшно.

Что, если в этот раз удача отвернется от них, и его все-таки продадут? Одна только мысль о подобном исходе заставляла Рёту злиться.

Он не считал себя товаром и не собирался отрабатывать не свои долги. Такато-сан, наверное, еще не совсем представлял, с кем связался. Мужчина думал, что если пригрозит парню убийством родителей, то он будет сидеть смирно и делать все, что ему говорят. Но после того как эти люди отдали его мафии, Рёта решил, что они заслуживают самой ужасной участи, и каждую ночь проклинал их, желая, чтобы они скончались в страшных муках. Поэтому ни о каком смирении не могло быть и речи.

Поначалу, оказавшись в стенах этой тюрьмы, парень вел себя настолько отвратительно, что Такато-сан не раз грозился избить его до полусмерти. Но как-то так получалось, что в такие моменты Акено оказывался рядом с парнем и ограждал его от гнева мужчины. Конечно же, первое время Рёта не ценил этой заботы и относился к владельцу «Порочного Кактуса» с таким же презрением, как и ко всем остальным. Но, чем ближе он узнавал мужчину, тем сильнее привязывался к нему и тем отчетливее видел, какое у Акено доброе и отзывчивое сердце.

Теперь же Рёта и подумать не мог о том, чтобы повысить на мужчину голос или чем-то оскорбить его. Незаметно для себя он влюбился в этого человека и готов был слушаться его во всем, лишь бы он всегда был рядом. Наконец-то у Рёты появился тот, кого он ценил больше собственной жизни, и потому парень смягчился. Ненависть в его сердце понемногу угасла, уступив место другому, более сильному и светлому чувству. Теперь он не мог необдуманно вытворять то, что хочется. Ему приходилось заботиться о том, чтобы у Акено не было неприятностей из-за него. И, кажется, мерзавец Такато об этом догадался. Поэтому и обнаглел настолько, что позволил себе сунуться к Рёте, а потом еще и вылил ведро словесных помоев на голову Акено, заставив парня выйти из себя.

Вспомнив о словах старого мудака, Рёта разнервничался и стал мерить шагами пол небольшой спальни. Мечась из стороны в сторону, он то и дело поглядывал на часы и замирал каждый раз, когда за дверью раздавались чьи-то шаги.

Но прошло уже больше трех часов, а Акено так и не появился. Впрочем, Дайчи, который принес парню ужин, заверил его, что с мужчиной все в порядке. И что сейчас он находится у себя в кабинете, пытаясь связаться с Игараси-саном.

Рёта, облегченно выдохнув, заставил себя поесть. Но вскоре беспокойство снова охватило его, так как Акено не пришел даже спустя пять часов.

В итоге парень вымотался так, что, едва присев на кровать, чтобы передохнуть от беспокойной беготни по комнате, он тут же почувствовал, как его клонит в сон.

Это было даже неплохо, ведь, провалившись в дрему, он мог значительно сократить время ожидания. Поэтому парень не стал сопротивляться и, завалившись на подушку, сомкнул веки. Однако сон не спешил принимать его в свои объятия. И, прежде чем провалиться в забытье, парень еще долго ворочался с боку на бок и вздыхал, пытаясь угомонить грохочущее сердце.

В итоге он все же уснул, но не так крепко, как рассчитывал. Потому что стоило двери приоткрыться, как он тут же открыл глаза.

За окном стояла глубокая ночь. В комнате было темно, поэтому Рёта ничего не видел. Он только услышал приближающиеся к кровати шаги и тихий вздох, а потом почувствовал, как матрас прогибается под тяжестью чужого тела. Почти в то же мгновение парень оказался в объятиях Акено, который прижался к его спине и нежно поцеловал в затылок.

- Почему ты так долго? - тут же спросил Рёта с тревогой в голосе и, повернувшись, нырнул в объятия мужчины, кутаясь в них как в теплый плед. - Я чуть с ума не сошел, пока тебя не было.

- Прости, - глухо отозвался Акено и сильно зажмурился.

Рёта был горячим словно печка, но даже его тепло не могло согреть замерзающее от страха сердце мужчины. Он хотел бы вечно держать парня в своих объятиях, но надвигающаяся беда грозила разрушить даже эту маленькую радость.

- Прости меня, - повторил Акено и крепко сжал руки за спиной мальчишки. - Я такой бесполезный...

- Почему бесполезный? - удивился Рёта, и откинул голову немного назад.

Но, как и ожидалось, не увидел лица мужчины, потому что в комнате сгустилась такая тьма, что даже очертаний предметов было не разглядеть.

Акено сделал глубокий вдох и на мгновение задержал дыхание. Признавать собственное бессилие было больно, но куда больнее было осознание того, что из-за его слабости пострадает человек, которого он любит.

- Я ничего не могу сделать, - признался Акено скрепя сердце. - Я как слепой беспомощный щенок, сам ничего не могу. А человек, который смог бы оказать мне поддержку, сейчас недоступен. Я не знаю, что делать, Рёта. Я оказался абсолютно неспособным защитить того, кто мне так дорог.

- Ну что ты такое говоришь? - спросил Рёта с улыбкой, хотя в его душе уже зазвенел тревожный колокольчик, а сердце сжалось от нахлынувшего страха. - Акено, ты ведь меня не отдашь...

Парень не спрашивал. Он был уверен в том, что мужчина сделает все, чтобы оградить его от беды. Но почему-то ему стало трудно дышать, а пальцы, которые до этого мягко скользили по спине любимого человека, вдруг замерли.

- Не отдам, - уверенно проговорил мужчина, но губы его предательски задрожали.

И чтобы скрыть эту слабость, он мягко коснулся поцелуем губ Рёты.

Пусть хотя бы он не боится. Пусть верит в лучшее, тогда как в сердце Акено этой веры почти не осталось.

Но среди сотни дорог, раскинувшихся перед ними, все же имелись пути, которые могли бы привести их с Рётой к счастливому финалу. Заросшие терниями, тяжелые, почти непреодолимые...

И все же Акено всерьез задумывался над тем, чтобы рискнуть. Не ради себя, а ради мальчишки, который так трепетно и так доверчиво льнул к нему, вверяя свою жизнь в его руки. Разве мог он подвести это доверие бездействием?

- Рёта, - шумно выдохнул мужчина, отрываясь от сладких губ парня и пряча лицо на его плече. - Я что-нибудь придумаю. Мы обязательно выберемся из этой передряги.

Он скользнул ладонью по гибкой пояснице парня, но большего себе не позволил.

За несколько месяцев, проведенных вместе, ни одно действие Акено не переступало черты невинной романтики, которой он щедро одаривал мальчишку. Само положение, в котором оказался Рёта, не располагало к чему-то более откровенному, чем нежные объятия и безобидные ласки. И хоть Акено порой было очень тяжело сдерживать свои желания, он никогда не настаивал на близости, чтобы не подвести доверия парня.

- Я знаю... - ответил Рёта, обжигая щеку мужчины горячим дыханием. - Ты уже совершил невозможное ради меня. Вместе мы все преодолеем.

Он улыбнулся, но на душе все равно появилась давящая тяжесть.

Что, если у Акено ничего не выйдет? Что, если с мужчиной сделают что-то плохое только за то, что он попытался помочь?

От этой мысли сердце парня болезненно сжалось, но он постарался выбросить ее из головы. И, чтобы хоть немного отвлечься, поцеловал Акено в висок. А потом, обхватив его лицо ладонями, прикоснулся губами к горячим губам, вовлекая мужчину в долгий и страстный поцелуй.

А когда их губы разомкнулись, Рёта выдохнул едва слышно:

- Акено, мне кажется, я люблю тебя. Мне невыносима мысль, что мы можем расстаться хоть на миг. Так что... будь со мной всегда. Будь только со мной и... только моим.

- Я и так уже твой без остатка.

Мужчина слабо улыбнулся. От признания Рёты в груди стало невыносимо горячо. Близость мальчишки всегда действовала на Акено как сильный афродизиак, а теперь, приправленная страхом потерять любимого человека, она и вовсе сводила мужчину с ума.

От прокатившейся по телу волны возбуждения, в ушах зазвенело, а перед глазами, несмотря на непроглядную тьму, словно встал плотный мерцающий туман. И, чтобы справиться с легким головокружением, Акено плотно смежил веки. После чего потянулся к светильнику на прикроватной тумбочке и включил его на самом минимальном освещении.

Он не хотел разрушить интимную ауру, которая возникала каждый раз, когда они оказывались так близко друг к другу, но, в то же время, он хотел видеть Рёту. Его миловидное лицо, прекрасные большие глаза в обрамлении пушистых ресниц, и чуть полноватые, чувственные губы, слегка приоткрытые, манящие, сладкие...

- Я люблю тебя, - признался Акено, впервые чистосердечно озвучивая свои мысли и чувства. - Боги, Рёта, я так сильно тебя люблю. Если бы ты только мог почувствовать это... если бы только мог заглянуть ко мне в сердце, ты бы все понял и без слов...

- Я... Акено, я...

Дыхание Рёты сбилось. Он хотел бы многое сказать мужчине. Он хотел бы кричать и, возможно, даже разреветься от счастья. Но он мог только издавать какие-то невнятные звуки, которые с бульканьем застревали у него в горле от охватившего его волнения.

Признаваясь Акено, он и не думал, что услышит такой ответ. Обычно мужчина говорил «ты тоже мне очень дорог» или «ты тоже мне очень нравишься», но слово «люблю» впервые слетело с его уст, повергнув парня в самое настоящее сумасшествие.

Теперь ему было мало просто лежать в объятиях любимого человека. Рёта хотел чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Он хотел стать ближе к мужчине. Хотел стать неотъемлемой частью его самого.

- Акено, я сейчас умру от счастья! - наконец-то выдавил из себя парень и, перевернувшись на спину, потащил мужчину на себя. - Почему ты не сказал мне раньше? Почему скрывал свои чувства?

- Потому что раньше эти слова были неуместны, - опираясь на матрас одной рукой, чтобы не давить на мальчишку тяжестью своего тела, а второй убирая с его лба длинную прядку волос, ответил Акено. - Но теперь... - мужчина тяжело сглотнул, - теперь все иначе. И если бы я не сказал тебе об том сейчас, то, кто знает, представился бы мне случай в будущем или нет. Все слишком сложно... Но мы справимся. Мы обязательно справимся.

Рёта тяжело сглотнул. Мысли об аукционе снова вернулись, заставив парня нервничать.

Акено был абсолютно прав, когда сказал, что, возможно, для них двоих впереди нет никакого будущего. Если мерзавец Такато обратится за поддержкой к оябуну, у них просто не будет иного выхода, кроме как подчиниться. Иначе Акено действительно может пострадать, а этого Рёта страшился даже больше, чем рабства, в которое мог в скором времени угодить.

- Акено, я... знаешь, я никому не позволю прикоснуться к себе. Если меня продадут, я лучше выберу смерть или убью того подонка, который купит меня. Не переживай. Не переживай обо мне. Все будет хорошо. Ты веришь, что я не предам тебя?

Акено не знал, что сказать на эти слова. Рёта обладал несокрушимой волей и невероятной силой. В этом с виду хрупком парне бурлила жажда свободы и неугасимая энергия. А его решимости и отваге можно было только позавидовать. Но смелость не всегда идет рука об руку с дальновидностью. Просчитывать ходы наперед мальчишка не умел, и это могло привести к трагедии, которой Акено очень боялся.

- Не думай об этом, - попросил он парня, целуя его в уголок губ. - Не думай. Мы вместе. Сейчас и потом. Мы будем вместе, что бы ни случилось.

- Так ты не веришь мне?

Сердце Рёты сжалось от обиды, и он приподнялся на локтях, заставляя мужчину немного отстраниться.

- Я верю, - поспешил успокоить парня Акено. - Ты очень сильный и храбрый, но...

- Ты помнишь, что я сказал тебе однажды? - перебил Рёта, не давая мужчине возможности договорить свое «но». - Я не товар, не вещь. Я не продаюсь. Ни мое тело, ни мое сердце нельзя купить. И я никогда не лягу в постель с мужчиной. Разве что за одним исключением. Я не против, если это будет Хаяси-сан. Я отдам Хаяси-сану всего себя. Если он поверит в меня. Если он захочет принять это от меня, я отдам ему душу, и буду верен ему, пока не умру. Поэтому, Акено, если ты любишь меня, прими от меня то, что я хочу тебе дать. Прими мое тело, душу и мою верность, и никогда не сомневайся в моих словах.

Акено затаил дыхание.

Порой хватает и пары слов, чтобы старательно возводимые барьеры рухнули, обернувшись пригоршней пыли. Чтобы трезвый разум затуманился, ослепленный яркими вспышками неконтролируемых эмоций. И слова Рёты имели именно такой эффект.

Не то, чтобы Акено был человеком, легко бросающимся в омут с головой, но все же сейчас отрезвлять самого себя ему совершенно не хотелось. Он долго сдерживал свои низменные порывы, невероятно долго прятал в себе чувства, запрещая даже думать о том, чтобы прикоснуться к мальчишке, но теперь все эти преграды рассыпались прахом, и желание затопило сознание мужчиной с невероятной силой.

Сломанные прутья клетки больше не сдерживали дикие беснующиеся эмоции, да Акено и не хотел загонять их обратно. И потому отпустил себя, впервые за несколько месяцев позволяя себе вольность по отношению к Рёте.

- Надеюсь, ты не пожалеешь об этом, - вглядываясь в яростно сверкающие глаза мальчишки, глухо выдохнул он.

И, не давая Рёте даже шанса ответить, вовлек его в чувственный и исполненный страсти поцелуй.

«Пожалею?» - мелькнула в голове Рёты непрошеная мысль. - «Вот уже нет!»

Он ни за что не пожалеет. Акено привлекал его, пробуждая не только сильные чувства, но и пылкие желания, которым парень больше не хотел противиться. Он обхватил мужчину руками и ногами и крепко обнял, тесно прижимая к себе, а потом ответил на поцелуй, одновременно задирая на нем рубашку, чтобы почувствовать жар и мягкость его кожи.

Акено на миг отстранился и шумно вздохнул, и Рёта, не теряя времени, проговорил:

- Снимай одежду.

Его голос немного дрожал, но не от страха, а от возбуждения. Внизу его живота скапливалась истома, а кожа то и дело покрывалась волнами мурашек, из-за чего Рёту потряхивало.

Он потянулся пальцами к пуговицам на груди Акено и помог их расстегнуть. Потом они избавились от футболки парня, и снова тесно прижались друг к другу, наслаждаясь теплом обнаженных тел.

Мужчина, зарывшись пальцами в волосы Рёты, мягко скользил губами по его шее, опаляя кожу тяжелым, прерывистым дыханием, а парень, откинув голову назад, бездумно водил ладонями по спине Акено, иногда впиваясь в нее пальцами, когда мужчина, вдруг, делал резкий толчок вперед, заставляя Рёту гореть от накатывающего возбуждения.

И когда желание сделалось почти невыносимым, мужчина стал медленно спускаться вниз, укрывая поцелуями грудь парня, захватывая губами его маленькие, затвердевшие соски, и, в то же время, пытаясь избавить его от штанов и нижнего белья.

А когда последняя преграда была преодолена, Рёта, вдруг, почувствовал, как его девственный орган, который еще не знал ласки, стал погружаться в рот Акено. И эти ощущения были настолько яркими и невыносимо сладким, что парень даже вскрикнул и попытался отстраниться.

Однако Акено не дал ему такой возможности. Крепко прижав запястья Рёты к кровати, он стал ласкать его ртом, играя языком с окрепшим подрагивающим стволом и пропуская его глубоко в себя до тех пор, пока парень не издал совсем уж пугающий стон и не заполнил рот мужчины очень густой жидкостью.

Акено тут же, не задумываясь, сглотнул ее и подался вверх, крепко обнимая вздрагивающего мальчишку, который цеплялся за него как утопающий и прерывисто дышал.

- Акено, я люблю тебя... - сдавлено выдохнул Рёта, все еще не в силах справиться с новыми ощущениями, которые охватили его тело. - Это было так странно... так приятно...

Он, вдруг, вспомнил один из уроков по соблазнению, который они проходили с мужчиной, когда Акено со скучающим видом показывал Рёте слайды из какого-то порнофильма и ровным голосом рассказывал о том, что происходит на экране. Тогда парень уже проникся к мужчине симпатией, и все время заигрывал с ним, пытаясь вывести хоть на какую-то эмоцию. Но в тот день эмоции накрыли его самого.

Глядя на пошлые слайды, Рёта, вдруг, начал представлять, что вытворяет все это с Хаяси-саном, и так разволновался, что сбежал из класса.

И вот полученная в тот день информация наконец-то могла принести свою пользу, ведь сейчас Рёте совершенно не хотелось никуда сбегать.

Акено в ответ на слова парня крепко сжал его в объятиях и выдохнул:

- Я тоже тебя люблю... больше собственной жизни.

Рёта радостно улыбнулся и, набравшись смелости, скользнул рукой вниз по торсу мужчины, пока не добрался до пояса его штанов. Там его рука застыла, и только пальцы мягко оглаживали живот мужчины, заставляя мышцы напрягаться и подрагивать.

- Хаяси-сан... - шепнул он, подаваясь немного вверх и опаляя ухо Акено дыханием, - могу я прикоснуться к вам? Хочу почувствовать вас.

От тихого несмелого шепота мальчишки Акено стало жарко. Сотни маленьких колючих иголочек впились в его кожу, окутывая тело сладкой негой, граничащей с болью. А предвкушение ласки смазало картину реальности, заставив потаенные мечты выйти на первый план и править этот бал желания.

Не проронив ни слова и вновь увлекая мальчишку в трепетный поцелуй, Акено накрыл его ладонь своей и сместил руку парня на свой пах, тем самым давая ему понять, что совсем не против его прикосновений и ласк.

- Ты можешь делать все, что захочешь, Рёта. Все что, захочешь, - негромко шепнул Акено на ухо парня и игриво прикусил его маленькую аккуратную мочку. - Тебе не надо спрашивать.

- Разве нет? - спросил парень, едва дыша от накатывающих на него эмоций.

Под брюками у мужчины вздулся твердый бугорок, и Рёта провел по нему пальцами с небольшим нажимом, заставив Акено тяжело вздохнуть.

- А как же наши уроки? Я ведь внимательно слушал только потому, что хотел научиться соблазнять неприступного Хаяси-сана.

Парень улыбнулся и стал нетерпеливо расстегивать ремень на брюках мужчины, а потом порывисто стащил их с упругих бедер. И тут же почувствовал, как горячий орган коснулся кожи на его ноге.

На миг Рёта замер, даже дышать перестал. По его телу прокатилась крупная дрожь от осознания, что между их телами больше нет никаких преград. Стоит лишь чуть приподнять бедра, и мужчина сможет овладеть им. От этой мысли на лбу у парня выступили мелкие бисеринки пота.

- Тебе не нужно применять на мне уроки, Рёта... - тихо сказал Акено, целуя застывшего парня в чуть приоткрытые губы. - Я и так уже соблазнился тобой.

- Зачем же мы тратили на них время? - спросил парень, едва ворочая онемевшим языком, а потом опасливо обхватил ладонью член мужчины и снова замер, чувствуя, как орган пульсирует в его руке словно живое существо.

Акено при этом издал тихий вздох и прижался лбом к плечу парня. Его тело в этот миг напряглось словно камень, и Рёта, не желая больше издеваться над ним, медленно провел сомкнутыми пальцами по стволу, вверх-вниз, вверх-вниз, и так до тех пор, пока Акено не застонал и не стиснул его в удушающих объятиях.

- Хаяси-сан, - позвал Рёта с дразнящими нотками в голосе, вкладывая в этот призыв все свои чувства. - Я хочу вас.

- Маленький соблазнитель, - нервно усмехнулся Акено, легонько прикусывая кожу на плече парня, и порывисто толкнулся в его горячую ладонь.

Мальчишка и, правда, слушал его уроки очень внимательно, хоть и делал вид, что его ничто не интересует. Но теперь, применяя свои знания на практике, он просто сводил Акено с ума.

Приободренный откровенной реакцией мужчины, Рёта немного осмелел, и уже совсем скоро от его ласк перед глазами Акено поплыло. Ему хотелось незамедлительно овладеть парнем, но здравый смысл, еще теплящийся на грани почти потерянного рассудка, не позволил мужчине натворить глупостей. Он перехватил руку Рёты за запястье и, крепко сжав его, отстранил от себя горячую ладонь. После чего привстал и мягким движением перевернул парня на живот.

- Тебе так будет легче, - покрывая плечи и спину Рёты чувственными поцелуями и лаская его ягодицы ладонью, проговорил мужчина. - Доверься мне. Ничего не бойся. Я не причиню тебе боли, хотя избежать ее полностью не получится.

- Все хорошо, если это Хаяси-сан, - повторил Рёта, делая глубокие, частые вдохи.

Несмотря на то, что несколько минут назад он испытал прилив сильного удовлетворения, он все равно чувствовал желание, которое с каждым прикосновением Акено становилось все сильнее.

И все же мужчина не спешил удовлетворять свою похоть. Немного расслабив парня, он отстранился и достал что-то из тумбочки. Послышался щелчок, как будто открыли крышечку шампуня, а через миг Рёта почувствовал, как пальцы Акено скользнули ему между ягодиц, размазывая прохладный гель.

Парень дернулся и невольно сжался, но очень скоро поцелуи и чувственные словесные поддразнивания мужчины заставили его забыть о стыде.

Акено все это время действовал очень аккуратно и терпеливо. Сначала Рёта чувствовал себя немного странно, да и только. Мужчина проник в него одним пальцем, заставив испытать легкий дискомфорт, и прилег рядом, крепко обнимая. Он разрабатывал парня несколько минут, прежде чем добавил второй палец. Рёта к тому моменту уже даже начал получать какое-то болезненное удовольствие. Его задний проход оказался на удивление чувствительным местом, и когда к первому пальцу присоединился второй, парень лишь прикрыл глаза и чуть приподнял бедра, позволяя мужчине проникнуть глубже.

Движения пальцев Акено в ответ на это действие стали нетерпеливыми, и вскоре Рёта потерялся в ощущениях, чуть поджимая ноги и откидывая голову назад, при этом прерывисто дыша. А потом и вовсе выгнулся дугой, пытаясь справиться со сладким спазмом, который свел его бедра.

Из груди парня вырвался неожиданно пошлый стон. Он округлил глаза и уже хотел спросить у Акено, что он такое сделал, но мужчина повторил свои действия, и Рёта задышал еще чаще и задрожал.

- Все нормально? - спросил мужчина странным голосом, мягко прикусывая ухо мальчишки.

- Да... - выдохнул Рёта, но его голос потонул в новом стоне, который разнесся по всей комнате.

- Тебе не больно? - последовал очередной вопрос.

- Нет... Акено, мне очень приятно.

Мужчина хмыкнул в ответ, и еще несколько минут измывался над парнем, пока тот не приподнялся на колени, так как ему стало неприятно упираться в матрас окрепшим членом.

В этот же момент Акено вынул из парня пальцы, заставив его разочарованно вздохнуть, и тут же, пристроившись сзади, проник в него сам, продвигаясь медленно, по миллиметру, пока полностью не заполнил его.

Рёта застыл. Осознав, что только что произошло, он несколько секунд просто лежал, не шевелясь, ожидая мучительной боли или страшных резей, о которых писали на форумах в интернете. Но ничего подобного он так и не почувствовал. Было только немного неприятно от распирающего чувства и желания вытолкнуть из себя твердый горячий орган.

- Все хорошо? - вновь спросил Акено, и Рёта почувствовал, как от глубокого, чуть прерывистого голоса мужчины его спина покрылась колючими мурашками.

- Да, - выдохнул он, сминая пальцами простыни. - Мне почти не больно. Немного неприятно.

- Скоро ты привыкнешь, и станет лучше, - утешил Акено.

Он говорил обыденно и спокойно, словно на лекциях, но Рёта чувствовал, что каждое слово дается мужчине с трудом.

Теплая ладонь, оглаживающая поясницу и ягодицы парня, немного дрожала.

- А с тобой все нормально? - спросил Рёта, не понимая, почему Акено медлит. - Я... я делаю тебе больно? Я слишком напряжен?

- Нет, - все тем же спокойным голосом ответил Акено, но только небу было известно, насколько тяжело ему давался этот обыденный тон.

Мальчишка сводил его с ума. Горячий, податливый, такой откровенный в своих желаниях, он кружил мужчине голову, заставляя тайные фантазии вырваться из-под контроля и заполнить разум соблазнительными картинами.

Но Акено держался. Он не хотел причинять парню боль, не хотел, чтобы этот опыт стал для Рёты чем-то ужасным и неприятным, и потому прилагал все силы, чтобы доставить мальчишке как можно больше удовольствия, которое затмит собой все болезненные ощущения и покажет, насколько прекрасной и чувственной может близость с мужчиной.

- Все хорошо, - оставляя легкий поцелуй между лопаток мальчишки, сказал Акено и плавно качнул бедрами.

А потом запустил одну руку под грудь Рёты и, нащупав твердую бусинку соска, несильно сжал ее пальцами.

- Все прекрасно, - повторил он, покрывая основание шее парня легкими поцелуями и начиная медленно и размеренно двигаться внутри него, при этом стараясь не позволить демону похоти вырваться наружу и захватить его разум.

Мужчина стал ближе. Теперь Рёта чувствовал тепло его кожи и прерывистое дыхание, которое обжигало его шею. А еще он чувствовал, как твердый горячий ствол стал скользить внутри него, отчего его бедра при каждом движении усеивало мурашками.

В какой-то момент, когда Акено стал двигаться немного быстрее, Рёте даже сделалось больно. Но он догадался расслабиться, и боль немного отступила.

Сперва парень не чувствовал ничего, кроме напряжения и мелкой дрожи в ногах, которые то и дело норовили разъехаться. Но потом Акено снова что-то задел внутри него, и у Рёты потемнело перед глазами. Он прогнулся назад, вжимаясь в грудь мужчины, и тот крепко обхватил его левой рукой, а правой - сжал его напрягшийся орган.

- Рёта, какой же ты сладкий, - послышался хриплый шепот Акено, отчего мальчишка чуть снова не излился в его ладонь.

Но пик наслаждения был еще далеко, и Рёта всего лишь резко толкнулся в теплую ладонь, и тут же подался назад.

Так они и двигались, пока боль полностью не ушла, уступив место истоме. Больше не сдерживаясь, Акено брал Рёту порывисто и жадно, распластав его на кровати и навалившись сверху.

Их тела взмокли от напряжения, а пальцы тесно переплелись, сжимаясь так, что побелели костяшки.

В какой-то момент Акено вдруг отстранился и резко перевернул Рёту на спину, после чего снова вторгся в него и накрыл губы страстным, глубоким поцелуем.

А через несколько мгновений Рёта, вдруг, издал странный и даже пугающий стон, и неожиданно излился себе на живот, при этом сжимая член Акено с такой силой, что мужчина тоже не выдержал.

Навалившись на Рёту и стиснув его в объятиях, Акено вздрогнул и резко толкнулся вперед, заполняя парня струями горячего семени.

Так они и лежали, наверное, целую вечность, пока Рёта вяло не пошевелился.

- Ты как? - спросил его мужчина, целуя в мокрый от пота висок.

Рёта хотел было ответить, что нормально. А потом, вдруг, тихо рассмеялся и обнял Акено ногами, крепко вжимая в себя.

- Я на небесах... - сказал он совершенно искренне. - Не знаю, можно ли быть еще счастливее.

- Можно, - улыбнулся Акено и легонько прихватил зубами мочку уха мальчишки. - Когда весь этот кошмар закончится, когда мы будем вместе, я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Я сделаю для тебя все...

Мужчина шумно вдохнул и уткнулся лбом в плечо парня, не желая выпускать его из своих объятий. Он хотел бы остановить время или повернуть его вспять, чтобы исправить положение Рёты, но момент был упущен, и теперь им обоим придется нелегко. Впрочем, отступать Акено не собирался. В конце концов, у него есть еще два дня, а этого вполне достаточно, чтобы найти выход. И он его найдет.

Рёта улыбнулся. Он, в отличие от Акено не хотел думать о будущем. Ему больше нравилось то, что происходило сейчас. И пусть тело его немного болело после изнурительного секса, он все же ни капли не жалел о том, что произошло.

- Ты мое «всё», - сказал парень, перебирая пальцами волосы Акено. - Не надо ничего делать. Просто будь со мной всегда.

- Буду, - целуя Рёту, кивнул мужчина и лег рядом с мальчишкой, привлекая его к себе и ласково обнимая.

Ему бы хотелось наобещать парню золотые горы. Нарисовать, пусть даже в воображении, прекрасную совместную жизнь, но тьма, застилающая дорогу их будущего, не позволяла Акено проронить ни слова.

- Хочешь в душ? - спросил он после довольно долгого молчания, в которое погрузился каждый из них. - Я тебе спинку потру.

Рёта кивнул.

Теперь, когда они с мужчиной стали еще ближе, он хотел проводить с ним как можно больше времени. Ведь, если им все-таки придется расстаться, он хотел скопить как можно больше воспоминаний и счастливых моментов, за которые можно было бы ухватиться в трудные минуты и которые помогли бы ему выдержать любые невзгоды.

Акено встал с кровати и потянул Рёту на себя. А когда парень оказался на полу, присел и, обхватив его бедра руками, приподнял вверх.

Парень вскрикнул от неожиданности, а потом рассмеялся и прильнул к мужчине, крепко обнимая его за шею.

Его переполняли чувства, которые сложно было описать словами. Он был счастлив. Безгранично, бесконечно счастлив, потому что отныне и навсегда Акено принадлежал только ему. И Рёта готов был бороться за свое счастье. Ради Акено он готов был выдержать абсолютно все, и собирался в будущем доказать, что эти мысли не простая бравада, и что ради их любви он готов сделать даже невозможное.

***

Весь следующий день Акено был как на иголках. Он часто уходил из комнаты и постоянно куда-то звонил, а потом, так и не дождавшись отклика абонента, подолгу стоял у окна и просто смотрел вдаль.

В такие моменты Рёта подходил к нему и крепко обнимал, а через какое-то время мужчина приходил в себя, и снова начинал кому-то названивать, при этом уверяя парня, что сделает все возможное, чтобы защитить его.

Так он промаялся до вечера, но все равно ничего не добился. В итоге Рёте пришлось тащить его в постель, приговаривая:

- Если не отдохнешь, у тебя не останется сил, чтобы меня защищать. Ложись. Нужно поспать.

Стащив с мужчины рубашку и расстегнув брюки, Рёта повалил его на кровать и забрался к нему под бок, удобно умащивая голову на его плече и успокаивающе поглаживая его по груди.

Он чувствовал, как неистово грохочет сердце Акено, и боялся, что мужчина может заболеть, если не успокоится.

- Неужели этот аукцион настолько ужасен? - спросил Рёта как бы между прочим. - Я слышал, что многие парни даже стремятся в нем поучаствовать. Неужели все они хотят оказаться в вечном рабстве у какого-то извращенца?

- В вечном?

Акено рассеянно перебирал мягкие прядки на затылке Рёты и не сразу понял, о чем парень говорит. Все его мысли крутились вокруг проклятого аукциона и Кано, которому он так и не смог дозвониться. И потому смысл заданного Рётой вопроса не сразу дошел до его сознания.

- Нет никакого вечного рабства. Что до извращений... не думаю, что они переходят границы нормальности. Нет, тут все немного иначе, хоть воображение и может нарисовать какие-нибудь ужасы.

- Глядя на то, как ты напуган, я именно ужасы себе и представляю, - сказал Рёта совершенно серьёзно. - Ты не мог бы внести ясность? Что будет со мной, если Такато все-таки добьётся своего?

В том, что Акено был напуган, не было ничего странного. То, что устроил Такато-сан, грозило разрушить целостность и принципы, на которых строились правила «Порочного кактуса». Оказавшиеся в этом борделе юноши знали, на что идут, и сами решали, заниматься им подобным заработком или нет. Но Такато-сан внес разлад в работу прекрасно функционирующего механизма, а где один нарушитель, там появится и другой. Стоит задумке Такато осуществиться, и многие захотят так же сорвать приличный куш или вернуть долги. А значит, все старания Акено полетят к чертям, что повлечет за собой не только конфликты внутри бизнеса, но и проблемы с законом.

Но объяснять все это Рёте Акено не стал. И озвучил лишь то, что творилось у него на душе:

- Конечно, я напуган, ведь дело касается тебя. А что до аукциона... не мудрено, что некоторые ребята стремятся в нем поучаствовать. Это сулит им огромную прибыль. Ты ведь знаешь, как происходят обычные торги?

Акено посмотрел на Рёту и тот утвердительно кивнул, после чего мужчина продолжил:

- Наши торги почти ничем не отличаются. Собираются потенциальные покупатели. Подготавливается товар. Мальчики, чаще всего нетронутые, можно сказать непорочные, но с большим запасом теоретических знаний. Назначается стартовая цена, и покупатели начинают бороться за приглянувшийся им лот. А когда добиваются своего, забирают покупку. Юноша отправляется к своему покупателю и проводит с ним оговоренное количество ночей. После чего, большая часть денег, за исключением некоторых процентов, поступает на его счет. Поэтому мальчики из кожи вон лезут, чтобы выглядеть привлекательно и сексуально. Ведь от этого напрямую зависит их заработок. В любом случае, участие в аукционе дает им возможность забыть и о торговле собственным телом, и о работе в принципе. И ты не исключение. Только стартовая цена будет равна долгу твоих родителей. Все, что клиенты захотят заплатить свыше этой суммы, будет перечислено на твой счет после выполнения условий, указанных в контракте, который подписывается между работником заведения и покупателем сразу по завершении торгов.

- А оговоренное количество ночей, это сколько? - спросил Рёта, приподнимаясь на локте и глядя мужчине прямо в лицо. - Месяц? Год?

- Не больше недели, - ответил мужчина.

- И они готовы платить огромные деньги за то, что кто-то будет спать с ним всего несколько дней?

Рёта не мог поверить в то, что слышит. В этом явно был какой-то подвох.

- Помимо срока пребывания оговаривается еще много чего. Но все это очень индивидуально. - Акено протянул к мальчишке руку и коснулся кончиками пальцев его высокой скулы. - Они платят за собственное удовольствие, которого не могут получить в привычной для них жизни. Они платят за воплощение своих фантазий в реальность. Пресытившиеся, уставшие от обыденности... они платят за новизну. За свежий воздух девственных лесов после тяжелого смога приевшихся им городов.

- А все работники возвращаются от клиентов целыми и невредимыми, или были случаи, когда над кем-то мучительно издевались? - спросил Рёта с подозрением. - Только не скрывай от меня правду. Я должен знать.

- Не сверх того, что было оговорено в контракте, - уклончиво отозвался Акено.

Говорить о том, что у некоторых покупателей действительно имелись странные предпочтения, он не стал. В конце концов, все, кто участвовал в аукционе в качестве товара, были ознакомлены с особенностями клиентов заранее, и потому знали, на что идут.

- А в моем контракте это тоже будет оговорено? - спросил Рёта, стараясь сохранять невозмутимый вид.

Но мужчина в ответ на его слова помрачнел и изменился в лице, словно решил, что парень теряет веру в него.

- Не будет никакого контракта, - сказал Акено резко. - Ты не будешь участвовать.

- Но если это всего на несколько дней, не проще ли для тебя самого отдать меня на торги. Мой долг выплатят одним махом, и тебе не придется копить деньги, чтобы выкупить меня.

Конечно, это был отличный выход. Всего неделю мучений, и Рёта был бы свободен. Это решило бы все их проблемы. Но почему-то парень боялся услышать от мужчины положительный ответ.

Он даже затаил дыхание, глядя в лицо Акено, которое помрачнело еще сильнее, сделавшись почти темным.

- Не смей даже думать об этом! - с плохо скрываемым раздражением, которое непременно следовало за страхом, проговорил Акено. - Никаких контрактов и аукционов! Ни за что! - Он резко подался к мальчишке и крепко обнял его, словно боялся, что тот просто исчезнет из его рук. - Я бы не смог... я не смогу... Рёта, как же я могу отдать тебя?

- Я же не прошу отдать, - растерянно сказал парень, но его сердце, окрыленное реакцией мужчины, вспорхнуло к самим небесам. - Я просто спросил, почему ты этого не сделал. Почему не задурил мне голову и не отправил на аукцион? Одно твое слово, и я пошел бы на это. Ради нас с тобой, я сделал бы что угодно.

- Рёта, ну что ты такое говоришь? - спросил Акено, совершенно не понимая позиции парня. - Ты хочешь согласиться?

- Нет! - Рёта покачал головой. - Конечно же, нет! Но если меня заставят... если у тебя ничего не получится, что с нами будет? Что будет со мной, когда я вернусь к тебе таким... использованным?

- Этого не случится, - твердо заявил Акено и, обхватив лицо мальчишки ладонями, заглянул ему в глаза. - Не случится. Ты веришь мне?

- Я верю... - ответил Рёта. - Но мне страшно, что после такого я стану тебе не нужен.

- Не говори глупостей. - Отмахнулся Акено и заключил мальчишку в объятия. - Ты для меня дороже всего на свете, и этого ничто не изменит.

Рёта, получив желанный ответ, улыбнулся и спрятал лицо у мужчины на груди.

- Я верю тебе, - сказал он искренне. - Спасибо, что заботишься обо мне.

От этих слов сердце Акено предательски сжалось, и мужчине стало больно.

Забота в его представлении заключалась совсем в другом. А он сейчас был абсолютно беспомощен. О какой заботе вообще могла идти речь?

И все же у Акено появились кое-какие мысли на этот счет, а решимость не отдавать Рёту крепла с каждым мигом.

Когда мальчишка уснул, Акено еще долго ворочался с боку на бок, обдумывая свое решение. Несколько раз он тихонько вставал и уходил из комнаты, чтобы вновь попробовать дозвониться до Кано. Но ни через час, ни через три, ни к рассвету у него ничего так и не получилось. И потому к семи утра мужчина был уже собран и ждал лишь пробуждения парня.

Будить его почему-то очень не хотелось.

До аукциона осталось чуть больше суток. Возможно, это последняя возможность для Рёты поспать беззаботным сном, ничего не опасаясь и не ожидая с напряжением в каждой клеточке тела, когда же чужой и возможно не слишком привлекательный человек заберется к нему в постель и начнет требовать полного послушания и исполнения всех прихотей.

Акено тяжко вздохнул и снова замер у окна, пытаясь избавиться от навязчивого страха и ревности, которые мешали ему сосредоточиться на главном.

И пока он стоял, любуясь унылым пейзажем, Рёта заерзал на кровати и зевнул, после чего чуть сипло позвал:

- Акено, почему ты встал так рано? Что-то случилось?

Парень вёл себя так спокойно и умиротворённо, как будто впереди его ждали часы благоденствия, а не мучительная неделя в компании какого-нибудь старого извращенца. И у мужчины болезненно сжалось сердце.

Похоже, Рёта действительно поверил в него и отбросил беспокойство.

Акено еще раз вздохнул и повернулся к сидящему на кровати парню.

- Мне нужно в Кобе. Я должен встретиться с оябуном и поговорить с ним о тебе. У меня через час самолет, но к вечеру я вернусь. Ты будешь в порядке?

Рёта сонно потер глаза и уставился на мужчину с недоумением.

- В Кобе? - переспросил он. - Это не близко. Ты уверен, что должен туда лететь? Может быть, ты просто позвонишь оябуну и все с ним обсудишь по телефону?

- Нет, по телефону не получится, - вздохнул Акено и невольно свел брови к переносице. - Даже если бы существовали смайлики и гифки бьющего земные поклоны человечка, это не возымело бы никакого эффекта, - попытался отшутиться он.

Всю ночь Акено размышлял над тем, как ему поступить. И поскольку Кано так и не вышел на связь, все, что ему оставалось, это просить Такаяма-сама о снисхождении. Но для этого необходимо было лично встретиться с оябуном и, открывшись ему, умолять мужчину изменить свое решение. Характер у брата Кано был суровым, но оябун никогда не рубил сгоряча и давал просящему возможность объясниться и изложить суть своей просьбы.

Акено очень надеялся, что мужчина, выслушав его, пойдет на уступки. Он даже приготовил все собранные им для выкупа Рёты деньги, но сердце все равно было не на месте.

- Я должен лично поговорить с Такаяма-сама. Иного выхода у меня нет. А времени до аукциона осталось совсем мало.

- Только пообещай, что не задержишься надолго.

Рёта выбрался из кровати и подошел к мужчине.

Тот улыбнулся и растрепал волосы парня, которые и без того были в жутком беспорядке. А потом мягко поцеловал его и сказал:

- Обещаю. Не волнуйся. Я все улажу.

Рёта кивнул и отступил в сторону, давая Акено возможность выйти.

Они попрощались. И когда мужчина закрыл за собой дверь, парень услышал щелчок проворачиваемого ключа и требовательный приказ:

- Позаботься, чтобы Рёте принесли завтрак и обед. И никого не подпускай к нему, даже если явится сам Господь Бог.

- Я вас понял, Хаяси-сан, - отозвался дежуривший у двери охранник.

Рёта, услышав этот короткий разговор, немного расслабился и пошел в душ. А когда вернулся в комнату, то от нечего делать включил телевизор и стал без интереса смотреть какое-то развлекательное шоу.

Однако через несколько минут за дверью послышалась ругань и возня. А потом дверь распахнулась и в комнату ворвался Такато-сан, лицо которого светилось от самодовольства.

Рёта, увидев его на пороге, похолодел, и тут же вскочил с кровати, чтобы отойти как можно дальше от мужчины.

- Что вам нужно? - спросил парень, глядя на то, как Такато-сан приближается к нему. - Вы не можете так просто вламываться сюда. Это комната Хаяси-сана.

- Разве не могу? - злобно усмехнулся мужчина и сделал несколько шагов к мальчишке. - Я почетный клиент «Порочного Кактуса» - двери всех шлюх в этом борделе для меня открыты. И твой разлюбезный Хаяси не исключение. Но этот чертов сопляк возомнил о себе слишком много. И я заставлю его пожалеть об этом. А ты пойдешь со мной. Тебя надо подготовить к торгам.

- Я и так к ним готов! - вспылил Рёта, сжимая ладони в кулаки. - Хотите, чтобы я отработал долг? Я его отработаю. Только оставьте уже меня в покое!

- Ну уж нет, - рассмеялся Такато и, рывком приблизившись к мальчишке, схватил его за волосы. - Ты моя золотая жила. Этот аукцион лишь прелюдия. Думаешь, потрахаешься с одним, и на этом все? Как наивно. Твои родители уже заняли очередную сумму. И подписали бумаги, в которых сказано, что ты переходишь в мое полное распоряжение, пока долг не будет погашен.

Сердце Рёты болезненно сжалось и упало в желудок. Смысл сказанных Такато слов поверг его в шок.

Если это правда, то Акено никогда не сможет собрать нужную сумму, чтобы выкупить его. Родители, присосавшись к золотой жиле, будут брать деньги взаймы, чтобы оплатить игровые пристрастия отца, и Рёта будет вынужден отрабатывать эти деньги, пока не умрет.

Когда парень был еще маленьким ребенком, он мечтал, что в будущем станет надежной опорой для своих несостоятельных родителей. Но теперь он сожалел, что они не сдохли до того момента, как отказались от него ради денег. Теперь он ненавидел этих людей лютой ненавистью. И эта ненависть проступила в его глазах пугающими кровавыми прожилками.

Вскинув на Такато злобный взгляд, Рёта прорычал:

- Ты об этом пожалеешь. Ты проклянешь тот день, когда решился зарабатывать на мне. Я тебе клянусь.

Высказавшись, он плюнул мужчине между глаз и оскалился, но тут же застонал, когда кулак Такато врезался ему в живот, выбивая из парня весь воздух.

- Закрой пасть! - предупредил мужчина. - Будешь открывать ее только чтобы заглотить член клиента, а если продолжишь нести эту чушь, я вырежу тебе язык.

- Вы не посмеете, - выстонал Рёта, согнувшись пополам. - Это заведение Хаяси-сана, он не позволит вам делать все, что хочется.

Мужчина злобно и насмешливо рассмеялся, вновь впечатывая свой кулак, только теперь уже в ребра мальчишки.

- Хаяси такая же шлюха, как и ты. Только благодаря своему таланту поглубже заглатывать и умению самозабвенно скакать на членах клиентов он смог добиться своего положения. И раз уж ты так в него веришь, то ответь, где он сейчас? Должно быть, он сочинил для тебя прекрасную сказочку о вызволении, но я, как ты видишь, уже тут и забираю тебя с собой.

На самом деле Такато понятия не имел, куда запропастился управляющий. Но стоило его человеку сообщить о том, что Акено уехал из клуба, и мужчина тут же позвонил оябуну. Пожаловавшись главе мафии на то, что от него прячут мальчишку, он выказал желание забрать свой товар. И Такаяма-сама, недовольный тем, что его впутывают в дела, которые его не касаются, незамедлительно позвонил службе охраны «Порочного кактуса» с требованием, чтобы мальчишку отдали владельцу.

- Хаяси прекрасно знает, что я тебя забираю. Ведь если он не подчинится, то и его задница пойдет с молотка. А уж я не поскуплюсь на его покупку, и буду драть его, пока он не сдохнет.

Лицо Рёты от услышанного все покрылось красными пятнами гнева. Он стиснул кулаки и с воплем: «Ах ты старая мразь!», ударил мужчину в челюсть.

Однако тот, ожидая от мальчишки чего-то подобного, уклонился и выкрикнул:

- Охрана! Схватить его!

В комнату вбежали два уже знакомых Рёте амбала и скрутили его, не позволяя вырваться.

- Отведите его в мою комнату и заприте там. А когда явится Хаяси, передайте, чтобы связался со мной. Нам есть, что обсудить. Если он хочет получить этого щенка, пусть подставляет задницу. Ха-ха-ха! Вот это будет отличная сделка, не так ли, малец?!

- Я тебя убью! - завопил Рёта, начиная выдираться из рук охранников еще неистовее. - Старая мразь! Скотина!

- Мы славно с ним позабавимся! - продолжал вещать Такато, хватаясь за живот от смеха. - Я оттрахаю его так, что он ходить не сможет. А еще приглашу своих друзей, и они тоже будут драть его, пока он не начнет молить о пощаде, и чуточку дольше. Как думаешь, готов твой Хаяси заплатить такую цену? Согласиться ли он на неделю унижений? Если да, я позволю ему забрать тебя! Я отдам ему тебя. Будете вдвоем обслуживать меня. Вот тогда и посмотрим, кто из нас большая мразь.

Для Рёты было невыносимо слушать эти бредни. И он, пнув одного из охранников, выкрутился из его рук. Между парнем и мужчинами завязалась драка, и прекратилась только тогда, когда в ухо Рёты прилетел мощный удар.

Парень зашатался и осел, крепко обнимая свой живот руками. И, сколько бы мужчины ни пытались расцепить его руки, он не поддавался. Только бормотал в ответ не слишком разборчиво:

- Не трогайте меня. Я сам пойду. Пойду, куда скажете.

- Вставай! - приказал один из мужчин, и Рёта послушался.

Все так же крепко обнимая себя, он направился следом за амбалами, пошатываясь на каждом шагу словно пьяный.

Такато последовал за ним, напыщенный и самодовольный как индюк. И, прежде чем закрыть мальчишку в комнате, сказал:

- Готовь свой поганый рот к работе. Через час я приду и посмотрю, чему Хаяси тебя научил. А будешь плохо сосать, я выбью твои зубы.

Он похлопал Рёту по щеке и удалился. А парень, проводив его недобрым взглядом, вошел в незнакомое, отвратительно пахнущее резкими духами помещение, и сразу же завалился на кровать.

Страх сковал его тело, но волны гнева не давали Рёте окончательно раскиснуть.

Конечно же, он не верил, что Акено бросил его. Но он не мог быть уверен в том, что мужчина отвергнет предложение ублюдка Такато.

Сама мысль о том, что к Акено кто-то прикоснется, была для Рёты невыносимой. Лучше уж он убьёт себя, чем позволит мужчине испытать унижение. А еще лучше убьет Такато. И пусть после этого его утопят в море, он умрет со спокойной душой, зная, что избавил мир от одной премерзкой дряни.

***

Когда Юити позвонил Акено, мужчина уже направлялся к стойке регистрации на рейс, нервно сжимая в руке свои документы.

- Что случилось? - не выходя из очереди, спросил Акено с раздражением.

- Хаяси-сан, вам... даже не знаю, наверное, вам лучше вернуться.

Голос помощника был не на шутку взволнован, но говорил он почему-то полушепотом, и это обстоятельство неприятно ударило по нервам мужчины.

- Что произошло? - повторил вопрос Акено, чувствуя, как страх прокатывается по нервным окончаниям, заставляя все внутри покрыться ледяной коркой паники.

А когда Юити сбивчиво и торопливо рассказал о том, что случилось в «Порочном Кактусе», сердце мужчины, казалось, и вовсе перестало биться.

- Как вы посмели допустить это?! - чуть ли не бегом направляясь к выходу из аэропорта, кричал Акено в трубку. - Почему послушались этого урода?

- Приказ поступил не от Такато-сана, - виновато ответил помощник. - Такаяма-сама позвонил лично.

Услышав эти слова, Акено замер, не в силах пошевелиться.

Оябун? Но как? Почему?

Мысли проносились в голове с ужасающей скоростью, но страх за Рёту не давал мужчине возможности спокойно во всем разобраться. Он выскочил из аэропорта и, поймав такси, поехал обратно. А когда оказался возле клуба, не глядя бросил водителю несколько крупных купюр, которых должно было с лихвой хватить на оплату поездки, и побежал к зданию.

В «Порочном Кактусе» было два входа. Один - для гостей, который вел сначала в просторный холл, а затем и в зал ресторана, из которого имелся выход к комнатам клиентов, где они могли уединиться с понравившимся им работником. А второй - для персонала. Он вел в служебные помещения, из которых можно было выйти как к жилым комнатам работников, так и к кабинету управляющего. А еще этот вход был ближе всего к личной комнате Акено, которая находилась на том же этаже и в том же коридоре, что и комнаты для гостей, только в противоположном от ресторана направлении.

Ворвавшись в клуб, Акено бегом миновал несколько служебных помещений, и чуть не сбил с ног выскочившего на него Дайчи.

- Хаяси-сан... - начал было начальник охраны, но Акено его перебил.

- Что еще за новости, Дайчи? - взревел он. - Вы на кого, мать вашу, работаете?! Как бы там ни было, но вы подчиняетесь мне и Игараси-сану!

- Мы - да, - хмуро ответил Дайчи, следуя за управляющим. - Но те двое, что увели мальчишку - нет. Это люди Такаяма-сама. Оказывается, они находятся здесь для вашей безопасности и безопасности Игараси-сана, и заодно выполняют поручения оябуна. Я не могу на них повлиять.

Акено злобно выругался, но спорить больше не стал, потому что все его внимание сосредоточилось на распахнутой двери в его комнату, где, кажется, кто-то был.

Он преодолел оставшееся до комнаты расстояние в несколько шагов и, толкнув приоткрытую дверь, замер на пороге, гневно взирая на одного из охранников, который появился в их клубе всего несколько месяцев назад.

Мужчина ползал по его комнате на коленях, заглядывая под стол и кровать, а так же шаря рукой под тумбочкой и комодом.

- Ты что здесь делаешь?! - с яростью набросился на охранника Акено, подлетая к нему и хватая его за воротник пиджака. - Какого черта ты тут вынюхиваешь?!

- Хаяси-сан, я не вынюхиваю. Я ищу свой нож. Наверное, выронил, когда пытался вывести мальчишку из комнаты. Простите.

Мужчина поднялся на ноги и низко поклонился, хотя теперь это выглядело как издевка, ведь этот человек напрямую подчинялся оябуну и мог не опасаться гнева Акено.

- Я искал в коридоре, но не нашел. Подумал, может быть, он где-то здесь...

Через плотный туман полыхающей в душе ярости Акено не сразу понял весь смысл сказанного охранником. Но как только слова, взрезав сознание мужчины острыми крыльями, выстроились в ряд, невидимая рука ужаса выбила из легких Акено весь воздух.

- Что ты сказал? - хрипло выдавил он. - Нож пропал, когда вы, чертовы ублюдки, забирали Рёту?

Мужчина низко склонил голову, делая вид, что сожалеет о произошедшем, и подтвердил свои слова.

- Простите.

Догадаться о том, куда делось оружие, для Акено не составило труда. Если бы нож действительно выпал или просто потерялся, его давно бы уже нашли. Никто не стал бы прятать такую находку. Никто, кроме Рёты. Это мальчишка стащил нож. Стащил, и теперь...

От предположения, рожденного воспаленным разумом, перед глазами Акено потемнело. Но эта слабость длилась лишь мгновение.

Грубо оттолкнув от себя охранника, Акено выбежал в коридор и направился к комнате, закрепленной за Такато-саном, но стоило ему свернуть в коридор, как путь преградил еще один охранник.

Этот мужчина так же появился в «Порочном кактусе» совсем недавно, но вел себя так, словно был здесь самым главным.

- Вам сюда нельзя, - бесцветным голосом проговорил он, не давая Акено сделать и шага. - Такато-сан приказал не пускать вас.

- Да вы в край охренели, ублюдки! - взревел Акено, хватая охранника за отворот пиджака. - Это мое заведение! Какой к херам приказ Такато?!

- Простите, Хаяси-сан, - за спиной Акено вновь послышался голос потерявшего нож мужчины. - Кейчи-кун неправильно выразился. Это приказ Такаяма-сама. Парень должен оставаться в комнате Такато-сана до начала торгов. Вы не сможете его забрать.

Однако Акено уже было плевать и на приказы, и на статус.

- Ты не потерял нож, у тебя его украли, - процедил он, только чудом стараясь держать себя в руках. - И украл его Рёта. Немедленно пропустите меня, иначе некого будет выставлять на торги.

Мужчина тут же изменился в лице и толкнул подчиненного в плечо, словно пытался выместить на нем свое негодование.

- Быстро отойди! - приказал он и протянул владельцу борделя ключи, разрешая войти в длинный коридор, в конце которого находилась комната Такато-сана.

Акено, не медля ни минуты, бросился к нужной двери, а охранник, который спешно следовал за ним, громко ругался сквозь зубы:

- Вот же сукин сын! Мелкий засранец. Если нож у него, я придушу его собственными руками.

- Заткнись! - огрызнулся Акено и, остановившись у двери, дрожащей рукой вставил ключ в замочную скважину. - Если с ним что-то случилось, я своими руками тебя придушу. И не смей входить за мной.

Он с такой яростью посмотрел на охранника, что тот не посмел перечить и отошел на шаг назад. И Акено, не теряя драгоценных минут, ворвался в комнату. Лишь на миг он задержался на пороге, окидывая маленькое помещение взглядом, и тут же поспешил к скрутившемуся на кровати мальчишке, который лежал, уткнувшись лицом в подушку и подтянув колени к груди.

Страх струился по венам Акено, стучал в висках безумными ударами пульса, сжимал горло ледяными пальцами отчаяния. Хотелось закричать. Позвать Рёту, но от накатившей на него паники, мужчина не смог проронить ни звука. И только тело продолжало двигаться вперед.

Приблизившись к кровати, Акено схватил мальчишку за плечо и резко дернул на себя, чтобы заключить его в объятия. Но стоило его рукам сомкнуться за спиной парня, как живот опалило обжигающей вспышкой боли, от которой перед глазами Акено все смазалось и поплыло.

- Сдохни, мерзкий урод!.. - только и успел выкрикнуть Рёта, прежде чем осознал, что обнимает его вовсе не Такато, возвращения которого парень поджидал с оружием наготове.

Его обнимал Акено. Акено, которого не могло быть в борделе. Акено, который сейчас уже должен был сидеть в салоне самолета и лететь к оябуну. Его любимый человек, которого Рёта собственноручно проткнул ножом, глубоко всадив лезвие в живот, да еще и протянув его на несколько миллиметров вверх.

- Нет... - выдохнул парень, широко распахнув от ужаса глаза. - Нет! Акено, нет!

Его руки затряслись так сильно, что рукоять ножа начала ходить ходуном, еще сильнее травмируя мужчину. Но Рёта, словно обезумев от ужаса, никак не мог разжать пальцы и все повторял как заведенный:

- Нет, Акено... нет... нет... пожалуйста... нет...

Шум в ушах у мужчины нарастал с каждым мигом. Все громче и громче стучала в висках кровь, а голос Рёты казался очень далеким и тихим. Боль в животе медленно расползалась по всему торсу, но Акено почти не обращал на нее никакого внимания. Единственное, что он сделал, это накрыл трясущуюся руку мальчишки своей ладонью и крепко сжал ее, не позволяя тому потянуть нож обратно.

- Ну, ну, - заплетающимся языком проговорил Акено и дернул уголком рта, пытаясь улыбнуться, но мышцы лица почему-то не слушались его. - Не бойся, все хорошо. Не бойся.

Он все еще обнимал мальчишку одной рукой и успокаивающе поглаживал ладонью по его спине, приговаривая:

- Отпусти нож, Рёта. Отпусти. Тебе не надо бояться. Все хорошо.

Парень смотрел на мужчину, который по-прежнему прижимал его к себе, и, вдруг, начал задыхаться.

- Я... не хотел... - выдохнул он, глотая подступающие рыдания. - Акено... я думал... это Такато... Акено, прости меня. Только не умирай...

- Я не умру, мне даже не больно, - сказал мужчина тихо. - Только отпусти нож, пожалуйста.

Он прижался губами к виску мальчишки и крепко сжал его ладонь. Вокруг лезвия ножа уже растекалось кровавое пятно, которое окрасило ткань рубашки в ярко-алый цвет.

- Отпусти... отпусти его... - продолжал уговаривать мужчина.

Из глаз Рёты брызнули слезы, и он, наконец, разжал одеревенелые пальцы. Его рука безвольной плетью повисла вдоль тела, а горло сдавила невыносимая боль, из-за которой парень начал задыхаться.

Если Акено умрет, зачем ему жить? Если Акено оставит его, а сам уйдет в другой мир, зачем ему бороться и отстаивать свою свободу?

В широко распахнутых глазах мальчишки плескалось отчаяние. Слезы безудержным потоком катились по бледным как мел щекам, а с дрожащих губ сыпались какие-то слова... Но Акено их уже не слышал. Тошнота подступила к горлу. И хоть Рета, наконец, разжал свою руку и отпустил рукоять ножа, легче от этого не стало. Рубашка и брюки уже промокли от крови, остановить которую не было возможности, и все же Акено не хотел, чтобы Рёта винил себя. К тому же... ему надо было как можно скорее уйти отсюда, тогда, возможно, будет еще не поздно позвонить в скорую и...

- Не плачь, - тихо шепнул Акено, целуя парня в уголок губ и стирая с его щеки мокрую дорожку. - Ну же, не надо плакать. Все хорошо. Я знаю, что ты не хотел ничего плохого. Я знаю...

Мальчишка сидел, словно окаменелая статуя. Он не шевелился и только громко всхлипывал, неотрывно глядя на Акено полными ужаса глазами.

Воспользовавшись его замешательством, мужчина отступил на шаг назад.

- Все будет хорошо, - продолжал говорить Акено, пятясь к двери, но каждое новое слово давалось ему с огромным трудом. - Я обещаю, все будет хорошо. Ты только не бойся, ладно? Не бойся.

Запнувшись каблуком ботинка за порог, Акено неловко взмахнул руками и ухватился окровавленной ладонью за стену. И это словно вывело мальчишку из ступора. Он вскочил с кровати и бросился к двери, но мужчина уже был за порогом. И, прежде чем Рёта достиг своей цели, он захлопнул дверь.

Прижавшись к ней лбом, Акено медленно осел на пол.

- Хаяси-сан? - ожидавший за дверью охранник мигом оказался рядом с мужчиной и развернул его к себе, но тут же отпустил и сделал шаг назад.

Акено еще успел увидеть мелькнувший ужас в черных глазах охранника, который запустил руку в карман пиджака и достал мобильный телефон, чтобы кому-то позвонить. А потом у него в ушах зазвенело. Коридор и люди в нем поплыли перед глазами. Акено вытянул руку вперед, чтобы удержать ускользающую реальность, но так и не достиг своей цели, рухнув на пол.

- Хаяси-сан! - звал охранник, пытаясь одновременно дозваться мужчину и объяснить оператору скорой помощи, что произошло.

А из-за закрытой двери слышались отчаянные крики подростка, который колотил кулаками в дверь, выкрикивая имя раненного им мужчины.

Но, сколько бы мальчишка ни звал, Акено уже ничего не мог услышать.

***

Кано не любил пить запоем, но иногда у него просто не оставалось иного выбора. Ему нужно было выпустить пар, и это можно было сделать, либо устранив раздражитель, либо до смерти напившись.

Конечно, чаще всего мужчина выбирал первый способ, беспощадно расправляясь со своими врагами. Но в этот раз его так называемыми раздражителями выступали собственные воспитанники, и, естественно, мужчина не мог убить ни одного, ни другого.

Пришлось снять номер в отеле и заказать много спиртного, а потом пить до потери сознания, когда не оставалось сил даже доползти до кровати, таким образом заглушая тупую сердечную боль.

За последние полгода в его жизни произошли значительные перемены. Во-первых, он расстался с Акено, заметив, что парень серьёзно кем-то увлёкся. А во-вторых потерпел очередной крах в борьбе со своими чувствами к Видегрелю.

Оба эти события больно ударили по самообладанию мужчины. У него больше не было терпеливого и понятливого любовника, который мог бы остудить его пыл. А у Видегреля больше не было жены, которая в прошлом служила для Кано своеобразным «стопом». Поэтому, узнав о разводе сына, мужчина поспешил в Нью-Йорк. Он и сам не знал, что собирается делать и что скажет Видегрелю, но понимал, что если будет и дальше таиться, то в итоге сорвется и натворит бед.

Однако Видегрель не дал ему возможности открыть свои чувства. Едва лишь завидев Кано и расспросив его о здоровье, он тут же начал с восторгом рассказывать отцу о своем новом увлечение. Кано внимательно его слушал, прикидывая, насколько серьезными могут быть эти чувства. Но когда узнал, что Видегрель влюбился в мужчину, то испытал не только опустошение, но и ярость, которая могла с легкостью обрушиться на сияющего от счастья сына.

Поэтому Кано не стал задерживаться в Нью-Йорке и вернулся в Токио, вот только домой он не пошел и Акено жаловаться не стал, а поехал в отель.

Теперь же он приходил в себя, мучаясь головной болью, и пытался сообразить, какой сегодня день. Больше всего Кано тревожил тот факт, что он мог пропустить аукцион, к которому они с Акено готовились уже больше полугода. Некоторые клиенты могли не понять его отсутствия и затаить обиду, которая в будущем грозила сорванными сделками. Поэтому мужчина взял себя в руки и потянулся за мобильным телефоном, который забросил под кровать.

Телефон все это время был отключен, чтобы никто не тревожил Кано своими звонками и сообщениями. Но, включив гаджет и разблокировав экран, мужчина пришел в замешательство, когда увидел сотни пропущенных вызовов от Акено, с два десятка - от брата, и еще с полсотни - от начальника охраны и от заместителя управляющего «Порочного Кактуса».

В мгновение ока протрезвев, Кано тут же набрал номер Акено, но электронный голос оператора заявил, что парень находится вне зоны действия сети. Тогда Кано позвонил брату, но и тут ему пришлось выслушать голос автоответчика, который предлагал оставить абоненту голосовое сообщение. Разволновавшись не на шутку, Кано позвонил Юити, который, к огромному облегчению мужчины, ответил после первого же гудка.

- Игараси-сан, слава богу, вы отозвались. С Хаяси-саном случилось несчастье. Я не знал, что делать и где вас искать. Где вы сейчас? Я пришлю за вами машину.

- Юити, что с Акено? - спросил мужчина, чувствуя, как у него все леденеет в душе от страха.

Мужчина несколько секунд молчал, как будто подбирал слова, а потом выложил все как на духу, рассказывая о произошедшей трагедии.

- Где этот мелкий негодник?! - спросил Кано, хватаясь за сердце, которое внезапно начало сбоить, то грохоча как ненормальное, то сбиваясь с ритма и почти останавливаясь. - Юити, где мальчишка?!

- Мы заперли его отдельно от всех. В подвале есть небольшое помещение, там он и сидит под охраной. Такато-сана мы тоже к нему не пускаем, а то мало ли...

- Юити, я скину тебе адрес. Немедленно пришли за мной машину! - потребовал Кано и, поднявшись на ноги, попытался сделать шаг.

Но его тут же повело в сторону, а сердце стало биться совсем уж скверно. Перед глазами все поплыло. Комната завертелась как карусель. И несколько мгновений мужчина просто стоял, пытаясь успокоиться.

Он делал глубокие вдохи и пытался сдержать подступающие слезы, от которых глазам стало горячо. И, в конце концов, у него получилось взять эмоции под контроль. Вот только на место потрясения пришла слепая ярость, которая волной захлестнула Кано, рождая в его голове картины мучительной смерти, которой он собирался подвергнуть зарвавшегося щенка.

Пока Кано ехал в «Порочный Кактус», он передумал сотни способов, которыми можно было заставить мальчишку страдать. Но когда он спустился в подвал и вошел в ту самую комнату, где когда-то снимали подпольное порно, его глазам предстала не самая лицеприятная картина.

Мальчишку не нужно было истязать и мучить, он и сам неплохо с этим справлялся. Не переставая плакать, он расцарапал себе руки и плечи в кровь, и искусал губы так сильно, что на них появилась запекшаяся кровавая корка.

И все же Кано не было его жаль. Наоборот даже, мужчина почувствовал истинное наслаждение от этого зрелища.

Захлопнув за собой дверь, он сделал несколько шагов и остановился перед мальчишкой, глаза которого налились кровью, а вот лицо было белее снега.

- Зачем ты это сделал? - спросил Кано бесстрастным тоном, который давался ему с огромным трудом. - Зачем ты убил Акено?

- Я не хотел... - ответил Рёта.

Слова мужчины повергли его в отчаяние, и он снова разревелся, вжимая ладонь в живот и хватая ртом воздух.

- Игараси-сан, я не хотел его убивать... - снова повторил он. - Я хотел убить Такато за то, что он наговорил. Я хотел, чтобы этот человек умер. Я не знал, что вместо него придёт Хаяси-сан. Он ведь должен был лететь в Кобе. Почему он вернулся? Я не понимаю, как он мог там оказаться?

- Зачем Акено понадобилось лететь в Кобе? - спросил Кано, не в силах скрыть удивление. - Что ты мне голову морочишь, мальчишка? Хочешь, чтобы я пристрелил тебя на месте?

Он выхватил пистолет и направил подростку в голову, но тот и бровью не повел, продолжая самозабвенно плакать, растирая по грязному лицу сопли и слезы.

- Он хотел отвезти Такаяма-сама деньги, которые собрал, чтобы выкупить меня. Он хотел мне помочь. Хотел спасти меня от аукциона.

- И зачем ему было это делать? - задал Кано очередной вопрос, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на курок. - Ты хоть представляешь, какая это сумма? У Акено не могло быть с собой столько денег.

- У него и не было...

Рёта всхлипнул и, подняв на мужчину тяжелый взгляд, рассказал ему о том, что произошло между ним и Акено, и о том, почему Акено поехал унижаться к оябуну.

- Хочешь сказать, ты и есть тот самый человек, к которому Акено испытывал чувства? - спросил Кано с недоверием, теперь уже злясь на мальчишку еще сильнее.

Рёта уверенно кивнул. Казалось, его вообще не заботил тот факт, что на него направлено дуло пистолета. В черных глазах затаилась боль, а за ней не было ничего, кроме кромешной пустоты.

Кано несколько мгновений вглядывался в эту пустоту, а потом опустил пистолет, и задал очередной вопрос:

- Ты сказал, что хотел убить Такато-сана за его слова. И что же он такого сказал? Назвал тебя шлюхой? Угрожал тебе? Разве это повод бросаться на человека с ножом?

- Он сказал, что если Акено захочет мне помочь, ему придется подставить зад. Он сказал, что будет издеваться над ним, пока тот не начнет молить о пощаде, а потом пригласит своих друзей, и они тоже будут издеваться над ним. Игараси-сан, как я мог позволить ему поступить так с Акено? Я хотел, чтобы он сдох. Я готов был понести наказание и умереть, лишь бы только эта мразь исчезла с лица земли. Я же не знал, что вместо него в комнату придет Акено. Я этого не знал...

Мальчишка жалобно заскулил и, обхватив себя руками, стал раскачиваться из стороны в сторону, роняя на бетонный пол крупные слезы. Он потерял любимого человека, и теперь не знал, для чего ему жить. Теперь он не знал, что ему делать.

- Убейте меня... - попросил он сипло, снова начиная расцарапывать руки. - Мне так больно. Я не смогу с этим жить.

- А мне, думаешь, не больно, мелкий паскудник?! - вдруг, выкрикнул Кано, и чуть было не пнул мальчишку ногой. - Ты знал, что Акено был моим любовником? Ты представляешь, что он значил для меня?

Рёта покачал головой. Он не знал, и не хотел знать. И потому закрыл уши ладонями и замотал головой, не желая верить ни единому слову мужчины.

Акено не стал бы встречаться с ним, если бы у него были другие отношения. Он был порядочным человеком. Он не стал бы заниматься ничем подобным.

- Игараси-сан, даже если так... если он был вашим, это было раньше. - Рёта сделал глубокий вдох и снова посмотрел на мужчину. - Последние три месяца он был моим. Он любил меня, а я любил его. Нет... я все еще люблю его. И я хочу к нему. Я хочу к нему, где бы он ни был.

- Не дождешься, - Кано спрятал пистолет. - Сегодня вечером тебя продадут на аукционе, а я позабочусь о том, чтобы тебя купил какой-нибудь псих. И, знаешь, я еще приплачу ему, чтобы он с тебя кожу живьем содрал. Ты горько пожалеешь о том, что сделал с Акено.

Рёта ничего не ответил, лишь крепко зажмурился и закусил губу.

Кано несколько секунд разглядывал его, а потом спросил:

- Кто-то еще слышал о том, что говорил Такато-сан?

Парень кивнул.

- Тот амбал, у которого я украл нож. И его напарник. Они новые работники. Появились здесь всего пару месяцев назад.

- Молись, чтобы твои слова оказались правдой. Если ты действительно не хотел причинить Акено вреда, я попрошу клиента убить тебя быстро.

Рёта не знал, что на это сказать. Забившись в угол, он несколько раз болезненно приложился головой о стену, а потом затих, продолжая молчаливо лить слезы.

Кано постоял еще немного, а потом вышел из помещения и подозвал Юити.

- Приведи ко мне тех охранников, которые вчера конвоировали мальчишку. И проследи, чтобы все было готово к аукциону. Мальчишку отмойте и свяжите, чтобы ничего с собой не сделал. И закройте чем-нибудь его раны, чтобы не распугать клиентов.

Юити низко поклонился и тут же ушел выполнять распоряжения мужчины. А Кано тяжко вздохнул и, прислонившись к стене, снова схватился за сердце.

Впереди его ждал непростой вечер. Он должен был разобраться с Такато и пристроить подростка, а потом уже можно будет с чистой совестью отдаться во власть горя и скорби по утраченному.

***

Игараси-сан ушел, и Рёта получил возможность остаться наедине с собственным горем.

До прихода мужчины он еще надеялся, что Акено жив. Но слова Игараси-сана открыли ему глаза на ужасную действительность.

Мир парня в этот момент погрузился во тьму, а горло свело мучительным спазмом, из-за чего он долго не мог нормально дышать. Его глаза застилали слезы, а сердце разрывалось от боли и сожаления. Но, как бы Рёта ни ругал себя, сколько бы ни проигрывал в голове тот ужасный миг, когда он собственноручно лишил жизни любимого человека, он не мог повернуть время вспять и все исправить.

Так он и сидел, сгорая в агонии, пока в помещение не вошел Юити в сопровождении нескольких охранников.

Рёту подхватили под руки и куда-то потащили, но парень и не думал сопротивляться. Он сломанной куклой висел между двумя мужчинами, уронив голову на грудь и глядя в пол пустым безразличным взглядом.

Его втолкнули в душевую кабинку и, сорвав с него всю одежду, толкнули на пол, а потом один из охранников взял шланг и стал поливать Рёту холодной водной, смывая с него грязь и кровь, и заставляя немного прийти в себя.

Когда мужчина выключил воду, парень сидел в углу душевой кабинки, обнимая себя руками и трясясь от холода.

- Поднимите его! - приказал заместитель Акено, после чего бросил охраннику белые трусы. - Наденьте на него. И свяжите его. Он должен вести себя смирно. Такато-сан хочет получить вои деньги, и он их получит.

Мужчины сделали, как он велел. И вскоре Рёту скрутили так, что у него мгновенно затекли все мышцы.

После этого Юити приблизился к нему и лично надел на него ошейник с крупным кольцом, а потом затолкал в рот резиновый кляп и застегнул ремешки на затылке.

- Он готов, ведите его в зал! - приказал мужчина.

Охранники снова подняли Рёту над землей и куда-то понесли. Они миновали несколько длинных коридоров, а потом долго спускались по лестнице, пока перед ними не возникла дверь.

Один из мужчин распахнул ее, и Рёту втащили на высокую круглую площадку, которая пока была закрыта от основного зала черной атласной тканью.

- На колени! - скомандовал Юити, прожигая мальчишку ненавидящи взглядом.

Охранники надавили Рёте на плечи, заставляя его исполнить приказ. А потом подняли с земли цепь, которая была вделана в пол, и свободный конец пристегнули к его ошейнику, чтобы парень не смог подняться.

Рёта застыл в унизительной позе. Капли воды, стекающие с его волос, ползли по плечам и спине, заставляя парня содрогаться. Трусы прилипли к влажной коже, тонкая белая ткань намокла и стала прозрачной.

Юити обошел парня по кругу, как бы оценивая его, а потом махнул охранникам рукой, чтобы те убирались, и сам ушел следом за ними.

Как только он скрылся за дверью, черная ткань тут же поползла вверх, и через минуту Рёта оказался ослеплен направленными на него прожекторами, свет которых мешал рассмотреть хоть что-то за пределами круглой сцены.

Откуда-то сверху послышался усиленный микрофоном голос, который объявил о начале торгов и представил первый лот, стартовая цена которого была действительно ошеломляющей.

В зале послышались голоса желающих приобрести товар. И у Рёты зазвенело в ушах. Среди этих голосов были и мужские, и женские... грубые, мягкие, неприятные и глубокие до дрожи.

Парень прислушивался к суммам, которые клиенты готовы были платить за него, и не мог поверить, что в этом мире вообще существует такое богатство.

Наконец ставки возросли настолько, что в зале звучали только два голоса. Женщина соревновалась с мужчиной, у которого был очень противный высокий голос. Рёта весь напрягся, понимая, что вот-вот решится его судьба. В зале росло напряжение. Мужчина еще пытался перекрыть ставки соперницы, но та без тени сожаления продолжала поднимать их.

Наконец она назвала сумму, которую никто не решился оспорить.

Аукционист начал отсчёт, специально выдерживая паузу между ударами молотка. И как только он назвал сумму в третий раз, по залу, вдруг, разнесся глубокий зычный голос, которого Рёта еще не слышал:

- Шестьсот миллионов йен!

Клиенты разом издали удивленный вздох. Рёта с легкостью представил, как они поворачивают голову к человеку, озвучившему эту сумму, и с завистью и недоверием смотрят на него.

Эта сумма в десятки... нет в сотни раз превышала его долг. И парню, вдруг, стало очень страшно.

Что же потребует от него клиент, готовый платить такие деньги?

Аукционист некоторое время пребывал в ступоре, а потом трижды назвал ставку и заявил: «Продано!»

К сцене тут же подошли какие-то люди, которых Рёта видел впервые в жизни. Это были светловолосые европейцы, которые сказали ему что-то на странном, грубом языке, после чего отстегнули цепь от его ошейника и накинули ему на голову тряпичный черный мешок, который тут же стянули у парня под подбородком.

Парень дернулся, не понимая, что происходит и где обещанный контракт, который он должен был подписать вместе с клиентом. Но ему не позволили проявить строптивость и, стащив со сцены, ввели в шею какой-то препарат.

Глаза парня мгновенно закатились, тело вмиг потяжелело, и он провалился во тьму.

***

Первый лот был успешно продан, и пока на сцену снова опустили черную ткань, чтобы подготовить другого мальчика, собравшиеся в зале клиенты заговорили наперебой:

- Штефан Кауфман, как всегда, отхватил лакомый кусочек для своих игр, - сетовала одна знатная женщина, с укором поглядывая на Кано через прорези красной маски. - Игараси-сан, зачем вы его пригласили? Он всегда выдирает у нас из рук все самое лучшее. К тому же ведь он ужасен. После ночи с ним мальчиков находят разорванными на кусочки.

- Это преувеличение, госпожа, - улыбнулся Кано: - Он забавляется не одну ночь, и мальчики в большинстве случаев выживают.

- Бедный ребенок, - вновь посетовала женщина. - Лучше бы он достался мне. Я не так безумна в своих фантазиях.

- Строптивец заслужил свою участь, - к ним подсел сияющий от удовольствия Такато-сан, на которого Кано скосил предостерегающий взгляд, удерживая от панибратского поведения.

Ему был резко неприятен этот человек. И он не хотел общаться с ним сверх необходимого.

Такато понял Кано без слов и решил держаться от него подальше, переключив все свое внимание на женщину.

Они разговорились, и Кано получил возможность продолжить наблюдение за аукционом.

Торги длились около двух часов, и все это время мужчина просидел почти без движения, сохраняя каменное выражение лица. А когда все лоты были распроданы, он пригласил гостей на банкет, где оставил их на попечение Юити.

Покидая зал, Кано еще раз оглянулся на Такато и сжал руку в кулак. А потом, сделав глубокий вдох, позвонил Дайчи и спросил:

- Ты дозвонился до Мияги-сана?

- Да, Игараси-сан, - ответил начальник охраны. - Он готов к сотрудничеству.

- Время аукциона уже назначено? - поинтересовался Кано. - Я хочу лично присутствовать.

- Ваше имя в числе приглашенных, - уверил Дайчи. - Аукцион состоится завтра в девять вечера. За вами пришлют водителя и отвезут на место. Только, надо будет, чтобы вы надели повязку на глаза.

- Это не проблема, - сказал мужчина. - Ты озвучил Мияги-сану условия? Ублюдок должен быть живым и в сознании. Он должен слышать каждое слово, когда его органы пойдут с молотка, а потом чувствовать, как их вырезают из его тела. Он должен почувствовать все, что будет происходить. И перед тем как сдохнуть, он должен узнать, кто с ним это сделал и за что.

- Мияги-сан сделает все в лучшем виде. Игараси-сан, не беспокойтесь. Мы отомстим за Хаяси-сана. Вопли этой сволочи будут таким громкими, что достигнут самой Такамагахары.

- Спасибо, - сказал Кано тихо, стараясь подавить дрожь, которая внезапно появилась в его голосе. - Спасибо, Дайчи. Я у тебя в долгу.

Мужчина попрощался с начальником охраны, и долго смотрел на дисплей телефона, думая о том, стоит ли звонить Видегрелю или нет. Но потом словно опомнился и спрятал телефон в карман, понимая, что сейчас из этого разговора ничего хорошего не выйдет.

Сначала нужно было успокоиться и привести мысли в порядок. Нужно было решить, что делать дальше, чтобы не натворить непоправимых бед.

***

В окутавшем Акено мраке не было ничего кроме боли, яркие вспышки которой пульсировали в животе, растекаясь по телу огненными реками. Жизнь покидала его. Медленно, неотвратимо ускользала, подобно золотой пыли в старых песочных часах. И обратить этот процесс было невозможно. Он ожидал увидеть свет, о котором когда-то слышал, и который ждет каждого в конце пути, но в непроглядной тьме не было даже искорки. И лишь взывающий из ниоткуда голос был его спутником.

Он звал его, просил о чем-то, уговаривал, но Акено не мог остановиться, и все шел и шел вперед, не разбирая дороги. А потом горячая рука сомкнулась на его ладони, и в этом простом жесте Акено узнал Кано. Мужчина крепко держал его, не позволяя сделать и шага вперед, но парень понимал, что сил живого не хватит, чтобы противостоять неизбежному.

Кано что-то говорил. Кажется, просил бороться, да только Акено был слишком слаб для борьбы. Но все же ему было, что сказать мужчине. И он говорил, пока последняя нить жизни не оборвалась, оставив его в одиночестве и бескрайней пустоте.

А потом свет все же появился. Очень слабый, тусклый, словно спрятанный за барьером из мутного непрозрачного стекла. Акено потянулся к нему, но тут же застонал от пронзившей его боли и обессиленно уронил руку, бездумно глядя в сереющее над головой небо, которое почему-то очень походило на потолок.

- Очнулся, наконец-то? - послышался знакомый взволнованный голос.

Акено поморщился, словно любой звук причинял ему боль, и медленно повернул голову, вглядываясь в лицо сидящего у кровати человека.

Это, без сомнения, был Кано, только Кано, разом постаревший лет на десять.

- Что случилось? - спросил Акено, еще не совсем соображая, где он находится и что с ним произошло.

Мужчина, услышав этот вопрос, помрачнел, из-за чего его лицо сделалось суровым и даже немного злым.

- На тебя было совершено покушение, - ответил он. - Твое счастье, что лезвие ножа не зацепило жизненно-важных органов. Сажи мне, как можно быть таким беспечным? Разве я не говорил тебе, что нельзя доверять всем без разбору?

Акено нахмурился, не сразу понимая, о чем говорит мужчина, но как только пережитые события ослепляющими вспышками пронеслись перед его мысленным взором, все еще затуманенным успокоительными, все встало на свои места.

И вместе с этим паника захлестнула разум и сердце.

- Нет, нет, Кано, не было никакого покушения, - забеспокоился он и попытался приподняться, словно это могло что-то решить. - Рёта... он не специально. Он не хотел. Я знаю, что не хотел. Даже не думай, что он намеренно.

- Почему я не должен так думать? - спросил мужчина, приподняв бровь. - Сначала Такато осмелился унизить тебя в присутствии людей оябуна, а потом его выкормыш ударил тебя ножом. С какой стороны ни посмотри, это выглядело как покушение.

- Но это не так! - воскликнул Акено и подался к мужчине.

Однако живот тут же отозвался ужасной болью, от которой перехватило дыхание, и Акено рухнул обратно на кровать, чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной, а перед глазами темнеет.

- Нет, Кано, он не хотел причинить мне вред, - задыхаясь от боли, прошептал парень. - Он перепутал. Он думал, что это Такато-сан. Он так его боялся...

- И откуда в тебе столько глупости? - изумился мужчина. - С чего ты взял, что мальчишка тебе не соврал?

- Потому что он не врал. Он... он...

Слова застревали в горле Акено и никак не хотели срываться с языка. Признаваться бывшему любовнику в том, что теперь его сердце радостно бьется для другого человека, было неудобно и страшно. Ведь когда-то он клялся мужчине в вечной любви и преданности. И хоть преданность никуда не делась, любви, той самой, о которой он говорил когда-то, Акено больше не испытывал. А все его чувства и мысли теперь занимал только Рёта.

- Кано, он любит меня... он бы не стал...

- Любит? Он сказал тебе это после того, как ударил ножом? - продолжил допытываться мужчина, словно пытаясь навести парня на какую-то мысль.

- Нет! Кано, ты не понимаешь! - Акено замотал головой и вновь попытался подняться, но мужчина нажал на его плечо ладонью и вернул обратно в полулежащее положение. - Нет, он уже давно... не обижай его. Он просто напуганный ребенок. Кано, прошу тебя, не обижай его.

Мужчина внимательно выслушал сбивчивую, взволнованную речь Акено. А когда парень замолчал, покачал головой.

- Ты же знаешь, я не прощаю тех, кто поднимает руку на моих близких. Успокойся. Этот мальчишка не стоит твоих переживаний.

Акено хотел сказать что-то еще, но, заметив холод во взгляде мужчины, так и не смог вымолвить ни слова. Его лицо сделалось совсем бледным, а пальцы невольно скомкали тонкое одеяло.

Кано тихо вздохнул и, присев на край больничной койки, аккуратно убрал волосы со лба Акено и накрыл его ладонь своей.

- Все уже в прошлом, - сказал он. - Тебе лучше забыть о мальчишке, потому что вы больше никогда не увидитесь. Ради твоего же блага.

Губы Акено задрожали. Он знал Кано слишком хорошо, чтобы без труда представить, что он мог сделать с Рётой. И это знание убивало его, разрывая сердце на клочки и выворачивая душу.

- Что ты с ним сделал? - хриплым шепотом спросил Акено, по щекам которого покатились слезы. - Что ты с ним сделал?

- Какая разница... - проговорил мужчина. - Тебе в первую очередь нужно думать о себе и своем здоровье. Когда поправишься, я отвечу на твой вопрос.

Слова Кано острой стрелой вонзились в сердце Акено, и мир вокруг пошел трещинами. Стеклянный кокон, в котором парень всегда прятал свои эмоции, в одночасье рассыпался мелкой крошкой.

- Нет! - крик сорвался с губ и зазвенел в тишине незнакомой комнаты.

Все чувства, которые Акено держал в себе, хлынули наружу неукротимым потоком боли и отчаяния.

- Я должен знать! Я должен!

Парень, сам того не осознавая, вцепился в пиджак Кано. И, заливаясь слезами, тряс его, требуя ответа.

Мужчина от подобной картины даже растерялся. Он впервые видел, чтобы Акено проявлял настолько сильные эмоции. И это немало его поразило.

Однако лицо Кано по-прежнему оставалось суровым, а во взгляде не было ни капли сожаления.

- Я сделал то, что должен был, - сказал мужчина и, повинуясь порыву, крепко прижал Акено к себе, не давая ему возможности излишне дергаться и травмировать себя. - Я позволил Такато выставить его на аукцион, и пригласил особого гостя. Он выкупил мальчишку по моей просьбе и забрал с собой в Германию. Это все, что я знаю. Теперь судьба мальчишки в руках Штефана Кауфмана. Так что мой тебе совет: забудь. Забудь все это как страшный сон. Забудь о нем...

Услышанное отняло у Акено последнюю надежду, и из его горла вырвался совсем уж нечеловеческий стон, больше похожий на предсмертный вой какого-то зверя.

Кано все еще прижимал его к себе, просил успокоиться, просил забыть... но разве можно было забыть? Разве можно было смириться с тем, что по собственной глупости, по собственной недальновидности он своими же руками уничтожил того, кого любил так сильно.

Еще долго Акено рыдал словно маленький ребенок, захлебываясь слезами. И с каждой капелькой соленой влаги жизнь покидала его тело. Нет, он все еще дышал, сердце все еще билось, но в этих механических действиях больше не было искры, которую все считали жизнью.

А потом слезы закончились. Просто иссякли, словно кто-то перекрыл воду. И сердце Акено опустело, превратившись в кусок никому ненужной плоти. Он, наконец, отпустил пиджак Кано и с застывшей на лице маской скорби медленно отстранился от мужчины, глядя в пустоту, которая теперь повсюду окружала его.

Не говоря ни слова, он все так же медленно, будто бы заторможено лег обратно на подушку и прикрыл глаза. Ему хотелось умереть. Закончить это ставшее бессмысленным существование, но он понимал, что сделать этого ему не позволят.

- Уходи, - слабо ворочая языком, проговорил Акено, не желая видеть Кано. - У тебя много дел. Не трать на меня свое время.

- Доктор сказал, что я могу забрать тебя домой, - проговорил Кано негромко, поглаживая Акено по плечу, но больше не успокаивая его словами, чтобы он мог осознать свое горе и смириться с ним. - Так будет лучше. Я смогу быть рядом и присматривать за тобой.

- Не стоит... - выдохнул парень и смежил веки, словно хотел провалиться в забвение.

Но мужчина ему не позволил.

- Я не спрашиваю твоего согласия, - сказал он строго. - Доктор уверил меня, что с тобой все будет в порядке, так что нет смысла держать тебя в клинике. Собирайся.

Кано положил на кровать пакет с вещами парня и поднялся, чтобы не мешать ему переодеваться.

Акено тяжело вздохнул и бросил безразличный взгляд на приготовленную для него одежду. Наверное, он мог бы заупрямиться и отказаться, но смысла в этом не было никакого. Разозлившись на его сопротивление, Кано просто насильно вытащит его из кровати и отволочет, куда захочет. А Акено был слишком слаб, чтобы бороться.

Поэтому, собрав остатки своих сил, он взял себя в руки и кое-как поднялся с кровати. Одеться с его раной оказалось очень нелегко, но просить у Кано помощи он не стал. Черт с ним, с ранением. Даже если рана откроется, ему было плевать. И потому Акено совершенно не заботился о том, чтобы быть осторожнее и поберечь себя. А когда последняя деталь одежды была надета, он, не говоря мужчине ни слова, пошатываясь, медленно побрел к выходу.

Кано пристроился рядом с Акено, на случай, если ему понадобится помощь. Но парень, несмотря на явную хромоту, прекрасно справился без его поддержки.

Мужчина понимал, что Акено в данный момент зол на него, быть может, даже испытывает ненависть, и потому не лез без надобности, давая возможность перебеситься.

Пройдет время, и он поймет, что был не прав, позволив себе идти на поводу у собственных чувств, растеряв при этом остатки здравого смысла. По крайней мере, Кано очень хотелось в это верить.

По дороге домой Акено все время смотрел в окно, сохраняя завидную невозмутимость. Он снова вернулся в свое привычное состояние, спрятав чувства глубоко в сердце, но сейчас это состояние было очень опасным для его психики.

Забеспокоившись, Кано попытался разговорить парня, но тот огрызнулся и попросил мужчину оставить его в покое.

Кано замолчал, а минут через десять Акено все-таки подал голос:

- Куда мы едем? - спросил он. - Наш дом в другой стороне.

- Я везу тебя в Минато. Дома сейчас идет ремонт. Возня строителей и запах краски не пойдут тебе на пользу. Так что придется нам с тобой ютиться в квартире.

Акено не ответил. Он задал вопрос, даже не заметив этого, потому что на самом деле ему было плевать, куда его везут. Хоть в саму преисподнюю. Теперь уже все не имело никакого смысла.

Огромный многоквартирный дом сиял огнями. В ночной темноте яркие пятна света резали глаза, и Акено болезненно щурился, приближаясь к высокой стеклянной двери парадного входа. Кано следовал за ним мрачной тенью, или лучше сказать конвоиром, ведущим заключенного к пыточной камере. Мужчина держался рядом, но все же сохранял небольшую дистанцию, и это расстояние теперь казалось бездонной пропастью, возникшей между ними.

Поднявшись на нужный этаж, они покинули лифт, а когда Акено приблизился к двери, Кано неожиданно остановился.

- Постарайся как следует отдохнуть, - сказал он, так и оставшись в нескольких шагах от Акено, который открыл дверь своим ключом и теперь стоял на пороге.

- А ты? - чуть нахмурив брови, спросил парень.

Его не покидало какое-то странное предчувствие. Словно опасность затаилась совсем близко и вот-вот нанесет ему последний сокрушающий удар.

- Мне нужно ненадолго вернуться в «Порочный Кактус», - ответил Кано. - Я оставил гостей на Юити, но это было не очень-то вежливо с моей стороны.

- Так аукцион был сегодня? - спросил Акено, и его лицо снова приобрело пепельно-серый оттенок скорби.

- Да, - кивнул мужчина и тут же напомнил: - Не думай об этом.

Акено до скрежета сжал зубы, но ничего не сказал. Только кивнул и, переступив порог, закрыл за собой дверь, в некоторой степени радуясь тому, что Кано не последовал за ним.

Темнота пустой квартиры окутала Акено словно погребальный саван, и мужчина зябко повел плечами.

Холодно.

Интересно, это в помещении прохладно, или он просто замерзает изнутри? А хотя... какая теперь разница?

Акено сделал глубокий вдох и направился к спальне, надеясь на то, что сон заберет его сознание, а судьба сжалится, наконец, и больше никогда не даст ему проснуться.

***

Рёта очнулся от того, что его стопы и ладони начало покалывать то ли от холода, то ли от нехватки кровообращения. Под кожей, которая была словно утыкана мелкими иголочками, появился мучительный зуд. И парень заерзал, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Но тут же замер, почувствовав, что его запястья и стопы крепко стянуты веревками, из-за чего мышцы затекли и сильно напряглись. Он попытался осмотреться, но у него на глазах была плотная повязка, которая не пропускала ни единого лучика света, и потому парень видел лишь темноту вокруг себя. К тому же он чувствовал боль в челюсти, которую свело от крупного резинового кляпа, заткнутого в его рот и закрепленного ремешками на затылке. И это обстоятельство лишало его возможности позвать на помощь или хотя бы попытаться развязать путы зубами.

Осознавая свое незавидное положение, Рёта несколько минут лежал, не шевелясь, пытаясь по звукам или запахам определить, нет ли поблизости людей. Но вокруг царила полнейшая тишина, к тому же пахло в помещении как-то странно, как будто здесь давно никто не жил. А еще было зверски холодно, словно он находился в подвале или на каком-то складе.

Бездействовать и дальше, ожидая прихода клиента, было очень опасно. Сейчас Рёта был совершенно беспомощным. На нем по-прежнему не было никакой одежды, кроме тонких трусов. К тому же он оказался полностью дезориентирован во времени и пространстве, что заставляло сильно нервничать и бояться неизвестности.

Собрав остатки воли в кулак, Рёта покатался из стороны в сторону, пока не осознал, что лежит на полу, и только потом встал на трясущихся ногах и замер.

Вокруг по-прежнему было тихо. Ни звука, ни шороха, ни даже слабого дыхания.

Это вселило в парня надежду, и он стал продвигаться вперед крошечными прыжками, стараясь издавать как можно меньше шума.

Сейчас ему необходимо было найти стену, а потом дверь или окно. Если он действительно в подвале или на складе, то окон никаких быть не может. А вот если он в доме или в квартире, то у него был крошечный шанс на побег, или, в крайнем случае, на стремительную и неизбежную смерть от падения с высоты.

Попрыгав еще немного, Рёта начал натыкаться на различные предметы, которые тут же ощупывал, повернувшись к ним спиной и шаря по поверхностям немеющими пальцами.

По всем признакам ему встретился стул, прикроватная тумбочка и торшер. Такая мебель обычно стояла в спальнях, что наталкивало на мысли о жилом помещении.

Оставив мебель в покое, Рёта сделал еще несколько прыжков и, наконец-то уперся в стену.

Он действовал уверенно, без колебаний, с твердым намерением выбраться из западни любым способом. И потому, недолго думая, стал прыгать вдоль стены, касаясь ее плечом.

Сначала он уперся в угол, но, повернув налево и пропрыгав еще немного, наконец-то накренился в сторону оконной ниши и замер, чувствуя виском и скулой холод стекла.

На миг его сердце замерло от страха. А, вдруг, в самый последний, решающий момент его все-таки поймают. Вдруг, ему так и не удастся совершить задуманное.

Несколько мгновений парень просто стоял, пытаясь справиться с накатывающей паникой. А потом сделал глубокий вдох и попрыгал обратно, чтобы подтащить к окну стул.

Все эти манипуляции отняли у Рёты довольно много времени и сил. Но его упрямство родилось раньше него, и в итоге он кое-как дотащил стул до окна и встал на него коленями.

А дальше его ждало самое сложное. Нужно было попытаться встать и при этом не упасть на пол. Рёта беспомощно крутился в разные стороны, пытаясь найти опору, пока не догадался воспользоваться подоконником.

Вжавшись в него руками, парень несколько раз оттолкнулся, прилагая нечеловеческие усилия. И, наконец, встал стопами на мягкое сиденье стула.

Предмет мебели от его веса опасно заскрипел, и Рёта замер на мгновение. Дальше у него был только один вариант. Ему необходимо было раскачаться и всем телом навалиться на стекло. А дальше уже будь что будет. Если окажется, что за коном зияет пропасть в несколько десятков этажей, что ж, уже через несколько минут он будет с Акено. Они обязательно встретятся в мире за пределом. Акено обнимет его, и все будет хорошо. Все встанет на свои места и будет так, как должно было быть изначально.

Вспоминая мужчину, Рёта с трудом сдержал слезы. Но все же у него было не так много времени, чтобы предаваться унынию и скорби.

Он стал раскачиваться, с замиранием сердца ожидая, когда же его бросит вперед с нужной силой. И тут же чуть не упал на пол, услышав приглушенный щелчок замка где-то за стеной, а следом тихие голоса и размеренные, какие-то шаркающие шаги.

Поддавшись панике, Рёта отбросил все сомнения и навалился на стекло, но оно оказалось крепче, чем он ожидал. Кресло ушло из-под ног парня, и он упал на спину, больно ударившись руками и головой.

Плечевые суставы скрутило от резкой боли. Рёта вскрикнул, но на деле вышло приглушенное мычание.

Вот и все. Он был похож на перевернувшуюся черепаху, которая не может самостоятельно подняться. Сейчас в комнату войдет клиент, затащит его на кровать и будет измываться, пока не сведет его с ума.

Представив подобную картину, Рёта стал кататься из стороны в сторону, воя от боли в ушибленном плече, но полный решимости отбиваться до самого конца, пусть даже и головой. Да чем угодно, лишь бы не допустить необратимого.

***

Донесшийся из спальни грохот заставил Акено вздрогнуть и напрячься. Но эти ощущения были совсем вялыми и непродолжительными. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что в квартиру проникли воры, но вспомнив, что только самоубийца решит лезть в логово к дракону, как подобная догадка испарилась без следа.

Нет, тут дело было в другом.

Должно быть, после того, как Такато-сан прилюдно вытряхнул его прошлое на всеобщее обозрение, Кано просто решил избавиться от бывшего любовника, само существование которого кидало тень на его репутацию. Никто ведь в здравом уме не станет связываться с потасканной не одним десятком клиентов шлюхой. А Кано не только связался, но еще и внес его в свой семейный реестр, признавая равным себе. Пока прошлое было сокрыто за семью печатями, ничего страшного не было, но стоило всем узнать и...

Впрочем, Кано имел на это право, и зла на него Акено не держал. К тому же подобный исход был даже к лучшему, и потому Акено без страха направился в сторону спальни и, приблизившись к двери, распахнул ее, надеясь на то, что предназначенная ему пуля попадет точно в цель.

Но ни пули, ни убийцы в комнате не оказалось. Вместо неминуемой смерти Акено обнаружил в спальне извивающегося словно змея, связанного юношу, и в этот миг сердце мужчины перестало биться.

Не узнать Рёту он не мог. Даже ослепнув, он без труда понял бы, кто перед ним. Но удивление и растерянность, ворвавшиеся в замерзший разум, были столь сильны, что первое время Акено не мог даже пошевелиться.

Что все это значит? Что вообще происходит?!

Сознание отказывалось верить в то, что это не мираж и не иллюзия.

Рёта. Здесь. С завязанными глазами и кляпом. Связанный по рукам и ногам, но ни на миг не прекращающий бороться...

Рёта... его Рёта...

Ноги сами понесли Акено вперед, и через миг, превозмогая боль, он упал на колени рядом с парнем и, притянув его к себе, обнял, чувствуя, насколько холодная у мальчишки кожа.

Рёта, почувствовав чужое прикосновение, чуть не умер от отчаяния. Забившись еще неистовее, он попытался ударить своего мучителя головой, но тот прижал ладонь к затылку парня, не давая ему возможности осуществить задуманное.

И стал шарить пальцами в волосах парня.

Рёта чувствовал, как дрожит рука мужчины, как он тяжело дышит, крепко прижимая к себе юное тело, и как неистово бьется его сердце.

Не в силах и дальше выносить чужих прикосновений, парень отчаянно замычал, и тут же почувствовал, как повязка ослабла, а потом и вовсе сползла с его глаз. Он вскинул голову, чтобы получше рассмотреть, кто же его купил, и чуть с ума не сошел, различив в полумраке спальни до боли знакомое лицо.

- Ммммм... - выдавил парень, пытаясь хотя бы звуком выразить чувства, которые испытывал в этот момент.

Облегчение... болезненное счастье... и ужас от того, что он чуть было не совершил роковую ошибку, пытаясь убить себя.

- Рёта...

Акено, наконец-то, выдохнул имя мальчишки, и вцепился пальцами в ремешки кляпа. Но кто-то постарался, затягивая их, и теперь мужчина не мог с ними справиться.

- Рёта, мой хороший...

Он резко привлек мальчишку к себе, целуя его в висок и стискивая в крепких объятиях, а потом снова стал отчаянно дергать за ремешки, чуть не плача от досады на собственную беспомощность.

- Ммммм... - громко замычал парень, вытаращив на Акено огромные глаза, из которых почти в тот же момент брызнули слезы.

Он стал реветь навзрыд, задыхаясь и давясь кляпом, и теперь уже сам прижимался к мужчине, отчаянно всхлипывая и пачкая его свитер слюнями.

Ему было безразлично, что он связан. Что не может говорить и почти уже не может дышать. Главное, что Акено был жив. О большем Рёта и мечтать не смел.

Кляп никак не хотел поддаваться, и Акено чуть не взвыл от безысходности. Он сильней и сильней дергал ремешки, но лишь когда мальчишка застонал от его напора, немного успокоился и, сделав глубокий вдох, призвал себя к спокойствию.

- Потерпи. Потерпи еще немного, - задыхаясь от сдавивших горло слез, дрожащим голосом проговорил он, неустанно покрывая лицо мальчишки поцелуями. - Сейчас я все это сниму.

Но быстро все равно не получилось. Пальцы от напряжения и стресса не слушались и казались деревянными. И только через несколько мучительно долгих минут ему все же удалось вытащить кляп изо рта мальчишки.

- Акено! - выкрикнул мальчишка, делая глубокий порывистый вдох. - Ты живой... мне сказали, что ты умер. Мне сказали, что я убил тебя!

Новая порция слез не заставила себя ждать, и Рёта уткнулся в шею мужчины, пряча свое лицо и одновременно касаясь губами его яростно пульсирующей жилки, которая служила доказательством того, что мужчина ему не мерещится.

- Прости меня, - всхлипывал Рёта, не зная, что еще сказать. - Акено, прости меня. Эта мразь, Такато... все из-за него. Все из-за этого старого ублюдка.

- Я знаю, - шумно выдохнул Акено и сжал парня в удушающих объятиях, словно хотел спрятать от всего мира. - Но это уже в прошлом. Забудь. Просто забудь как страшный сон.

Сердце выпрыгивало из груди мужчины, билось о ребра, причиняя почти физическую боль, но горечь от потери уже стерлась с языка сладостью невероятной встречи. Акено даже пошевелиться толком не мог, хоть и понимал, что Рёту надо развязать. Но страх, что стоит ему лишь на миг разжать объятия, и мальчишка исчезнет, был сильнее разума.

Так они и сидели несколько минут, словно не в силах поверить в то, что им позволили быть вместе.

Наконец, Рёта немного успокоился и, отчаянно шмыгнув носом, спросил:

- Что теперь с нами будет?

- Не знаю, - честно признался Акено и счастливо рассмеялся, потому что впервые в жизни неизвестность не пугала его, а наоборот придавала сил. - Но раз уж мы вместе, значит, все будет хорошо.

Рёта тоже улыбнулся, и ему захотелось обнять мужчину, но он не смог, потому что его руки все еще были связаны за спиной.

- Акено, развяжи меня, - попросил парень. - У меня все тело затекло.

- Сейчас...

Мужчина поцеловал Рёту в плечо и стал распутывать узлы на его запястьях, которые поддавались легче, чем ремешки.

Мальчишка сидел смирно, внимательно наблюдая за Акено, словно боялся выпустить его из виду. А когда освободился из пут, повис у него на шее. В этот же момент помещение огласила мелодия вызова.

Рёта тут ж напрягся и нахмурился, а Акено, вытащив мобильный из кармана, ответил на звонок.

- Нашел мой подарок? - послышался в динамике голос Кано.

- Кано... - Акено чуть не разрыдался от благодарности, которую испытывал к мужчине. Он крепче прижал к себе мальчишку и рассмеялся. - Ты... спасибо... Спасибо. Я так тебе благодарен!

- Не стоит, - холодно отозвался Кано. - Если бы ты не таился от меня, этого всего можно было бы избежать.

- Прости, - только и смог сказать Акено.

На окрыленное счастьем сердце легла мрачная тень сожаления. Кано был прав. Если бы он сказал раньше. Если бы не таился, то все, возможно, и, правда, было бы иначе. Но...

- Я боялся, что тебя это ранит, - признался он, наконец.

- Акено, меня не может ранить твое счастье, - ответил мужчина совершенно искренне. - Хотя, признаться, поначалу я очень сильно ревновал тебя к тому, кто завладел твоим сердцем. Но все это уже в прошлом. Храни мой подарок, и до поры до времени не выпускай его из квартиры. Для Такато и для всех других участников аукциона он - собственность Штефана Кауфмана. Постарайся, чтобы этот миф просуществовал как можно дольше. Я оставил в гостиной все необходимые документы на мальчишку. Теперь он твой. Можешь делать с ним все, что хочешь. Никто его больше не тронет.

- Спасибо. - Слезы все же скатились по щекам, но Акено быстро стер их тыльной стороной ладони, чтобы не пугать Рёту. - Спасибо, Кано. Я перед тобой в неоплатном долгу.

- Это я перед тобой в долгу, - признался мужчина. - Будь счастлив. И не перенапрягайся. Утром я заеду, привезу продукты и лекарства.

Акено вновь хотел поблагодарить бывшего любовника, но не успел. Кано отключил связь. Несколько мгновений молодой мужчина еще прижимал телефон к уху, а потом отложил его в сторону и вновь прижал к себе парня.

- Я люблю тебя, Рёта, - жарко выдохнул он. - И теперь у нас точно все будет хорошо. Теперь мы свободны.

Парень слышал все, что говорил Игараси-сан, и кое-что заставило его нервничать. Но он проигнорировал уколы ревности, вспомнив, что Акено ранен, и сейчас ему нужен покой, а не истеричный любовник. И потому лишь улыбнулся мужчине.

- Игараси-сан очень добр, - сказал парень. - Я никогда не забуду того, что он для нас сделал.

Он поцеловал мужчину в губы, а потом встал и помог ему подняться, хотя его собственное плечо отзывалось яркими вспышками боли. Однако парень игнорировал эту боль, понимая, насколько она незначительна по сравнению с тем, что ему пришлось испытать в прошлом.

- Тебе лучше прилечь. - Рёта взял Акено за руку и сделал шаг назад, отступая к кровати. - Ты должен беречь себя. А я буду заботиться о тебе.

- Мы будем заботиться друг о друге, - погладив мальчишку по щеке, проговорил Акено, улыбаясь. - И будем друг друга любить.

Рёта кивнул, сияя от счастья, и увлек Акено на кровать, тут же юркнув к нему под бок. А мужчина, ласково обнимая его рукой, вдруг, подумал, что истинное счастье можно испытать лишь после того, как сердце погрузилось в отчаяние. Только тогда начинаешь ценить то, что у тебя есть. И эта нехитрая мысль придала ему сил.

Чтобы ни ждало их с Рётой впереди, он будет бороться. Всегда будет бороться, потому что ему есть ради кого это делать.