***

Когда Этельстен ушел, Рика обессиленно сел на кровать и закрыл лицо ладонями.

«Научись уже говорить это проклятое "нет"!» - мысленно ругал он себя. - «Разве это так сложно?»

Согласившись провести этот день с Этельстеном, Рика не только нарушил данные Ленарду обещания, но и растревожил чувства, которые ему с таким трудом удалось спрятать глубоко в своем сердце.

Тяжело вздохнув, парень с тоской посмотрел на сумку, сиротливо стоящую на полу.

Ну что Этелю стоило прийти чуть позже? Если бы только старшекурсник где-то задержался, то его уже и след бы простыл. Но теперь своей просьбой Этельстен загнал его в ловушку, выхода из которой, казалось, просто не существовало.

Отказываться от собственных слов было поздно, и все, что ему оставалось, это надеяться, что Этель выполнит свое обещание и больше не станет его преследовать.

Запихнув сумку ногой под кровать, чтобы она не вызвала подозрения у дежурных или Садиса, если кому-то из них вздумается зайти, Рика снял с себя лишний свитер и уныло побрел в столовую.

Одним из условий его свободы в выходные дни было то, что он не мог уйти из колледжа, не позавтракав, и непременно должен был вернуться до отбоя. Так же куратор предупредил, что за нарушение этих правил последует абсолютный запрет на прогулки по городу, который продлится вплоть до окончания учебного года. И до сегодняшнего утра Рика честно намеревался послушно следовать указаниям господина Эйгерта.

Но теперь, когда Ленард и Этель решили превратить его жизнь в череду разборок, обвинений и скандалов, он понял, что ему действительно не следует здесь оставаться.

С горем пополам опустошив свою тарелку, Рика показал ее приставленному к нему дежурному, и поспешил убраться из столовой. А в условленное время явился к проходной, где его уже ждал Этельстен.

- Куда пойдем? - спросил Рика, пряча руки в карманы пальто и стараясь не смотреть на парня, чтобы не воскрешать в сердце ненужные чувства. - Мне до отбоя нужно вернуться, иначе завтра меня никуда не выпустят.

- До отбоя вернешься, - постарался улыбнуться Этельстен, но у него ничего не вышло.

Когда душа рыдает не до улыбок. А его душа сейчас билась в неистовой панической истерике.

- Мы поедем ко мне. - Этель сделал пару шагов к двери и, открыв ее, пригласил Рику идти вперед. - Ничего особенно, просто пообедаем и все. Ты же не против, надеюсь?

- Только не говори, что обедать мы будем с твоей семьей, - попросил Рика, с ужасом вспоминая обед в доме Ленарда. - Мне и Итана Легрима хватило с головой. Не хочу еще и от твоих родных выслушивать угрозы.

- Ну что ты, - Этельстен с трудом подавил улыбку, представив, как был ошарашен отец Ленарда, когда парень представил им Рику.

Хотя на самом деле весёлого в этом было мало. Итан Легрим был пугающим человеком, и потому Этель даже втайне посочувствовал мальчишке.

- Моя мама угрожать не будет. Тем более она нас ждет. Да и семья у меня небольшая. Мама и я, вот и весь набор.

- Нас? - удивился парень, следом за Этельстеном предъявляя охраннику пропуск. - Меня-то она откуда знает?

- Не знает, но я предупредил ее, что приду не один, - пояснил Этельстен. - Она знает о том, что я предпочитаю мужчин. Конечно, ее это не радует, но она смирилась.

Рика обреченно вздохнул, но из-за данного Этелю обещания отказаться от обеда не мог. Он лишь надеялся, что мама парня окажется более адекватным человеком, чем отец Ленарда, и не станет бросаться на него и упрекать в том, в чем он не виноват.

Когда парни вышли с проходной, их уже ждала машина.

Этель поздоровался с водителем и, открыв заднюю дверцу, предложил Рике забраться в салон.

- А сам ты не водишь? - спросил парень, когда Этельстен сел рядом с ним.

- Нет, - покачал головой старшекурсник. - Я слишком рассеян и невнимателен. К тому же я просто боюсь. Не понимаю, как можно чувствовать себя уверенно, когда от тебя ничего не зависит. Ты крутишь руль, едешь вперед, и вроде бы все нормально, а потом вдруг что-то ломается, или, что еще страшнее, кто-то выбегает на дорогу... брр, жуть. - Этель даже плечами передернул, представив себе кровавое месиво иллюзорной аварии. - Я лучше уж пешочком или на такси.

- Эта машина не очень похожа на такси, - проговорил Рика, осматривая дорогой салон не менее дорогого автомобиля.

- Мама прислала за нами своего водителя, - пояснил парень. - Ты что, неуютно себя чувствуешь?

- Не то, чтобы неуютно... странно как-то. Лучше бы и, правда, было такси.

Рика откинулся на спинку кожаного сиденья и, отвернувшись к окну, постарался отрешиться от неприятных мыслей. Но у него это плохо получалось.

Зачем Этельстен везет его к себе домой? Неужели нельзя было провести день где-нибудь в городе? Или он не хочет, чтобы его видели в недвусмысленной компании с парнем?

Рика покосился на старшекурсника, но тут же отвернулся, заметив, что Этельстен тоже украдкой смотрит на него.

- Мне не нравится эта затея, - сказал Рикальд честно. - Если твоя мама будет на меня давить, я уйду. Мне не нужны неприятности.

- Если она будет давить, - Этельстен злобно улыбнулся, - то очень пожалеет об этом. Тебе не о чем беспокоиться.

Он накрыл руку мальчишки своей ладонью и облегченно вздохнул, когда Рика не стал противиться этому невинному прикосновению.

Быть может еще не все потеряно и им удастся наладить отношения?

Этельстен очень на это надеялся. Терять мальчишку не хотелось. Толкать его на безумные и глупые поступки, тем более. Однако, парень не имел ни малейшего представления, что делать в подобной ситуации. Это было сродни прогулке по тонкому льду под лучами припекающего весеннего солнца, когда каждый следующий шаг мог оказаться роковым. И потому Этельстен решил положиться на благосклонность судьбы и немного потянуть время. Быть может, Рика одумается и не станет принимать поспешных решений? Быть может, еще передумает? Этель очень надеялся на это, и готов был приложить максимум усилий, чтобы не позволить мальчишке сбежать из колледжа, тем самым испортив себе жизнь.

***

Дом Этельстена оказался не менее роскошным, чем у Ленарда, только более изящным и утонченным, а обнесенная высокой живой изгородью территория совсем не напоминала военный полигон. Даже ворота, и те служили скорее украшением, чем защитой, представляя собой настоящее произведение кузнечного искусства, и больше напоминающие врата в царство прекрасных эльфов.

Впрочем, как и в любом другом царстве, охрана здесь все-таки была.

Когда машина въезжала в ворота, из невысокого строения, спрятавшегося за густо посаженными туями, вышел мужчина в униформе и заглянул в салон. Этель улыбнулся ему, при этом ободряюще стиснув пальцы Рики, и охранник позволил водителю ехать дальше.

Рикальд выглянул в окно и с интересом рассматривал красивый светлый особняк, расположенный на небольшом холме. Такой архитектурный стиль, кажется, был когда-то популярен в Англии. Рика узнал это из одной научной передачи, которую любила смотреть Этид. Но он даже не представлял, что эта информация отложилась у него в памяти.

Автомобиль плавно подъехал к парадному входу, и парни покинули салон.

- Ого! У вас столько машин. - Изумился Рикальд, невольно восхищаясь длинной цепочкой шикарных авто, припаркованных вдоль всей подъездной аллеи. - Зачем вам столько?

- Наша тут только одна, - хмуро ответил Этельстен, недовольно поджимая губы.

Он, конечно, был в курсе, что на обед помимо него и Ленарда были приглашены гости, но и подумать не мог, что мама соберет целый светский раут. Впрочем, это было даже к лучшему. В толпе гостей ей некогда будет ходить за ними по пятам и выспрашивать, что к чему и куда делся Ленард.

- Ну же, Рика, смелее, - пряча свое недовольство, Этель весело подмигнул первокурснику. - Никто тебя не покусает.

- Ты же сказал, что будет только твоя мама, - заупрямился парень, остановившись и не желая двигаться с места. - Она что же, собрала всех ваших родственников? У вас, что, какой-то праздник? Ты должен был меня предупредить об этом.

- Вообще-то я и сам не знал, - виновато слукавил Этельстен. - Должны были быть только члены семьи. А учитывая, что дед слишком стар, чтобы лететь к нам из Англии, компания не должна была насчитывать больше пяти человек, учитывая нас с тобой. Для меня это тоже сюрприз. И не скажу, что приятный.

Рика вздохнул. Он не хотел идти в дом, полный незнакомых людей, но Этель, приобняв его за талию и подтолкнув к широкой лестнице, не оставил ему другого выбора.

По мере приближения к двери, Рикальд начал различать голоса гостей и звуки инструментальной музыки. И ему стало страшно. Он снова остановился, но Этельстен уверенно повел его вперед.

- Не переживай. Им не будет до тебя никакого дела. Они пришли, чтобы перемывать друг другу кости и плеваться ядом сквозь фальшивые улыбки. Вот увидишь, никто на нас даже внимания не обратит, - заверил Этель Рику и подтолкнул его вперед.

А когда они приблизились ко входу, дверь тут же распахнулась, и парней впустили внутрь просторного помещения, до отвала набитого шикарно одетыми людьми.

Рикальду тут же предложили забрать его пальто. И парень, сгорая со стыда, отдал свою верхнюю одежду человеку, отвечающему за гардероб. Этельстен тоже разделся и, сжав ладонь Рики в своей, повел его в толпу гостей.

Но, несмотря на все заверения парня, кто-то на них все же оглянулся. Этель поздоровался с несколькими людьми и стал ловко пробираться к стене, где было поменьше народу. Он беспрестанно кого-то высматривал, а Рика поражался его спокойствию.

Он послушно шел за парнем, стараясь не глазеть по сторонам, но все же успел заметить среди бесконечной череды незнакомых лиц двух телеведущих, политика, которого часто показывали в новостях, и, что было самым смущающим, нескольких популярных актеров, которые вопреки уверениям Этельстена довольно внимательно смотрели на них. Отчего Рике хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать на себе чужие взгляды, которых, по его мнению, было слишком много.

Когда они, наконец-то, добрались до более или менее свободного места, Рика украдкой оглянулся и заметил, как к ним приближается красивая женщина в светлом изящном платье, очень похожая на Этельстена.

Рикальд сразу же догадался, что это и есть мама парня. У нее были такие же светлые волосы, уложенные в сложную прическу, и выразительные, небесно-голубые глаза. Только, в отличие от Этеля, в ее глазах было больше холода и жесткости, что неприятно контрастировало с ее приторной улыбкой.

- Этель, - женщина приблизилась к парням и задержала пытливый взгляд на Рике. - Я думала, ты придешь с Ленардом. Кто этот молодой человек?

- Рикальд Умино, - представил Этель мальчишку. - Мой друг. Мы учимся вместе. Правда, Рика пока только на первом курсе. А Ленард... наверное, он не захотел прийти. Ну или ему память отшибло. Хотя, больше похоже на то, что он испугался сборища, которого не должно было быть. Если я не ошибаюсь, ты планировала обычный обед.

Миранда удивленно вскинула брови и опустила взгляд на руку сына, в которой он сжимал ладонь своего «друга». Но никак не прокомментировала этот совсем не дружеский жест.

- Ты ошибся. Я сказала, что это будет званый обед, - напомнила женщина. - Ты никогда меня не слушаешь. - Разочарованно вздохнула она и посмотрела на Рику. - Значит, Рикальд.

Женщина окинула мальчишку придирчивым взглядом и, кажется, осталась недовольна.

- Вы учитесь в колледже св. Исаака? Кто ваши родители?

- Моя мама работает клерком, - угрюмо ответил парень, уже предчувствуя беду, которая подбиралась к нему все ближе и ближе.

- И как же вы попали в этот колледж? - поинтересовалась Миранда, взгляд которой стал жестким и недружелюбным. - Не знала, что у них есть стипендия для людей среднего достатка.

Рика поджал губы и осторожно высвободил ладонь из руки Этельстена. Ему очень хотелось заявить этой холодной и злой женщине, что за него заплатил мамин любовник, который работает сутенером, но он решил, что не стоит наживать себе еще одного врага.

- Мама взяла кредит, - глухо отозвался он, ужасно злясь на Этеля за этот допрос. - Она старается обеспечить мне хорошее будущее.

- Кредит? - Миранда скептически вскинула тонкую бровь. - На такую сумму?

- Ты лезешь не в свое дело, - с нотками нескрываемой угрозы проговорил Этельстен, но при этом на его губах играла вежливая и милая улыбка. - У тебя же не спрашивают, каким таким образом вся эта снобская братия оказалась в нашем доме. Не все из них твои друзья, не так ли? Впрочем, если ты готова отвечать на неудобные вопросы журналистов, то препятствовать в расспросах Рикальда я не буду. А мне есть, что сказать этим добрым людям. Язык так и чешется поведать им пару тройку приватных деталей.

- Лучше замолчи, - предупредила Миранда сына. - Я просто хочу знать, кого ты привел в мой дом. Рикальд, - она снова посмотрела на парня, - я рада, что вы пришли. Развлекайтесь.

Развернувшись, женщина ушла, сияя улыбкой, а Рика, не зная, куда себя деть, отошел к стене и встал за спиной Этельстена, чтобы спрятаться от чужих взглядов.

- Я хочу уйти, - сказал он, когда Этель вопросительно посмотрел на него. - Мне здесь не нравится. Более ужасное свидание и представить сложно.

- Прости, - виновато вздохнул Этельстен, - я действительно не думал, что тут будет настолько много людей. Если хочешь, мы можем уйти на веранду. Там точно никого нет. Зато вид оттуда открывается очень даже красивый. Насколько это вообще возможно в тюрьме.

- Хочу, - не стал противиться Рика.

Он не совсем понимал, что Этельстен имеет ввиду под словом «тюрьма», но это можно было выяснить и позже.

Этель показал ему, куда идти, и снова повел через толпу гостей. А потом свернул в неприметную нишу и открыл дверь, пропуская Рику на небольшую полукруглую площадку с изящными перилами. Веранда была не застеклена, и Рикальда тут же пробрало от холода. Но он постарался не обращать внимания на промозглый ветер и подошел к перилам, чтобы осмотреть сад.

Сейчас большинство деревьев стояли лысыми. Некоторые из них были укутаны в утеплители. А статуи и фонтаны были накрыты защитными чехлами. Повсюду виднелись каменные дорожки и фонари на солнечных батареях. А еще он сумел рассмотреть несколько беседок, в которых летом можно было укрыться от жары.

- Весной и летом здесь, наверное, чудесно, - сказал Рика, облокотившись на перила и подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть парк.

Он наконец-то оказался вдали от скопления людей и смог немного расслабиться. Правда, от разговора с мамой Этельстена у него на душе все еще остался неприятный осадок. Но парень привык иметь дело с властными женщинами и легко справился с ощущениями неловкости и раздражения.

- Да, тут очень красиво, - не мог не согласиться Этельстен. Он облокотился на перила рядом с Рикой и устремил взгляд на деревья. - Когда летом поднимается солнце, эта часть сада кажется залитой золотом. Я провел здесь много часов, любуясь его красотами и выдумывая все новые и новые планы побега.

Этель хмыкнул, вспоминая свои глупые и безрезультатные попытки сбежать из этого проклятого дома.

- У меня всегда был собран небольшой рюкзак с вещами и едой. Я прятал его под ворохом своих игрушек и каждый раз устраивал жуткие истерики, если кто-то прикасался к моим плюшевым медведям и зайцам. Я очень боялся, что мои вещи найдут и заберут. И был готов на все, лишь бы сбежать отсюда. Этот дом только выглядит красивым и уютным. На самом деле здесь еще хуже, чем в карцере колледжа. Меня никуда не выпускали. Даже просто погулять в саду. И все, что мне оставалось, это сидеть на этой веранде и предаваться мечтам о том, как сложится моя жизнь в мире за той живой изгородью.

Парень махнул рукой в сторону высокого забора, скрытого под зарослями вечнозеленых растений, и горько усмехнулся.

- Я даже веревку делал из простыней. Представляешь? Привязывал ее с той стороны, - он указал на левую часть веранды, - и, задыхаясь от страха, карабкался по ней вниз. А еще я рыл подкоп. Вон там, между теми тремя дубами. У меня на это ушло почти два месяца. Но все оказалось тщетно, у этого проклятого забора нет уязвимых мест.

Слушая историю парня, Рика удивленно округлил глаза.

- Тебя все время держали взаперти? - спросил он, не в силах поверить, что такое вообще возможно в современном мире. - Но почему? Твои родители боялись похищения?

- Не знаю, чего мама боялась, но до поступления в колледж святого Исаака я чувствовал себя мелкой домашней собачонкой. Такой себе декоративной болонкой, которую кормят, причесывают, купают, укладывают спать по расписанию и иногда усаживают на подоконник, чтобы полюбовалась видом из окна. Я даже учился дома. О внешнем мире узнавал лишь из телевизионных передач, а о друзьях мог только мечтать. Хотя один друг у меня все же был. Иногда мама отвозила меня к его семье в Юту, но почему-то через пару лет это прекратилось. А когда я заявил, что мне нравятся мужчины, меня и вовсе посадили на цепь. Еще и лечиться хотели отправить. Я, видите ли, оказался больным.

- Это очень жестоко, - возмутился Рика, понимая, что жить в богатой семье не так уже и хорошо.

Конечно, ты никогда не нуждаешься в деньгах. У тебя всегда есть все необходимое. Но с тебя и больший спрос. Нужно следить за своим поведением, взвешивать каждое свое слово, подчиняться родителям, которые постоянно указывают, где учиться, как одеваться, с кем дружить и кого любить. А все, что, по их мнению, является отклонением от нормы, нужно непременно лечить в психиатрической больнице.

- Но ты все-таки смог выбраться, - сказал Рикальд после недолгого молчания. - И даже встречаешься с парнем. Ты смог за себя постоять.

- Ничего я не смог, - горько усмехнулся Этельстен и покачал головой. - Если бы ни Видегрель, я бы до сих пор торчал здесь, лелея мечту о личной жизни. Или жил бы в Англии под крылом у старого маразматичного деда, который настолько консервативен, что уже давно протух в своих моральных устоях. Мама сама от него сбежала, но меня почему-то хотела отправить в эту элитную душегубку. Впрочем, она до сих пор хочет это сделать. На самом деле все, что у меня есть сейчас, это заслуга моего отчима. Он столько раз ругался с мамой, отстаивая мое право на свободу. И вот теперь они разводятся. Хорошо, что мне уже больше восемнадцати, и теперь только я могу решать, как мне быть, что делать и, главное, кого любить.

- Нелегко тебе пришлось, - посочувствовал Рика.

Он, на самом деле, не очень-то умел утешать людей. Ему тоже досталось от жизни. Но в этой ситуации он не мог с уверенностью сказать, что Этельстену было легче или тяжелее, чем ему. И потому, он просто не мог подобрать правильных слов, чтобы как-то поддержать парня.

- В любом случае, тебе осталось учиться четыре месяца. А потом ты будешь по-настоящему свободен, и сможешь жить так, как захочешь. Мне же придется обратиться в службу опекунства, и просить, чтобы маму лишили родительских прав. Тогда у меня, возможно, получится вырваться из этого колледжа.

- Я ранил тебя настолько сильно? - вдруг выпрямившись, спросил Этельстен, прямо глядя в глаза мальчишки.

В душе творилось черт знает что. Рика был рядом, но не принадлежал ему. Мальчишка смотрел на него, но не видел, и эта пустота в темных бездонных глазах пугала Этельстена до дрожи в коленках.

Ему захотелось приободрить парня. Заключить в свои объятия, приласкать, почувствовать пьянящий вкус его губ и никогда не отпускать. Но он не решался этого сделать.

Ну почему? Почему все вышло именно так? Почему сердце не может успокоиться и продолжает сходить с ума по этому мальчишке? Почему, глупое, продолжает любить Ленарда и, в то же время, тянется к Рике?

Вопросов было так много, и ни на один из них не было ответа. И Этельстен продолжал стоять в неуверенности, не зная, как ему поступить, чтобы не спугнуть мальчишку своим неосторожным действием.

Рикальд нахмурился, не совсем понимая, из-за чего Этельстен пришел к такому выводу.

- Ты здесь не при чем, - сказал парень, снова обращая свой взор на парк. - Я хочу уйти не потому, что обиделся на тебя. Просто, мне незачем оставаться. Мне не нравится учиться, но еще больше мне не нравится нервничать. А в последнее время без этого не проходит ни дня.

- Я понимаю, - кивнул Этельстен. - Правда, понимаю. И хочу извиниться за то, что доставил тебе столько неприятностей и проблем. И все же, кое-что я должен у тебя спросить. Ты любишь его?

Лицо мальчишки побледнело от этого вопроса, и Этельстен поспешил его успокоить.

- Прости, но мне действительно нужно это знать, - торопливо заговорил парень. - Я не буду ни винить тебя, ни осуждать. Я понимаю, прекрасно понимаю, что чувства, которые ты испытывал ко мне, ну или думал, что испытываешь, легко было перепутать с чем-то другим. Я сам как-то оказался в подобной ситуации, наивно полагая, что безумно влюблен. А на деле был всего лишь впечатлен и безгранично благодарен тому человеку. Но Ленард... он очень дорог мне, как и ты. И я хочу, чтобы вы были счастливы. Со мной или без меня.

- Этель... - Рика вцепился в перила с такой силой, что, казалось, с легкостью раскрошит их от охватившего его волнения. - Никто не сможет построить счастья на чужих страданиях. Тем более что у меня нет никакого будущего ни с тобой, ни с ним. Как вы оба не поймете, что я не хочу отношений, которые закончатся ничем? Почему вы продолжаете настаивать, что я должен выбирать кого-то из вас, что я должен что-то решать за вас?

Он повернул голову и с болью во взгляде посмотрел на парня.

- Почему бы вам двоим просто не забыть обо мне? В мире полно таких как я, выбирай любого. Не мучай меня вопросами, на которые у меня нет ответов. Даже если я люблю, его или тебя, какая разница?

- А если мы не можем забыть? - спросил Этельстен, приближаясь к Рике и мягко касаясь его плеча ладонью. - Если эти чувства сильнее, чем разум? Ты говоришь, что разницы нет, но она есть. Ты это ты, и тебя никто не заменит. И его никто не сможет заменить. Ни для тебя, ни для меня.

Рикальд судорожно вздохнул. Этель говорил так вкрадчиво и проникновенно, словно был демоном искусителем. И из-за этого немного пугал, заставляя сердце парня болезненно сжиматься.

- Пусть так, - не стал отрицать Рика. - Но что потом? Почему ты не говоришь мне, что будет дальше, когда вы уйдете из колледжа? Что будет со мной?

- Я не знаю, - честно признался Этельстен. - Я не знаю, что будет со мной. Не знаю, что будет с Ленардом. Я не знаю, что будет через несколько минут, что уже говорить о нескольких месяцах. Никто не может этого знать.

- В таком случае оставь меня в покое, - сказал Рика и уставился вдаль, чувствуя глубокую пустоту внутри.

Возможно, Ленард или Этель могли бы заполнить ее, могли бы спасти его от одиночества, но они не хотели брать на себя ответственность, скармливая ему ложную надежду, которая, на деле, окажется лишь очередным разочарованием.

Этельстен нахмурился. Он не мог понять, что именно мальчишка хочет от него услышать. Но одно он знал точно, отпускать Рику он не хотел. Ни сейчас, ни позже... никогда.

- Когда-то ты просил меня остаться рядом с тобой, - ласково обнимая парня и бережно прижимая его к себе, проговорил Этельстен негромко. - Просил не оставлять тебя и просто немного побыть рядом. Теперь пришла моя очередь просить. - Этель глубоко вдохнул, прикрывая глаза. - Не отталкивай меня. Всего один вечер побудь со мной. Я прошу, подари мне эти короткие мгновения. Дай хоть ненадолго ощутить, что я нужен тебе... что любим тобой. Я буду счастлив и этим. Пожалуйста, Рика.

От голоса Этеля, пропитанного тоскливой мольбой, к горлу Рикальда подкатил мучительный ком.

Он не знал, что сказать в ответ на эту просьбу, но, кажется, парню и не нужен был его ответ. Он подошел ближе, кутая Рику в свои объятия, и уткнулся лицом в его шею, мягко касаясь губами его кожи, которая от этих действий покрылась россыпью мурашек.

- Зачем ты играешь со мной? - спросил мальчишка сдавленно и, развернувшись, вжался ладонями в грудь Этельстена. - Чего ты добиваешься своей просьбой? Хочешь свести меня с ума? Или дать ложную надежду, а потом отнять ее?

- Я хочу удержать тебя. Хочу быть с тобой. Но ты мне уже никогда не поверишь, - обреченно вздохнув, ответил Этель. - Теперь все, что я могу, это просить тебя побыть со мной всего один вечер.

- Разве я отказываюсь? - спросил Рика. - Вот я, рядом. Прямо перед тобой. И никуда пока не ушел. Но я все равно не понимаю, что значит «быть с тобой».

- То и значит. Быть рядом. Чтобы я мог любить тебя. Поддерживать. Оберегать. Разве можно понять это иначе?

- Это можно понять как угодно, если не объяснить, - ответил мальчишка, чувствуя, как у него тяжелеет в желудке от мысли, что, если бы Этель предложил все это не на один вечер, а на всю жизнь, он, наверное, не смог бы устоять.

Но, похоже, все, чего он достоин, это короткие мгновения болезненного счастья, которое в итоге обернется для него личной трагедий.

- Я побуду с тобой сегодня, - все же сказал он спустя пару минут. - Если это то, чего ты хочешь, то я не против.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Этельстен, больно прикусывая губу от сдавившей сердце тоски.

Ну почему все настолько сложно? Почему все, к чему бы он ни прикоснулся, рассыпается прахом? Любой, в кого он влюблялся, был недостижим как самые далекие звезды. Сначала Видегрель. Потом Ленард. Теперь вот Рика. Все они были с ним рядом, но ни один не принадлежал ему полностью. Даже Ленард, который стал частью его души, каждый раз выбирал семью, оставляя его в одиночестве.

Этельстен понимал Рику. Мальчишка даже не осознавал этого, но Этель понимал его слишком хорошо, чтобы упрекать в сомнениях и страхах. Должно быть, такая у них судьба, быть одинокими в окружении сотен людей. Но в отличие от него, Рика с таким положением дел мириться не собирался, и в этом Этельстен его тоже понимал.

Этель мягко провел ладонью по спине мальчишки, спустился чуть ниже, оглаживая тонкую поясницу, а потом не выдержал и начал покрывать любимое лицо поцелуями. Легкими, почти невесомыми, но чувственными и нежными.

Он старался передать ими все свои чувства. Всю ту гамму эмоций, которую парень в нем вызывал. Хотел донести до испуганного, запутавшегося сердечка мальчишки все то, что и для него самого до недавнего времени оставалось тайной за семью печатями. Что возможно любить и двоих сразу. Отчаянно сильно. Без памяти. До головокружения и полного исчезновения всех остальных чувств. Словами такое не объяснишь. Это надо чувствовать, всей душой, всем сердцем окунаясь в кипящий котел замешательства, и вариться в нем, теряясь в догадках и сомнениях.

Этель чувствовал, но объяснить всего этого не мог.

Поцелуи Этельстена были нежными как прикосновения крыльев бабочки. А объятия мягкими, совсем не требовательными и будто бы несмелыми.

Рика замер, прикрыв глаза, и немного откинул голову назад, подставляя лицо под теплые ласковые губы. Его руки, до этого мгновения упирающиеся в грудь Этеля, скользнули вниз, прочертив по торсу парня неровные линии. И как только сопротивление с его стороны ослабло, старшекурсник сделал шаг вперед и обнял Рикальда так крепко, словно боялся, что тот исчезнет или растворится в воздухе.

Тело мальчишки в ответ на эти объятия обдало сладкой истомой. И он, обхватив Этеля руками, тесно прижался к нему и прильнул губами к его губам, оставляя на них легкий, но чувственный поцелуй. Но когда парень попытался поцеловать его в ответ, Рика не позволил ему, и, опустив голову, спрятал лицо на его широкой груди.

Его душили слезы. Хотелось наорать на Этельстена и заставить его навсегда остаться рядом, но вместо этого Рика лишь тихо сказал, делая при этом судорожный вдох:

- Я люблю тебя. Так сильно люблю. Но я не могу делить тебя ни с кем. Лучше уж без тебя. Прости.

- Тебе не за что извиняться, - Этель запустил пальцы в волосы на затылке парня и теперь нежно перебирал его мягкие прядки, всматриваясь в унылые красоты спящего сада. - Я понимаю. Понимаю насколько это больно. И я совсем не хотел причинить тебе эту боль. - Он приподнял лицо мальчишки за подбородок и всмотрелся в его темные глаза. - Ты веришь мне?

Рика кивнул.

Он не мог не верить, когда Этельстен смотрел на него таким проникновенным и печальным взглядом.

Ему, наверное, сейчас тоже нелегко. Ведь, вместо того, чтобы попробовать наладить отношения с Ленардом, парень тратил свое время на этот непонятный и ничего не решающий разговор.

- Я знаю, что не хотел, - сказал Рикальд. - Не волнуйся, я больше не обижаюсь на тебя.

Губы Этеля тронула слабая улыбка, и он склонился к мальчишке, оставляя на его чуть дрожащих губах поцелуй.

Но предупреждающий кашель за спиной заставил Этельстена оторваться от Рики и крепко сжать его в своих объятиях.

- Тебя сюда никто не звал, - грубо и с нескрываемым раздражением проговорил Этель, даже не думая оборачиваться. - Не могла бы ты вернуться к своим гостям и оставить нас одних?

- Этель, что ты себе позволяешь? - голос Миранды сочился негодованием и злостью. - В доме полно журналистов, а ты устроил тут... я даже не знаю, как это назвать! Хочешь опозорить меня?

- Это называется поцелуй, - огрызнулся Этельстен, раздражаясь сильнее. - А своим присутствием здесь ты только привлекаешь внимание журналистов к этому месту. Вернись уже к ним и оставь нас в покое.

- Знаешь что, милый мой, я еще готова была стерпеть Легрима рядом с тобой, но этот мальчишка тебе не ровня, - безапелляционно заявила женщина. - Ты зачем его сюда притащил? Чтобы действовать мне на нервы? Меня сейчас удар хватит от твоих выходок. Видегрель носился с тобой, и ты окончательно распоясался. Ну ничего, после нашего с ним развода я тебе устрою сладкую жизнь.

Выпустив пар, Миранда сделала глубокий вдох и строго посмотрела на сына:

- Иди к гостям. Если через пять минут ты не вернешься в дом, пеняй на себя.

С этими словами женщина покинула веранду, громко хлопнув дверью. А Рика, который все это время стоял не шевелясь, отступил от Этеля на шаг.

Кажется, теперь он понял, почему ему не стоит даже надеяться на отношения с такими парнями как Ленард и Этель. Они не свободны. И не только потому, что встречаются друг с другом. Они зависимы от своих семей и от мнения окружающих, и не могут позволить себе влюбиться в такого как он.

- Тебе лучше послушать ее, - сказал Рика, опередив Этельстена, и снова вжал ладонь в его грудь, не позволяя приблизиться к себе. - Тебе нужно потерпеть всего четыре месяца, и ты сможешь жить как захочешь. Но если будешь зарываться, она сможет нарушить все твои планы. Поверь, я знаю, что говорю. Моя мама такая же. Только немного злее.

- Она оскорбила тебя, - стиснув зубы от злости, процедил Этельстен и взгляд его стал холодным. - А значит, заплатит за это. Я ей устрою такой прием, что пресса еще год будет помнить это шикарное представление. Главное не переживай и не волнуйся. Твои фотографии в газеты не попадут. Я позабочусь об этом.

С этими словами он сжал руку мальчишки и повел его за собой к двери.

Что же, если мама хотела его присутствия, она его получит, но оно ей очень не понравится.

- Этель, не надо, - заупрямился Рика, пытаясь освободиться. - Я не хочу туда идти. Твоя мама права. Моя семья не богата. Это не оскорбление, это констатация факта. И тебе не стоит ссориться с ней из-за меня. Это глупо.

- Она вышла замуж за нищего солдата, - повернувшись к мальчишке, сказал Этельстен. - И родила от него ребенка. Не ей указывать мне, с кем проводить время и кого любить. Она хочет моего присутствия, и я его ей предоставлю. И поверь, эта ссора не из-за тебя. Мне надоело быть ее выставочной собачонкой.

- Тогда можно мне остаться здесь? - спросил Рика с надеждой. - Прости, но, когда ты предложил провести этот день вместе, я рассчитывал на спокойную прогулку, а не на семейные скандалы.

- Тут холодно, - нахмурился Этель.

Оставлять мальчишку одного ему совершенно не хотелось. Сам же просил его провести этот день с ним, а теперь что? Ну, мамочка, услужила!

- Если не хочешь туда, можешь побыть в моей комнате, - предложил он. - Там есть телевизор, компьютер, видео-приставка. Я пробуду там недолго. Максимум полчаса. Мне этого хватит, чтобы испортить ей этот чертов праздник идиотизма.

Рика пожал плечами, но все же решил не торчать на холоде, попусту теряя время.

- Постарайся, чтобы она меня не возненавидела, - сказал Рика угрюмо, приближаясь к Этельстену и снова сжимая его руку в своей ладони. - Мне все равно, что будет со мной, но у меня есть сестра. Ей точно не нужны все эти проблемы.

- Моя мама ничего тебе не сделает, - пообещал Этельстен, целуя Рику в висок. - Не волнуйся. И дождись меня. Хорошо?

- Можешь закрыть меня на ключ, если сомневаешься, - мрачно пошутил парень, а потом спросил: - Покажешь, где находится твоя комната?

- Да, идем, - Этель чуть крепче сжал руку мальчики и, покинув вместе с ним веранду, обходными путями направился к своей комнате.

Рика не любил шумные сборища, да и привлекать к нему внимание папарацци не следовало. Поэтому Этель повел мальчишку по совсем неприметному коридору, которым пользовались только слуги.

Поднявшись на второй этаж, он провел Рику к своей комнате и, распахнув дверь, пригласил его войти.

- На музей похоже, правда? - спросил Этель, заметив каким взглядом смотрит по сторонам мальчишка. - Маме нравится вычурность и элегантность. Моего мнения, конечно же, никто не спрашивал. Поэтому пришлось смириться.

- Не страшно, - ответил Рикальд, хотя комната и правда больше подошла бы какой-нибудь сорокалетней аристократке. - Зато просторно и много места. И здесь есть все необходимое. А у меня забирали даже книги, если я не слушался, ну или если маме казалось, что я не слушаюсь. Меня запирали в комнате и отключали свет, и все, что мне оставалось, это сидеть на подоконнике и смотреть на играющих на улице детей. Когда я был маленьким, меня это обижало и пугало. А потом я забил на наказания, и все это стало мне безразличным.

- Жаль, что мы не встретились раньше, - вздохнул Этельстен, приближаясь к парню и обнимая его со спины. - Если бы мы были соседями и жили бы друг напротив друга, то, по крайней мере, могли бы перемигиваться через окно, - невесело пошутил он, хотя эта шутка в случае их с Рикой матерей, больше походила на правду.

- Я бы очень этого хотел, - тихо отозвался Рикальд и накрыл руки Этельстена своими, заставляя парня обнять его еще крепче. - Я влюбился бы в тебя с первого взгляда. Ты давал бы мне силы преодолевать все препятствия. Этель, ты так много для меня сделал в тот вечер. И я бесконечно признателен тебе за это. Прости, что так получилось с Ленардом. Это было большой ошибкой.

- Ленард обладает невероятным шармом, перед ним сложно устоять. - Этель вздохнул и разжал объятия, отпуская Рику. - Я недолго. Правда. Я только испорчу ей праздник и сразу вернусь. Это не займет много времени.

Рикальд кивнул. И хоть ему совершенно не хотелось становиться причиной очередного скандала, у него не было выбора.

Похоже, вносить разлады в семьи было его кармической задачей. И, по всей видимости, он справлялся с ней на отлично.

Вздохнув в ответ на свои мысли, Рика сел на кровать парня и, потянувшись за пультом, включил телевизор.

На экране тут же замелькали кадры передачи про путешествия. И, чтобы хоть немного отрешиться от паршивых мыслей, Рикальд переключил все свое внимание на видеорепортаж о достопримечательностях Перу.

Но уже через несколько минут безэмоциональный голос диктора заставил парня заскучать, и он невольно огляделся по сторонам, с интересом рассматривая сверкающую чистотой комнату.

В ней было не так уж и много личных вещей Этельстена. По крайней мере, Рика не заметил ни единой безделушки или хотя бы какой-нибудь книги. И, единственное, что все-таки бросилось парню в глаза, была настенная полочка, на которой, рядом со светильником, стояли две фоторамки. В одной из них была семейная и явно постановочная фотография. Такие фото можно было найти в каждом доме на каминной полке или на рабочем столе в кабинете. Их делали в салоне и, как правило, все участники старательно улыбались, чтобы доказать окружающим, что они дружная и любящая семья. А вот второй снимок был повеселее. Его сделали в фотокабинке, наверное, года два или три назад. Этель тесно прижимался к Ленарду и корчил рожи на камеру, из-за чего все четыре кадра получились очень забавными. Ленард же сидел с каменным лицом, как какой-то манекен, и ни разу даже не моргнул. Этот контраст между парнями был просто магнетическим. И Рика никак не мог оторвать от них взгляд, чувствуя при этом, как его сердце то и дело сжимается от неясной тоски. Наверное, только теперь он до конца осознал, что натворил, вмешавшись в их отношения. И его снова начали мучить угрызения совести.

Он несколько минут подержал фото в руках, думая над тем, как же все исправить, а потом переключил свое внимание на фотоальбом, который лежал чуть в стороне.

Рика взял его и снова сел на кровать, с интересом рассматривая снимки. Их было не очень много. И, в основном, Этельстен был на них один.

Его фотографировали в доме, в саду на лужайке, в парке на фоне кустов роз и на фоне заросшего плющом забора. Парень каждый раз был в новой одежде и с новой прической, но вот лицо у него было одинаково мрачным. И Рикальд подумал, что его наверняка фотографировали против его воли.

Однако среди серии однообразных снимков, ему встретились несколько, где у парня на лице сияла по-настоящему счастливая улыбка.

На одном из них маленький Этель обнимал какого-то насупленного мальчишку на фоне лошадиного загона. На другом парень сидел в кафе со своим отчимом и сделал с ним селфи. А на третьем они снова были запечатлены вместе с Ленардом на каком-то аттракционе. Позади них виднелись кресла, к которым парни были крепко пристегнуты. У обоих волосы стояли дыбом. А Этель еще и кричал, высоко вскинув руки и выпучив глаза. Ленард же вел себя более сдержанно, но все же, он тоже улыбался.

Рика тяжело вздохнул. У парней были настоящие отношения, с фото, с воспоминаниями, со свиданиями и с искрометными чувствами. Не удивительно, что они не хотели расставаться. Но теперь Рикальд не мог их винить.

Если бы ему посчастливилось завязать такие отношения, он держался бы за них руками и ногами, и ни за что на свете не позволил бы им развалиться.

Пролистнув еще несколько страниц альбома, где на фото Этельстен снова казался угрюмым и недружелюбным, Рика вернулся к снимку с аттракциона, и, повалившись на кровать, стал всматриваться в него, пытаясь запомнить парней такими - влюбленными и счастливыми.

***

Оставив Рику в своей комнате, Этельстен направился к гостям. Но прежде чем спуститься в переполненный расфуфыренными индюками зал, парень на несколько минут задержался на верхней ступени лестницы.

Облокотившись о перила, он внимательно всматривался в приглашенных мамой людей, думая над тем, к кому подойти в первую очередь. Но, заметив, что почти все гости были персонами очень важными и в какой-то степени стратегически нужными для мамы, парень недобро усмехнулся и неспешно спустился вниз.

Лавируя среди мужчин и женщин, он быстро отыскал взглядом свою первую жертву и, нацепив на лицо самую добродушную и самую приветливую улыбку, направился к ней.

- Господин Роджерс, рад вас видеть, - Этельстен подплыл к мужчине средних лет и пожал его слишком мягкую как для представителя сильного пола ладонь.

Этот человек в узких кругах славился своим страхом перед облысением, и после того, как он, радостно улыбаясь, ответил Этельстену на приветствие, парень сказал:

- Я смотрю, ваш косметолог наконец-то начал отрабатывать свою зарплату и нашел-таки вам хорошее средство от выпадения волос? Замечательная работа! Теперь ваши волосы стали гуще. Приятно, знать, что такую проблему как облысение можно решить. Шепнете мне при случае, что это за чудо-средство, от которого ваши проплешины стали не так заметны.

И пока мужчина не успел опомниться от шока, Этель извинился и стремительно направился к следующему гостю, который, судя по скучающему выражению на лоснящемся от хорошей жизни лице, жаждал парочки его комплиментов.

- Сегодня день великих перемен? - приближаясь к господину Доусону, восхищенно спросил парень.

- Перемен? - удивленно спросил мужчина, и Этельстен без зазрения совести кивнул.

- Вы изменили образ. Ваш стилист превзошел сам себя. Вот сколько мы уже знакомы?

Мужчина на миг задумался, но Этель не дал ему размышлять над вопросом слишком долго.

- Так, если посчитать... - словно бы прикидывая что-то в уме, протянул парень, - вы стали одним из маминых продюсеров, когда мне было тринадцать. Точно, тринадцать! Я еще помню, как ужасно боялся этого вашего... блестящего пиджака. Все переживал, что ослепну, так и не узнав, чем же закончились приключения малютки Кай-Лан*. И как вы только не подцепили какую-то аллергию от него. В той ткани было столько синтетики, - Этельстен сочувственно покачал головой. - Но теперь все исправлено. Я рад. Очень рад. К тому же оливковый цвет вам к лицу. Не так заметна нездоровая желтизна кожи.

Мужчина не знал, что ответить, и просто стоял, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыбка. А Этель, удовлетворившись произведенным эффектом, направился к следующей жертве.

Так он и ходил от гостя к гостю, останавливаясь почти перед каждым и с восторгом наблюдая за тем, как вытягиваются их счастливые рожи, когда он от души осыпал эти протухшие сливки общества своими сомнительными комплиментами.

Наверное, он мог бы развлекаться так целый вечер, но хозяйка дома заметила неладное и устремилась в его сторону. Впрочем, это не помешало Этельстену добраться до вишенки на торте этого сборища.

Ловко юркнув между репортером из «Дэйли-Ньюс» и одной из маминых коллег по съемкам в какой-то душещипательной мелодраме, которую он так и не досмотрел, уснув на премьере, Этель поспешил к наиважнейшим гостям, чтобы «поздороваться».

- Как же я рад вас видеть! - восторженно воскликнул парень, останавливаясь возле престарелой супружеской четы и сияя своей самой очаровательной улыбкой.

Господин и госпожа Спенсер были старыми закостенелыми маразматиками, которые никогда не нравились Этельстену. Они постоянно поучали его, открыто заявляя маме, что она неправильно воспитывает ребенка. Но, несмотря на вмешательство этих старых болванов не в свое дело, мама почему-то заносила им задницы на поворотах. И если с задницей госпожи Спенсер, которая являлась очень худой и даже тощей женщиной, хрупкая Миранда Зитрис еще могла справиться, то жопа господина Спенсера была просто необъятной. - Примите мои поздравления! Вы просто невероятно отважны! - рассыпался в поздравлениях парень. - В таком-то возрасте! С ума сойти!

- Простите, юноша, но я вас не совсем понимаю, - нахмурил свои густые седые брови старикан.

- Ну как же! - Этель всплеснул руками. - А скорое пополнение? Госпожа Спенсер так мило округлилась. Мы как раз проходим это по биологии. Каждая женщина во время беременности непременно набирает пару-тройку лишних килограмм. Но, судя по вам, - он посмотрел на сухопарую леди с унылым морщинистым лицом, - у вас будет как минимум двойня. Ах, да господин Спенсер! - лукаво подмигнул мужчине парень. - Есть еще порох в пороховницах!

- Этельстен, милый, можно тебя на минутку?

Миранда натянуто улыбнулась пожилой чете и, схватив сына под руку, уволокла его за собой, продолжая сиять улыбкой, хотя глаза ее искрили от гнева. И когда они оказались в уединенном месте, вдали от посторонних глаз и журналистов, женщина взорвалась:

- Ты что творишь, паршивец?! Где твоя совесть? Ты позоришь меня перед уважаемыми людьми. Ты хоть понимаешь, чем мне это грозит?

- Прекрасно понимаю, - в тон матери ответил Этельстен.

В нем клокотал гнев на родительницу, и не в последнюю очередь причиной этой злости было ужасное обращение женщины с Рикой.

- Но это еще только цветочки. Очень удачно, что ты решила пригласить журналистов. Думаю, им понравится пресс-конференция, на которой я совершу свой официальный каминг-аут. А еще я расскажу в ней много чего интересного. К примеру, о том, что любящая мать заперла меня в доме на долгие годы. О том, что считает гомосексуальность болезнью и требует от меня лечения. О! Мне правда есть, что им рассказать, и это будет незабываемо феерично!

- Ты не посмеешь, - сказала женщина, продолжая улыбаться, но ее пальцы до боли впились в руку сына.

- Посмею, - жестко отозвался Этельстен. - И у тебя есть только один шанс избежать кошмара, который я тебе устрою. Ты прекратишь лезть в мою жизнь. Ты перестанешь вмешиваться в нее и совать свой нос туда, куда тебя не просят. Моя личная жизнь тебя никоим образом не касается. Понятно тебе?!

- Почему ты себя так ведешь? Что тебе снова не так? – с недоумением спросила Миранда, не понимая, какая муха укусила ее сына.

- Твое высокомерие, вот что не так! Твоя неуемная тяга к бесконечному контролю. Твой эгоизм и тирания на грани истерики. Из-за всего этого ты уже потеряла Видегреля. И я не стану исключением. И если ты будешь мешать мне жить, я начну мешать тебе. - Выпалив все это, Этельстен сложил руки на груди и вопросительно вскинул бровь. - Ну что? Я могу идти к своему парню? Или мне провести беседу с журналистами?

- С каких пор этот мальчишка стал твоим парнем? - возмущенно спросила Миранда.

Взбалмошность и непостоянство Этельстена сводили ее с ума, и она уже не знала, что сделать, чтобы он перестал вести себя как капризный и очень озлобленный ребенок.

- С тех пор, как я его встретил, - холодно отозвался Этель. - У меня нет времени удовлетворять твое любопытство. Мой гость меня ждет.

- Случайные связи не приведут ни к чему хорошему, - сказала Миранда строго, - но если ты настаиваешь, то можешь идти, куда пожелаешь. Только давай обойдемся без публичных скандалов. Я и так стала посмешищем из-за развода. Еще и ты...

- Им всем насрать на твой развод, - грубовато успокоил мать Этельстен. - Они просто счастливы, что обсуждают не их.

- Этель! Ты как разговариваешь?! - возмутилась женщина.

- Я всего лишь говорю правду, - отмахнулся парень и, прихватив со столика бутылку игристого вина и два бокала, направился в сторону лестницы.

Устроенное им представление ясно дало маме понять, что больше она его затыкать не сможет. А значит, возможно, теперь у него будет больше личной свободы. В любом случае, он намеревался превратить свою угрозу в жизнь. И если госпожа Зитрис продолжит его терроризировать, он найдет ей занятие, которое на долгие годы отвлечет ее от его личной жизни.

Чтобы избежать нежелательного столкновения с гостями, которые могли его задержать, Этельстен миновал зал вдоль стены и быстро взбежал по лестнице.

Он оставил Рику совсем ненадолго, и все же ему казалось, что прошла целая вечность. Чужой дом, чужая комната, незнакомая обстановка, все это не особо способствовало расслаблению, и Этель очень переживал, что Рика будет чувствовать себя зажато и скованно.

Приблизившись к двери в свою комнату, парень на мгновение прислушался, но все, что смог разобрать, это приглушенный голос диктора, рассказывающего о древней цивилизации инков и об оставленном ими наследии. Впрочем, а что он еще должен был услышать? Не вопли же, в самом-то деле.

Улыбнувшись своим нелепым мыслям, Этельстен толкнул дверь и тоскливо поджал губы. Рика лежал на его кровати, закрыв лицо старым фотоальбомом, и даже не пошевелился, когда дверь открылась.

- Эй! - позвал негромко Этель, приближаясь к кровати и присаживаясь на ее край рядом с мальчишкой. - Ты спишь?

- Нет, просто захотелось полежать в темноте, - отозвался Рикальд и, отложив альбом в сторону, посмотрел на Этельстена, который выглядел немного странно с блестящими глазами и легким румянцем на бледных щеках.

Наверное, противостояние с матерью далось ему нелегко. Но нервное возбуждение очень ему шло.

- Все в порядке? - спросил Рика, приподнимаясь на локтях.

- Да, все замечательно, - кивнул Этельстен и наполнил один из бокалов вином, после чего протянул его Рике. - Вот, держи. Оно вкусное и легкое. Стащил, пока мама отвлеклась. Хотя, она и не заметила бы.

- Я не думаю, что это хорошая идея, - начал было парень, но Этель настойчиво отдал ему бокал и наполнил свой.

- Не переживай, - сказал старшекурсник. - Это вино не намного крепче лимонада. Так что ничего страшного с тобой не случится.

Он легонько ударил своим бокалом о бокал Рики и, сделав небольшой глоток, призвал мальчишку последовать его примеру.

Рикальд сел на кровати и, пригубив вино, почувствовал очень мягкий медово-сладкий вкус, который медленно растекся по его языку.

В отличие от коньяка, которым его угостил Никас, этот напиток не горчил, и от него по телу прокатилось приятное тепло, а не выжигающий внутренности жар.

- И, правда, вкусно, - не мог не согласиться Рика, делая еще один маленький глоток.

Этельстен улыбнулся и кивнул на фотоальбом.

- Нашел там что-нибудь интересное? - спросил он, прекрасно понимая, что каждая фотография, которая была вклеена туда, не более чем фарс. - Унылое зрелище, правда? Меня постоянно заставляли фотографироваться. Только я не понимал, для чего.

Он печально усмехнулся и, притянув альбом к себе, быстро пролистал его, чтобы найти нужный снимок. На изображении он стоял под кустом почти отцветшей азалии и с ненавистью смотрел в кадр.

- Я до сих пор помню тот день. Это был настоящий кошмар. У меня очень болел зуб, но все почему-то считали, что я просто капризничаю. А на следующий день у меня поднялась температура, а щеку надуло так, словно я голову засунул в пчелиный улей.

Рика всмотрелся в фотографию и заметил, что у Этельстена на ней действительно очень злой взгляд.

- Это уже в прошлом, - сказал он, подсаживаясь ближе. - Здесь есть и хорошие снимки. Например, этот.

Рика протянул руку к альбому и, на мгновение коснувшись пальцев Этельстена, перелистнул несколько страниц, чтобы найти фото с отчимом парня.

- Ты счастлив рядом с этим человеком. И вот еще... - Рикальд с легкостью нашел фото с аттракциона и посмотрел на Этеля виноватым взглядом, но ничего не стал говорить.

Отстранившись немного, он снова сделал глоток вина, которое немного пощипывало язык, что окончательно дополнило его сходство с лимонадом, и уставился в окно, за которым уже начали сгущаться сумерки.

- Как видишь, их тут только две. - Пожал плечами Этельстен и сделал совсем малюсенький глоточек вина. - И сделаны они были совсем недавно. Хотя, мы можем это исправить, - доставая телефон из кармана, сказал он. - Сфотографируешься со мной?

Сердце Рики тоскливо сжалось, и он отчаянно замотал головой.

- Лучше не надо. Не думаю, что я могу принести кому-нибудь счастье. А вот проблем точно потом не оберешься.

- Да ладно тебе, - легонько толкнул парня плечом Этельстен. - Сейчас я счастлив, и причина тому ты. Не вижу повода, чтобы не запечатлеть это. Давай же, Рика. Ты можешь даже не улыбаться, если не хочешь.

- А если Ленард увидит это фото, ты уверен, что вы не поссоритесь еще сильнее?

Рикальду почему-то было ужасно стыдно фотографироваться с Этельстеном. Он считал это глупым и неправильным, но парень, похоже, не разделял его мнение.

- Мы поссоримся с ним в любом случае, - беззаботно отозвался Этель.

И, настроив камеру, обнял Рику за плечи, властно привлекая его к себе.

- Отношения - это не только ванильно-розовая романтика, - со знанием дела проговорил он, - иногда это очень тернистый путь и противостояние двух характеров. Ну же, Рика, подними взгляд. Я хочу, чтобы у меня осталось хоть что-то на память о тебе.

Рикальд, услышав эти слова, тяжело вздохнул и посмотрел на монитор телефона, где уже маячили их с Этелем изображения. А потом постарался улыбнуться, надеясь, что его улыбка выйдет не очень кривой и фальшивой.

Этельстен, заметив его потуги, сделал вид, что собирается фотографировать, но вместо этого повернул голову и резко чмокнул мальчишку в щеку, заставив его взволнованно вздохнуть и округлить глаза.

Таким его и поймал объектив фотокамеры. И Рика, всматриваясь в получившийся снимок, отметил свое невероятно сходство с сычом.

- Удали это, - взмолился первокурсник, пытаясь отобрать у Этельстена телефон. - Это ужасное фото.

- Ну уж нет! - блокируя телефон и пряча его в карман, сказал парень. - Это мое сокровище, и я никому его не отдам. И уж тем более ни за что не удалю и не выкину.

- Этель, не издевайся, - взмолился Рика. - Я не хочу, чтобы это фото кто-нибудь увидел.

- А его никто и не увидит, - перестав дурачиться, серьезно ответил Этельстен и подлил мальчишке еще вина. - Я никому его не покажу. Даже Ленарду. Нечего ему вообще на тебя пялиться.

- Было бы еще на что.

Рика поджал губы, но потом решил, что все равно не сможет заставить Этельстена избавиться от снимка, и спросил:

- Чем займемся? Если ты освободился, может, пойдем куда-нибудь погуляем?

- Там холодно, - капризно протянул Этельстен, наконец-то чувствуя, что Рика расслабился. - Давай лучше кино посмотрим. Или поиграем в видео игры. У меня их целая куча.

- Пусть будет кино, - согласился парень. - На игры нужно много времени, не хочу прерываться на самом интересном.

- Как скажешь. - Этель кивнул и, отставив свой бокал на прикроватную тумбочку, поудобнее выложил пышные подушки в изголовье кровати. - Устраивайся, - жестом пригласил он и потянулся к домашнему телефону, трубку которого тут же снял и нажал на циферблате две кнопки. - Сара, милая, приготовь мне, пожалуйста, попкорн. - Он повернулся к Рике и спросил, прикрывая трубку ладонью: - Ты какой любишь? Есть сладкий, соленый, с сыром и с морепродуктами. Хотя последний даже по звучанию какой-то сомнительный.

- Можно просто соленый, - ответил Рика, и тут же настороженно спросил: - А кто такая Сара?

- Наша кухарка, - пояснил Этельстен и вернулся к разговору. - Соленый и побольше, - сказал он и, услышав в ответ, что закуску принесут в течении двадцати минут, поблагодарил женщину и положил трубку. - Ну что? - скидывая ботинки и забираясь на кровать с ногами, спросил он. - Что будем смотреть?

- Мне нравятся приключения и фэнтези, - ответил Рика, следуя примеру Этеля и так же располагаясь на кровати, правда на самом ее краю, все еще чувствуя некоторую скованность и неловкость. - Но ты можешь выбрать что-то на свой вкус.

- Нет, - уверенно тряхнул головой Этель, подливая Рике вино, - сегодня бал правишь ты - тебе и выбирать.

Он торжественно вручил мальчишке пульт от телевизора, попутно объяснив, на каком канале обычно транслируют фильмы интересующей его тематики, и лениво откинулся на подушки, ожидая, когда им принесут попкорн.

Рикальд нашел нужный канал, и через минуту они с Этельстеном погрузились в незамысловатый, но насыщенный спецэффектами сюжет китайского боевика с элементами фэнтези. Комната наполнилась лязгом мечей, громкими вскриками и героической музыкой, которая иногда становилась тише, чтобы зритель мог расслышать диалоги героев.

Рика внимательно следил за развитием сюжета, прихлебывая вино, но кино оказалось на удивление скучным. И его мысли то и дело возвращались к Этелю, который, кажется, был абсолютно доволен всем происходящим.

Он неотрывно смотрел в экран и забрасывал в рот воздушную кукурузу, из-за чего через несколько минут вокруг него уже была куча крошек. Но парня, кажется, это нисколько не волновало. Он лишь изредка поглядывал на своего гостя и пополнял его бокал, а потом снова возвращался к просмотру фильма.

И Рике такое поведение показалось довольно странным. От этой встречи он ожидал совсем иного. Быть может какого-нибудь тяжелого разговора или домогательств со стороны парня. Ну, или на крайний случай, хотя бы мизерной заинтересованности с его стороны. Но Этельстен упорно игнорировал Рику, если не считать коротких реплик в сторону некоторых сцен, с которыми он обращался к мальчишке.

Создавалось такое впечатление, что они оба лишь приятели, при том не очень близкие, которые просто решили убить время за телеком. И Рикальд не совсем понимал, зачем Этельстен просил провести с ним этот день, если ему это было не очень-то и нужно.

Когда фильм прервался на рекламу, Рика уже сидел, насупившись, и думал только о том, как бы поскорее вернуться в колледж. Он, конечно, обещал побыть с Этельстеном до вечера, но теперь в его душе проросли семена обиды на весь мир.

Сейчас он мог бы уже ехать в другой город и планировать свою дальнейшую жизнь в качестве беспризорника. Но вместо этого он терял время на какую-то бессмысленную ерунду.

Рика тяжело вздохнул, чем привлек к себе внимание Этеля.

- Что такое? - спросил парень, отвлекаясь от какой-то бердовой рекламы зубной пасты. - Тебе неудобно? Ложись поближе.

Он похлопал ладонью по месту рядом с собой, но Рика лишь угрюмо на него посмотрел и снова обратил свой взор на телевизор.

- Мне, наверное, лучше вернуться в колледж, - сказал он негромко.

- Уже? - Этельстен чуть не подавился заброшенным в рот кругляшком воздушной кукурузы.

Он видел, что с каждой минутой Рика становится все мрачнее и угрюмее, но разгадать причин его плохого настроения не мог, хоть и перебрал в голове тысячу и одну причину недовольства парня.

- Тебе не нравится фильм? - спросил он немного взволнованно и незаметно подсел поближе, словно невзначай задевая руку мальчишки своими пальцами. - Мы можем найти что-то повеселее.

- Нет, с фильмом все в порядке, - сказал Рика и тяжело сглотнул, когда на лице Этеля проступило нешуточное беспокойство. - Просто, я не совсем понимаю, зачем ты позвал меня к себе. Ты хотел провести со мной время, но твои мысли далеки от меня. Ты смотришь фильм и ведешь себя как ни в чем не бывало, словно у нас с тобой впереди десять лет совместной жизни. Это странно, с какой стороны ни посмотри.

- Но мы же на первом свидании, - возразил Этельстен, придвигаясь еще ближе и теперь уже полностью накрывая руку Рикальда своей ладонью. Мальчишка ничего не имел против его прикосновений, и парень немного осмелел. - Кино, вино и невинные касания... мне казалось, я все делаю правильно. Или нет?

Сердце Рики забилось с удвоенной силой, а лицо словно обдало кипятком. Он не знал, что сказать в ответ на такое заявление, и просто прерывисто дышал, глядя в небесно-голубые глаза парня.

- Но... - начал было он и тут же запнулся, а когда призвал себя к спокойствию, выдохнул: - Этель... ты думаешь, что у нас с тобой будет и второе свидание?

- И третье, и четвертое, и пятое. И даже сто пятое, - жарко выпалил Этельстен и, протянув руку, огладил кончиками пальцев порозовевшую щёку мальчишки. - Я бы с тобой всю жизнь провел, - признался он, заглядывая в глаза Рики. - И даже после не смог бы тебя разлюбить. Я бы перерождался снова и снова, и искал бы тебя по всем мирам, если бы пришлось. И если ты вдруг исчезнешь, я буду тебя искать. И не успокоюсь, пока не найду.

От сказанных Этелем слов в груди у Рикальда разлилось тепло, но сердце болезненно защемило.

- Ты не можешь быть со мной, - сказал он. - Ты сам это говорил уже много раз. Так зачем все это? Эта игра в свидание, которое на самом деле будет последним. И твои красивые слова... Зачем ты говоришь, что будешь искать меня, если никогда не выполнишь своего обещания?

- Выполню! Еще как выполню! - возразил Этельстен, садясь перед парнем на колени.

Сердце в его груди отбивало сумасшедшую дробь, разгоняя подогретую алкоголем кровь по венам. Этель не умел пить. И каждое его общение с алкоголем неизменно завершалось полной катастрофой, но сейчас он не был раздражен или зол, и потому вино действовало на него совсем иначе, нежели обычно.

- Ты мне не веришь, и я даже понимаю причины этого. Но, Рика, - Этель притянул руку парня к своим губам и мягко коснулся его запястья поцелуем, - я сделаю для тебя всё. Всё, что угодно. Всё, что попросишь. Ты хотел сбежать? Я помогу. Мы можем сбежать вместе. В моем рюкзаке есть все необходимое. Деньги, зубная паста и щетка, носки, даже трусы и упаковка печенья. Хотя у печенья, наверное, уже вышел срок годности. Да и трусы, скорее всего, уже маловаты. Но заменить-то не проблема.

- Ты что, серьезно? - удивился Рика, делая осторожный вдох и покрываясь мурашками от нежнейших поцелуев. - Тот рюкзак до сих пор ждет, когда ты им воспользуешься?

Он не верил, что Этельстен сбежит вместе с ним. Но походный рюкзак заинтересовала его не на шутку.

Неужели Этельстен действительно был настолько несчастным в детстве, что хотел уйти из дома? Это не укладывалось у парня в голове.

- Да, ждет. - Кивнул парень и спрыгнул с кровати. - Идем, я покажу тебе.

Он потянул Рику за собой и направился к кладовке, в которую не заглядывал уже очень много лет. И, распахнув дверцу, удивленно присвистнул, рассматривая ворох мягких игрушек, которыми кладовая была забита чуть ли не до потолка.

- Давненько же я сюда не наведывался, - усмехнулся парень, включая свет и думая над тем, как лучше пробраться к тому углу, где под сотней плюшевых медведей, зайцев и котов был спрятан его походный набор.

- Это что такое?! - изумился Рика, с приоткрытым ртом разглядывая плюшевый рай.

Столько мягких игрушек он не видел даже на полках в магазинах. Их были сотни, если не сказать тысячи. И они мягким ковром устилали пол довольно просторного помещения.

- Это твои? Зачем тебе столько?

- Ну, - Этель пожал плечами, - мне было одиноко. Я целыми днями был один. Кроме слуг никого рядом не было. А они, - он взял синего зайца за длинные уши и поднял его на уровне глаз, - скрашивали мое одиночество. Вот, - парень впихнул игрушку в руки мальчишки, - попробуй какой мягонький. А еще с ними не было страшно. Это целая плюшевая армия на страже моего покоя. Правда, сейчас все они в отставке.

- Даже печально как-то, - нахмурился Рика и чуть покачнулся.

Когда он встал с кровати, то почти не почувствовал головокружения, но теперь, стоило ему сделать один короткий шаг и его повело.

- Почему печально? - спросил Этельстен, начиная медленно пробираться вглубь комнаты.

- Жалко их, - ответил Рика, а потом, взглянув на заячью мордочку, брезгливо фыркнул. - Хотя, чего это я? Они живут намного лучше меня. И комната у них больше. К тому же, сколькие из них спали с тобой в одной постели?

Этель пожал плечами.

- Возможно, все.

- И этот? - Рика показал парню синего зайца. - Он тоже спал?

- Ага, - кивнул Этель, карабкаясь вверх по игрушкам, словно вознамерился взобраться на этот плюшевый Эверест. - Ну, ты идешь? Я сам эту сумку не откопаю.

Рика, еще раз одарив зайца недружелюбным взглядом, отбросил его в сторону и тоже полез в игрушки.

Его ноги утопали в плюшевом море по колено. И все равно он не чувствовал пола, и топтал несчастных зверей, которые расползались у него под стопами как какое-то болото.

Этель уже пробрался в самый центр комнаты и остановился, оглядываясь по сторонам. А Рика, сделав к нему шаг, вдруг, почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Беспомощно вскинув руки, мальчишка начал заваливаться назад, и сам не заметил, как оказался лежащим на мягчайшем покрытии в объятиях подоспевшего на помощь Этельстена.

- Хорошая у тебя реакция, - сказал Рика взволнованно, чувствуя на себе тяжесть парня, который странно улыбался, глядя ему прямо в глаза. - Спасибо.

- Это было опасно, - тихо рассмеялся Этельстен, опираясь одной рукой на живот большого оранжевого крокодила, а второй убирая со лба мальчишки встрепанную прядку волос. - Не ушибся?

- Нет.

Рика притих, наслаждаясь нежными прикосновениями Этеля. И неотрывно смотрел на него, любуясь его невероятно привлекательным лицом и чарующей улыбкой.

Кажется, вино было не таким уж и слабым, как говорил парень. Потому что Рикальд чувствовал странное головокружение и желание сделать какую-нибудь глупость.

Например, он хотел потрогать волосы Этельстена и пропустить их между пальцами. А еще хотел почувствовать вкус его поцелуя. Но он сдерживал себя. Несмотря на опьянение, он помнил, что пришел сюда не для этого, и потому не поддался искушению, продолжая смирно лежать и довольствоваться зрительным контактом.

В ворохе разноцветных игрушек, среди зайцев, медведей и прочей живности, на которую только хватало фантазии производителей, а, самое главное рядом с Рикой, Этельстен чувствовал себя безумно счастливым. Ему хотелось прыгать и скакать от радости. Хотелось кричать на весь мир о том, какие невероятные чувства бушуют в его душе. Но больше всего ему хотелось прикоснуться к сладким и манящим губам парня, чуть приоткрытым, словно бы в ожидании поцелуя. Но впервые в жизни Этель боялся последовать зову своего сердца. Однако и отпускать мальчишку он не торопился.

Наверное, стоило что-то сказать. Быть может как-то пошутить или хотя бы отпустить Рику, но сердце диктовало совершенно другие условия. Яростно ударяясь о ребра, оно требовало немедленно, сию же минуту, сорвать с губ Рики поцелуй, а струящееся по венам вино лишь усиливало жар этого желания. И Этельстен не стал ему противиться. Склонился чуть ниже и, зажмурившись в ожидании яростного отпора, несмело прикоснулся к манящим его губам парня.

Всего на миг Рикальд забыл, как дышать. Поцелуй Этеля был легким и нежным, как весенний ветерок. Но именно он поднял в душе первокурсника шквал безумных эмоций.

Он прикрыл глаза и вспомнил тот вечер, когда Этельстен впервые прикоснулся к нему, возбудив тело и пролив на душу целебный бальзам. И тогда, и сейчас парень действовал без напора, как будто бы боялся спугнуть волшебный момент. И это подкупило Рику.

Поэтому, почувствовав еще один легкий, но упоительный поцелуй, Рикальд чуть приоткрыл рот и обхватил губы Этеля своими, давая парню понять, что не против поцелуев на первом свидании.

В чарующей неге, подаренной мальчишкой, Этельстен забывал обо всем. Мир вокруг стал ему безразличен, превратившись лишь в смазанный фон. Неприятности, переживания, страхи и сомнения, все это осталось далеко за пределами радужно сверкающего мыльного пузыря, внутри которого остались только они с Рикой.

Этель не скупился на ласку, и мальчишка отвечал ему тем же. Его тонкие пальчики несмело скользили по шее парня, заставляя Этельстена сходить с ума от просыпающегося желания. Жар разливался по телу приятными волнами, кожу покалывало в местах прикосновений, а в паху разгорался самый настоящий пожар, потушить который, казалось, не смогло бы ничто.

- Рика, - шумно выдохнул Этельстен, немного отстранившись от парня, когда воздуха в легких совсем не осталось. - Как же я тебя люблю, - поглаживая скулу Рики пальцами, проговорил он пылко. - Если бы ты только мог почувствовать это... в груди словно вулкан взорвался. Сердце болит и в то же время... это сладкая боль... желанная, как и ты.

- Я чувствую, - парень вскинул руки в бездумном жесте и обнял Этеля, прижимая его к себе. - Ничего не могу с собой поделать. Я всеми силами старался не думать о тебе, но сейчас... я не представляю, как смогу отпустить тебя.

- Тогда не отпускай, - целуя шею мальчишки, сказал Этель.

От слов Рики, от его объятий голова шла кругом. Каждой ниточкой своей души Этельстен чувствовал безудержное счастье, вскипающее в его сердце. Это было похоже на ливень, прорвавший тяжелые облака, затянувшие небо, и обрушившийся на голову, смывая своим неистовым потоком все тревоги и боль. Благотворный серебристый дождь, способный исцелить душу и заживить раны на сердце.

- Никогда не отпускай меня. И я клянусь, что не отпущу тебя, - шептал парень, запуская ладонь под футболку Рики и оглаживая его горячее тело.

- Но как же... Ленард? - спросил Рикальд, с трудом сдерживая сладкий вздох, и чуть прогибаясь навстречу ласкающей его ладони.

В его голове стоял странный туман. Мысли путались, а чувства искрили как электрические разряды. Но понимание того, что он своими поступками рушит что-то очень прекрасное и значимое, не давало Рике возможности расслабиться и отпустить себя.

Вопрос уколол сердце Этельстена, но отвечать на него было рано.

- Он поймет меня, - уверенно сказал Этель и, прежде чем Рика начал задавать ненужные вопросы и портить прекрасный момент слишком тяжелыми размышлениями, вовлек парня в долгий и очень страстный поцелуй.

К черту чувство вины, сомнения и Ленарда вместе с ними. К черту весь мир! Они оба счастливы сейчас, и Этельстен хотел продлить эти мгновений навечно.

Голова Рикальда почти сразу же опустела. И хоть далеко на грани сознания еще звонил тревожный колокольчик, предупреждающий, что он снова совершает глупость, парень проигнорировал его.

Он чувствовал жар настойчивых рук Этельстена на своей коже, и сладкую боль, которую причиняли губы парня, припавшие к его шее. Он задыхался от охвативших его невероятных ощущений. Но все-таки что-то по-прежнему не давало ему покоя.

Рика заерзал на игрушках, пытаясь остановить Этельстена хотя бы на мгновение, чтобы сообразить, что его тревожит, но парень лишь крепче прижал его к себе и, запустив колено ему между ног, надавил на пах, лишая Рикальда возможности дышать и о чем-либо размышлять.

- Этель... - выдохнул он, закидывая голову назад и закусывая губу, когда настойчивый поцелуй в шею стал невыносимо ласковым и возбуждающим.

А потом, словно опомнившись, вжался ладонями в плечи парня и с трудом отстранил его от себя.

- Ты же сказал, что не хочешь секса, - сипло проговорил Рика, и сердце его болезненно сжалось.

- Я слукавил, - затуманенным взглядом всматриваясь в огромные глаза мальчишки, признался Этель, тяжело дыша. - Я не знал, что еще сказать, чтобы ты не оттолкнул меня, и потому пошел на хитрость. Но Рика, тебя невозможно не хотеть. Ты как яркое пламя для мотыльков. Желанное, манящее, невероятно привлекательное. И я лучше сгорю в этом огне, чем никогда его не познаю.

- Но раньше ты не позволял мне даже прикасаться к тебе, - сказал Рикальд с обидой в голосе. - Если ты хотел меня, почему ты ни разу не воспользовался возможностью? Почему заставлял меня каждый раз испытывать сомнения в себе и в тебе?

- Тогда мы с Ленардом еще были вместе, - вновь припадая к шее мальчишки, проговорил Этель, и, чуть подняв голову, прихватил губами мочку его уха, чем вызвал у Рики сладкий стон. - Я не мог ему изменить.

- Зачем тогда давал мне надежду? - спросил Рикальд, тяжело дыша. - Зачем даешь ее сейчас?

- Потому что хочу быть с тобой, глупенький, - признался Этельстен, целуя скулу мальчишки и снова возвращаясь к его нежным губам. - Потому что люблю тебя так сильно, что больше не могу ждать.

Услышав эти слова, Рика прикрыл глаза. Он так мечтал, что Этельстен скажет ему нечто подобное, что все его сомнения в тот же миг упорхнули к потолку как стайка переполошенных птиц, и развеялись, не оставив после себя и следа.

- Тогда не жди... - ответил парень на жаркое признание и, немного осмелев, забрался рукой Этелю под футболку, с восторгом прикасаясь к его мягкой шелковистой коже, на которой, кажется, не было ни единого изъяна.

Короткая фраза. Всего несколько слов, а сердце в груди словно обрело крылья и воспарило к бездонной синеве небес, оставляя позади все горести и печали.

Этель даже не представлял, что может быть настолько одурманен человеком. Да, он влюблялся, он любил, но то, что он чувствовал к Рике, выходило за все известные ему рамки и границы. Этому чувству в мире просто не существовало описания. Потому что ни одно определение не было в силах передать все то, что он испытывал рядом с этим невероятным мальчишкой.

Этельстен не стал медлить. Он и так слишком сильно боялся того, что Рика передумает или откажется от своих слов, и потому, чтобы не последовало никаких возражений, он занял рот парня своими губами, а рукам дал полную свободу.

Но стоило Этелю стянуть с Рики футболку, как он застыл изумленно, глядя на яркие отметины, оставленные Ленардом на тонкой коже мальчишки.

Засосы и укусы были почти везде. На плечах, на груди, вокруг маленьких бусинок сосков и даже на животе Рикальда. И Этельстен от этого зрелища чуть не потерял дар речи.

- Он совсем озверел? - возмущенно спросил парень, касаясь кончиками пальцев особо яркого пятнышка рядом с пупком парня. - Боги! Я его прибью при встрече!

- Кого? - голос Рики дрожал от возбуждения, а мысли путались, и потому он почти ничего не соображал, желая сейчас лишь одного - единения с Этельстеном, его жарких признания и страстных поцелуев.

Этель хотел было сказать, что Ленарда, но вовремя опомнился, понимая, что упоминание любовника может не только сбить настрой, но и разрушить волшебство момента. И потому он просто отмахнулся от вопроса, касаясь губами небольшого синяка, словно хотел исправить то, что натворил Ленард.

- Не важно, - шепнул он, захватывая в плен своих губ напряженный сосок мальчишки и легонько прижимая его зубами.

И последовавший за этим протяжный вздох Рики был для него лучшей наградой за столь долгое терпение.

Лаская Рикальда, Этель словно перерождался. За последний год страсть между ним и Ленардом поутихла, но теперь парень по-новому ощущал каждую ее искорку.

Будто мерцающие звездочки бенгальского огня, прикосновения Рики покалывали его кожу, вместе с тем отзываясь в душе взрывами фейерверков. Сердце расцветало, превращаясь в источающий сладкий аромат волшебный цветок. А разум подобно облаку сахарной ваты таял от тихого любовного шепота мальчишки.

Этельстену хотелось взять Рику незамедлительно. Сорвать с него всю одежду и любить на груде мягких игрушек, пока силы не покинут их обоих, но парень не торопился, растягивая каждое мгновение и наслаждаясь каждым своим действием и вдохом.

Он целовал худощавую грудь Рики, медленно спускаясь все ниже и ниже. Оглаживал его бедра, несильно сминая кожу под плотной джинсовой тканью. И млел от осознания того, что Рика отвечает на каждое его действие.

Восторг, проснувшийся где-то в глубинах подсознания, толкал Этельстена к более откровенным ласкам, и он, охваченный каким-то детским нетерпением, сполз в самый низ и легонько прикусил напряженный пах Рики.

- Какой же ты сладкий, - сходя с ума от возбуждения, проговорил Этельстен, вглядываясь в затуманенные страстью глаза парня и расстегивая его джинсы. - Так бы и съел тебя всего. Но, пожалуй, начну с деликатеса.

Он рывком стянул с бёдер первокурсника штаны вместе с нижним бельем и хищно облизнулся, глядя на возбужденный член мальчишки, головка которого в свете лампы поблескивала от проступивших на ней капелек вязкой смазки.

Рикальд улыбнулся, смущенный словами парня, но тут же вспыхнул до корней волос, когда Этель, вдруг, склонился над ним, и вобрал его плоть в свой горячий рот.

Язык парня юрко заскользил вокруг возбужденного ствола, и Рика издал пугающий стон, пригибаясь в пояснице и поджимая ноги.

- Этель, что ты делаешь? - забормотал он, хватая парня за руку.

Но тот, ни на миг не отрываясь от своего занятия, сплел свои пальцы с пальцами мальчишки, и стал вытворять что-то совершенно ненормальное.

Рика впервые испытывал такое удовольствие. И, хоть сначала ему казалось, что Этель подвергает его пытке, все же через несколько минут он уже забыл обо всем на свете.

Кладовая с игрушками наполнилась его громкими стонами и бессвязным бормотанием. И чем слаще Рика стонал, тем активнее Этельстен работал головой и языком, заглатывая и облизывая его орган, пока мальчишка не задрожал с головы до ног и чуть не кончил.

Но парень в этот момент отстранился от него и, подавшись вверх, стал жадно целовать Рикальда в губы.

- Какой же ты сладкий, - нашептывал Этель, прикусывая мягкую кожу на подбородке и шее мальчишки, снова исследуя его тело ладонью и играя с сосками. - Ты делаешь меня таким счастливым, маленький. Я просто схожу с ума.

- Этель... - выстонал парень в ответ на его слова. - Я хочу тебя...

Член Рики изнывал от неудовлетворенности, но он почти этого не замечал.

Прильнув к парню, мальчишка потянулся ладонью к его паху и наконец-то смог прикоснуться к его самому сокровенному месту. И, вопреки опасениям, нащупал там нешуточный стояк.

- Я хочу прикоснуться к тебе. Ты никогда мне не разрешал. Можно мне сейчас это сделать?

От невинного, но настойчивого прикосновения дыхание Этельстена перехватило. Ладонь мальчишки была меньше чем у Ленарда, и действовал он намного мягче и ласковее, но именно эта разница и сводила парня с ума, заставляя пьянеть от близости Рики и задыхаться от желания. С трудом делая вдох, и чуть ли не дрожа от предвкушения невероятно сладостной ласки, Этель кивнул и, накрыв руку мальчишки своей ладонью, прижал ее еще крепче к своему паху.

- Я весь твой, - притягивая Рику к себе и целуя его раскрасневшееся лицо, проговорил он. - И сделаю все, что ты захочешь.

- Хорошо, - выдохнул мальчишка и, потянувшись к поясу парня, начал порывисто его расстегивать.

Все происходящее казалось ему нереальным сном. Волшебным видением, которое хотелось продлить навечно. И, стаскивая с Этеля штаны, он мысленно умолял парня больше никогда не сбегать и не прятаться от своих желаний.

Этельстен покорно ждал, пока он справится с последней преградой на пути к их воссоединению, и мягко целовал Рику в плечо, иногда легонько прихватывая его зубами.

Рикальд же, приспустив трусы парня, наконец-то взял в ладонь его горячий ствол и замер, на миг прикрыв глаза.

Этельстен тоже застыл, и, казалось, даже не дышал. Но когда мальчишка начал мягко водить ладонью по его члену, прощупывая венки и возбуждая орган еще сильнее, парня пробрал озноб.

- Тебе нравится? - спросил Рика, глядя в его блестящие и в то же время чуть затуманенные глаза. - Потому что мне очень нравится прикасаться к тебе.

- Это восхитительно, - признался Этельстен, склоняясь к губам Рики и касаясь их невесомым поцелуем.

Действия мальчишки были несмелыми и очень осторожными, но эта невинность в его прикосновениях распаляла Этельстена лишь сильнее. Внутри все переворачивалось от удовольствия, которое дарил ему парень. Каждая клеточка его тела чувственно отзывалась на ласки, от которых перехватывало дыхание. В голове стремительно пустело, и все, что осталось значимым, это мучительно медленные движения горячей ладошки, в которую Этельстен требовательно толкнулся, одновременно судорожно сжимая своей рукой упругую ягодицу Рики и прикусывая его губу.

- Люблю тебя, - шепнул Этельстен, и парень, словно в ответ на его признание, сжал руку на его члене сильнее, заставляя его издать глубокий сладостный стон.

- Спасибо. - Рикальд теснее прижался к Этелю, крепко обнимая его одной рукой, и стал ласкать парня более настойчиво, с упоением слушая его голос.

Ему нравилось, что Этельстен так бурно и так откровенно реагирует на его ласку. Но он хотел большего. Хотел Этеля... хотел его внутри себя, хотел его рядом с собой на всю жизнь, хотел завладеть его сердцем и быть для него особенным и единственным.

- Возьмешь меня? - спросил Рика, набирая темп, чтобы заставить парня возбудиться еще сильнее. - Если любишь, не отказывай мне. Займемся любовью, а потом сбежим. Уйдем вместе, куда глаза глядят. Будем заботиться друг о друге и забудем о клетках. Забудем о том, что причиняло нам боль?

- Да, - отчаянно прошептал Этельстен, чувствуя, что просто сойдет с ума от охвативших его эмоций. - Куда угодно, хоть на край света. С тобой... Рика, с тобой хоть в Ад. Мне все равно, лишь бы ты был рядом.

Этель еще несколько раз толкнулся в ладонь мальчишки, а потом резко отстранил от себя его руку и, приподнявшись, стянул с первокурсника джинсы, откидывая их куда-то в сторону.

Смятые штаны повисли на плече плюшевой гориллы, а полетевшие вслед за ними трусы Рики, забавной панамкой приземлились на голову сурового медведя.

Оказавшись полностью без одежды Рикальд сначала засмущался, но Этельстен не дал ему возможности опомниться. И прежде чем мальчишка закрылся, он широко развел его бёдра в стороны и, умастившись между ними, вобрал его возбужденный член в рот, одновременно прикасаясь кончиками пальцев к плотно сжатому горячему проходу, который перед вторжением надо было хорошо подготовить.

***

Устроенный Мирандой званый обед с треском провалился. А все из-за паршивца Этельстена, который буквально за двадцать минут умудрился наговорить ее гостям такого, что многие просто не захотели оставаться ни минутой дольше, чем требовали правила этикета. И уже скоро гости начали прощаться, покидая ее дом один за другим.

Миранда и так оказалась предметом сплетен и скрытых за маской сочувствия насмешек из-за своего развода. А сыночек еще и подлил масла в огонь, выставив ее перед высшим обществом не только ужасной женой, но и отвратительной матерью, которая не смогла научить свое чадо хорошим манерам.

К концу приема настроение женщины было окончательно испорчено. И когда она проводила последних гостей, ей нестерпимо захотелось подняться к Этельстену и придушить негодника за то, что он натворил.

Но все же она сумела сдержать себя, понимая, что ссоры с сыном ни к чему хорошему не приведут. Он был уже взрослым и не желал прислушиваться к ней. А главное, он действительно мог испортить ее репутацию рассказами о своем детстве.

Журналистам ведь безразлично, почему она поступала так с собственным ребенком. Они получат свою сенсацию и пропиарят ее с таким размахом, что она лишится лучших контрактов на съемки.

У Миранды не осталось выхода, кроме как смириться с тем, что Этель ее ненавидит и никогда не сможет войти в ее положение, и оставить сына в покое.

Два года назад Видегрелю удалось внушить ей, что увлечение Этельстена Легримом младшим скоро пройдет. И что Итан Легрим ни за что не позволит им быть вместе, но время шло, а проклятый консерватор никак не хотел приструнить своего сыночка и прекратить эти отношения.

Позже Видегрель начал уверять Миранду, что однополая любовь не так страшна, как она себе представляет. И что Этельстен рядом с Ленардом стал спокойнее и остепенился. Супруг втолковывал ей, что она должна радоваться, ведь мальчишка наконец-то перестал капризничать и начал прилежно учиться, и что Легрим в этих преобразованиях играет не последнюю роль. И в итоге Миранда поддалась на его уговоры. Она смирилась с тем, что ее сын гей, и даже признала его парня. И вот сегодня, когда она уже собиралась открыто показать обществу, что поддерживает его выбор, Этельстен притащил в дом совершенно незнакомого мальчишку.

Это стало для нее настоящим ударом. Все ее страхи относительно однополых отношений, вдруг, обрели реальное воплощение.

«У геев не может быть нормальной семьи и достойного будущего», - думала она. - «Все они глубоко несчастные люди, которые вступают в беспорядочные связи с кем-попало, а потом умирают от страшных болезней или кончают жизнь самоубийством».

И, вспоминая нового «возлюбленного» своего сына, Миранда чуть не плакала от досады, понимая, что ее ребенок покатился по наклонной и теперь ничто не сможет заставить его одуматься.

Она была так зла, что приложилась к двум бокалам вина, чтобы немного успокоиться. И выпивка действительно помогла, притупив чувство горькой досады. Однако, когда в дом ни с того ни с сего заявился Видегрель с огромной охапкой цветов, головки которых были надежно спрятаны в непрозрачную оберточную упаковку, терпение женщины все-таки лопнуло.

Она поднялась навстречу супругу и, сощурив глаза, напустилась на него прежде, чем он успел поздороваться:

- Как ты посмел заявиться сюда после всего, что сделал с моим сыном? Думаешь, цветы могут исправить то, что ты натворил?

- Этельстену нравятся цветы, - пожал плечами Видегрель, - не вижу причин, чтобы не дарить их ему.

Он говорил спокойно и даже улыбался, но брошенная Мирандой возмущенная фраза заставила мужчину сильно напрячься.

Неужели Этельстен в порыве злости все рассказал матери? Нет, он не мог этого сделать. Каким бы Этель ни был вспыльчивым, он умел хранить тайны.

Так что же, в конце концов, уже успело произойти?

Миранда в ответ на слова мужчины театрально закатила глаза и чуть было не швырнула в него бокалом, взбешенная его желанием угождать мальчишке во всех его капризах и прихотях.

- Так ты притащил эти цветы ему? - спросила она с презрением. - Этого стоило ожидать. Вот только если ты имеешь на него какие-то виды, спешу тебя разочаровать. У него появился новый любовник. Так что проваливай отсюда, пока я не вызвала полицию.

- И что же ты скажешь полиции? - с толикой насмешки в голосе спросил Видегрель, вскинув бровь. Слова о новом любовнике он благоразумно проигнорировал, не давая Миранде и шанса заподозрить что-то неладное. - Что выгоняешь своего мужа из дома, потому что у тебя плохое настроение? Ты ведь не забыла, что мы все еще женаты? И я имею полное право находиться в этом доме. Впрочем, у тебя есть прекрасный шанс обернуть ситуацию в свою пользу.

Видегрель сделал несколько шагов к низкому столику, стоящему перед Мирандой и положил на него пакет с документами.

- Это для тебя. А я пока пойду, проведаю своего пасынка. В конце концов, мое опекунство перестанет иметь юридическую силу лишь после того, как твой автограф появится на каждой из страниц нашего с тобой бракоразводного соглашения.

Миранда хищно сощурила глаза и посмотрела на мужа тяжелым взглядом. После чего нехотя потянулась к документам.

Видегрель, убедившись, что она не собирается и дальше закатывать скандал, направился к лестнице. Но стоило ему пройти несколько ступеней, как женщина вновь заговорила:

- Ты развратил моего сына. Если он умрет от СПИДа или убьет себя, я доберусь до тебя и уничтожу собственными руками.

Видегрель замер на несколько мгновений, но ничего отвечать не стал. Переживания и страхи Миранды были вполне понятны. А на беспочвенное обвинение реагировать не было никакого смысла. Миранда хотела найти виноватого. Признать собственные ошибки женщине не позволяла гордость. И все же Видегрель очень надеялся на то, что однажды она осознает их и сможет примириться с тем, что ее жизнь летит кувырком только из-за нее самой.

Не желая ввязываться в бессмысленную полемику на тему «Кто виноват?», мужчина, так и не повернувшись к супруге, направился к лестнице и уже скоро стоял перед дверью в комнату Этельстена.

В тишине коридора было слышно, что в спальне Этеля работает телевизор. И Видегрель громко постучал, предполагая, что парень вполне мог уснуть, как делал это после каждой ссоры с матерью.

Подождав немного, но так и не получив никакого ответа, Видегрель сделал еще одну попытку достучаться до Этеля и попробовал толкнуть дверь, которая, к его удивлению, оказалась не заперта.

Удивившись тому, что преграда неожиданно поддалась, мужчина заглянул в спальню парня.

Покрывало на кровати было смято, но Этеля на ней не было. На прикроватной тумбочке мужчина заметил бутылку вина и два бокала, один из которых все еще был наполнен. И это насторожило Видегреля.

Этельстен не употреблял алкоголь. Как-то раз парень признался, что спиртное действует на него не очень хорошо и потому он всячески избегал его. И наличие открытой бутылки вина в его комнате заставило мужчину встревожиться.

- Этель? - негромко позвал Видегрель, переступая порог и оглядываясь по сторонам.

На экране телевизора мелькали кадры какого-то фильма сказочной тематики, а дверь в кладовую была распахнута настежь, и оттуда доносились какие-то подозрительные звуки.

Волнуясь за пасынка, мужчина стремительно направился к кладовке.

- Этель, ты тут? - позвал он снова и заглянул за дверь, но тут же удивленно ойкнул, застыв как вкопанный от представшей его взору совершенно не игрушечной картины.

***

До этого момента весь сексуальный опыт Рики сводился к довольно грубому, болезненному сексу без подготовки, когда он первые мгновения только и делал, что мучительно постанывал и кусал себя за губы, чтобы отвлечься от неприятных ощущений в заду. А удовольствие достигал уже по ходу, постепенно привыкая и к грубости, и к размерам Ленарда.

С Этельстеном же все было иначе. Парень начал с предварительных ласк, которые разгорячили Рику и смягчили неприятные ощущения от проникновения в него длинных пальцев. И к тому моменту, как Этель уже собирался взять его, мальчишка изнывал от желания ощутить в себе горячий крепкий орган и сумбурно просил об этом, лаская пальцами затылок парня и толкаясь в его ласковый рот.

В такой вот момент, когда Рикальд находился на грани между экстазом и помешательством, он уловил в дверном проеме неясное шевелений. А потом, услышав очень отчетливый «ойк», распахнул глаза и тут же дернулся, пытаясь оттолкнуть парня и выбраться из-под него.

- Этель, прекрати, тут твой отчим! - выпалил, наконец-то, Рика.

И когда парень с недоумением и полыхнувшей злостью в глазах отстранился от него, первокурсник тут же вскочил и прикрыл свое сокровенное место плюшевой пандой.

Мужчина, который до этого момента смотрел на развернувшуюся перед ним картину каким-то оторопелым, изумленным взглядом, тут же махнул рукой и отвернулся.

- Простите, - торопливо заговорил он, делая шаг в сторону, чтобы не видеть обнаженных парней и больше не смущать их, - Этель, мама не сказала, что у тебя гость. Я подожду за дверью, пока вы тут закончите.

Рика, сгорая со стыда, бросился к своим вещам, начиная лихорадочно подбирать их. А когда потянулся за футболкой, которая валялась на груде игрушек, рядом с деревянными полками, снова поскользнулся. Только теперь Этельстен не успел прийти ему на помощь. И Рикальд, нелепо взмахнув руками, упал вперед, ударившись скулой об острый край.

Дыхание перехватило, а лицу сразу стало горячо. И Рика, осев на игрушки, зажал ладонью ушибленное место и теперь чуть не плакал от стыда, и из-за неудовлетворенности, которая волнами раздражения прокатывалась по его телу, не давая эмоциям прийти в норму.

- Рика!

Услышав болезненный стон мальчишки, Этель резко повернулся и тут же заключил парня в объятия. Ступор, в котором Этельстен пребывал, мгновенно испарился, но раздражение и злость никуда не делись, всего лишь спрятавшись за беспокойством о мальчишке.

- Ушибся? Сильно? - усаживая Рику на игрушки и опускаясь рядом, взволнованно спросил Этельстен, поглаживая парня по руке, которой он закрывал левую часть лица. - Дай мне взглянуть.

- Не знаю, - выдавил Рикальд и не без помощи Этеля отнял руку от лица.

Ему казалось, что его скула раскололась пополам, и что он лишился, по меньшей мере, двух зубов. И в подтверждение этого он почувствовал во рту солоноватый привкус крови.

На светлой коже мальчишки проступило довольно большое красное пятно, но, к счастью, никакой серьезной травмы не было. Этельстен облегченно вздохнул и совсем легонько прикоснулся к ушибленному месту губами.

- Прости меня, - прижимая Рику к себе, искренне проговорил он. - Прости, я вечно все порчу. Потерпи немного, я принесу лед или что-нибудь холодное.

- Может, оно и к лучшему, - сказал парень, обнимая Этельстена и тесно прижимаясь к нему. - Наверное, это знак, что нам не нужно было даже пытаться.

- Не говори так, - немного обиженно прошептал Этельстен, прижимаясь губами к темной макушке парня. - Никакой это не знак. Просто это я болван. Двери надо закрывать, а не рассчитывать на то, что никто не сунет свой любопытный нос, куда не надо. И вообще, я сейчас прогоню его.

Этель резко подался вперед, чтобы встать, но Рика его задержал.

- Нет, не надо. - Покачал головой он, мягко сжимая ладонь Этельстена в своих руках и удерживая парня от необдуманных действий. - Не ругайся из-за меня с родными. Оно того не стоит.

- Стоит, еще и как! - возразил Этель. - Вот что ему вообще понадобилось?!

- Может, ты просто спросишь его спокойно? - Рикальд сел на игрушки и стал натягивать футболку, при этом морщась от боли в левой части лица. - Он же сказал, что не знал, что ты не один. За что ты будешь ругаться с ним?

- За то, что не постучал, - насупился Этельстен.

Но, глядя на расстроенного мальчишку, смягчился, понимая, что, наверное, и правда не стоит ругаться с Видегрелем. Это заставит Рику нервничать, после чего последует чувство вины. А Этель очень не хотел, чтобы на душе у мальчишки оставался неприятный осадок.

- Я не буду ругаться, - пообещал он, становясь перед парнем на колени и целуя его в обнаженное бедро. - Если тебе от этого будет спокойнее, то я не стану.

- Спасибо.

От действий Этельстена кожа первокурсника покрылась колючими мурашками, и он улыбнулся, чувствуя, как по его ногам вверх к паху поднимается приятное тепло.

- Давай ты поговоришь с ним, а потом вернешься ко мне со льдом, и мы продолжим с того самого места, на котором нас прервали, - предложил он, перебирая пальцами волосы Этеля.

- Оу! - тут же оживился Этельстен, услышав заманчивое предложение Рики, и быстро поднялся на ноги. - Тогда я быстро. Я очень, очень быстро, - засуетился Этель, застегивая джинсы. - Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я...

- Иди уже, - рассмеялся мальчишка и махнул рукой, выпроваживая Этеля.

И когда парень скрылся за дверью кладовой, повалился на игрушки, с тяжелым вздохом прикрывая глаза.

***

Оставив Рику в кладовой, Этельстен пулей вылетел в комнату и стремительным шагом направился к двери. Видегрель сказал, что подождет в коридоре, но Этель не был уверен, что мужчина будет торчать под его комнатой. Однако, когда он распахнул дверь, то с удивлением увидел отчима у противоположной стены.

Видегрель смотрел на старинную картину, которую мама отхватила на каком-то аукционе, рассчитывая на то, что Этель позволит повесить ее у себя в комнате. Но тринадцатилетнему подростку не были интересны экзотические пейзажи какой-то арабской страны, в отличие от крутых рок групп, чьими плакатами тогда и была увешана вся комната парня. Игнорируя все уговоры матери, Этель отказался выделить место для действительно великолепного полотна, и картину, как немой укор его подростковой безвкусице, повесили в коридоре напротив его спальни. И, как ни странно, теперь она сослужила хорошую службу, скрашивая своим незамысловатым сюжетом ожидание Видегреля.

- Ну? Чего ты хотел? - довольно грубо спросил Этельстен, стоя на пороге и даже не думая выходить из комнаты.

Видегрель повернулся на раздраженный голос пасынка и с недоумением посмотрел на него, удивляясь его недружелюбному тону.

- И тебе добрый вечер, - сказал мужчина, протягивая парню цветы, на которые тот посмотрел с таким отвращением, словно ему предлагали взять букет из живых змей. - Я приехал к твоей матери с документами на подпись и решил поздороваться с тобой. Но если ты мне не рад, то не буду больше тебя беспокоить. Возьми. Я купил их от чистого сердца.

- От чистого сердца... - ворчливо передразнил Этель, принимая букет, и тут же с возмущением уставился на мужчину. - Опять лилии, что ли? - с раздражением спросил он и принялся разворачивать шуршащую упаковку.

Но стоило парню откинуть один из бумажных краев, как сердце забилось с удвоенной силой.

За непрозрачной оберткой прятался шикарный и источающий умопомрачительный аромат букет из темно-красных роз, один только вид которых мог привести в неописуемый восторг любого.

- Какие чудесные, - с чувством выдохнул он, напрочь забывая и о своем недовольстве, и о злости на Видегреля за то, что прервал их с Рикой свидание. - Восхитительные!

- Рад, что тебе нравится, - улыбнулся мужчина, и прежде чем он успел сказать еще хоть слово, Этель схватил его за рукав пиджака и потянул в свою комнату.

- Заходи уже. Чего стоишь на пороге, как не родной?

- Ну, если ты настаиваешь... - натянуто рассмеялся мужчина и, повинуясь напору пасынка, вошел в его спальню.

В глаза снова бросилась бутылка вина, а перед мысленным взором встало раскрасневшееся от стыда лицо Рикальда Умино, которого Этель подготавливал к сексу, и Видегрель смущенно прокашлялся, пытаясь прогнать из головы довольно забавный и неприличный образ.

- Присаживайся, - сказал Этель, полностью избавляя букет от обертки и бросая цветы на кровать. После чего заглянул в кладовку и позвал лежащего на игрушках мальчишку: - Рика, иди к нам. Видегрель пришел меня навестить, но он не задержится надолго.

Рикальд открыл глаза и посмотрел на парня несчастными глазами. Он бы с радостью отсиделся в кладовке, но Этель поманил его рукой, предлагая поторопиться. И у парня не осталось выбора.

Он поднялся и побрел к Этельстену, который протянул ему руку и помог выбраться из плюшевого моря.

- Вы уже знакомы, - сказал парень, пристроившись за спиной красного как вареный рак Рики и обнимая его со спины, - но я хотел бы кое-что прояснить. Видегрель, с сегодняшнего дня мы с Рикой официально встречаемся. Теперь он мой парень со всеми вытекающими последствиями.

Глаза мужчины от такого заявления округлились, а Рикальд и вовсе чуть не грохнулся в обморок, услышав это заявление. Его сердце на миг перестало биться, а потом пустилось вскачь как ненормальное, сильно ударяясь в грудь, на которой лежала рука Этельстена.

- Понятно, - сказал Видегрель и немного помрачнел. - Что ж, надеюсь, ты все хорошо обдумал. И если вы двое счастливы вместе, то мне ничего не остается, кроме как поздравить вас.

- Этель, ты уверен? - спросил Рика, глядя в пол и не смея поднять глаз.

Его ноги потяжелели, и, казалось, вот-вот откажут. И он боялся сделать лишний вдох, лишь бы не спугнуть внезапно свалившееся на него счастье.

- А тут и не может быть никаких сомнений, - счастливо улыбнулся Этель, крепче прижимая парня к себе и целуя его в плечо. - Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. И ты отвечаешь мне взаимностью. Все предельно просто и вполне ясно. Мы счастливы вместе, и я никому не позволю разрушить это счастье.

Губы Рикальда задрожали, а в душе поднялся настоящий шквал эмоций. Он не мог поверить, что Этельстен сделал выбор в его пользу. Но, вспомнив о Ленарде, он, вдруг, почувствовал, как его желудок тяжелеет и скручивается в тугой узел из сожаления и тревоги.

Они не могут поступить с парнем так подло. Разве они смогут построить счастье, разбив чьи-то мечты?

- Этель... - выдохнул он и вскинул взгляд, в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь ему затронуть неприятную тему.

И тут же наткнулся на огромный букет роз, рассыпанных по кровати.

- Цветы? - спросил он растерянно. - У тебя что, День Рождения сегодня?

- Нет, - покачал головой Этель. - Видегрель всегда дарит мне цветы. Это такая традиция, - пояснил парень и подтолкнул Рику к кровати. После чего взял из букета одну розу с самым пышным и самым красивым бутоном и протянул ее мальчишке. - Они прекрасны, правда? Возьми, пусть она символизирует мои к тебе чувства.

Рикальд смотрел на цветок, сердцевина которого источала тонкий, приятный аромат, и не смел прикоснуться к нему.

Розы во все века и во всех культурах символизировали страсть и любовь. И парень ни капли не сомневался, что этот подарок таит в себе нечто большее, чем просто традицию.

Цветов была целая охапка. И если бы Рика захотел взять их все, то ему пришлось бы держать их двумя руками.

Кто станет дарить такие букеты просто так, тем более парню? К тому же, и сам Этель, и его отчим, были очень привлекательными людьми, и вполне могли приглянуться друг к другу. Что, если между ними что-то есть? Учитывая, какой Этельстен ветреный и влюбчивый, он вполне мог закрутить роман с этим мужчиной.

От подобного предположения парню снова стало плохо, и он опустил руку, не желая прикасаться к цветку.

- Я хочу вернуться в колледж, - сказал он тихо, отводя от розы взгляд. - Уже поздно. Мне может влететь от Садиса.

- Уже? - с нескрываемой досадой в голосе спросил Этельстен и нахмурился. - Но ведь до отбоя еще несколько часов.

- И все же, мне лучше вернуться в колледж пораньше. - Все так же тихо ответил Рика.

- Но... - Этельстен хотел было возразить, но подставлять Рику было бы подло.

Садис вцепился в мальчишку как клещ, и мог превратить жизнь Рики в самый настоящий ад, а Этель не мог этого допустить.

Впрочем, решение пришло практически мгновенно, и парень решительно заявил:

- Я тоже возвращаюсь в колледж. Поедем вместе. - Он широко улыбнулся и подался к Рике, обнимая его.

- Нет, ты в колледж не поедешь, - вмешался Видегрель в планы пасынка. - Не в таком состоянии.

- В каком еще состоянии? - нахмурился парень. - Что ты выдумываешь?

- Ты сегодня пил спиртное? - спросил мужчина строго.

И когда Этельстен раздраженно передернул плечами, сказал:

- Тебе мало отработок? Хочешь нарваться еще на одно наказание?

- И, правда, Этель... - спохватился Рика. - Не нужно ехать со мной в колледж. Что, если Садис снова тебя накажет?

- Поедешь утром, - твердо заявил Видегрель, мысленно поблагодарив мальчишку за то, что он не стал капризничать и вовлекать Этельстена в неприятности. - Рика никуда не денется. Я отвезу его. Не переживай.

- Я и на такси могу, - возразил первокурсник.

- Нет уж. Поедешь со мной. Так всем будет спокойнее.

- Но я не хочу оставаться дома один, - начал вредничать Этельстен.

Он был так счастлив, что Рика ответил на его чувства, и теперь не хотел расставаться с мальчишкой ни на мгновение. Но в одном Видегрель без сомнения был прав, возвращаться в колледж в таком состоянии было не очень разумно.

- Этель, - мужчина подошел к парню и, положив ладонь на плечо пасынка, несильно сжал его. - Будь благоразумен. Я отвезу Рикальда. Он доберется до колледжа в полной безопасности. Я когда-нибудь тебя подводил?

- Нет, - вздохнул Этельстен и вновь посмотрел на мальчишку. - Ты не обидишься? - спросил он, заискивающе глядя Рике в глаза. - Не будешь злиться на меня?

Рикальд покосился на мужчину, который подошел к ним так близко, что парень без труда почувствовал запах его туалетной воды. И, насупившись, покачал головой.

Этельстен, заметив безрадостное настроение мальчишки, крепко обнял его и все-таки настоял, чтобы он взял розу.

- Смотри на нее и думай только обо мне. Утром я приеду в колледж и сразу же приду к тебе, если только Садиса по дороге не встречу.

- Ладно, - Рика кивнул и мучительно вздохнул.

Роза жгла ему пальцы. Он хотел выбросить ее, но в присутствии господина Родже не посмел этого сделать.

- Идем, Рикальд, - сказал мужчина. - Прости за спешку, но я не хочу опоздать на работу.

Первокурсник сделал шаг к двери, но потом, вдруг, остановился и с тоской посмотрел на Этельстена. У него почему-то было такое ощущение, что они больше никогда не увидятся. И от этого царапающего душу чувства к его горлу подкатил болезненный ком.

- Проводишь меня? - спросил Рика и специально прижал большой палец к острой колючке, чтобы она проткнула кожу.

Физическая боль тут же отвлекла от боли душевной, и он даже смог улыбнуться.

Этель кивнул и, быстро натянув первую попавшуюся в шкафу футболку, поспешил за Рикой и Видегрелем.

Вечер был безнадежно испорчен, и парень чувствовал себя невероятно паршиво. Он совершенно не хотел расставаться с мальчишкой. Хотел прилипнуть к нему как пиявка и всегда-всегда быть рядом. Но проклятущая судьба вновь выстраивала между ними барьеры. Впрочем, настрой Этеля был более чем решительным, и он был готов крушить и ломать не только преграды на своем пути, но и людей, если таковые вознамерятся встать между ним и Рикой.

Они шли по коридору, но не проронили за это время ни слова. Видегрель вежливо держался впереди, стараясь не сокращать расстояние, и по лестнице он так же начал спускаться первым.

- Рика, ты точно не можешь остаться? - спросил Этель со слабой надеждой на положительный ответ. - Что, если Видегрель позвонит в колледж и отпросит тебя? Он сможет, наверное. Если постарается, то точно сможет.

- Садис только начал мне доверять, - проговорил Рика. - Я не хочу, чтобы завтра мне запретили выходить из колледжа. Ты же знаешь, как для меня это важно.

- Да, ты прав, - с толикой обреченности в голосе проговорил Этель и сплел пальцы мальчишки со своими. - Но мы наверстаем, - попытался приободрить он не только парня, но и себя. - Обязательно наверстаем все, что не успели сегодня.

Видегрель уже был внизу и о чем-то негромко разговаривал с мамой. Было видно, что женщина недовольна этим разговором, но голоса она не повышала, а значит и скандалить не собиралась.

«Ну, хоть на этом спасибо», - подумал Этель, но благодарности его были преждевременными.

- Куда это ты собрался? - заметив сына в гостиной, спросила Миранда, прожигая парней злым взглядом.

- Не твое дело, - грубо отозвался Этель, направляясь к двери следом за Видегрелем.

- Нет, это мое дело, неблагодарный паршивец! - зашипела Миранда, хватая сына за руку. - Видегрель! Я подписала эти проклятые документы! У нас была договоренность!

Мужчина остановился и медленно повернулся к теперь уже бывшей жене.

- Я помню, милая. И я сдержу свое слово, - заверил он спокойно. - Этельстен проводит Рикальда к моей машине и сразу вернется домой.

- Так этот мальчишка работает на тебя?! - взвилась женщина, не веря собственным ушам. - С каких пор ты начал подкладывать своих шлюх в постель моего сына? Ты совсем из ума выжил?

Рикальд, услышав обидные слова в свой адрес, медленно высвободил свою руку из руки Этеля и, коротко попрощавшись, поспешил на выход, чувствуя, как у него от волнения подгибаются ноги.

У выхода парня уже ждал слуга, который держал на сгибе локтя его пальто. И Рика, схватив свою верхнюю одежду, буквально выбежал на улицу.

- Я не беру на работу незрелых юнцов, - холодно отозвался Видегрель и отвернулся от женщины, направляясь за мальчишкой, чтобы убедиться, что Рикальд не сбежит.

А вот Этельстен задержался.

- Ненавижу тебя! - прошипел он, приблизившись к матери почти вплотную. - Всей своей душой ненавижу тебя, мелочная, себялюбивая стерва! И знай, это последний раз, когда я переступил порог этого дома. Лучше жить под каким-нибудь мостом, чем рядом с тобой.

Гнев клокотал в его груди. Обида за Рику жгла сердце и душу, но хуже всего было то, что слова, брошенные родительницей, ранили Рику. И чтобы мальчишка не надумал себе никаких глупостей, Этельстен выбежал следом за ним на улицу.

Рика уже открыл дверцу автомобиля, чтобы забраться в салон, но Этельстен успел его поймать. И, крепко прижав к себе первокурсника, тихо зашептал ему на ухо.

- Дождись меня. Не сбегай один. Утром я вернусь, и мы уйдем вместе. Только дождись меня, Рика. Только дождись.

Рикальд замер на миг, лишившись способности дышать. А потом вскинул руки вверх и обнял Этельстена за шею, при этом яростно сжимая стебель розы в кулаке.

- Я подожду, - сказал он уверенно и, приподнявшись на носочках, поцеловал парня в губы. - Не переживай.

- Я люблю тебя, - вздохнул Этельстен, пряча лицо на плече парня. И постояв так несколько долгих вдохов, все же разжал руки, отпуская мальчишку.

- И я тебя, - снова признался Рика. - Очень сильно люблю.

Он на мгновение сжал руку парня в своей и, улыбнувшись ему, сел в машину на заднее сиденье.

Когда он захлопнул дверцу и пристегнулся, господин Родже помахал Этельстену на прощание и сказал водителю ехать в колледж.

Рика оглянулся назад, буквально впиваясь взглядом в стоящего на дороге Этеля, и смотрел на парня, пока тот не скрылся из вида. И только тогда сел ровно и вперил взгляд в розовый бутон.

Интересно, насколько искренним был Этельстен, когда дарил ему этот цветок? Неужели он и, правда, влюбился настолько, что готов бросить ради него всё и всех?

Рика тяжело вздохнул и тут же с мрачным выражением лица покосился на сидящего рядом мужчину, который так же смотрел на него.

- Вам не нравится, что мы с Этельстеном начали встречаться? - спросил Рика, пытаясь угадать причину такого пристального внимания к своей персоне.

Прямой вопрос юноши вызвал в душе мужчины странные чувства. Не то, чтобы Видегрель был против этих отношений, просто он не понимал, как Этельстен умудрился потерять от этого мальчишки голову. Конечно же, Рикальд был симпатичным парнем: большие глаза, красивые губы, приятные черты; но, чтобы вот так, без оглядки, сломя голову в новые чувства... это было странным.

Несмотря на, казалось бы, ветреную натуру, Этельстен был очень преданным и верным, готовым пойти на что угодно ради любимого человека. И очень долго этим человеком для парня был Ленард. А теперь вот... и этот мальчишка.

- Вовсе нет, - ответил Видегрель, немного погодя. - Просто пытаюсь подсчитать, как скоро ты его бросишь.

- Почему вы думаете, что я это сделаю? У меня что, на лбу что-то такое написано? - спросил Рика не очень-то дружелюбно.

- Нет, не написано. Но ты ведь не знаешь, как он переживал, когда ты исчез. Как не спал ночами. Как мучился кошмарами и даже перестал есть. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы тебя отыскать. И хорошо, что у меня получилось. Но... насколько ты уверен в своих к нему чувствах? У Этельстена сложный характер. Он как бесконечная матрешка. Простой только внешне. А если ты сбегаешь при малейшей проблеме, то и от него начнешь бегать. А мне очень не хочется, чтобы его сердце было разбито.

- Вы же не знаете, что происходит в моей жизни! - возмутился Рика. - Как вы можете определить степень проблем, от которых мне приходится бежать? У нас с Этельстеном запутанные отношения. Но я пообещал ему, что больше никуда не убегу. И я собираюсь сдержать свое обещание.

Парень снова тяжко вздохнул и поджал губы, пытаясь заглушить вспыхнувшую в сердце обиду.

- В таком случае, что тебя связывает с Ленардом? - спросил мужчина. - Этель рассказал мне, что Ленард изменил ему с тобой. Это правда?

- Да, - честно ответил Рика. - Так получилось. Говорю же, все запуталось. Но мы попробуем разобраться во всем вместе.

В глазах мальчишки полыхнул праведный гнев, и Видегрель подумал, что, наверное, Рикальд верит в то, что говорит.

- Надеюсь, что у вас получится разрешить эту проблему, - спокойно проговорил мужчина, давая понять, что больше не будет вмешиваться в эти странные и невероятно запутанные отношения. - Я всего лишь хочу, чтобы Этель был счастлив. Так, что не смотри на меня как на главного злодея из манги. В этой истории я положительный персонаж. Пока что.

- Извините, но я в этом сомневаюсь, - сказал Рика и протянул мужчине цветок. - Это ведь не просто ритуал, так? Охапка роз от мужчины для молодого парня - это нечто большее, чем какая-то там традиция.

- Какой проницательный, - усмехнулся Видегрель и коснулся кончиком пальца бархатистого лепестка. - Но это всего лишь традиция, хоть и несет в себе смысл. Впрочем, совершенно не тот, о котором ты мог подумать. Я не заинтересован в Этельстене, точно так же, как и он не заинтересован во мне.

Сердце Рики болезненно сжалось от ревности к мужчине, и он помрачнел. Было совершенно ясно, что Этеля и этого человека связывают далеко не родственные отношения. И теперь Рика не мог понять, что на самом деле чувствует по этому поводу.

Но одно он знал точно: он не хочет терять Этельстена из-за глупой ревности. И постарается забыть о цветах как можно скорее, чтобы не свести себя с ума подозрениями и ненужными мыслями.

Всю оставшуюся дорогу до колледжа Рика молчал. И, лишь когда выбирался из машины, сухо попрощался с мужчиной.

Господин Родже пожелал ему спокойной ночи и, дождавшись, пока Рика пройдет через проходную, уехал.

Рикальд же шел в колледж с тяжелым сердцем, которое то и дело болезненно сжималось. Он очень хотел сбежать с Этельстеном куда глаза глядят, и жить свободной, счастливой жизнью. Но что-то тревожило его. Что-то терзало душу и не давало ему покоя.

Вернувшись в комнату, Рика быстро принял душ и забрался в постель, желая поскорее провалиться в сон, чтобы не томиться в ожидании утра. Но, стоило ему лечь на подушку, как на его глаза навернулись слезы, а из горла вырвался отчаянный всхлип.

Вся его постель пропиталась запахом Ленарда, который напомнил Рике о том, как ему было хорошо и спокойно рядом с парнем. И он, не выдержав, разревелся в подушку, мысленно умоляя Ленарда простить их с Этельстеном. Но как бы он ни уговаривал себя, что ради достижения желаемого, нужно идти только вперед, не обращая внимания на слова и чувства других, рыдания душили его, не давая даже малейшей передышки.

Не в силах успокоиться, Рика подумал, что впереди его ждет бесконечная ночь терзаний и сожалений, но спустя час тяжелый сон сморил его, заставив на время забыть обо всех своих тревогах.

Примечание:

* «Ни Хао, Кай-Лан!» - мультипликационный сериал о шестилетней девочке Кай-Лан, которая вместе с родителями переехала в США из Китая.